Т. Моммзен

История Рима.

Книга четвертая

Революция.

Моммзен Т. История Рима. Т. 2. От битвы при Пидне до смерти Суллы.
Русский перевод под общей редакцией Н. А. Машкина.
Гос. социально-экономич. изд-во, Москва, 1937.
Постраничная нумерация примечаний в электронной публикации заменена на сквозную по главам.
Все даты по тексту — от основания Рима, в квадратных скобках — до нашей эры.
Голубым цветом проставлена нумерация страниц по изданию Моммзена 1997 г. (СПб, «Наука»—«Ювента»).

с.286 222

ГЛАВА IX

ЦИННА И СУЛЛА.

Поло­же­ние в Ита­лии

Выше уже было опи­са­но напря­жен­ное и неопре­де­лен­ное поло­же­ние в Ита­лии в нача­ле 667 г. [87 г.], когда Сул­ла отплыл в Гре­цию: напо­ло­ви­ну подав­лен­ное вос­ста­ние; глав­ная армия, коман­до­ва­ние над кото­рой было более чем напо­ло­ви­ну узур­пи­ро­ва­но очень нена­деж­ным в поли­ти­че­ском отно­ше­нии гене­ра­лом; в сто­ли­це сму­та и непре­кра­щаю­щи­е­ся интри­ги. Победа оли­гар­хии, одер­жан­ная с помо­щью воору­жен­ной силы, созда­ла мно­же­ство недо­воль­ных, несмот­ря на про­яв­лен­ную уме­рен­ность, а может быть, вслед­ст­вие этой уме­рен­но­сти. Капи­та­ли­сты под уда­ра­ми финан­со­во­го кри­зи­са, рав­но­го кото­ро­му Рим еще не пере­жи­вал, сето­ва­ли на пра­ви­тель­ство за издан­ный им закон о про­цен­тах и за то, что оно не суме­ло пред­от­вра­тить ита­лий­скую и ази­ат­скую вой­ны. Повстан­цы, сло­жив­шие ору­жие, не толь­ко утра­ти­ли свои гор­дые надеж­ды на рав­но­пра­вие с гос­под­ст­ву­ю­щи­ми рим­ски­ми граж­да­на­ми, но и их ста­рые дого­во­ры с Римом были отме­не­ны, и они очу­ти­лись в новом поло­же­нии совер­шен­но бес­прав­ных под­дан­ных. Общи­ны меж­ду Аль­па­ми и По были тоже недо­воль­ны сде­лан­ны­ми им поло­вин­ча­ты­ми уступ­ка­ми, а новые граж­дане и воль­ноот­пу­щен­ни­ки были озлоб­ле­ны отме­ной зако­нов Суль­пи­ция. Сто­лич­ная чернь стра­да­ла от все­об­ще­го при­тес­не­ния и воз­му­ща­лась тем, что режим меча не хотел усту­пить место уза­ко­нен­но­му гос­под­ству дуби­ны. Бла­го­да­ря необы­чай­ной уме­рен­но­сти Сул­лы, в сто­ли­це оста­лось мно­го при­вер­жен­цев тех лиц, кото­рые после подав­ле­ния рево­лю­ции Суль­пи­ция объ­яв­ле­ны были вне зако­на. Они вся­че­ски стре­ми­лись добить­ся для послед­них раз­ре­ше­ния вер­нуть­ся. Осо­бен­но не жале­ли для этой цели хло­пот и денег неко­то­рые бога­тые и ува­жае­мые жен­щи­ны. Ни одна из этих при­чин недо­воль­ства сама по себе не угро­жа­ла в бли­жай­шем буду­щем новым насиль­ст­вен­ным столк­но­ве­ни­ем меж­ду пар­ти­я­ми. Боль­шей частью они носи­ли пре­хо­дя­щий и бес­про­грамм­ный харак­тер. Но они пита­ли общее недо­воль­ство и сыг­ра­ли уже более или менее с.287 зна­чи­тель­ную роль в убий­стве Руфа, в неод­но­крат­ных поку­ше­ни­ях на Сул­лу, а так­же в резуль­та­тах кон­суль­ских и три­бун­ских выбо­ров в 667 г. [87 г.], выпав­ших отча­сти в поль­зу оппо­зи­ции.

Цин­на

Имя чело­ве­ка, кото­ро­го недо­воль­ные поста­ви­ли во гла­ве государ­ства, Луция Кор­не­лия Цин­ны, преж­де почти не упо­ми­на­лось. Зна­ли лишь, что он храб­ро сра­жал­ся в союз­ни­че­ской войне. О его лич­но­сти и его пер­во­на­чаль­ных замыс­лах мы зна­ем мень­ше, чем о каком-либо дру­гом из пар­тий­ных вождей в эпо­ху рим­ской 223 рево­лю­ции. Объ­яс­ня­ет­ся это, по всей види­мо­сти, тем, что у это­го гру­бо­го субъ­ек­та, руко­во­ди­мо­го исклю­чи­тель­но самым низ­мен­ным эго­из­мом, вооб­ще не было вна­ча­ле широ­ких поли­ти­че­ских пла­нов.

После пер­во­го его выступ­ле­ния тот­час пошел слух, что он про­дал­ся новым граж­да­нам и кли­ке Мария за солид­ную денеж­ную сум­му. Это обви­не­ние пред­став­ля­ет­ся весь­ма прав­до­по­доб­ным. Но если оно даже лож­но, то во вся­ком слу­чае харак­тер­но, что над Цин­ной тяго­те­ло подоб­ное подо­зре­ние; про­тив Сатур­ни­на и Суль­пи­ция оно нико­гда не выска­зы­ва­лось. Дви­же­ние, во гла­ве кото­ро­го стал Цин­на, дей­ст­ви­тель­но кажет­ся ничтож­ным по сво­им моти­вам и целям. Оно исхо­ди­ло не столь­ко от поли­ти­че­ской пар­тии, сколь­ко от гор­сти недо­воль­ных, не имев­ших в сущ­но­сти поли­ти­че­ских целей и серь­ез­ной точ­ки опо­ры. Глав­ной сво­ей целью они поста­ви­ли добить­ся закон­ным или неза­кон­ным путем воз­вра­ще­ния изгнан­ных. Кажет­ся, Цин­на был вовле­чен в заго­вор лишь позд­нее и толь­ко пото­му, что для вне­се­ния сво­их пред­ло­же­ний заго­вор­щи­ки вслед­ст­вие огра­ни­че­ния вла­сти три­бу­нов нуж­да­лись в кон­су­ле. Они нашли, что сре­ди кан­дида­тов в кон­су­лы на 667 г. [87 г.] Цин­на боль­ше всех годит­ся для роли их орудия, и выдви­ну­ли его на этот пост.

Кар­бон

Сре­ди вто­ро­сте­пен­ных вождей дви­же­ния были более спо­соб­ные люди, как напри­мер, народ­ный три­бун Гней Папи­рий Кар­бон, кото­рый создал себе имя сво­им пла­мен­ным крас­но­ре­чи­ем сре­ди народ­ных масс, и в осо­бен­но­сти

Сер­то­рий
Квинт Сер­то­рий, один из талант­ли­вей­ших рим­ских офи­це­ров и во всех отно­ше­ни­ях пре­крас­ный чело­век. Он был в лич­ной враж­де с Сул­лой с того вре­ме­ни, когда доби­вал­ся долж­но­сти народ­но­го три­бу­на; эта враж­да при­ве­ла его в ряды недо­воль­ных, с кото­ры­ми он по сво­е­му харак­те­ру не имел ниче­го обще­го. Про­кон­сул Стра­бон, хотя и не ладил с пра­ви­тель­ст­вом, дер­жал­ся в сто­роне от этой фрак­ции.

Нача­ло рево­лю­ции Цин­ны

Пока Сул­ла нахо­дил­ся в Ита­лии, союз­ни­ки по понят­ным при­чи­нам ниче­го не пред­при­ни­ма­ли. Но как толь­ко гроз­ный про­кон­сул не столь­ко по насто­я­нию кон­су­ла Цин­ны, сколь­ко ввиду серь­ез­но­го поло­же­ния дел на Восто­ке, отплыл из Ита­лии, Цин­на, под­дер­жи­вае­мый боль­шин­ст­вом кол­ле­гии три­бу­нов, пред­ло­жил зако­ны, кото­рые вхо­ди­ли в план оппо­зи­ции, как ответ на сул­лан­скую рестав­ра­цию 666 г. [88 г.]. с.288 В этих зако­нах заклю­ча­лось рав­но­пра­вие для новых граж­дан и воль­ноот­пу­щен­ни­ков, как это пред­ло­жил Суль­пи­ций, и вос­ста­нов­ле­ние в пра­вах тех, кто был объ­яв­лен вне зако­на после подав­ле­ния рево­лю­ции Суль­пи­ция. Новые граж­дане мас­са­ми сте­ка­лись в сто­ли­цу, чтобы вме­сте с воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми напу­гать про­тив­ни­ков, а в слу­чае надоб­но­сти при­нудить их силой. Одна­ко пра­ви­тель­ст­вен­ная пар­тия твер­до реши­ла не усту­пать. Один кон­сул сто­ял про­тив дру­го­го, Гней Окта­вий про­тив Луция Цин­ны, три­бун про­тив три­бу­на. В день голо­со­ва­ния обе пар­тии при­бы­ли на форум боль­шей частью воору­жен­ны­ми. Три­бу­ны сенат­ской пар­тии заяви­ли интер­цес­сию. Когда на самой ора­тор­ской три­буне про­тив­ни­ки обна­жи­ли про­тив них мечи, Окта­вий отве­тил наси­ли­ем на наси­лие.

