Т. Моммзен

История Рима

Книга первая

До упразднения царской власти

Моммзен Т. История Рима. Т. 1. До битвы при Пидне.
Русский перевод [В. Н. Неведомского] под редакцией Н. А. Машкина.
Государственное социально-экономическое издательство, Москва, 1936.
Постраничная нумерация примечаний заменена на сквозную по главам.
Голубым цветом проставлена нумерация страниц по изд. 1997 г. (СПб., «Наука»—«Ювента»).

с.94 93

Гла­ва VII


ГЕГЕМОНИЯ РИМА В ЛАЦИУМЕ


Рас­ши­ре­ние рим­ской терри­то­рии

У храб­ро­го и тем­пе­ра­мент­но­го ита­лий­ско­го пле­ме­ни нико­гда не было недо­стат­ка в пово­дах к внут­рен­ним рас­прям и к ссо­рам с соседя­ми; с раз­ви­ти­ем бла­го­со­сто­я­ния в стране и с ростом куль­ту­ры эти рас­при мало-пома­лу пере­шли в вой­ны, а гра­бе­жи — в заво­е­ва­ния, и нача­ли созда­вать­ся поли­ти­че­ские еди­ни­цы. Но ника­кой ита­лий­ский Гомер не оста­вил нам опи­са­ния тех ста­рин­ных раздо­ров и хищ­ни­че­ских набе­гов, в кото­рых харак­тер наро­дов скла­ды­ва­ет­ся и про­яв­ля­ет­ся, как в играх и в наклон­но­стях маль­чи­ка[1] обна­ру­жи­ва­ет­ся харак­тер муж­чи­ны; из исто­ри­че­ских пре­да­ний мы не в состо­я­нии соста­вить себе даже с при­бли­зи­тель­ной точ­но­стью поня­тия о внеш­нем раз­ви­тии могу­ще­ства отдель­ных латин­ских окру­гов. Мы можем до неко­то­рой сте­пе­ни про­следить толь­ко раз­ви­тие рим­ско­го могу­ще­ства и рас­ши­ре­ние рим­ской терри­то­рии. Те древ­ней­шие гра­ни­цы объ­еди­нив­шей­ся рим­ской общи­ны, кото­рые нам поло­жи­тель­но извест­ны, уже были нами ука­за­ны (с.45 сл.); они захо­ди­ли внутрь стра­ны вооб­ще не более как на рас­сто­я­ние одной немец­кой мили от глав­но­го горо­да окру­га и толь­ко в направ­ле­нии к мор­ско­му бере­гу про­сти­ра­лись до устьев Тиб­ра (Os­tia), т. е. на три с лиш­ком немец­кие мили[2] от Рима. Стра­бон гово­рит при опи­са­нии древ­не­го Рима, что «новый город был окру­жен круп­ны­ми и мел­ки­ми пле­ме­на­ми, из кото­рых иные жили в неза­ви­си­мых селе­ни­ях и не под­чи­ня­лись ника­ко­му пле­мен­но­му сою­зу». За счет этих род­ст­вен­ных по про­ис­хож­де­нию соседей, по-види­мо­му, и совер­ша­лось самое древ­нее рас­ши­ре­ние рим­ской терри­то­рии.

Область реки Анио

Нахо­див­ши­е­ся на верх­нем Тиб­ре и меж­ду Тиб­ром и Анио латин­ские общи­ны Антем­ны, Кру­сту­ме­рий, Фикуль­нея, Медул­лия, Цени­на, Кор­ни­кул, Каме­рия, Кол­ла­ция преж­де и силь­нее всех дру­гих ста­ли бес­по­ко­ить Рим, и по-види­мо­му еще в очень ран­нюю пору рим­ское ору­жие лиши­ло их неза­ви­си­мо­сти. В более позд­нюю пору мы нахо­дим в этом окру­ге толь­ко одну неза­ви­си­мую общи­ну Номент, кото­рая с.95 сохра­ни­ла свою сво­бо­ду быть может бла­го­да­ря сою­зу с Римом; из-за обла­да­ния Фиде­на­ми, кото­рые были пред­мост­ным укреп­ле­ни­ем этрус­ков на левом бере­гу Тиб­ра, с пере­мен­ным успе­хом боро­лись лати­ны с этрус­ка­ми, т. е. рим­ляне с вей­ен­та­ми. С горо­дом Габии, зани­мав­шим рав­ни­ну меж­ду Анио и Аль­бан­ски­ми гора­ми, борь­ба тяну­лась дол­го без реши­тель­но­го пере­ве­са на какой-либо сто­роне, вслед­ст­вие чего до очень позд­ней поры габий­ская одеж­да была рав­но­зна­чу­ща с воин­ским оде­я­ни­ем, а габий­ская 94 терри­то­рия счи­та­лась прото­ти­пом непри­я­тель­ской стра­ны1. Вслед­ст­вие этих заво­е­ва­ний рим­ская терри­то­рия мог­ла достиг­нуть раз­ме­ров почти в 9 квад­рат­ных миль[3].

Аль­ба

Но о дру­гом очень древ­нем воен­ном подви­ге рим­лян оста­лись более живые вос­по­ми­на­ния, чем об этих бес­след­но минув­ших вой­нах, хотя он и был обле­чен в леген­дар­ную фор­му. Древ­няя свя­щен­ная мет­ро­по­лия Лаци­у­ма Аль­ба была взя­та рим­ской ратью и раз­ру­ше­на. Как воз­ник­ло это столк­но­ве­ние и как оно раз­ре­ши­лось, нам неиз­вест­но из пре­да­ний; борь­ба трех рим­ских бра­тьев-близ­не­цов с тре­мя аль­бан­ски­ми бра­тья­ми-близ­не­ца­ми была не чем иным, как сим­во­ли­че­ским оли­це­тво­ре­ни­ем борь­бы двух могу­ще­ст­вен­ных и нахо­див­ших­ся меж­ду собою в близ­ком род­стве окру­гов, из кото­рых по мень­шей мере рим­ский был три­еди­ным. Нам, в сущ­но­сти, ниче­го не извест­но, кро­ме одно­го голо­го фак­та, что Аль­ба была заво­е­ва­на и раз­ру­ше­на рим­ля­на­ми2. В то самое вре­мя, как Рим утвер­ждал свое вла­ды­че­ство на с.96 бере­гах Анио и на Аль­бан­ских горах, — Пре­не­сте, впо­след­ст­вии явля­ю­щий­ся обла­да­те­лем вось­ми сосед­них месте­чек, Тибур и неко­то­рые дру­гие латин­ские общи­ны так­же рас­ши­ря­ли свои вла­де­ния и закла­ды­ва­ли фун­да­мент для сво­его буду­ще­го срав­ни­тель­но зна­чи­тель­но­го могу­ще­ства; но все это нам извест­но толь­ко по догад­кам.

