University of California Publications in Classical Philology. Vol. 9, No. 6, pp. 149—200. 1928.
Перевод с англ. О. В. Любимовой.
с.157 Самый полный и, несомненно, точный рассказ о содержании завещания33 можно найти у Светония34. Цезарь назначил своими наследниками трёх внуков своих сестёр: Гая Октавия, Луция Пинария и Квинта Педия; первый из названных унаследовал три четверти имущества, остальные двое разделили оставшуюся четверть. Завещание также предусматривало усыновление Октавия в семью Цезаря и передачу ему имени Цезаря35. Родному сыну Цезаря — на тот случай, если он всё-таки родится — назначались опекуны, и в их числе многие заговорщики. На случай непредвиденных обстоятельств с.158 были назначены вторые наследники, среди которых — Децим Брут и Марк Антоний36. Сады за Тибром вместе с находившимися в них статуями и картинами были завещаны народу, а каждому гражданину Цезарь оставил триста сестерциев37.
Светоний, по всей вероятности имевший возможность свериться с оригинальным документом и использовать его, утверждает, что усыновление Октавия упоминается “in ima cera”
с.159 В целях безопасности завещание было передано старшей весталке42, так же, как и завещание Августа было доверено попечению весталок43. Конечно, более вероятно, что Цезарь последовал этому распространённому римскому обычаю44, чем отдал завещание на хранение своему тестю Пизону, как сообщает Аппиан45.
В связи с последним завещанием Цезаря Т. Райс Холмс46 изложил совершенно новую (насколько я смог установить) теорию. Он согласен с тем, что Цезарь составил новое завещание сразу после возвращения из Испании в 45 г. до н. э. и в нём «усыновил Октавия и назвал его главным наследником». Но, рассматривая вскрытие завещания после смерти Цезаря, Холмс описывает его как «завещание, более позднее, чем то, которое Цезарь составил в предшествующем году», а подзаголовок этого параграфа его книги гласит «Его исправленное завещание прочтено». В этом так называемом «исправленном» документе (как утверждает Холмс) Цезарь завещал свои сады римлянам и каждому оставлял определённую сумму денег. Усыновление Октавиана и завещание трёх четвертей имущества ему и четверти — Педию и Пинарию также относятся к этому более позднему завещанию. Назначены были и вторые наследники, среди которых Марк Антоний и Децим Брут, «которого Цезарь тоже усыновил».
В пользу своей теории Холмс не приводит никаких свидетельств и не выдвигает никаких аргументов. Единственный возможный гвоздь, на который её можно подвесить, — это, видимо, слова “in ima cera”47, которые, по мнению некоторых, означают дополнительное распоряжение. Но, как ни странно, Холмс сам выбивает почву у себя из-под ног, отдельно указывая, что первое завещание содержало усыновление Октавия и назначение его главным наследником, а первое из этих утверждений — это единственное, о котором Светоний ясно говорит как о расположенном “in ima cera”.
с.160 Всё изложение Холмса сбивает читателя с толку. В более раннем завещании сады и деньги не были завещаны римлянам? Каковы свидетельства Холмса? В первом завещании не было условия, что Октавий должен принять имя Цезаря? И снова — каковы свидетельства этого? Холмс называет Октавия «главным наследником» в первом завещании. Точное распределение имущества и назначение наследниками Педия и Пинария — это вопросы, включённые только в исправленное завещание? В завещании от 13 сентября 45 г. не были названы вторые наследники? Если вторые наследники в нём были, то Марка Антония и Децима Брута среди них не было?
В рассказе об «исправленном» завещании совершенно новым пунктом можно считать указание на Децима Брута, «которого Цезарь тоже усыновил». Единственным источником этого утверждения является Аппиан48, который утверждает, что Брут был «назван им для усыновления во второй очереди»[2] (ἐν τοῖς δευτέροις κληρονόμοις ἐγέγραπτο παῖς), а далее в этой же главе говорит, что народная ненависть к нему была ещё больше, поскольку «он был указан в завещании как приемный его сын» (παῖδα αὐτῷ γεγραμμένον εὶναι). Прежде всего следует указать, что даже если бы утверждение Аппиана было совершенно точным, оно никоим образом не обосновывает теорию об исправленном завещании, поскольку Аппиан даже не намекает на то, что усыновление Брута отсутствовало в первоначально составленном завещании, и не предполагает никаких изменений в документе.
В связи с вопросом об усыновлении Брута следует отметить, что ни единый автор, кроме Аппиана, не упоминает о нём. Мы помним, что указания на вероломство и неблагодарность убийц встречаются очень часто49. Если бы приёмный сын самого Цезаря был одним из лидеров заговора, это не могло бы остаться незамеченным. Снова и снова упоминается привязанность Цезаря к Бруту50, чтобы подчеркнуть гнусность деяния; тот факт, что он был назван с.161 одним из вторых наследников51, выдвигается как обстоятельство, сделавшее его поступок ещё более вопиющим, и об этом факте упоминали для того, чтобы возмутить народ. Конечно, величайшее доверие, выразившееся в усыновлении, не могло остаться неупомянутым. Нет, молчание всех остальных авторов кажется совершенно убедительным.
Кроме того, Аппиан рассматривает практику назначения вторых наследников как дело, требующее разъяснения; действительно он не говорит о том, что Брут был и назван в числе вторых наследников Цезаря, и усыновлен им, но сливает два этих условия в одно (ἐν τοῖς δευτέροις κληρονόμοις ἐγέγραπτο παῖς). В самом деле, представляется очевидным, что он совершенно перепутал назначение наследником (в данном случае, вторым наследником) и усыновление.
Мнение, что Аппиан глубоко заблуждается, принято столь единогласно52, что его обоснованию не стоило бы уделять внимания (разве что в примечании), если бы не теория, выдвинутая тем, кому все исследователи Цезаря столь многим обязаны.
Словом, нет совершенно никаких свидетельств, заставляющих усомниться в том, что завещание, вскрытое после смерти Цезаря, было составлено 13 сентября 45 г. Можно задаться вопросом, не имеют ли отношения к вышеизложенной теории слова Sed novissimo testamento[3] в Suetonius Iulius 83.2. Если рассмотреть всю главу целиком, то становится совершенно ясно, что эти слова могут относиться только к упомянутому выше завещанию, “quod Idibus Septembribus proximis in Lavicano suo fecerat”[4]. За этим следует упоминание о завещаниях, составленных между 59 и 49 гг. до н. э., в которых наследником всегда назывался Помпей. Затем Светоний говорит нам: с.162 «Но в этом последнем завещании он назначал наследниками…» и т. д.; он употребляет слова novissimo testamento, чтобы противопоставить это завещание ряду предыдущих. Таким образом, пока не будут приведены другие свидетельства, мы имеем право уверенно утверждать, что завещание, составленное в сентябре 45 г. в Лабиках, было последней волей и завещанием Цезаря.
Теперь рассмотрим одного за другим тех, о ком Цезарь, возможно, думал, когда его мысли были заняты выбором сына и наследника.
ПРИМЕЧАНИЯ