Победа пра­ви­тель­ства

Сомкну­тые ряды воору­жен­ных сто­рон­ни­ков Окта­вия не толь­ко очи­сти­ли Свя­щен­ную ули­цу и форум, но учи­ни­ли в собрав­шей­ся тол­пе сви­ре­пую рез­ню, несмот­ря на при­ка­зы сво­его вождя, более доступ­но­го чув­ству чело­ве­ко­лю­бия. В этот «день Окта­вия» форум был залит пото­ка­ми кро­ви в такой мере, как это­го не быва­ло ни преж­де, ни впо­след­ст­вии. Чис­ло тру­пов опре­де­ля­ли в десять тысяч. Цин­на обра­тил­ся к рабам с при­зы­вом, чтобы они сво­им уча­сти­ем в борь­бе заво­е­ва­ли себе сво­бо­ду. Одна­ко его при­зыв не увен­чал­ся 224 успе­хом, точ­но так же как год тому назад при­зыв Мария. Вождям дви­же­ния оста­ва­лось толь­ко спа­сать­ся бег­ст­вом. По зако­ну, про­тив вождей заго­во­ра нель­зя было при­ме­нить даль­ней­ших мер, пока не исте­чет годич­ный срок их долж­но­сти. Одна­ко какой-то про­рок, надо думать, ско­рее из пре­дан­но­сти пра­ви­тель­ству, неже­ли в рели­ги­оз­ном экс­та­зе, пред­ска­зал, что изгна­ние кон­су­ла Цин­ны и шести народ­ных три­бу­нов, сто­яв­ших на его сто­роне, вернет стране мир и спо­кой­ст­вие. Сле­дуя не кон­сти­ту­ции, а боже­ско­му ука­за­нию, так удач­но под­слу­шан­но­му про­ро­ком, сенат отре­шил Цин­ну от кон­суль­ства, выбрал на его место Луция Кор­не­лия Меру­лу и объ­явил вне зако­на бежав­ших гла­ва­рей. Каза­лось, весь кри­зис кон­чит­ся тем, что в Нуми­дии ока­жет­ся еще несколь­ко чело­век, ока­зав­ших­ся за бор­том.

При­вер­жен­цы Цин­ны в Ита­лии

Не под­ле­жит сомне­нию, что дви­же­ние на этом и закон­чи­лось бы, если бы не сле­дую­щие два обсто­я­тель­ства. Сенат в сво­ей обыч­ной дряб­ло­сти не заста­вил бег­ле­цов немед­лен­но поки­нуть Ита­лию, и эти бег­ле­цы полу­чи­ли воз­мож­ность высту­пить в роли бор­цов за эман­си­па­цию новых граж­дан и, так ска­зать, воз­об­но­вить вос­ста­ние ита­ли­ков в сво­их инте­ре­сах. Не встре­чая ника­ких пре­пят­ст­вий, они появи­лись в Тибу­ре, в Пре­не­сте, во всех зна­чи­тель­ных горо­дах Лация и Кам­па­нии, насе­ле­нию кото­рых были пре­до­став­ле­ны пра­ва граж­дан. Они везде тре­бо­ва­ли денег и сол­дат на общее дело и везде полу­ча­ли их. Полу­чив эти под­креп­ле­ния, они подо­шли к армии, оса­ждав­шей Нолу. с.289 В те вре­ме­на армии были настро­е­ны демо­кра­ти­че­ски и рево­лю­ци­он­но, если вожди не уме­ли при­вя­зать их к себе сво­ей импо­ни­ру­ю­щей лич­но­стью. Речи бежав­ших из Рима маги­ст­ра­тов, — неко­то­рые, как то: Цин­на и Сер­то­рий, к тому же име­ли хоро­шую репу­та­цию у сол­дат по послед­ним похо­дам, — про­из­ве­ли силь­ное впе­чат­ле­ние. Про­ти­во­кон­сти­ту­ци­он­ное низ­ло­же­ние попу­ляр­но­го кон­су­ла, нару­ше­ние сена­том прав суве­рен­но­го наро­да про­из­ве­ли впе­чат­ле­ние на сол­дат, а золо­то кон­су­ла, или, точ­нее, новых граж­дан, убеди­ло офи­це­ров, что кон­сти­ту­ция дей­ст­ви­тель­но была нару­ше­на. Армия, сто­яв­шая в Кам­па­нии, при­зна­ла Цин­ну кон­су­лом, и каж­дый при­нес ему при­ся­гу в вер­но­сти. Эта армия ста­ла основ­ным ядром, к кото­ро­му сте­ка­лись новые тол­пы из среды новых граж­дан и даже от союз­ни­че­ских горо­дов. В ско­ром вре­ме­ни из Кам­па­нии дви­ну­лись по направ­ле­нию к сто­ли­це боль­шие тол­пы, состо­яв­шие, глав­ным обра­зом, из ново­бран­цев. Дру­гие тол­пы дви­га­лись к сто­ли­це с севе­ра. По при­зы­ву Цин­ны про­шло­год­ние изгнан­ни­ки выса­ди­лись на этрус­ском побе­ре­жье у Тела­мо­на.

Высад­ка Мария

Их было при­мер­но не боль­ше 500 воору­жен­ных людей, глав­ным обра­зом, рабы бежав­ших и набран­ные в Нуми­дии всад­ни­ки. Но Гай Марий, кото­рый уже год тому назад готов был свя­зать­ся со сто­лич­ной чер­нью, велел взло­мать тюрь­мы, в кото­рых мест­ные земле­вла­дель­цы запи­ра­ли на ночь сво­их сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ных рабов. Марий дал им ору­жие, чтобы они заво­е­ва­ли себе сво­бо­ду, и они пошли за ним. Эти рабы, затем новые граж­дане и сте­кав­ши­е­ся со всех сто­рон изгнан­ни­ки со сво­и­ми при­вер­жен­ца­ми, вско­ре уси­ли­ли армию Мария до 6000 чело­век. Он мог снаб­дить эки­па­жем 40 кораб­лей, кото­рые сто­я­ли на яко­ре у устьев Тиб­ра и охо­ти­лись за кораб­ля­ми, везу­щи­ми в Рим хлеб. С таки­ми воен­ны­ми сила­ми Марий отдал себя в рас­по­ря­же­ние «кон­су­ла» Цин­ны. Вожди кам­пан­ской армии коле­ба­лись. Более пред­у­смот­ри­тель­ные, а имен­но Сер­то­рий, пре­до­сте­ре­га­ли от слиш­ком тес­ной свя­зи с Мари­ем; его имя долж­но было поста­вить его во гла­ве дви­же­ния, но всем было извест­но, что он совер­шен­но неспо­со­бен к какой-либо государ­ст­вен­ной дея­тель­но­сти 225 и обу­ре­ва­ем безум­ной жаж­дой мести. Одна­ко Цин­на оста­вил без вни­ма­ния эти пре­до­сте­ре­же­ния и утвер­дил Мария на посту глав­но­ко­ман­дую­ще­го с про­кон­суль­ской вла­стью в Этру­рии и на море.

Таким обра­зом тучи собра­лись над сто­ли­цей, и нель­зя было боль­ше мед­лить, необ­хо­ди­мо было при­звать на ее защи­ту1 пра­ви­тель­ст­вен­ные вой­ска. Но вой­ска Метел­ла с.290 задер­жи­ва­лись ита­ли­ка­ми в Сам­нии и у Нолы. На помощь сто­ли­це мог поспе­шить толь­ко Стра­бон.

Дву­смыс­лен­ная пози­ция Стра­бо­на

Он дей­ст­ви­тель­но при­был и рас­по­ло­жил­ся лаге­рем у Кол­лин­ских ворот. Со сво­ей силь­ной и испы­тан­ной в бою арми­ей он имел воз­мож­ность быст­ро и пол­но­стью уни­что­жить сла­бые еще тол­пы повстан­цев. Одна­ко это, оче­вид­но, не вхо­ди­ло в его пла­ны. Он не поме­шал мятеж­ни­кам окру­жить Рим.

При­вер­жен­цы Цин­ны окру­жа­ют Рим

Цин­на стал со сво­им отрядом и с отрядом Кар­бо­на на пра­вом бере­гу Тиб­ра про­тив Яни­ку­ла, а Сер­то­рий у Сер­ви­е­вой сте­ны на левом бере­гу реки напро­тив Пом­пея. Армия Мария посте­пен­но раз­рос­лась до трех леги­о­нов; кро­ме того в его рас­по­ря­же­нии было несколь­ко воен­ных кораб­лей. Он зани­мал один за дру­гим горо­да на побе­ре­жье. Под конец при помо­щи изме­ны он завла­дел даже Ости­ей и отдал ее сво­им диким бан­дам на гра­беж и убий­ства. Это было как бы про­ло­гом к надви­гав­ше­му­ся цар­ству терро­ра. Сто­ли­це угро­жа­ла боль­шая опас­ность уже пото­му, что затруд­ня­лись сно­ше­ния ее с внеш­ним миром. По при­ка­за­нию сена­та город­ские сте­ны и ворота были при­веде­ны в состо­я­ние обо­ро­ны, и граж­дан­ско­му опол­че­нию было веле­но занять Яни­кул. Без­де­я­тель­ность Стра­бо­на вызы­ва­ла удив­ле­ние и воз­му­ще­ние оди­на­ко­во сре­ди зна­ти и про­сто­го наро­да. Воз­ни­ка­ло подо­зре­ние, что он ведет тай­ные пере­го­во­ры с Цин­ной, но, веро­ят­но, оно было лише­но осно­ва­ния. Стра­бон дал серь­ез­ный бой отряду Сер­то­рия и послал кон­су­лу Окта­вию под­креп­ле­ние, когда Марию, бла­го­да­ря содей­ст­вию одно­го из офи­це­ров гар­ни­зо­на, уда­лось про­ник­нуть на Яни­кул; это под­креп­ле­ние дало воз­мож­ность про­гнать мятеж­ни­ков с боль­ши­ми для них поте­ря­ми. Все это пока­зы­ва­ет, что Стра­бон нисколь­ко не наме­ре­вал­ся при­мкнуть к вождям мятеж­ни­ков, а тем более под­чи­нить­ся им. Пла­ны его, оче­вид­но, были дру­гие: про­дать свою помощь про­тив мятеж­ни­ков напу­ган­но­му пра­ви­тель­ству и граж­да­нам за избра­ние в кон­су­лы на сле­дую­щий год и таким обра­зом взять бразды прав­ле­ния в свои соб­ст­вен­ные руки.