Харак­тер древ­ней­ших терри­то­ри­аль­ных при­со­еди­не­ний

У нас не хва­та­ет не столь­ко опи­са­ний войн, сколь­ко точ­ных сведе­ний о юриди­че­ском харак­те­ре и о юриди­че­ских послед­ст­ви­ях этих древ­ней­ших латин­ских заво­е­ва­ний. В общих чер­тах не под­ле­жит сомне­нию, что с заво­е­ван­ны­ми стра­на­ми посту­па­ли по той же систе­ме инкор­по­ра­ций, из кото­рой воз­ник­ла трех­член­ная рим­ская общи­на; раз­ли­чие заклю­ча­лось толь­ко в том, что окру­га, кото­рые силою застав­ля­ли при­со­еди­нить­ся, не сохра­ня­ли, подоб­но тем древ­ней­шим трем, неко­то­рой само­сто­я­тель­но­сти в каче­стве квар­та­лов новой союз­ной общи­ны, а вполне и бес­след­но исче­за­ли в целом (с.83). На сколь­ко про­сти­ра­лась власть латин­ско­го окру­га, он в самые древ­ние вре­ме­на не допус­кал суще­ст­во­ва­ния како­го-либо дру­го­го поли­ти­че­ско­го цен­тра, кро­ме сво­ей соб­ст­вен­ной сто­ли­цы, и еще менее был он рас­по­ло­жен осно­вы­вать неза­ви­си­мые посе­ле­ния, как это дела­ли фини­ки­яне и гре­ки, создав­шие в сво­их коло­ни­ях вре­мен­ных кли­ен­тов и буду­щих сопер­ни­ков мет­ро­по­лии. Осо­бен­но 95 заме­ча­тель­но в этом отно­ше­нии то, как обо­шел­ся Рим с Ости­ей: фак­ти­че­ско­му воз­ник­но­ве­нию в том месте горо­да и не мог­ли и не жела­ли вос­пре­пят­ст­во­вать, но ему не дали ника­кой поли­ти­че­ской само­сто­я­тель­но­сти, а тем, кто в нем посе­лил­ся, не дали мест­ных граж­дан­ских прав, лишь оста­вив за ними общие рим­ские граж­дан­ские пра­ва, если они уже преж­де ими поль­зо­ва­лись3. По это­му основ­но­му пра­ви­лу реша­лась участь и тех сла­бых окру­гов, кото­рые под­па­ли под власть более силь­ных или вслед­ст­вие того, что были заво­е­ва­ны, или вслед­ст­вие того, что доб­ро­воль­но поко­ри­лись. В этих слу­ча­ях кре­пость поко­рив­ше­го­ся окру­га сры­ва­ли до осно­ва­ния, его терри­то­рию при­со­еди­ня­ли к терри­то­рии победи­те­лей, а для его жите­лей и их богов сто­ли­ца победи­те­лей ста­но­ви­лась новой роди­ной. Впро­чем, под этим не сле­ду­ет разу­меть тако­го без­услов­но насто­я­ще­го пере­се­ле­ния побеж­ден­ных в новую сто­ли­цу, какое было в обык­но­ве­нии при осно­ва­нии горо­дов на восто­ке. Горо­да Лаци­у­ма были в ту пору не более чем кре­по­стя­ми и рын­ка­ми, на кото­рых еже­недель­но схо­ди­лись зем­ледель­цы, поэто­му было доста­точ­но с.97 пере­не­сти в новую сто­ли­цу центр тор­го­вых и дело­вых сде­лок. Что даже хра­мы остав­ля­лись на сво­их преж­них местах, вид­но на при­ме­ре Аль­бы и Цени­ны, кото­рые и после сво­его раз­ру­ше­ния сохра­ни­ли види­мость рели­ги­оз­ной само­сто­я­тель­но­сти. Даже там, где выгод­ное воен­ное поло­же­ние сры­той до осно­ва­ния кре­по­сти тре­бо­ва­ло пере­се­ле­ния мест­ных жите­лей, их неред­ко посе­ля­ли для зем­ледель­че­ских целей на их преж­ней терри­то­рии в неза­щи­щен­ных хуто­рах. А о том, что побеж­ден­ные все или частью неред­ко быва­ли вынуж­де­ны пере­се­лять­ся в их новую сто­ли­цу, свиде­тель­ст­ву­ет луч­ше вся­ких отры­воч­ных повест­во­ва­ний из леген­дар­ной эпо­хи Лаци­у­ма то поста­нов­ле­ние рим­ско­го государ­ст­вен­но­го пра­ва, что город­скую сте­ну (po­me­rium) мог пере­но­сить далее толь­ко тот, кто рас­ши­рил гра­ни­цы терри­то­рии. Понят­но, что все побеж­ден­ные были при­нуж­де­ны пере­хо­дить на пра­ва кли­ен­тов общи­ны4 — все рав­но, пере­се­ля­лись ли они в новую сто­ли­цу или нет; толь­ко немно­гим отдель­ным родам пре­до­став­ля­лось пра­во граж­дан­ства, т. е. пат­ри­ци­а­та. Даже во вре­ме­на импе­рии еще были извест­ны неко­то­рые из тех аль­бан­ских родов, кото­рые посту­пи­ли в ряды рим­ских граж­дан после паде­ния их роди­ны; к это­му чис­лу при­над­ле­жа­ли Юлии, Сер­ви­лии, Квинк­ти­лии, Кле­лии, Гега­нии, Кури­а­ции, Мети­лии; вос­по­ми­на­ние об их про­ис­хож­де­нии под­дер­жи­ва­лось их аль­бан­ски­ми фамиль­ны­ми свя­ти­ли­ща­ми, сре­ди кото­рых родо­вое свя­ти­ли­ще Юли­ев в Бовил­лах сно­ва достиг­ло боль­шой извест­но­сти во вре­ме­на импе­рии. Это сосре­дото­че­ние мно­гих мел­ких общин в одной круп­ной, понят­но, не было спе­ци­фи­че­ски рим­ской иде­ей. Не толь­ко исто­ри­че­ское раз­ви­тие Лаци­у­ма и сабель­ских пле­мен 96 совер­ша­ет­ся вокруг кон­тра­ста нацио­наль­ной цен­тра­ли­за­ции и кан­то­наль­ной само­сто­я­тель­но­сти, но и в исто­ри­че­ском раз­ви­тии элли­нов нахо­дим мы то же самое. Из оди­на­ко­во­го сли­я­ния мно­гих окру­гов в одно государ­ство воз­ник­ли в Лаци­у­ме Рим, в Атти­ке Афи­ны, а муд­рый Фалес сове­то­вал сою­зу ионий­ских горо­дов при­бег­нуть имен­но к тако­му сли­я­нию как к един­ст­вен­но­му сред­ству вый­ти из их затруд­ни­тель­но­го поло­же­ния и сохра­нить их нацио­наль­ность. Но Рим про­во­дил эту идею един­ства после­до­ва­тель­нее, настой­чи­вее и успеш­нее, чем какой-либо дру­гой ита­лий­ский округ, и как пер­вен­ст­ву­ю­щее поло­же­ние Афин в Элла­де было послед­ст­ви­ем их ран­ней цен­тра­ли­за­ции, так и Рим был с.98 обя­зан сво­им вели­чи­ем тому, что про­во­дил ту же систе­му с гораздо боль­шей энер­ги­ей.

Геге­мо­ния Рима над Лаци­у­мом

Хотя заво­е­ва­ния Рима в Лаци­у­ме и пред­став­ля­ют­ся нам в сво­их глав­ных чер­тах не чем иным, как одно­об­раз­ны­ми и непо­сред­ст­вен­ны­ми рас­ши­ре­ни­я­ми его терри­то­рии и его общи­ны, но заво­е­ва­ние Аль­бы име­ло кро­ме того еще осо­бое зна­че­ние. Про­бле­ма­ти­че­ское вели­чие это­го горо­да и его мни­мое богат­ство[4] были не един­ст­вен­ны­ми при­чи­на­ми того, что леген­да оста­но­ви­лась на его поко­ре­нии с таким пред­по­чти­тель­ным вни­ма­ни­ем. Аль­ба была мет­ро­по­ли­ей латин­ско­го сою­за и сто­я­ла во гла­ве трид­ца­ти пол­но­прав­ных общин. Раз­ру­ше­ние Аль­бы, конеч­но, не уни­что­жи­ло само­го сою­за, точ­но так же как и раз­ру­ше­ние Фив не уни­что­жи­ло бео­тий­ско­го сою­за5; наобо­рот, Рим дей­ст­во­вал в этом слу­чае в пол­ном соот­вет­ст­вии с част­но­пра­во­вым харак­те­ром латин­ско­го воен­но­го пра­ва и заявил при­тя­за­ние на пер­вен­ство в сою­зе в каче­стве наслед­ни­ка прав Аль­бы. Мы не в состо­я­нии решить, совер­ши­лось ли при­зна­ние тако­го пер­вен­ства без вся­ких кри­зи­сов, а в про­тив­ном слу­чае — какие пере­во­роты пред­ше­ст­во­ва­ли ему или были им вызва­ны; но в общем ито­ге рим­ская геге­мо­ния над Лаци­у­мом была, как кажет­ся, при­зна­на и ско­ро и повсе­мест­но, хотя ей, быть может, вре­мен­но и не под­чи­ня­лись неко­то­рые отдель­ные общи­ны, как, напри­мер, Лаби­ки и в осо­бен­но­сти Габии. Веро­ят­но, уже с той поры Рим был мор­ской дер­жа­вой по срав­не­нию с кон­ти­нен­том Лаци­у­ма, горо­дом — по срав­не­нию с дерев­ня­ми, цель­ным государ­ст­вом — по срав­не­нию с латин­ским сою­зом. Веро­ят­но, уже тогда толь­ко с помо­щью Рима и при его содей­ст­вии лати­ны были в состо­я­нии защи­щать свои бере­га от кар­фа­ге­нян, элли­нов и этрус­ков, а так­же обе­ре­гать и рас­ши­рять свою сухо­пут­ную гра­ни­цу в борь­бе со сво­и­ми бес­по­кой­ны­ми соседя­ми — сабель­ски­ми пле­ме­на­ми. Нет воз­мож­но­сти решить, уве­ли­чи­лось ли рим­ское могу­ще­ство от заво­е­ва­ния Аль­бы более, чем от заво­е­ва­ния Антемн или Кол­ла­тии; весь­ма веро­ят­но, что Рим сде­лал­ся самой могу­ще­ст­вен­ной из всех латин­ских общин не толь­ко после завла­де­ния Аль­бой. Еще задол­го до того он имел такое пер­вен­ст­ву­ю­щее зна­че­ние, но бла­го­да­ря это­му заво­е­ва­нию он при­об­рел пер­вен­ство на латин­ском празд­ни­ке и вме­сте с тем опо­ру для буду­щей геге­мо­нии рим­ской общи­ны над всем латин­ским сою­зом. Все эти обсто­я­тель­ства име­ли решаю­щее зна­че­ние, и пото­му их необ­хо­ди­мо выяс­нить с такой точ­но­стью, какая толь­ко воз­мож­на.

Отно­ше­ние Рима к Лаци­у­му

с.99 97 Рим­ская геге­мо­ния над Лаци­у­мом име­ла в общих чер­тах харак­тер рав­но­прав­но­го сою­за меж­ду рим­ской общи­ной, с одной сто­ро­ны, и латин­ским сою­зом — с дру­гой, вслед­ст­вие чего был утвер­жден веч­ный мир на всей терри­то­рии и был заклю­чен веч­ный союз как на слу­чай насту­па­тель­ной вой­ны, так и на слу­чай обо­ро­ни­тель­ной. «Меж­ду рим­ля­на­ми и все­ми общи­на­ми лати­нов да будет мир, пока суще­ст­ву­ют небо и зем­ля; они не долж­ны вести меж­ду собою войн, не долж­ны при­зы­вать вра­га внутрь стра­ны и не долж­ны давать вра­гу сво­бод­но­го про­пус­ка; тому, кто под­вер­га­ет­ся напа­де­нию, сле­ду­ет помо­гать общи­ми сила­ми, а то, что будет при­об­ре­те­но на войне общи­ми сила­ми, делить рав­но­мер­но». Скреп­лен­ное дого­во­ром рав­но­пра­вие в тор­го­вых и дру­гих житей­ских сно­ше­ни­ях, в дол­го­вых сдел­ках и в пра­вах наслед­ства еще тыся­ча­ми уз свя­за­ло инте­ре­сы союз­ной общи­ны, и без того уже тес­но спло­чен­ной бла­го­да­ря одно­му и тому же язы­ку, тем же обы­ча­ям; этим было достиг­ну­то нечто похо­жее на то, что достиг­ну­то в наше вре­мя путем уни­что­же­ния тамо­жен­ных пре­град. Впро­чем, за каж­дой общи­ной было фор­маль­но при­зна­но пра­во жить по ее соб­ст­вен­ным зако­нам; вплоть до союз­ни­че­ской вой­ны латин­ское пра­во не было вполне тож­де­ст­вен­но с рим­ским; так напри­мер, дав­но отме­нен­ное в Риме обжа­ло­ва­ние брач­ных дого­во­ров все еще допус­ка­лось в латин­ских общи­нах. Одна­ко безыс­кус­ст­вен­ное и чисто народ­ное раз­ви­тие рим­ско­го пра­ва и стрем­ле­ние по воз­мож­но­сти под­дер­жи­вать рав­но­пра­вие при­ве­ли к тому, что част­ное пра­во сде­ла­лось, в сущ­но­сти, оди­на­ко­вым во всем Лаци­у­ме и по содер­жа­нию и по фор­ме. Все­го ярче обна­ру­жи­лось это рав­но­пра­вие в поста­нов­ле­ни­ях, касаю­щих­ся утра­ты и вос­ста­нов­ле­ния сво­бо­ды отдель­ны­ми граж­да­на­ми. По ста­рин­но­му, достой­но­му ува­же­ния обы­чаю латин­ско­го пле­ме­ни, ника­кой граж­да­нин не мог сде­лать­ся рабом или лишить­ся сво­их граж­дан­ских прав внут­ри того государ­ства, в кото­ром он жил сво­бод­ным чело­ве­ком; если же его при­суж­да­ли в виде нака­за­ния к лише­нию сво­бо­ды или — что одно и то же — к лише­нию граж­дан­ских прав, то его изго­ня­ли из государ­ства, и он посту­пал в раб­ство к ино­зем­цам. Это уста­нов­ле­ние было теперь рас­про­стра­не­но на всю союз­ную терри­то­рию; ни один член како­го-либо из союз­ных государств не мог жить рабом внут­ри всей союз­ной терри­то­рии. Прак­ти­че­ское при­ме­не­ние это­го пра­ви­ла мы нахо­дим в том поста­нов­ле­нии «Две­на­дца­ти таб­лиц», в кото­ром гово­рит­ся, что неоплат­ный долж­ник мог быть про­дан заи­мо­дав­цем не ина­че как на той сто­роне Тиб­ра, т. е. вне союз­ной терри­то­рии, и в том пара­гра­фе вто­ро­го мир­но­го дого­во­ра меж­ду Римом и Кар­фа­ге­ном, кото­рым было поста­нов­ле­но, что взя­тый кар­фа­ге­ня­на­ми в плен рим­ский союз­ник полу­чал сво­бо­ду, лишь толь­ко дости­гал одной из рим­ских гава­ней. Хотя, веро­ят­но, внут­ри сою­за не суще­ст­во­ва­ло еди­но­го брач­но­го с.100 пра­ва, одна­ко заклю­че­ние бра­ков меж­ду граж­да­на­ми раз­лич­ных общин часто име­ло место, как это уже выше было заме­че­но (с.40). Само собою разу­ме­ет­ся, что каж­дый из лати­нов мог поль­зо­вать­ся сво­и­ми поли­ти­че­ски­ми пра­ва­ми толь­ко там, где он был дей­ст­ви­тель­ным чле­ном общи­ны; напро­тив того, сущ­ность равен­ства в част­ных пра­вах заклю­ча­лась в том, что каж­дый из лати­нов мог селить­ся на посто­ян­ное житель­ство на союз­ной зем­ле повсюду, где ему взду­ма­ет­ся, или — по тепе­ре­ш­ней тер­ми­но­ло­гии — сверх осо­бо­го пра­ва граж­дан­ства в той или дру­гой общине суще­ст­во­ва­ло общее союз­ное пра­во сво­бод­но­го выбо­ра место­жи­тель­ства, и, с тех пор как пле­бей в Риме был при­знан граж­да­ни­ном, это пра­во пре­вра­ти­лось в пол­ную сво­бо­ду 98 пере­се­ле­ния. Понят­но, что все это обра­ти­лось в поль­зу сто­ли­цы, так как она одна во всем Лаци­у­ме пред­став­ля­ла удоб­ства город­ских сно­ше­ний, город­ских зара­бот­ков и город­ских удо­воль­ст­вий; поэто­му, с тех пор как латин­ские стра­ны ста­ли жить в веч­ном мире с Римом, чис­ло сто­лич­ных жите­лей ста­ло воз­рас­тать с пора­зи­тель­ной быст­ро­той. В том, что каса­ет­ся поли­ти­че­ско­го устрой­ства и адми­ни­ст­ра­ции, не толь­ко каж­дая отдель­ная общи­на оста­ва­лась само­сто­я­тель­ной и суве­рен­ной, посколь­ку этим не нару­ша­лись ее обя­зан­но­сти по отно­ше­нию к сою­зу, но — что еще важ­нее — союз трид­ца­ти общин остал­ся в сво­их отно­ше­ни­ях к Риму авто­ном­ным. Нас уве­ря­ют, что поло­же­ние Аль­бы сре­ди союз­ных общин было более высо­ким, чем поло­же­ние Рима, и что эти общи­ны при­об­ре­ли авто­но­мию бла­го­да­ря паде­нию Аль­бы; это, пожа­луй, мож­но допу­стить в том смыс­ле, что Аль­ба, в сущ­но­сти, была чле­ном сою­за, а Рим издав­на ско­рее выде­лял­ся из сою­за как осо­бое государ­ство, чем вхо­дил в него как состав­ная часть; но, подоб­но тому как государ­ства Рейн­ско­го сою­за были фор­маль­но суве­рен­ны, меж­ду тем как чле­ны гер­ман­ской импе­рии име­ли над собой вла­сте­ли­на, быть может и пер­вен­ство Аль­бы было на самом деле тем же, чем было пер­вен­ство гер­ман­ско­го импе­ра­то­ра — почет­ным пра­вом (с.40 сл.); рим­ский же про­тек­то­рат издрев­ле был подоб­но напо­лео­нов­ско­му насто­я­щим гос­под­ст­вом. Дей­ст­ви­тель­но, Аль­ба, по-види­мо­му, пред­седа­тель­ст­во­ва­ла в союз­ном сове­те, меж­ду тем как Рим доз­во­лял латин­ским упол­но­мо­чен­ным сове­щать­ся само­сто­я­тель­но под руко­вод­ст­вом, как кажет­ся, изби­рав­ше­го­ся из их среды пред­седа­те­ля и доволь­ст­во­вал­ся почет­ным пред­седа­тель­ст­вом на том празд­не­стве, где при­но­си­лась союз­ная жерт­ва за Рим и за Лаци­ум; сверх того, он воз­двиг­нул в Риме вто­рое союз­ное свя­ти­ли­ще — храм Диа­ны на Авен­тине, так что с тех пор союз­ные жерт­во­при­но­ше­ния совер­ша­лись то на рим­ской терри­то­рии за Рим и за Лаци­ум, то на латин­ской терри­то­рии за Лаци­ум и за Рим. Не менее кло­ни­лось к выго­де сою­за и то, что в сво­ем дого­во­ре с Лаци­у­мом рим­ляне обя­за­лись не заклю­чать с.101 отдель­ных союз­ных дого­во­ров с какой-либо из латин­ских общин; отсюда ясно вид­но, что могу­ще­ство руко­во­дя­щей общи­ны вну­ша­ло сою­зу силь­ные и конеч­но вполне осно­ва­тель­ные опа­се­ния. В воен­ном устрой­стве все­го яснее обри­со­вы­ва­ет­ся поло­же­ние Рима не внут­ри Лаци­у­ма, а наряду с ним. Союз­ные бое­вые силы, как о том неоспо­ри­мо свиде­тель­ст­ву­ет позд­ней­ший спо­соб рекрут­ско­го набо­ра, состо­я­ли из двух оди­на­ко­во силь­ных армий — рим­ской и латин­ской. Глав­ное началь­ство над ними раз навсе­гда при­над­ле­жа­ло Риму. Еже­год­но латин­ские вспо­мо­га­тель­ные вой­ска долж­ны были появ­лять­ся у ворот Рима, при­вет­ст­во­вать сво­и­ми одоб­ри­тель­ны­ми воз­гла­са­ми избран­но­го вое­на­чаль­ни­ка, после того как упол­но­мо­чен­ные на то латин­ским союз­ным сове­том рим­ляне убеж­да­лись по поле­ту птиц, что боги одоб­ря­ли их выбор. Все при­об­ре­тен­ные в союз­ной войне зем­ли и иму­ще­ства дели­лись меж­ду чле­на­ми сою­за по усмот­ре­нию рим­лян. Нель­зя утвер­ждать с уве­рен­но­стью, что во внеш­них делах толь­ко Рим был в эту эпо­ху пред­ста­ви­те­лем рим­ско-латин­ской феде­ра­ции. Союз­ный дого­вор запре­щал и Риму и Лаци­у­му пред­при­ни­мать насту­па­тель­ные вой­ны по их соб­ст­вен­но­му усмот­ре­нию, а если вой­ну пред­при­ни­ма­ла сама феде­ра­ция или вслед­ст­вие союз­но­го поста­нов­ле­ния, или вслед­ст­вие непри­я­тель­ско­го напа­де­ния, то латин­ский союз­ный совет по пра­ву при­ни­мал дея­тель­ное уча­стие и в ее руко­вод­стве и в ее раз­вяз­ке. Фак­ти­че­ски Рим, конеч­но, и в ту пору уже поль­зо­вал­ся геге­мо­ни­ей, так как 99 при вся­кой дол­говре­мен­ной поли­ти­че­ской свя­зи меж­ду тес­но спло­чен­ным государ­ст­вом и сою­зом государств пере­вес обык­но­вен­но ока­зы­ва­ет­ся на сто­роне пер­во­го.