Пере­го­во­ры пар­тий с ита­ли­ка­ми

Меж­ду тем сенат не был скло­нен отда­вать­ся в руки одно­го узур­па­то­ра для того, чтобы отде­лать­ся от дру­го­го. Поэто­му он стал искать дру­гих средств. Поста­нов­ле­ни­ем сена­та было пре­до­став­ле­но пра­во рим­ско­го граж­дан­ства всем ита­лий­ским горо­дам, кото­рые участ­во­ва­ли в вос­ста­нии союз­ни­ков, сло­жи­ли ору­жие и тем самым, как сдав­ши­е­ся, лиши­лись сво­их преж­них союз­ни­че­ских прав2.

Таким обра­зом как бы офи­ци­аль­но кон­ста­ти­ро­ва­лось, что в войне с ита­ли­ка­ми Рим поста­вил на кар­ту свое с.291 суще­ст­во­ва­ние не ради какой-либо вели­кой цели, а толь­ко для удо­вле­тво­ре­ния сво­его тще­сла­вия. Теперь, при пер­вом вре­мен­ном затруд­не­нии, Рим, для того чтобы собрать на несколь­ко тысяч сол­дат боль­ше, пожерт­во­вал всем, чего достиг в союз­ни­че­ской войне столь высо­кой ценой. 226 Дей­ст­ви­тель­но, в Рим при­бы­ли вой­ска из горо­дов, кото­рым эта уступ­чи­вость шла на поль­зу. Но вме­сто мно­гих обе­щан­ных леги­о­нов они при­сла­ли в общем не боль­ше деся­ти тысяч чело­век. Еще важ­нее было бы достиг­нуть согла­ше­ния с сам­ни­та­ми и с жите­ля­ми Нолы и, таким обра­зом, полу­чить воз­мож­ность исполь­зо­вать вой­ска вполне надеж­но­го Метел­ла для обо­ро­ны сто­ли­цы. Одна­ко сам­ни­ты предъ­яви­ли такие тре­бо­ва­ния, кото­рые напо­ми­на­ли кав­дин­ское иго. Они потре­бо­ва­ли воз­вра­ще­ния захва­чен­ной воен­ной добы­чи и выда­чи плен­ных и пере­беж­чи­ков, сохра­не­ния за собой захва­чен­ной ими у рим­лян добы­чи, и, нако­нец, даро­ва­ния пра­ва рим­ско­го граж­дан­ства как самим сам­ни­там, так и пере­шед­шим к ним рим­ля­нам. Даже в сво­ем крайне тяже­лом поло­же­нии сенат отверг­нул столь уни­зи­тель­ные усло­вия мира. Одна­ко он при­ка­зал Метел­лу оста­вить на месте толь­ко неболь­шой отряд, а все сколь­ко-нибудь осво­бо­див­ши­е­ся вой­ска лич­но пове­сти из южной Ита­лии в Рим. Метелл пови­но­вал­ся; но в резуль­та­те сам­ни­ты напа­ли на остав­лен­ный Метел­лом сла­бый отряд его лега­та Плав­тия и раз­би­ли его; гар­ни­зон горо­да Нолы вышел из горо­да и сжег сосед­ний город Абел­лу, быв­ший в сою­зе с Римом. Тогда Цин­на и Марий согла­си­лись на все тре­бо­ва­ния сам­ни­тов. Какое им было дело до чести Рима! Сам­нит­ские под­креп­ле­ния уси­ли­ли ряды мятеж­ни­ков. Чув­ст­ви­тель­ной поте­рей было так­же, что после неудач­но­го для пра­ви­тель­ст­вен­ных войск сра­же­ния город Ари­мин был занят мятеж­ни­ка­ми. Таким обра­зом отре­зан был важ­ный пункт, соеди­няв­ший Рим с доли­ной По, из кото­рой ожи­да­лись под­креп­ле­ния и съест­ные при­па­сы. Насту­пи­ли нуж­да и голод. Боль­шой и мно­го­люд­ный город, в кото­ром было сосре­дото­че­но мно­го войск, был пло­хо снаб­жен про­до­воль­ст­ви­ем. Марий вся­че­ски ста­рал­ся отре­зать под­воз при­па­сов в Рим; он уже преж­де пре­гра­дил Тибр пла­ву­чим мостом, а теперь, заво­е­вав Анций, Лану­вий, Ари­цию и дру­гие пунк­ты, завла­дел так­же откры­ты­ми до тех пор сухо­пут­ны­ми путя­ми сооб­ще­ния. Одно­вре­мен­но Марий зара­нее уто­лял свою жаж­ду мести: повсюду, где он встре­чал сопро­тив­ле­ние, он при­ка­зы­вал уби­вать всех граж­дан, за исклю­че­ни­ем пре­да­те­лей. Послед­ст­ви­ем голо­да были зараз­ные болез­ни, они сви­реп­ст­во­ва­ли в вой­сках, густо ску­чен­ных вокруг сто­ли­цы. Из армии вете­ра­нов Стра­бо­на погиб­ло от болез­ней, как сооб­ща­ет­ся, 11 тысяч чело­век, в вой­сках Окта­вия — 6 тысяч.

Смерть Стра­бо­на
Одна­ко пра­ви­тель­ство не отча­и­ва­лось, а ско­ро­по­стиж­ная смерть Стра­бо­на была для него счаст­ли­вым собы­ти­ем. Стра­бон умер от моро­вой с.292 язвы3. Народ­ные мас­сы, кото­рые по мно­гим при­чи­нам нена­виде­ли Стра­бо­на, ста­щи­ли его труп с погре­баль­ных носи­лок и воло­чи­ли его по ули­цам. Уцелев­шие остат­ки армии Стра­бо­на кон­сул Окта­вий при­со­еди­нил к сво­им вой­скам. По при­бы­тии Метел­ла и по смер­ти Стра­бо­на пра­ви­тель­ст­вен­ная армия сно­ва была по край­ней мере на уровне сил про­тив­ни­ка и мог­ла пой­ти на сра­же­ние с ним. Для это­го она выстро­и­лась у Албан­ской горы.

Коле­ба­ния пра­ви­тель­ства

Одна­ко дух сол­дат пра­ви­тель­ст­вен­ной армии был силь­но поко­леб­лен. Когда перед ними появил­ся Цин­на, они встре­ти­ли его радост­ны­ми воз­гла­са­ми, слов­но он все еще был их пол­ко­вод­цем и кон­су­лом. Метелл счел целе­со­об­раз­ным укло­нить­ся от сра­же­ния и отве­сти вой­ска в лагерь. Даже сами опти­ма­ты нача­ли коле­бать­ся, и сре­ди них воз­ник­ли раз­но­гла­сия. Одна пар­тия, во гла­ве кото­рой сто­ял почтен­ный, 227 но упря­мый и недаль­но­вид­ный кон­сул Окта­вий, упор­но вос­ста­ва­ла про­тив вся­ких усту­пок; более опыт­ный в воен­ном деле и осто­рож­ный Метелл ста­рал­ся достиг­нуть согла­ше­ния. Одна­ко свида­ние Метел­ла с Цин­ной вызва­ло силь­ное озлоб­ле­ние сре­ди край­них эле­мен­тов в обе­их пар­ти­ях: Цин­на был для Мария сла­бо­ха­рак­тер­ным чело­ве­ком, а Метелл для Окта­вия — измен­ни­ком. Сол­да­ты, и без того сби­тые с тол­ку и не без осно­ва­ния не дове­ряв­шие руко­вод­ству не испы­тан­но­го в боях Окта­вия, уго­ва­ри­ва­ли Метел­ла при­нять на себя коман­до­ва­ние. Когда Метелл отка­зал­ся, сол­да­ты нача­ли мас­са­ми бро­сать ору­жие и даже пере­хо­дить на сто­ро­ну вра­га. Настро­е­ние граж­дан ста­но­ви­лось с каж­дым днем все более угне­тен­ным и тяже­лым. Когда Цин­на объ­явил через гла­ша­та­ев, что рабам, пере­шед­шим на его сто­ро­ну, будет даро­ва­на сво­бо­да, послед­ние мас­са­ми устре­ми­лись из горо­да в непри­я­тель­ский лагерь. Одна­ко, когда было сде­ла­но пред­ло­же­ние, чтобы сенат обе­щал сво­бо­ду рабам, всту­пив­шим в армию, Окта­вий реши­тель­но вос­про­ти­вил­ся это­му.