Рас­ши­ре­ние рим­ской терри­то­рии после паде­ния Аль­бы

Мы не в состо­я­нии про­следить, каким обра­зом Рим рас­ши­рял свои вла­де­ния после того как паде­ние Аль­бы отда­ло в его власть срав­ни­тель­но зна­чи­тель­ную терри­то­рию и по всей веро­ят­но­сти доста­ви­ло ему пре­об­ла­да­ние в латин­ском сою­зе. Рас­при с этрус­ка­ми и в осо­бен­но­сти с вей­ен­та­ми из-за обла­да­ния Фиде­на­ми не пре­кра­ща­лись; но рим­ля­нам, как кажет­ся, не уда­лось проч­но завла­деть этим этрус­ским фор­по­стом, нахо­див­шим­ся на латин­ском бере­гу реки на рас­сто­я­нии толь­ко одной немец­кой мили[5] от Рима, и не уда­лось вытес­нить вей­ен­тов из этой базы их опас­ных наше­ст­вий. Напро­тив того, они, как кажет­ся, без вся­кой борь­бы завла­де­ли Яни­ку­лом и обо­и­ми бере­га­ми устьев Тиб­ра. По отно­ше­нию к саби­нам и к эквам Рим нахо­дил­ся в луч­шем поло­же­нии; сде­лав­ший­ся впо­след­ст­вии столь тес­ным союз рим­лян с жив­ши­ми вда­ле­ке от них гер­ни­ка­ми суще­ст­во­вал уже в цар­ском пери­о­де, по край­ней мере в заро­ды­ше, так что лати­ны вме­сте с гер­ни­ка­ми с двух сто­рон окру­жа­ли и сдер­жи­ва­ли сво­их восточ­ных соседей. Но посто­ян­ным теат­ром воен­ных дей­ст­вий была южная гра­ни­ца, т. е. стра­на руту­лов и в осо­бен­но­сти воль­сков. В этом направ­ле­нии латин­ская с.102 терри­то­рия рас­ши­ри­лась все­го ранее, и здесь мы впер­вые встре­ча­ем­ся с общи­на­ми, осно­ван­ны­ми Римом и Лаци­у­мом в непри­я­тель­ской стране и полу­чив­ши­ми орга­ни­за­цию авто­ном­ных чле­нов латин­ской феде­ра­ции, с так назы­вае­мы­ми латин­ски­ми коло­ни­я­ми, из кото­рых самые древ­ние, по-види­мо­му, были осно­ва­ны еще в эпо­ху царей. Тем не менее, нет ника­кой воз­мож­но­сти опре­де­лить, как дале­ко захо­ди­ло рим­ское вла­ды­че­ство в кон­це цар­ско­го пери­о­да. О рас­прях с сосед­ни­ми латин­ски­ми и воль­ски­ми общи­на­ми гово­рит­ся в рим­ских лето­пи­сях цар­ской эпо­хи очень часто и даже слиш­ком часто, но едва ли мож­но счи­тать за источ­ни­ки исто­ри­че­ских сведе­ний такие отры­воч­ные рас­ска­зы, как, напри­мер, рас­сказ о взя­тии Суэс­сы на помп­тин­ской рав­нине. В том, что цар­ский пери­од не толь­ко уста­но­вил государ­ст­вен­ные осно­вы Рима, но и зало­жил фун­да­мент его внеш­не­го могу­ще­ства, не может быть ника­ких сомне­ний; уже в пер­вые вре­ме­на рес­пуб­ли­ки ясно вид­но, что город Рим не столь­ко вхо­дил в состав латин­ско­го сою­за, сколь­ко зани­мал само­сто­я­тель­ное поло­же­ние по отно­ше­нию к нему; это слу­жит дока­за­тель­ст­вом того, что уже в цар­ском пери­о­де внеш­нее могу­ще­ство Рима полу­чи­ло силь­ное раз­ви­тие. Конеч­но, при этом было совер­ше­но нема­ло вели­ких подви­гов и было одер­жа­но нема­ло бле­стя­щих побед, о кото­рых не сохра­ни­лось ника­ких вос­по­ми­на­ний, но их блеск отра­зил­ся на цар­ской эпо­хе Рима и в осо­бен­но­сти на цар­ском роде Тарк­ви­ни­ев подоб­но даль­не­му баг­рян­цу вечер­ней зари, в кото­ром все очер­та­ния сли­ва­ют­ся.