Капи­ту­ля­ция Рима

Пра­ви­тель­ство не мог­ло скры­вать от себя, что оно побеж­де­но и что ему оста­ет­ся лишь заклю­чить, если воз­мож­но, согла­ше­ние с гла­ва­ря­ми бан­ды подоб­но тому, как настиг­ну­тый раз­бой­ни­ка­ми путе­ше­ст­вен­ник заклю­ча­ет его с ата­ма­ном раз­бой­ни­ков. К Цинне были отправ­ле­ны послы. Одна­ко они заупря­ми­лись в вопро­се о при­зна­нии Цин­ны кон­су­лом, а он тем вре­ме­нем при­дви­нул свой лагерь совсем близ­ко к город­ским воротам. Тогда дезер­тир­ство уси­ли­лось в такой мере, что сенат уже не мог ста­вить какие-либо усло­вия и про­сто под­чи­нил­ся кон­су­лу, объ­яв­лен­но­му преж­де вне зако­на. Сенат лишь про­сил Цин­ну воз­дер­жать­ся от кро­во­про­ли­тия. с.293 Цин­на обе­щал, но отка­зал­ся под­кре­пить свое обе­ща­ние клят­вой. Марий, сидев­ший рядом с ним во вре­мя пере­го­во­ров, мрач­но хра­нил мол­ча­ние.

Террор Мария

Город­ские ворота рас­т­во­ри­лись. Кон­сул во гла­ве сво­их леги­о­нов всту­пил в сто­ли­цу. Одна­ко Марий с насмеш­кой напом­нил, что он, Марий, объ­яв­лен вне зако­на, и отка­зал­ся всту­пить в город, пока закон не раз­ре­шит ему это­го. Граж­дане спеш­но собра­лись на фору­ме, чтобы отме­нить преж­нее поста­нов­ле­ние. Итак, Марий всту­пил в город, и вме­сте с его появ­ле­ни­ем начал­ся террор. Было реше­но не выби­рать отдель­ных жертв, а пре­дать смер­ти всех вид­ных лиц из пар­тии опти­ма­тов и кон­фис­ко­вать их иму­ще­ство. Город­ские ворота были закры­ты. Пять дней и пять ночей бес­пре­рыв­но про­дол­жа­лась бой­ня. Но и потом еже­днев­но еще уби­ва­ли отдель­ных скрыв­ших­ся или поза­бы­тых лиц. Целые меся­цы про­дол­жа­лась кро­ва­вая рас­пра­ва во всей Ита­лии. Пер­вой жерт­вой пал кон­сул Гней Окта­вий. Он неод­но­крат­но выска­зы­вал­ся, что луч­ше уме­реть, чем сде­лать малей­шую уступ­ку людям, не при­знаю­щим зако­на. Вер­ный сво­е­му прин­ци­пу, он и теперь отка­зал­ся искать спа­се­ния в бег­стве. В кон­суль­ском обла­че­нии он ожи­дал на Яни­ку­ле при­бы­тия убийц, кото­рые не заста­ви­ли себя ждать. Сре­ди уби­тых были Луций Цезарь (кон­сул 664 г. [90 г.]), про­сла­вив­ший­ся победой при Ацеррах; его брат Гай, кото­рый сво­им несвоевре­мен­ным често­лю­би­ем вызвал сму­ту Суль­пи­ция и был изве­стен как ора­тор, поэт и при­ят­ный собе­сед­ник; Марк Анто­ний (кон­сул 655 г. [99 г.]), после смер­ти Луция Крас­са бес­спор­но пер­вый юрист сво­его вре­ме­ни; Пуб­лий Красс (кон­сул 657 г. [97 г.]), кото­рый отли­чил­ся в испан­ской и союз­ни­че­ских вой­нах и еще во вре­мя оса­ды Рима. Вооб­ще погиб­ло мно­же­ство самых вид­ных чле­нов пра­ви­тель­ст­вен­ной пар­тии. Сре­ди них алч­ные сыщи­ки осо­бен­но усерд­но пре­сле­до­ва­ли бога­тых. Осо­бен­но пла­чев­ной была смерть Луция Меру­лы, кото­рый вопре­ки сво­е­му жела­нию стал пре­ем­ни­ком 228 Цин­ны. По это­му пово­ду он был обви­нен в уго­лов­ном пре­ступ­ле­нии и вызван в коми­ции. Чтобы избе­жать неми­ну­е­мо­го осуж­де­ния, Луций Меру­ла пере­ре­зал себе арте­рии. Сняв с голо­вы жре­че­скую повяз­ку, как это тре­бо­ва­лось от уми­раю­ще­го фла­ми­на, Луций Меру­ла испу­стил дух у алта­ря вели­ко­го Юпи­те­ра, жре­цом кото­ро­го он был. Еще более пла­чев­ной была смерть Квин­та Кату­ла (кон­су­ла 652 г. [102 г.]), кото­рый неко­гда, в более счаст­ли­вые дни сво­ей жиз­ни, участ­во­вал в самой бле­стя­щей победе и самом бле­стя­щем три­ум­фе того же Мария. Теперь на все моль­бы род­ст­вен­ни­ков сво­его ста­ро­го сорат­ни­ка Марий давал крат­кий ответ: «Он дол­жен уме­реть!».

Послед­ние дни Мария

Зачин­щи­ком всех этих зло­де­я­ний был Гай Марий. Он ука­зы­вал жерт­вы и назна­чал пала­чей; лишь в исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях, как по отно­ше­нию к Меру­ле и Кату­лу, соблюда­лись с.294 неко­то­рые пра­во­вые фор­мы. Не раз один взгляд Мария или мол­ча­ние, кото­рым он встре­чал при­вет­ст­во­вав­ших его, рав­ня­лись смерт­но­му при­го­во­ру, и послед­ний все­гда тот­час же при­во­дил­ся в испол­не­ние. Жаж­да мести Мария не уто­ля­лась даже после смер­ти жерт­вы. Он запре­щал хоро­нить тру­пы. Он при­ка­зы­вал выстав­лять голо­вы уби­тых сена­то­ров у ора­тор­ской три­бу­ны на фору­ме; впро­чем, в этом отно­ше­нии его пред­ше­ст­вен­ни­ком был Сул­ла. В неко­то­рых слу­ча­ях Марий при­ка­зы­вал воло­чить тру­пы уби­тых по фору­му; труп Гая Цеза­ря он при­ка­зал прон­зить еще раз мечом на моги­ле Квин­та Вария, кото­рый, как мож­но думать, был неко­гда при­вле­чен Цеза­рем к суду. С трудом уда­лось отго­во­рить Мария от наме­ре­ния лич­но отпра­вить­ся в убе­жи­ще, где был най­ден Анто­ний, и соб­ст­вен­но­руч­но зако­лоть его. Чело­ве­ка, кото­рый при­нес голо­ву Анто­ния, когда Марий сидел за сто­лом, Марий пуб­лич­но обнял. Пала­ча­ми слу­жи­ли для Мария, глав­ным обра­зом, его леги­о­ны из рабов, осо­бен­но отряд арди­е­ев. Справ­ляя сатур­на­лии сво­ей сво­бо­ды, они гра­би­ли дома сво­их преж­них гос­под и уби­ва­ли и наси­ло­ва­ли всех, кто попа­дал­ся им под руку. Даже това­ри­щей Мария при­во­дил в отча­я­ние этот безум­ный террор. Сер­то­рий умо­лял кон­су­ла во что бы то ни ста­ло поло­жить конец это­му; Цин­на тоже был испу­ган. Одна­ко в такие вре­ме­на безу­мие само ста­но­вит­ся силой, люди бро­са­ют­ся в про­пасть, чтобы спа­стись от голо­во­кру­же­ния. Нелег­ко было обуздать сви­ре­по­го ста­ри­ка и его бан­ду, и мень­ше все­го хва­та­ло для это­го муже­ства у Цин­ны. Напро­тив, он даже выбрал Мария на сле­дую­щий год сво­им сото­ва­ри­щем по кон­су­ла­ту. Режим терро­ра наво­дил ужас на уме­рен­ных сто­рон­ни­ков победив­шей пар­тии немно­гим мень­ше, чем на побеж­ден­ную пар­тию. Толь­ко капи­та­ли­сты не были недо­воль­ны тем, что нако­нец чужая рука взя­лась осно­ва­тель­но уни­зить гор­дых оли­гар­хов, при­чем капи­та­ли­стам доста­лась луч­шая часть добы­чи бла­го­да­ря обшир­ным кон­фис­ка­ци­ям и аук­ци­о­нам; в эти дни терро­ра капи­та­ли­сты полу­чи­ли в наро­де про­зви­ще маро­де­ров.

Винов­ни­ку это­го терро­ра, пре­ста­ре­ло­му Гаю Марию, судь­ба посла­ла испол­не­ние обо­их его глав­ней­ших жела­ний. Он ото­мстил всей сво­ре ари­сто­кра­тов, кото­рая отрав­ля­ла ему радость побед и под­ли­ва­ла горечь к его пора­же­ни­ям. За каж­дый була­воч­ный укол он мог отпла­тить уда­ром кин­жа­ла. Кро­ме того он в сле­дую­щем году еще раз ста­но­вил­ся кон­су­лом. Теперь нако­нец осу­ще­ст­ви­лась его меч­та о седь­мом кон­суль­стве, кото­рое пред­ска­зал ему ора­кул и кото­ро­го он доби­вал­ся в тече­ние три­на­дца­ти лет. Боги нис­по­сла­ли ему то, чего он желал. Одна­ко и теперь еще, как в древ­них ска­за­ни­ях, они роко­вой иро­ни­ей ввер­га­ли чело­ве­ка в гибель, испол­няя его жела­ния. В пер­вые свои кон­суль­ства Марий был гор­до­стью сво­их сограж­дан, в шестом — он сде­лал­ся их с.295 посме­ши­щем, а теперь, 229 на сво­ем седь­мом кон­суль­стве, он был обре­ме­нен про­кля­ти­ем всех пар­тий и нена­ви­стью все­го наро­да. Марий от при­ро­ды чело­век пря­мой, спо­соб­ный и чест­ный, был заклей­мен, как безум­ный гла­ва гнус­ной бан­ды раз­бой­ни­ков. Он сам, кажет­ся, чув­ст­во­вал это. Дни про­хо­ди­ли слов­но в опья­не­нии, а по ночам он не нахо­дил успо­ко­е­ния во сне и дол­жен был пить, чтобы забыть­ся.

Смерть Мария

Марий забо­лел горяч­кой. Во вре­мя болез­ни, про­дол­жав­шей­ся семь дней, он бредил, что одер­жи­ва­ет в Малой Азии победы, лав­ры кото­рых были пред­на­зна­че­ны Сул­ле. Он умер 13 янва­ря 668 г. [86 г.] семи­де­ся­ти с лиш­ком лет, обла­дая всем тем, что он счи­тал могу­ще­ст­вом и поче­том, умер есте­ствен­ной смер­тью. Неме­зида, как вид­но, каприз­на и не все­гда отпла­чи­ва­ет кро­вью за кровь. Впро­чем, раз­ве не явля­лось воз­мезди­ем то, что при изве­стии о смер­ти про­слав­лен­но­го спа­си­те­ля наро­да Рим и Ита­лия вздох­ну­ли чуть ли не с бо́льшим облег­че­ни­ем, чем при изве­стии о победе на Раудий­ских полях?

И после смер­ти Мария про­изо­шло еще несколь­ко фак­тов, напо­ми­нав­ших вре­мя терро­ра. Так напри­мер, Гай Фим­брия, боль­ше всех дру­гих запят­нав­ший свои руки в кро­ви во вре­мя мари­ев­ских убийств, пытал­ся убить на похо­ро­нах Мария все­ми почи­тае­мо­го и поща­жен­но­го даже Мари­ем вели­ко­го пон­ти­фи­ка Квин­та Сце­во­лу (кон­су­ла 659 г. [95 г.]). По выздо­ров­ле­нии Сце­во­лы Фим­брия под­верг его уго­лов­но­му пре­сле­до­ва­нию за то, что, как ост­рил Фим­брия, Сце­во­ла не дал себя убить. Но в общем оргии убийств пре­кра­ти­лись. Под пред­ло­гом выпла­ты жало­ва­нья Сер­то­рий собрал бан­ди­тов Мария, окру­жил их сво­и­ми надеж­ны­ми кельт­ски­ми вой­ска­ми и при­ка­зал пере­бить их. Чис­ло их опре­де­ля­ли по мень­шей мере в 4 тыся­чи.

Прав­ле­ние Цин­ны

С терро­ром при­шла тира­ния. Цин­на не толь­ко в тече­ние четы­рех лет (667—670) [87—84 гг.] воз­глав­лял государ­ство в каче­стве кон­су­ла; но он посто­ян­но сам себя назна­чал, а так­же сво­их сото­ва­ри­щей и не спра­ши­вал согла­сия наро­да. Эти демо­кра­ты слов­но с умыш­лен­ным пре­не­бре­же­ни­ем устра­ня­ли суве­рен­ное народ­ное собра­ние. Ни преж­де, ни потом ни один из вождей пар­тии попу­ля­ров не поль­зо­вал­ся такой абсо­лют­ной вла­стью в Ита­лии и в боль­шей части про­вин­ций, не поль­зо­вал­ся ею так дол­го и почти бес­пре­пят­ст­вен­но, как Цин­на. Одна­ко и ничье прав­ле­ние не име­ло столь ничтож­но­го и бес­плод­но­го харак­те­ра. Конеч­но, вер­ну­лись к зако­ну, пред­ло­жен­но­му Суль­пи­ци­ем и впо­след­ст­вии вне­сен­но­му самим Цин­ной, зако­ну, по кото­ро­му новым граж­да­нам и воль­ноот­пу­щен­ни­кам пре­до­став­ля­лось такое же пра­во голо­са, как и всем пол­но­прав­ным граж­да­нам; поста­нов­ле­ни­ем сена­та (670) [84 г.] этот закон был фор­маль­но утвер­жден. Назна­че­ны были цен­зо­ры (668) [86 г.], кото­рые долж­ны были во испол­не­ние ново­го с.296 зако­на рас­пре­де­лить всех ита­ли­ков по 35 граж­дан­ским окру­гам. При этом по воле слу­чая за недо­стат­ком под­хо­дя­щих кан­дида­тов выбран был в цен­зо­ры тот самый Филипп, кото­рый в каче­стве кон­су­ла 663 г. [91 г.] про­ва­лил план Дру­за о даро­ва­нии ита­ли­кам пра­ва голо­са; теперь этот Филипп дол­жен был вно­сить ита­ли­ков в спис­ки граж­дан. Разу­ме­ет­ся, теперь были отме­не­ны реак­ци­он­ные учреж­де­ния, введен­ные Сул­лой в 666 г. [88 г.]. Кое-что было сде­ла­но в уго­ду про­ле­та­ри­а­ту; так напри­мер, веро­ят­но, были отме­не­ны огра­ни­че­ния раздач хле­ба, введен­ные несколь­ко лет тому назад; так, по пред­ло­же­нию народ­но­го три­бу­на Мар­ка Юния Бру­та, вес­ной 671 г. [83 г.] при­сту­пи­ли к заду­ман­но­му Гаем Грак­хом осно­ва­нию коло­нии в Капуе; так, Луций Вале­рий Флакк Млад­ший про­вел закон о дол­гах, по кото­ро­му все част­ные дол­ги сокра­ща­лись до ¼ капи­таль­ной сум­мы, и долж­ник осво­бож­дал­ся от упла­ты осталь­ных трех чет­вер­тей. Одна­ко 230 эти меры, един­ст­вен­ные созида­тель­ные меры во вре­мя все­го прав­ле­ния Цин­ны, были все без исклю­че­ния про­дик­то­ва­ны потреб­но­стя­ми момен­та. В осно­ве их — и это, пожа­луй, самое ужас­ное во всей ката­стро­фе — лежал не какой-либо хотя бы и непра­виль­ный план, а вооб­ще не было ника­ко­го поли­ти­че­ско­го пла­на. Угож­да­ли чер­ни, но в то же вре­мя без малей­шей надоб­но­сти раз­дра­жа­ли ее бес­цель­ным нару­ше­ни­ем закон­но­го поряд­ка выбо­ров. Мог­ли бы най­ти опо­ру в пар­тии капи­та­ли­стов, но нанес­ли ей чрез­вы­чай­но чув­ст­ви­тель­ный удар изда­ни­ем зако­на о дол­гах. В сущ­но­сти опо­рой режи­ма были, без вся­ко­го с его сто­ро­ны содей­ст­вия, новые граж­дане. Поль­зо­ва­лись их под­держ­кой, но не поза­бо­ти­лись уре­гу­ли­ро­вать стран­ное поло­же­ние сам­ни­тов, кото­рые номи­наль­но ста­ли теперь рим­ски­ми граж­да­на­ми, а на деле же, оче­вид­но, счи­та­ли насто­я­щей целью борь­бы свою терри­то­ри­аль­ную неза­ви­си­мость и не скла­ды­ва­ли ору­жия, гото­вясь защи­щать ее от всех и каж­до­го. Уби­ва­ли вид­ных сена­то­ров, как беше­ных собак, но палец о палец не уда­ри­ли, чтобы пре­об­ра­зо­вать сенат в инте­ре­сах пра­ви­тель­ства или хотя бы терро­ри­зи­ро­вать его надол­го, так что пра­ви­тель­ство не мог­ло поло­жить­ся и на сенат. Для Гая Грак­ха свер­же­ние оли­гар­хии не озна­ча­ло того, что новый вла­сти­тель на сво­ем создан­ном им самим троне может вести себя так, как обыч­но ведут себя коро­но­ван­ные ничто­же­ства. Но Цин­на воз­вы­сил­ся не силой сво­ей воли, а бла­го­да­ря чистой слу­чай­но­сти. Уди­ви­тель­но ли, что он оста­вал­ся там, куда занес­ла его вол­на рево­лю­ции, пока новая вол­на не сме­ла его?

Цин­на и Сул­ла

Такое же соче­та­ние неогра­ни­чен­но­го могу­ще­ства с пол­ней­шим бес­си­ли­ем и без­дар­но­стью пра­ви­те­лей мы видим и в том, как рево­лю­ци­он­ное пра­ви­тель­ство вело вой­ну про­тив оли­гар­хии, а меж­ду тем от исхо­да этой борь­бы зави­се­ло в первую оче­редь суще­ст­во­ва­ние это­го же пра­ви­тель­ства.