Рас­ши­ре­ние горо­да Рима

Таким обра­зом латин­ское пле­мя ста­ло объ­еди­нять­ся под пред­во­ди­тель­ст­вом Рима и вме­сте с тем ста­ло рас­ши­рять свои вла­де­ния и к восто­ку и к югу, а сам Рим пре­вра­тил­ся — бла­го­да­ря сво­ей счаст­ли­вой судь­бе и муже­ству сво­их граж­дан — из ожив­лен­но­го цен­тра тор­го­вой и сель­ской жиз­ни в могу­ще­ст­вен­ную сто­ли­цу цве­ту­щей стра­ны. С этим внут­рен­ним изме­не­ни­ем рим­ско­го общин­но­го быта нахо­дят­ся в самой тес­ной свя­зи пре­об­ра­зо­ва­ние рим­ской воен­ной орга­ни­за­ции и скры­вав­ший­ся в этом пре­об­ра­зо­ва­нии заро­дыш той поли­ти­че­ской рефор­мы, кото­рая извест­на нам под назва­ни­ем Сер­ви­е­вой кон­сти­ту­ции. Но и внеш­ний харак­тер горо­да дол­жен был 100 изме­нить­ся под вли­я­ни­ем сте­кав­ших­ся в него богатств, уве­ли­чи­вав­ших­ся потреб­но­стей и рас­ши­рив­ше­го­ся поли­ти­че­ско­го гори­зон­та. Сли­я­ние сосед­ней кви­ри­наль­ской общи­ны с пала­тин­ской конеч­но было уже свер­шив­шим­ся фак­том в то вре­мя, когда была введе­на Сер­ви­е­ва рефор­ма; с той поры как эта рефор­ма дала проч­ную и одно­род­ную орга­ни­за­цию всем воен­ным силам Рима, его граж­дане уже не мог­ли по-ста­ро­му доволь­ст­во­вать­ся обне­се­ни­ем око­па­ми отдель­ных хол­мов, по мере того как они покры­ва­лись построй­ка­ми, и, быть может, так­же заня­ти­ем реч­но­го ост­ро­ва и высот на про­ти­во­по­лож­ном бере­гу, для того с.103 чтобы гос­под­ст­во­вать над тече­ни­ем Тиб­ра. Сто­ли­це Лаци­у­ма пона­до­би­лась иная, более целе­со­об­раз­ная, обо­ро­ни­тель­ная систе­ма, вот поче­му и было при­ступ­ле­но к построй­ке Сер­ви­е­вой город­ской сте­ны. Новая непре­рыв­ная линия город­ских укреп­ле­ний начи­на­лась на бере­гу реки у под­но­жья Авен­ти­на и оги­ба­ла этот холм; там были недав­но (1855 г.) най­де­ны колос­саль­ные остат­ки этих древ­них укреп­ле­ний в двух местах — на запад­ном склоне хол­ма по направ­ле­нию к реке и на про­ти­во­по­лож­ном восточ­ном склоне: это такие же высо­кие, как в Ала­три и в Ферен­ти­но, облом­ки город­ской сте­ны, состо­я­щие из непра­виль­но сло­жен­ных гро­мад­ных квад­рат­ных туфо­вых глыб; они как буд­то вос­ста­ли из зем­ли, для того чтобы напом­нить о вели­кой эпо­хе, оста­вив­шей нам эти несо­кру­ши­мые сте­ны сво­их соору­же­ний и еще более несо­кру­ши­мые памят­ни­ки сво­ей духов­ной жиз­ни, вли­я­нию кото­рых не будет кон­ца. Далее сте­на оги­ба­ла Целий и все про­стран­ство, зани­мае­мое Эскви­ли­ном, Вими­на­лом и Кви­ри­на­лом, где недав­но (1862 г.) так­же най­де­ны более обшир­ные остат­ки соору­же­ния, кото­рое обло­же­но извне глы­ба­ми пепе­ри­на и защи­ще­но сна­ру­жи рвом, а по направ­ле­нию к горо­ду пред­став­ля­ет отло­гую и до сих пор еще вели­че­ст­вен­ную зем­ля­ную насыпь, вос­пол­няв­шую с этой сто­ро­ны недо­ста­ток дру­гих средств защи­ты; оттуда сте­на шла к Капи­то­лию, вхо­див­ше­му в состав построй­ки сво­им кру­тым обры­вом, обра­щен­ным к Мар­со­ву полю, и сно­ва при­мы­ка­ла к Тиб­ру поза­ди его ост­ро­ва. Ост­ров на Тиб­ре, мост на сва­ях и Яни­кул не вхо­ди­ли в чер­ту горо­да, но воз­вы­шен­ность Яни­ку­ла слу­жи­ла для него важ­ным укреп­ле­ни­ем. На самом Пала­тине, кото­рый до той поры был зам­ком, было раз­ре­ше­но воз­во­дить вся­кие построй­ки, а на Тар­пей­ском хол­ме, кото­рый открыт со всех сто­рон и при сво­их неболь­ших раз­ме­рах удо­бен для защи­ты, был постро­ен новый замок (arx, ca­pi­to­lium)6 с колод­цем, с тща­тель­но ого­ро­жен­ным водо­е­мом (tul­lia­num), с каз­но­хра­ни­ли­щем (aera­rium), с тюрь­мою и с самым древним местом граж­дан­ских схо­док (area Ca­pi­to­li­na), на кото­ром и в более позд­нюю пору пуб­лич­но воз­ве­ща­ли пери­о­ди­че­ски о лун­ных пере­ме­нах. В более ран­нюю же пору не доз­во­ля­лось воз­во­дить на кре­пост­ном хол­ме проч­ных част­ных постро­ек7, и все с.104 про­стран­ство меж­ду дву­мя вер­ши­на­ми хол­ма, т. е. свя­ти­ли­ще зло­го бога (Ve-dio­vis), или — как его назы­ва­ли в эпо­ху эллин­ско­го вли­я­ния — убе­жи­ще, было покры­то лесом и веро­ят­но было пред­на­зна­че­но для зем­ледель­цев и для их стад на тот 101 слу­чай, когда навод­не­ние или вой­на при­нуж­да­ли их поки­нуть рав­ни­ну. Капи­то­лий был и по сво­е­му назва­нию и на самом деле Акро­по­лем Рима; это был само­сто­я­тель­ный замок, спо­соб­ный защи­щать­ся даже после взя­тия горо­да, а его ворота были по всей веро­ят­но­сти обра­ще­ны в ту сто­ро­ну, где впо­след­ст­вии нахо­дил­ся город­ской рынок8. И Авен­тин, как кажет­ся, был так­же укреп­лен, хотя и не так силь­но, и на нем так­же не раз­ре­ша­лось воз­во­дить проч­ных част­ных постро­ек. С этим нахо­дит­ся в свя­зи и то, что для чисто город­ских удобств, как напри­мер, для рас­пре­де­ле­ния про­веден­ной воды, рим­ское город­ское насе­ле­ние дели­лось на так назы­вае­мых соб­ст­вен­но горо­жан (mon­ta­ni) и на тех, кто жил внут­ри общей город­ской сте­ны на таких участ­ках, кото­рые не вхо­ди­ли в состав насто­я­щих город­ских (pa­ga­ni Aven­ti­nen­ses, Iani­cu­len­ses, col­le­gia Ca­pi­to­li­no­rum et Mer­cu­ria­lium)9. Ста­ло быть, обне­сен­ное новой город­ской сте­ной про­стран­ство заклю­ча­ло в себе кро­ме преж­них горо­дов — пала­тин­ско­го и кви­ри­наль­ско­го — так­же обе союз­ные кре­по­сти с.105 на Капи­то­лии и на Авен­тине и кро­ме того Яни­кул10; 102 Пала­тин, состав­ляв­ший соб­ст­вен­но город и самую древ­нюю его часть, был, ста­ло быть, окру­жен, как вен­цом, теми высота­ми, кото­рые были обне­се­ны сте­ной, и с двух сто­рон опи­рал­ся на цита­де­ли. Но дело оста­ва­лось недо­кон­чен­ным, пока ого­ро­жен­ная с таким трудом от внеш­них вра­гов терри­то­рия не была защи­ще­на и от воды, кото­рая посто­ян­но покры­ва­ла доли­ну меж­ду Пала­ти­ном и Капи­то­ли­ем, так что в