Ита­лия и про­вин­ции на сто­роне пра­ви­тель­ства

с.297 В Ита­лии оно повеле­ва­ло без­раздель­но. Очень зна­чи­тель­ная часть ста­рых граж­дан была настро­е­на в прин­ци­пе в поль­зу демо­кра­тии. Еще зна­чи­тель­нее было чис­ло уме­рен­ных людей, кото­рые осуж­да­ли звер­ства Мария, но в слу­чае вос­ста­нов­ле­ния оли­гар­хии ожи­да­ли лишь новый пери­од терро­ра, на этот раз со сто­ро­ны про­тив­ной пар­тии. Зло­де­я­ния 667 г. [87 г.] про­из­ве­ли отно­си­тель­но сла­бое впе­чат­ле­ние на всю нацию в целом, так как от них постра­да­ла, глав­ным обра­зом, сто­лич­ная ари­сто­кра­тия; к тому же память о них в извест­ной сте­пе­ни изгла­ди­лась в резуль­та­те после­до­вав­ше­го затем трех­лет­не­го более или менее спо­кой­но­го режи­ма. Нако­нец, вся мас­са новых граж­дан, пожа­луй, 35 всех ита­ли­ков, состо­я­ла если не из сто­рон­ни­ков пра­ви­тель­ства, то во вся­ком слу­чае из реши­тель­ных про­тив­ни­ков оли­гар­хии.

На сто­роне пра­ви­тель­ства сто­я­ло, подоб­но Ита­лии, так­же боль­шин­ство про­вин­ций: Сици­лия, Сар­ди­ния, обе Гал­лии и обе Испа­нии. Квинт Метелл, кото­ро­му уда­лось бежать от убийц, пытал­ся удер­жать Афри­ку за опти­ма­та­ми. К нему напра­вил­ся из Испа­нии Марк Красс, млад­ший сын погиб­ше­го во вре­мя мари­ев­ских убийств Пуб­лия Крас­са. Он при­вел с собой набран­ный им в Испа­нии отряд. Но меж­ду Метел­лом и Крас­сом воз­ник­ли раз­но­гла­сия, и оба вынуж­де­ны были рети­ро­вать­ся перед намест­ни­ком рево­лю­ци­он­но­го пра­ви­тель­ства Гаем Фаби­ем Адри­а­ном. Азия нахо­ди­лась в руках Мит­ри­да­та. Таким обра­зом един­ст­вен­ным убе­жи­щем для побеж­ден­ной оли­гар­хии оста­ва­лась про­вин­ция Македо­ния, посколь­ку она нахо­ди­лась во вла­сти Сул­лы. Туда бежа­ли жена и дети Сул­лы, с трудом спас­ши­е­ся от смер­ти, а так­же нема­ло избе­жав­ших смер­ти сена­то­ров. Таким обра­зом в глав­ной квар­ти­ре Сул­лы обра­зо­ва­лось подо­бие сена­та.

Меры про­тив Сул­лы

231 Пра­ви­тель­ство не ску­пи­лось на декре­ты про­тив про­кон­су­ла оли­гар­хии. Через коми­ции Сул­лу лиши­ли зва­ния глав­но­ко­ман­дую­ще­го, а так­же дру­гих поче­стей и отли­чий и объ­яви­ли вне зако­на. То же постиг­ло Метел­ла, Аппия Клав­дия и дру­гих вид­ных бег­ле­цов. Дом Сул­лы в Риме был раз­ру­шен до осно­ва­ния, его име­ния были раз­граб­ле­ны. Но это не реша­ло дела. Если бы Гай Марий про­жил доль­ше, он, несо­мнен­но, сам отпра­вил­ся бы про­тив Сул­лы в стра­ну, о кото­рой он бредил на смерт­ном одре. О мерах, при­ня­тых пра­ви­тель­ст­вом после смер­ти Мария, уже гово­ри­лось выше. Луций Вале­рий Флакк Млад­ший4, кото­рый после смер­ти Мария стал кон­су­лом и с.298 глав­но­ко­ман­дую­щим на Восто­ке (668) [86 г.], не был ни сол­да­том, ни офи­це­ром; сопро­вож­дав­ший его Гай Фим­брия, не лишен­ный воен­ных спо­соб­но­стей, был непо­ко­рен, а под­чи­нен­ная им армия — втрое сла­бее армии Сул­лы. Одно за дру­гим при­хо­ди­ли в Рим изве­стия, что Флакк, боясь быть раз­би­тым Сул­лой, укло­нил­ся от встре­чи с ним и про­шел в Азию (668) [86 г.]; что Фим­брия устра­нил Флак­ка и сам занял его место (в нача­ле 669 г. [85 г.]); что Сул­ла заклю­чил мир с Мит­ри­да­том (669/670) [85/84 г.]. До сих пор Сул­ла хра­нил пол­ное мол­ча­ние по отно­ше­нию к сто­яв­ше­му у вла­сти пра­ви­тель­ству Рима. Теперь сена­ту было посла­но пись­мо с изве­ще­ни­ем об окон­ча­нии вой­ны и пред­сто­я­щем воз­вра­ще­нии Сул­лы в Ита­лию. Сул­ла обе­щал, что будет соблюдать пра­ва, пре­до­став­лен­ные новым граж­да­нам, писал, что кара­тель­ные экзе­ку­ции хотя и неиз­беж­ны, но кос­нут­ся толь­ко зачин­щи­ков, а не масс. Это пред­у­преж­де­ние выве­ло Цин­ну из его без­дей­ст­вия. Если до сих пор все пред­при­ня­тые им про­тив Сул­лы меры сво­ди­лись к тому, что он собрал лишь несколь­ко отрядов войск и несколь­ко кораб­лей в Адри­а­ти­че­ском море, то теперь он решил сроч­но отпра­вить­ся в Гре­цию.

Попыт­ки согла­ше­ния

Одна­ко, с дру­гой сто­ро­ны, посла­ние Сул­лы, кото­рое по тогдаш­ним обсто­я­тель­ствам надо было счи­тать весь­ма сдер­жан­ным, воз­буди­ло в среде уме­рен­ной пар­тии надеж­ды на мир­ное согла­ше­ние. По пред­ло­же­нию Флак­ка Стар­ше­го боль­шин­ство сена­та при­ня­ло поста­нов­ле­ние сде­лать попыт­ку при­ми­ре­ния и при­гла­сить с этой целью Сул­лу при­быть в Ита­лию. Сул­ле гаран­ти­ро­ва­лась лич­ная без­опас­ность, а кон­су­лам Цинне и Кар­бо­ну реше­но было пред­ло­жить при­оста­но­вить воен­ные при­готов­ле­ния до полу­че­ния отве­та от Сул­лы. Сул­ла не отве­тил на пред­ло­же­ния сена­та без­услов­ным отка­зом. Конеч­но, он не при­был сам в Ита­лию, но объ­явил через сво­их послов, что не тре­бу­ет ниче­го, кро­ме вос­ста­нов­ле­ния сослан­ных в их преж­нем поло­же­нии и нака­за­ния по суду за совер­шен­ные 232 пре­ступ­ле­ния. Что же каса­ет­ся гаран­тии без­опас­но­сти, то Сул­ла заявил, что не нуж­да­ет­ся в ней, а, напро­тив, сам пре­до­ста­вит ее сво­им сооте­че­ст­вен­ни­кам в Ита­лии. Его послан­цы нашли с.299 поло­же­ние в Ита­лии суще­ст­вен­но изме­нив­шим­ся. Цин­на, не счи­та­ясь с упо­мя­ну­тым поста­нов­ле­ни­ем сена­та, немед­лен­но после заседа­ния отпра­вил­ся в армию, чтобы руко­во­дить ее посад­кой на суда.

Смерть Цин­ны

При­каз отпра­вить­ся в мор­ское пла­ва­ние в небла­го­при­ят­ное вре­мя года вызвал бунт в глав­ной квар­ти­ре в Анконе сре­ди войск, и без того недис­ци­пли­ни­ро­ван­ных. Жерт­вой бун­та стал Цин­на (нача­ло 670 г.) [84 г.]. Сото­ва­рищ Цин­ны Кар­бон был вынуж­ден ото­звать обрат­но уже пере­прав­лен­ные отряды, и, отка­зав­шись от похо­да в Гре­цию, стал на зим­ние квар­ти­ры в Ари­мине.

Кар­бон и новые граж­дане гото­вят­ся к борь­бе с Сул­лой

Но это не изме­ни­ло отри­ца­тель­но­го отно­ше­ния к пред­ло­же­ни­ям Сул­лы. Сенат отверг­нул их, не допу­стив даже послов его в Рим, и напря­мик при­ка­зал Сул­ле сло­жить ору­жие. Это реши­тель­ное выступ­ле­ние сена­та не было делом сто­рон­ни­ков Мария. Теперь, в решаю­щий момент, они были вынуж­де­ны отка­зать­ся от узур­пи­ро­ван­ной до сих пор выс­шей долж­но­сти в государ­стве и назна­чить новые кон­суль­ские выбо­ры на решаю­щий 671 год [83 г.]. Выбра­ны были не преж­ний кон­сул Кар­бон и не кто-либо из спо­соб­ных офи­це­ров пра­вив­шей до сих пор кли­ки, не Квинт Сер­то­рий и не сын Гая Мария. Выбран­ны­ми ока­за­лись Луций Сци­пи­он и Гай Нор­бан, оба — без­дар­но­сти; ни один из них не умел сра­жать­ся, а Сци­пи­он даже не умел пуб­лич­но гово­рить. Для при­вле­че­ния изби­ра­те­лей Сци­пи­он мог сослать­ся толь­ко на то обсто­я­тель­ство, что был пра­вну­ком победи­те­ля Антио­ха, а Нор­бан — что он был поли­ти­че­ским про­тив­ни­ком оли­гар­хии. При­вер­жен­цев Мария не столь­ко гну­ша­лись за зло­де­я­ния, сколь­ко пре­зи­ра­ли за их ничто­же­ство. Но если нация не жела­ла слы­шать о них, то подав­ля­ю­щее боль­шин­ство ее еще мень­ше жела­ло слы­шать о Сул­ле и рестав­ра­ции оли­гар­хии. Твер­до реше­но было ока­зать сопро­тив­ле­ние. Пока Сул­ла пере­пра­вил­ся в Азию, пока он пере­тя­нул вой­ско Фим­брии на свою сто­ро­ну, а сам Фим­брия покон­чил с собою, пра­ви­тель­ство в Ита­лии вос­поль­зо­ва­лось пре­до­став­лен­ной ему, таким обра­зом, годич­ной отсроч­кой для энер­гич­ных воен­ных при­готов­ле­ний. Утвер­жда­ют, что когда Сул­ла выса­дил­ся в Ита­лии, про­тив него сто­я­ло сто тысяч сол­дат, а впо­след­ст­вии даже вдвое боль­ше.

Тяже­лое поло­же­ние Сул­лы

Про­тив этой ита­лий­ской силы у Сул­лы не было ниче­го, кро­ме его пяти леги­о­нов, чис­лен­ность кото­рых, даже вклю­чая под­креп­ле­ние из Македо­нии и Пело­пон­не­са, едва дохо­ди­ла до соро­ка тысяч. Прав­да, это вой­ско за семь лет войн в Ита­лии, Гре­ции и Азии отвык­ло от поли­ти­кан­ства и было при­вя­за­но к сво­е­му пол­ко­вод­цу, кото­рый про­щал сво­им сол­да­там все: куте­жи, звер­ства и даже бун­ты про­тив офи­це­ров, тре­бо­вал от них толь­ко храб­ро­сти и вер­но­сти глав­но­ко­ман­дую­ще­му и в слу­чае победы обе­щал самые щед­рые награ­ды. Армия Сул­лы была пре­да­на ему со всем сол­дат­ским с.300 энту­зи­аз­мом, сила кото­ро­го заклю­ча­ет­ся в том, что он зача­стую вызы­ва­ет в душе одно­го и того же чело­ве­ка и самые бла­го­род­ные и самые низ­кие стра­сти. Сол­да­ты Сул­лы, доб­ро­воль­но, по рим­ско­му обы­чаю, покля­лись в том, что будут твер­до сто­ять друг за дру­га, и каж­дый из них доб­ро­воль­но при­нес глав­но­ко­ман­дую­ще­му свои сбе­ре­же­ния для покры­тия воен­ных рас­хо­дов. Одна­ко, как ни важ­но было зна­че­ние тако­го отбор­но­го и спло­чен­но­го ядра в борь­бе с непри­я­тель­ски­ми вой­ска­ми, Сул­ла отлич­но пони­мал, что с пятью леги­о­на­ми нель­зя одо­леть Ита­лию, если она ока­жет еди­но­душ­ное и реши­тель­ное сопро­тив­ле­ние. Ему нетруд­но было бы спра­вить­ся 233 с пар­ти­ей попу­ля­ров и ее без­дар­ны­ми само­держ­ца­ми. Но про­тив него в сою­зе с этой пар­ти­ей сто­я­ла вся мас­са тех, кото­рые не жела­ли рестав­ра­ции оли­гар­хи­че­ско­го терро­ра, а глав­ное, все новые граж­дане — как те из них, кото­рых закон Юлия удер­жал от уча­стия в вос­ста­нии, так и те, вос­ста­ние кото­рых несколь­ко лет тому назад при­ве­ло Рим на край гибе­ли.

Уме­рен­ность Сул­лы

Сул­ла отлич­но отда­вал себе отчет в поло­же­нии и был далек от сле­по­го озлоб­ле­ния и упря­мо­го эго­из­ма, отли­чав­ших боль­шин­ство его пар­тии. Когда государ­ство было объ­ято пожа­ром, когда уби­ва­ли его дру­зей, раз­ру­ша­ли его дома, вверг­ли в нуж­ду его семью, он непо­ко­ле­би­мо оста­вал­ся на сво­ем посту, пока не победил вра­га роди­ны и пока не была обес­пе­че­на без­опас­ность рим­ских гра­ниц. В том же духе пат­рио­ти­че­ской и бла­го­ра­зум­ной уме­рен­но­сти трак­то­вал он и теперь ита­лий­ские обсто­я­тель­ства. Он делал все, что было в его силах, для того чтобы успо­ко­ить уме­рен­ные эле­мен­ты и новых граж­дан и не допу­стить, чтобы под име­нем граж­дан­ской вой­ны сно­ва вспых­ну­ла гораздо более опас­ная вой­на меж­ду ста­ры­ми рим­ски­ми граж­да­на­ми и ита­лий­ски­ми союз­ни­ка­ми. Уже в пер­вом сво­ем посла­нии к сена­ту Сул­ла тре­бо­вал лишь пра­ва и спра­вед­ли­во­сти и кате­го­ри­че­ски отка­зы­вал­ся от терро­ра. Соглас­но это­му он обе­щал теперь без­услов­ное поми­ло­ва­ние всем тем, кото­рые отсту­пят­ся от рево­лю­ци­он­но­го пра­ви­тель­ства. Всех сво­их сол­дат он заста­вил пооди­ноч­ке поклясть­ся, что они будут отно­сить­ся к ита­ли­кам, как к дру­зьям и сограж­да­нам. Самые кате­го­ри­че­ские заяв­ле­ния обес­пе­чи­ва­ли новым граж­да­нам при­об­ре­тен­ные ими поли­ти­че­ские пра­ва. Кар­бон даже наме­рен был поэто­му потре­бо­вать залож­ни­ков от всех ита­лий­ских горо­дов. Одна­ко этот план про­ва­лил­ся, так как вызвал все­об­щее него­до­ва­ние, и ему вос­про­ти­вил­ся сенат. Глав­ная труд­ность поло­же­ния Сул­лы состо­я­ла в том, что при рас­про­стра­нив­шем­ся веро­лом­стве новые граж­дане име­ли все осно­ва­ния сомне­вать­ся если не в его лич­ных наме­ре­ни­ях, то во вся­ком слу­чае в том, суме­ет ли он после победы заста­вить свою пар­тию сдер­жать сло­во.

Высад­ка Сул­лы в Ита­лии

с.301 Вес­ной 671 г. [83 г.] Сул­ла со сво­и­ми леги­о­на­ми выса­дил­ся в Брун­ди­зии. Полу­чив это изве­стие, сенат немед­лен­но объ­явил оте­че­ство в опас­но­сти и пре­до­ста­вил кон­су­лам неогра­ни­чен­ные пол­но­мо­чия. Одна­ко эти без­дар­ные пра­ви­те­ли не при­ня­ли зара­нее мер, и пред­виден­ная уже в тече­ние несколь­ких лет высад­ка Сул­лы заста­ла их врас­плох. Армия нахо­ди­лась еще в Ари­мине, пор­то­вые горо­да не были заня­ты вой­ска­ми и, — что совсем неве­ро­ят­но, — на всем юго-восточ­ном побе­ре­жье не было ни одно­го сол­да­та.

Под­держ­ка Сул­лы опти­ма­та­ми и пере­беж­чи­ка­ми

Послед­ст­вия ска­за­лись очень ско­ро. Брун­ди­зий, круп­ный город, жите­ли кото­ро­го полу­чи­ли пра­ва граж­дан, без сопро­тив­ле­ния открыл свои ворота пол­ко­вод­цу оли­гар­хий, его при­ме­ру после­до­ва­ли вся Мес­са­пия и Апу­лия. Армия Сул­лы про­хо­ди­ла по этим обла­стям, как по дру­же­ст­вен­ной стране, и, пом­ня о дан­ной клят­ве, соблюда­ла самую стро­гую дис­ци­пли­ну. Со всех сто­рон сте­ка­лись в лагерь Сул­лы рас­се­ян­ные остат­ки пар­тий опти­ма­тов. Квинт Метелл при­был из гор­ных уще­лий Лигу­рии, куда он спас­ся из Афри­ки. Он сно­ва в каче­стве кол­ле­ги Сул­лы при­нял зва­ние про­кон­су­ла, воз­ло­жен­ное на него в 667 г. [87 г.] и отня­тое рево­лю­ци­ей. Из Афри­ки при­был так­же с неболь­шим воору­жен­ным отрядом Марк Красс. Прав­да, боль­шин­ство опти­ма­тов явля­лось в каче­стве знат­ных эми­гран­тов с боль­ши­ми пре­тен­зи­я­ми, но без охоты к борь­бе. Им при­шлось выслу­ши­вать от Сул­лы рез­кие сло­ва о знат­ных гос­по­дах, кото­рые ожи­да­ют сво­его спа­се­ния для бла­га государ­ства, но сами не хотят 234 даже воору­жить сво­их рабов. Но, что важ­нее, ста­ли являть­ся уже пере­беж­чи­ки из демо­кра­ти­че­ско­го лаге­ря, напри­мер, обра­зо­ван­ный и ува­жае­мый Луций Филипп, един­ст­вен­ный кон­су­ляр, если не счи­тать несколь­ко явных без­дар­но­стей, свя­зав­ший­ся с рево­лю­ци­он­ным пра­ви­тель­ст­вом и при­ни­мав­ший от него раз­ные долж­но­сти. Он нашел у Сул­лы самый любез­ный при­ем и полу­чил почет­ное и лег­кое пору­че­ние занять для Сул­лы про­вин­цию Сар­ди­нию. Такой же при­ем встре­ти­ли Квинт Лукре­ций Офел­ла и дру­гие дель­ные офи­це­ры. Они немед­лен­но полу­чи­ли назна­че­ния. Даже Пуб­лий Цетег, один из тех сена­то­ров, кото­рых после мяте­жа Суль­пи­ция Сул­ла объ­явил вне зако­на, был поми­ло­ван и полу­чил долж­ность в армии. Еще важ­нее отдель­ных пере­беж­чи­ков был пере­ход на сто­ро­ну Сул­лы обла­сти Пице­на, про­ис­шед­ший в зна­чи­тель­ной мере бла­го­да­ря ста­ра­ни­ям сына Стра­бо­на, моло­до­го Гнея Пом­пея.