том месте, может быть, езди­ли на паро­ме, а низ­мен­но­сти меж­ду Капи­то­ли­ем и Вели­ей, рав­но как меж­ду Пала­ти­ном и Авен­ти­ном, пре­вра­ти­лись в болота. Сохра­нив­ши­е­ся до сих пор и сло­жен­ные из вели­ко­леп­ных плит под­зем­ные водо­сточ­ные тру­бы, кото­ры­ми впо­след­ст­вии вос­хи­ща­лись, счи­тая их уди­ви­тель­ны­ми соору­же­ни­я­ми цар­ско­го Рима, ско­рее, при­над­ле­жат к сле­дую­щей эпо­хе, так как на их устрой­ство употреб­лял­ся тра­вер­тин, а во вре­ме­на рес­пуб­ли­ки часто упо­ми­на­лось о новых построй­ках имен­но из тако­го мате­ри­а­ла; но нача­ло этих работ, без сомне­ния, долж­но быть отне­се­но к эпо­хе царей, хотя к нему и было при­ступ­ле­но, веро­ят­но, в более позд­нюю пору, чем к построй­ке город­ской сте­ны и капи­то­лий­ско­го зам­ка. Бла­го­да­ря этим работам обра­зо­ва­лись на осво­бо­див­ших­ся от воды или высох­ших местах пуб­лич­ные пло­ща­ди, в кото­рых так нуж­дал­ся раз­рас­тав­ший­ся город. Сбор­ное место общи­ны, нахо­див­ше­е­ся до того вре­ме­ни на капи­то­лий­ской пло­ща­ди в самом зам­ке, было пере­не­се­но на рав­ни­ну, кото­рая тяну­лась в наклон­ном поло­же­нии от зам­ка к горо­ду (co­mi­tium) и оттуда шла меж­ду Пала­ти­ном и Кари­на­ми в направ­ле­нии к Велии. Во вре­мя празд­неств и народ­ных собра­ний для чле­нов сове­та и город­ских с.106 гостей отво­ди­лись почет­ные места на той сто­роне зам­ка, кото­рая была обра­ще­на к месту сход­ки, и в той части ее, кото­рая воз­вы­ша­лась над пло­ща­дью в виде гале­реи; но ско­ро было постро­е­но неда­ле­ко оттуда осо­бое зда­ние, пред­на­зна­чен­ное для заседа­ний сове­та и назван­ное поз­же «Гости­ли­е­вой кури­ей». Эст­ра­да для судей­ско­го крес­ла (tri­bu­nal) и кафед­ра (впо­след­ст­вии назы­вав­ша­я­ся rostra), с кото­рой ора­то­ры обра­ща­лись к граж­да­нам с реча­ми, были воз­двиг­ну­ты на самой пло­ща­ди. Про­дол­же­ни­ем этой послед­ней в направ­ле­нии к Велии был новый рынок (fo­rum Ro­ma­num). На его кон­це, ниже Пала­ти­на, сто­я­ли общин­ный дом, заклю­чав­ший в себе офи­ци­аль­ную рези­ден­цию царя (re­gia), и обще­ст­вен­ный город­ской очаг — кру­го­об­раз­ный храм Весты; неда­ле­ко оттуда, на южной[6] сто­роне рын­ка, было постро­е­но дру­гое круг­лое зда­ние, в кото­ром нахо­ди­лась кла­до­вая общи­ны, или храм Пена­тов, сохра­нив­ший­ся и до насто­я­ще­го вре­ме­ни в виде при­тво­ра церк­ви San­ti Cos­ma e Da­mia­no. Отли­чи­тель­ной чер­той это­го ново­го горо­да, объ­еди­нив­ше­го­ся совер­шен­но ина­че, чем преж­ний семи­гор­ный город, слу­жит то ново­введе­ние, что наряду с трид­ца­тью кури­аль­ны­ми оча­га­ми, соеди­не­ни­ем кото­рых в одно зда­ние доволь­ст­во­вал­ся пала­тин­ский Рим, появил­ся в Сер­ви­е­вом Риме один очаг, общий для все­го горо­да11. По обе­им сто­ро­нам рын­ка тяну­лись ряды мяс­ных и дру­гих лавок. В долине меж­ду Авен­ти­ном и Пала­ти­ном был ого­ро­жен «круг» для пуб­лич­ных игр; отсюда воз­ник цирк. У само­го бере­га реки был устро­ен рынок рога­то­го скота, и эта мест­ность 103 ско­ро сде­ла­лась одним из самых густо­на­се­лен­ных город­ских квар­та­лов. На всех вер­ши­нах появи­лись хра­мы и свя­ти­ли­ща — преж­де все­го на Авен­тине союз­ное свя­ти­ли­ще Диа­ны (с.100) и на вер­шине Капи­то­лия вид­ный на боль­шом рас­сто­я­нии храм отца Дио­ви­са, доста­вив­ше­го сво­е­му наро­ду все это вели­ко­ле­пие и, подоб­но тому как рим­ляне тор­же­ст­во­ва­ли свою победу над сосед­ни­ми наро­да­ми, так­же тор­же­ст­во­вав­ше­го свою победу над повер­жен­ны­ми бога­ми этих наро­дов. Име­на тех мужей, по почи­ну кото­рых были пред­при­ня­ты все эти гро­мад­ные город­ские построй­ки, покры­ты таким же мра­ком, как и име­на вождей, началь­ст­во­вав­ших над рим­ля­на­ми в самых древ­них бит­вах и победах. Прав­да, пре­да­ние при­пи­сы­ва­ет каж­дую из этих постро­ек како­му-нибудь из царей: сенат­скую курию — Тул­лу Гости­лию, Яни­кул и дере­вян­ный мост — Анку Мар­цию, боль­шой с.107 канал для спус­ка нечи­стот (кло­ака), цирк и храм Юпи­те­ра — Тарк­ви­нию Стар­ше­му, храм Диа­ны и город­скую сте­ну — Сер­вию Тул­лию. Неко­то­рые из этих пред­по­ло­же­ний, быть может, осно­ва­тель­ны, так напри­мер, едва ли мож­но объ­яс­нить одной слу­чай­но­стью тот факт, что построй­ка новой город­ской сте­ны сов­па­да­ет и по вре­ме­ни и по име­ни сво­его стро­и­те­ля с новой воен­ной орга­ни­за­ци­ей, так серь­ез­но забо­тив­шей­ся о защи­те город­ских стен. Но вооб­ще мы долж­ны заим­ст­во­вать из этих пре­да­ний толь­ко то, что уже ясно само собой — что вто­рич­ное осно­ва­ние Рима было очень тес­но свя­за­но с нача­лом его геге­мо­нии над Лаци­у­мом и с рефор­мой вой­ска и что, хотя оно выте­ка­ло из одной и той же вели­кой мыс­ли, оно не мог­ло быть делом одно­го лица или одно­го поко­ле­ния. Что это пре­об­ра­зо­ва­ние рим­ско­го общин­но­го быта про­изо­шло под силь­ным вли­я­ни­ем элли­нов, не под­ле­жит ника­ко­му сомне­нию, но мы не в состо­я­нии опре­де­лить ни харак­те­ра, ни сте­пе­ни это­го вли­я­ния. Уже ранее было заме­че­но, что Сер­ви­е­ва воен­ная орга­ни­за­ция была, в сущ­но­сти, заим­ст­во­ва­на от элли­нов (с.93), а то, что игры цир­ка были устро­е­ны по эллин­ско­му образ­цу, дока­за­но далее. И новое цар­ское жили­ще с город­ским оча­гом совер­шен­но похо­же на гре­че­ский При­та­ней, а круг­лый, обра­щен­ный к восто­ку и даже не освя­щен­ный авгу­ра­ми храм Весты был постро­ен во всех сво­их частях вовсе не по ита­лий­ско­му образ­цу, а по эллин­ско­му. Поэто­му, как кажет­ся, нель­зя назвать неправ­до­по­доб­ным то пре­да­ние, что для рим­ско-латин­ско­го сою­за слу­жил в неко­то­рой мере образ­цом ионий­ский союз в Малой Азии, вслед­ст­вие чего и новое союз­ное свя­ти­ли­ще на Авен­тине было под­ра­жа­ни­ем эфес­ско­му Арте­ми­зи­о­ну.

Удаленные консультации по свиноводству.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Так­же харак­тер­ны фор­му­лы про­кля­тий, отно­сив­ших­ся к горо­дам Габии и Фиде­ны (Mac­rob., Sat, 3, 9), хотя мы нигде не нахо­дим дока­за­тельств того, что терри­то­рия этих горо­дов дей­ст­ви­тель­но была пре­да­на тако­му же про­кля­тию, како­му были пре­да­ны Вейи, Кар­фа­ген и Фре­гел­лы. Сле­ду­ет пола­гать, что ста­рые фор­му­лы про­кля­тий были состав­ле­ны с ука­за­ни­я­ми на эти два нена­вист­ных горо­да и были при­ня­ты зна­то­ка­ми древ­но­сти за источ­ни­ки исто­ри­че­ских сведе­ний.
  • 2Но выра­жать сомне­ние насчет того, что Аль­ба была раз­ру­ше­на не кем иным, как рим­ля­на­ми (а такое сомне­ние было недав­но выска­за­но одним достой­ным ува­же­ния писа­те­лем), по-види­мо­му нет ника­ко­го осно­ва­ния. Нель­зя, конеч­но, оспа­ри­вать того, что рас­сказ о раз­ру­ше­нии Аль­бы пред­став­ля­ет в сво­их подроб­но­стях целый ряд неве­ро­ят­ных и невоз­мож­ных фак­тов; но то же мож­но ска­зать о вся­ком впле­тен­ном в леген­ду опи­са­нии исто­ри­че­ско­го фак­та. На вопрос, как отно­си­лись осталь­ные жите­ли Лаци­у­ма к борь­бе меж­ду Аль­бой и Римом, мы, конеч­но, не можем дать ника­ко­го отве­та; но этот вопрос постав­лен непра­виль­но, так как еще не дока­за­но, что латин­ские союз­ные учреж­де­ния запре­ща­ли отдель­ные вой­ны меж­ду дву­мя латин­ски­ми общи­на­ми (с.40). Еще менее про­ти­во­ре­чит раз­ру­ше­нию Аль­бы рим­ля­на­ми тот факт, что неко­то­рые из аль­бан­ских семейств были при­ня­ты в рим­ский граж­дан­ский союз. Поче­му в Аль­бе не мог­ло быть точ­но так же, как и в Капуе, рим­ской пар­тии? Но решаю­щее зна­че­ние дол­жен иметь тот факт, что Рим высту­па­ет закон­ным наслед­ни­ком Аль­бы как в поли­ти­че­ском отно­ше­нии, так и в рели­ги­оз­ном; такое при­тя­за­ние мог­ло быть осно­ва­но не на пере­се­ле­нии в Рим несколь­ких аль­бан­ских родов, а толь­ко на заво­е­ва­нии горо­да, как это и было в дей­ст­ви­тель­но­сти.
  • 3Отсюда раз­ви­лось в рим­ском государ­ст­вен­ном пра­ве поня­тие о при­мор­ской или граж­дан­ской коло­нии (co­lo­nia ci­vium Ro­ma­no­rum), т. е. о фак­ти­че­ски отде­лен­ной, но юриди­че­ски не само­сто­я­тель­ной и не име­ю­щей соб­ст­вен­ной воли общине, кото­рая сли­ва­лась со сво­ей мет­ро­по­ли­ей точ­но так же, как pe­cu­lium сына сли­ва­лось с иму­ще­ст­вом отца, и кото­рая в каче­стве посто­ян­но­го гар­ни­зо­на была осво­бож­де­на от служ­бы в леги­оне.
  • 4Сюда, без сомне­ния, отно­сит­ся поста­нов­ле­ние «Две­на­дца­ти таб­лиц»: Nexi man­ci­pii­que for­ti sa­na­ti­que idem ius es­to, т. е. в част­но­пра­во­вых отно­ше­ни­ях долж­ны быть пре­до­став­ле­ны оди­на­ко­вые пра­ва силь­но­му и изле­чен­но­му. Здесь не мог­ло быть речи о чле­нах латин­ско­го сою­за, так как их пра­во­вое поло­же­ние опре­де­ля­лось союз­ны­ми дого­во­ра­ми и так как в «Две­на­дца­ти таб­ли­цах» идет речь толь­ко о граж­дан­ском пра­ве; но под сло­вом sa­na­tes разу­ме­лись La­ti­ni pris­ci ci­ves Ro­ma­ni, т. е. те латин­ские общи­ны, кото­рые были обра­ще­ны рим­ля­на­ми в пле­бей­ство.
  • 5Общи­на Бовил­лы даже, как кажет­ся, обра­зо­ва­лась из одной, части аль­бан­ской терри­то­рии и заня­ла место Аль­бы меж­ду неза­ви­си­мы­ми латин­ски­ми горо­да­ми. О ее аль­бан­ском про­ис­хож­де­нии свиде­тель­ст­ву­ют культ Юли­ев и назва­ние Al­ba­ni Lon­ga­ni Bo­vil­len­ses (Orei­li-Hen­zen, 119. 2252. 6019); о ее авто­но­мии гово­рят Dio­ny­sios, 5, 61 и Ci­ce­ro, Pro Planc., 9, 23.
  • 6Эти назва­ния были впо­след­ст­вии обра­ще­ны в мест­ные, имен­но сло­вом ca­pi­to­lium ста­ли назы­вать ту вер­ши­ну кре­пост­но­го хол­ма, кото­рая бли­же к реке, а сло­вом arx — ту, кото­рая бли­же к Кви­ри­на­лу; но пер­во­на­чаль­но эти сло­ва были нари­ца­тель­ны­ми име­на­ми, точ­но так же как гре­че­ские сло­ва, ἄκρα и κο­ρυφή; это вид­но и из того, что у каж­до­го из латин­ских горо­дов был свой ca­pi­to­lium. Насто­я­щее мест­ное назва­ние рим­ско­го кре­пост­но­го хол­ма — mons Tar­pei­us.
  • 7Поста­нов­ле­ние ne quis pat­ri­cius in ar­ce aut ca­pi­to­lio ha­bi­ta­ret (что никто из пат­ри­ци­ев не дол­жен жить в зам­ке или в Капи­то­лии) вос­пре­ща­ло толь­ко пре­вра­щать зем­лю в част­ную соб­ст­вен­ность, но доз­во­ля­ло воз­дви­гать жилые построй­ки. Ср. Be­cker, To­pogr., стр. 386.
  • 8От рын­ка шла глав­ная ули­ца (назы­вав­ша­я­ся «свя­щен­ной») вверх к зам­ку, а пово­рот, кото­рый она дела­ет вле­во под­ле арки Севе­ра, до сих пор ясно ука­зы­ва­ет на ее направ­ле­ние к воротам. А сами ворота, веро­ят­но, исчез­ли сре­ди круп­ных постро­ек, впо­след­ст­вии воз­веден­ных на склоне хол­ма. Так назы­вае­мые ворота на самом кру­том месте капи­то­лий­ско­го хол­ма, извест­ные под назва­ни­ем Яну­со­вых, Сатур­но­вых, или так­же Откры­тых — пото­му, что во вре­мя вой­ны долж­ны были оста­вать­ся рас­т­во­рен­ны­ми, — оче­вид­но, име­ли лишь рели­ги­оз­ное зна­че­ние и нико­гда не были насто­я­щи­ми ворота­ми.
  • 9Таких гиль­дий было четы­ре: 1) Ca­pi­to­li­ni (Ci­ce­ro, Ad Q. fr., 2, 5, 2), со сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми ma­gistri (Hen­zen, 6010, 6011) и еже­год­ны­ми игра­ми (Liv., 5, 50); ср. Corp. Inscr. Lat., 1, № 805; 2) Mer­cu­ria­les (Liv., 2, 27; Cic., loc. cit.; Prel­ler, Myth., стр. 597), так­же с ma­gistri (Hen­zen 6010); эта гиль­дия была посе­ле­на на лощине цир­ка, там, где нахо­дил­ся храм Мер­ку­рия; 3) pa­ga­ni Aven­ti­nen­ses, так­же с ma­gistri (Hen­zen 6010); 4) pa­ga­ni pa­gi Iani­cu­len­sis, так­же с ma­gistri (Corp. Inscr. Lat., 1, № 801, 802). Конеч­но, не было про­стой слу­чай­но­стью, что эти четы­ре гиль­дии, не имев­шие в Риме дру­гих себе подоб­ных, при­над­ле­жа­ли имен­но к насе­ле­нию двух хол­мов, не вошед­ших в четы­ре мест­ные три­бы, но обне­сен­ных Сер­ви­е­вой сте­ной — Капи­то­лия и Авен­ти­на и вхо­дя­ще­го в то же коль­цо укреп­ле­ний Яни­ку­ла; далее, сюда же отно­сит­ся тот факт, что выра­же­ние mon­ta­ni pa­ga­ni­ve употреб­ля­лось для обо­зна­че­ния всех осед­лых жите­лей Рима; ср. кро­ме хоро­шо извест­но­го места у Цице­ро­на, De Do­mo, 28, 74, в осо­бен­но­сти закон о город­ских водо­про­во­дах, при­веден­ный у Феста под загла­ви­ем Si­fus, стр. 340: [monta­ni pa­ga­ni­ve sifis aquam di­vi­dun­to]. Mon­ta­ni — в насто­я­щем смыс­ле сло­ва жите­ли пала­тин­ских окру­гов — здесь, как кажет­ся, при­ни­ма­ют­ся a po­tio­ri за все насто­я­щее город­ское граж­дан­ское насе­ле­ние четы­рех квар­та­лов; под сло­вом pa­ga­ni здесь, без сомне­ния, разу­ме­ют­ся не вклю­чен­ные в три­бы общи­ны Авен­ти­на и Яни­ку­ла и сход­ные с ними кол­ле­гии Капи­то­лия и лощи­ны цир­ка.
  • 10«Семи­холм­ным» горо­дом в насто­я­щем и рели­ги­оз­ном зна­че­нии это­го сло­ва был и оста­вал­ся более узкий пала­тин­ский древ­ний Рим (с.48). Одна­ко и Сер­ви­ев Рим — по край­ней мере уже во вре­ме­на Цице­ро­на (ср. напри­мер Cic., Ad Att., 6, 5, 2; Plut., q. Rom., 69) — счи­тал­ся семи­холм­ным горо­дом, веро­ят­но пото­му, что празд­ник семи­го­рья (Sep­ti­mon­tium), усерд­но справ­ляв­ший­ся во вре­ме­на импе­рии, уже стал счи­тать­ся общим город­ским празд­ни­ком; но насчет того, кото­рые из обне­сен­ных Сер­ви­е­вой сте­ной высот при­над­ле­жа­ли к чис­лу семи, нико­гда не было пол­но­го еди­но­мыс­лия. Зна­ко­мые нам семь высот — Пала­тин, Авен­тин, Целий, Эскви­лин, Вими­нал, Кви­ри­нал и Капи­то­лий — не пере­чис­ля­ют­ся ни одним из древ­них писа­те­лей. Эти назва­ния извле­че­ны из тра­ди­ци­он­но­го рас­ска­за о посте­пен­ном раз­ви­тии горо­да (Jor­dan, To­po­gra­phie, 2, 206 и сл.), но Яни­кул сюда не вклю­чен, пото­му что ина­че ока­за­лось бы восемь высот. Древ­ней­ший источ­ник, пере­чис­ля­ю­щий семь рим­ских гор (mon­tes), — опи­са­ние горо­да, состав­лен­ное во вре­ме­на Кон­стан­ти­на Вели­ко­го; там пере­чис­ле­ны Пала­тин, Авен­тин, Целий, Эскви­лин, Тар­пей, Вати­кан и Яни­кул; здесь выпу­ще­ны Кви­ри­нал и Вими­нал оче­вид­но пото­му, что это были col­les, а вме­сто них назва­ны две mon­tes, нахо­див­ши­е­ся на пра­вом бере­гу Тиб­ра, и в том чис­ле даже Вати­кан, нахо­див­ший­ся вне Сер­ви­е­вой сте­ны. Дру­гие, еще позд­нее состав­лен­ные спис­ки высот мож­но най­ти у Сер­вия (Ком. к Эне­иде, 6, 783), в Берн­ских схо­ли­ях к Вер­ги­ли­е­вым Геор­ги­кам, 2, 535, и у Лида (De mens., стр. 118, изд. Бек­ке­ра).
  • 11Как места, на кото­рых сто­я­ли эти два хра­ма, так и поло­жи­тель­ное свиде­тель­ство Дио­ни­сия (2, 25), что храм Весты сто­ял вне Ro­ma quad­ra­ta, дока­зы­ва­ют нам, что эти построй­ки нахо­дят­ся в свя­зи с воз­ник­но­ве­ни­ем не пала­тин­ско­го горо­да, а вто­ро­го — Сер­ви­е­во­го, если же в более позд­нюю пору при­пи­сы­ва­ли Нуме и построй­ку этой цар­ской рези­ден­ции и соору­же­ние хра­ма Весты, то при­чи­на тако­го пред­по­ло­же­ния так оче­вид­на, что ему нель­зя при­да­вать ника­ко­го зна­че­ния.
  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА

  • [1]В изд. 1936 сло­ва, выде­лен­ные серым шриф­том, опу­ще­ны. В нем. изд. 1923: «wie in den Spie­len und Fahrten des Kna­ben der Sinn des Man­nes». В пер. Неве­дом­ско­го 1887: «как нрав муж­чи­ны в играх и наклон­но­стях маль­чи­ка». Исправ­ле­но.
  • [2]Ок. 25 км.
  • [3]В англ. пере­во­де — 190 кв. миль, т. е. ок. 492 кв. км.
  • [4]…nicht bloß die prob­le­ma­ti­sche Größe und der etwai­ge Reich­tum der Stadt; в англ. пере­во­де: not me­re­ly the prob­le­ma­ti­cal si­ze and pre­su­med ri­ches of Al­ba — не толь­ко про­бле­ма­тич­ный раз­мер и пред­по­ла­гае­мое богат­ство горо­да. Неве­дом­ский пере­во­дит сло­во Größe не как «раз­мер», а как «вели­чие», а при­ла­га­тель­ным «про­бле­ма­ти­че­ское» созда­ет дву­смыс­лен­ность: либо это дей­ст­ви­тель­ная про­бле­ма, либо мни­мая. Англий­ский пере­вод более точен — пря­мо гово­рит­ся об угро­зе, исхо­див­шей в первую оче­редь от раз­ме­ров Аль­бы.
  • [5]Ок. 7,5 км.
  • [6]Так у Момм­зе­на. Веро­ят­но, опе­чат­ка. На южной сто­роне нахо­дит­ся храм Весты, а храм Пена­тов — в восточ­ной части про­ти­во­по­лож­ной длин­ной сто­ро­ны.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1262418983 1264888883 1263488756 1271084104 1271084377 1271084728