Пом­пей

Пом­пей, как и его отец, не был по убеж­де­ни­ям с само­го нача­ла сто­рон­ни­ком оли­гар­хии. Он при­знал рево­лю­ци­он­ное пра­ви­тель­ство и даже посту­пил на служ­бу в армию Цин­ны. Одна­ко ему не про­ща­ли того, что его отец борол­ся про­тив рево­лю­ции, к нему отно­си­лись враж­деб­но, и ему угро­жа­ла поте­ря его очень зна­чи­тель­но­го состо­я­ния, так как от него потре­бо­ва­ли судом воз­вра­та воен­ной добы­чи, при­сво­ен­ной или яко­бы с.302 при­сво­ен­ной его отцом при взя­тии Аску­ла. Его спас­ло от разо­ре­ния не столь­ко крас­но­ре­чие кон­су­ля­ра Луция Филип­па и моло­до­го Луция Гор­тен­зия[2], сколь­ко про­тек­ция лич­но рас­по­ло­жен­но­го к нему кон­су­ла Кар­бо­на; но горь­кий оса­док остал­ся. Узнав о высад­ке Сул­лы, Пом­пей отпра­вил­ся в Пицен, где у него были обшир­ные поме­стья и боль­шие муни­ци­паль­ные свя­зи, уна­сле­до­ван­ные от отца и при­об­ре­тен­ные во вре­мя союз­ни­че­ской вой­ны. В Аук­си­ме (Ози­мо) Пом­пей водру­зил зна­мя пар­тии опти­ма­тов. Область, насе­ле­ние кото­рой боль­шей частью име­ло пра­ва ста­рых граж­дан, ста­ла на его сто­ро­ну. Моло­дые сол­да­ты, боль­шин­ство кото­рых слу­жи­ли вме­сте с ним под началь­ст­вом его отца, охот­но посту­па­ли на служ­бу к сме­ло­му вождю, кото­рый, несмот­ря на то, что ему еще не испол­ни­лось 23 лет, был хоро­шим сол­да­том и пол­ко­вод­цем, в кава­ле­рий­ских стыч­ках все­гда был впе­ре­ди всех и сме­ло вру­бал­ся в непри­я­тель­ские ряды. Отряд пицен­ских доб­ро­воль­цев в ско­ром вре­ме­ни раз­рос­ся до трех леги­о­нов. Для подав­ле­ния вос­ста­ния в Пицен были посла­ны из сто­ли­цы вой­ска под началь­ст­вом Кле­лия, Гая Карри­ны, Луция Юния Бру­та Дама­зип­па5.

Моло­дой пол­ко­во­дец уме­ло вос­поль­зо­вал­ся раз­но­гла­си­я­ми, воз­ник­ши­ми сре­ди этих вождей. Он укло­нял­ся от боя с ними или раз­би­вал их пооди­ноч­ке; ему уда­лось вос­ста­но­вить связь с глав­но­ко­ман­дую­щим Сул­лой, кажет­ся, в Апу­лии. Сул­ла при­вет­ст­во­вал его как импе­ра­то­ра, т. е. как коман­дую­ще­го само­сто­я­тель­но и не под его началь­ст­вом, а рядом с ним сто­я­ще­го офи­це­ра. Он осы­пал это­го юно­шу таки­ми поче­стя­ми, каких не ока­зы­вал ни одно­му из сво­их знат­ных кли­ен­тов. По всей веро­ят­но­сти, это долж­но было быть так­же кос­вен­ным упре­ком по адре­су бес­ха­рак­тер­ных опти­ма­тов.

Поход Сул­лы в Кам­па­нию про­тив Нор­ба­на и Сци­пи­о­на

Полу­чив, таким обра­зом, нема­ло­важ­ную мораль­ную и мате­ри­аль­ную под­держ­ку, Сул­ла вме­сте с Метел­лом дви­нул­ся из Апу­лии в Кам­па­нию через сам­нит­скую терри­то­рию, где все еще про­дол­жа­лось вос­ста­ние. Туда же напра­ви­лись глав­ные силы непри­я­те­ля, и каза­лось, там про­изой­дет решаю­щее столк­но­ве­ние. Армия кон­су­ла 235 Гая Нор­ба­на сто­я­ла уже у Капуи, где толь­ко что со всей демо­кра­ти­че­ской пыш­но­стью была осно­ва­на новая коло­ния. По Аппи­е­вой доро­ге под­хо­ди­ла так­же вто­рая кон­суль­ская армия.

Победа Сул­лы над Нор­ба­ном у горы Тифа­ты

Одна­ко еще до при­бы­тия вто­рой кон­суль­ской армии Сул­ла уже сто­ял про­тив армии Нор­ба­на. Сул­ла еще раз сде­лал попыт­ку всту­пить в пере­го­во­ры, но она при­ве­ла лишь к тому, что его послам было нане­се­но оскорб­ле­ние дей­ст­ви­ем. Тогда его испы­тан­ные в боях вой­ска с новым оже­сто­че­ни­ем с.303 бро­си­лись на непри­я­те­ля. В пер­вом же могу­чем натис­ке с высот Тифа­ты они рас­се­я­ли сто­яв­шую на рав­нине непри­я­тель­скую армию. С остат­ка­ми сво­их войск Нор­бан устре­мил­ся в рево­лю­ци­он­ную коло­нию Капую и в город новых граж­дан Неа­поль, где был окру­жен Сул­лой. Вой­ска Сул­лы, кото­рым до сих пор вну­ша­ло тре­во­гу чис­лен­ное пре­вос­ход­ство непри­я­те­ля, теперь, после этой победы, убеди­лись в сво­ем воен­ном пре­вос­ход­стве. Не тра­тя вре­ме­ни на оса­ду остат­ков раз­би­той армии, Сул­ла при­ка­зал оце­пить упо­мя­ну­тые горо­да, а сам дви­нул­ся по Аппи­е­вой доро­ге, по направ­ле­нию к Теа­ну, где сто­ял Сци­пи­он. Сул­ла и ему пред­ло­жил перед бит­вой мир, и, кажет­ся, вполне серь­ез­но. Сци­пи­он по сво­ей бес­ха­рак­тер­но­сти пошел на это и заклю­чил с Сул­лой пере­ми­рие.

Пере­ход войск Сци­пи­о­на на сто­ро­ну Сул­лы

Меж­ду Кале­сом и Теа­ном состо­я­лась лич­ная встре­ча обо­их пол­ко­вод­цев, оба были оди­на­ко­во знат­но­го про­ис­хож­де­ния, оди­на­ко­во обра­зо­ван­ные и бла­го­вос­пи­тан­ные и в тече­ние мно­гих лет това­ри­щи по заседа­ни­ям в сена­те. Нача­лось обсуж­де­ние отдель­ных вопро­сов, и пере­го­во­ры настоль­ко подви­ну­лись впе­ред, что Сци­пи­он отпра­вил гон­ца в Капую запро­сить мне­ние сво­его кол­ле­ги. Меж­ду тем вме­ша­лись сол­да­ты обо­их лаге­рей; сол­да­ты Сул­лы, кото­рых он щед­ро снаб­жал день­га­ми, без боль­шо­го труда уго­во­ри­ли за круж­кой вина не осо­бен­но воин­ст­вен­ных ново­бран­цев Сци­пи­о­на, что выгод­нее быть с ними в друж­бе, чем во враж­де. Сер­то­рий тщет­но пре­до­сте­ре­гал глав­но­ко­ман­дую­ще­го об опас­но­сти тако­го бра­та­ния. Согла­ше­ние, кото­рое каза­лось столь близ­ким, одна­ко, не состо­я­лось. От пере­ми­рия отка­зал­ся Сци­пи­он. Одна­ко Сул­ла утвер­ждал, что уже позд­но и мир­ный дого­вор заклю­чен. Тогда сол­да­ты Сци­пи­о­на, под пред­ло­гом, что их коман­дую­щий неза­кон­но анну­ли­ро­вал пере­ми­рие, ста­ли мас­са­ми пере­хо­дить в ряды непри­я­те­ля. Сце­на закон­чи­лась все­об­щи­ми объ­я­ти­я­ми, зри­те­ля­ми кото­рой при­шлось стать офи­це­рам рево­лю­ци­он­ной армий. Сул­ла потре­бо­вал, чтобы кон­сул отка­зал­ся от сво­ей долж­но­сти. Сци­пи­он согла­сил­ся. Тогда Сул­ла дал ему и его шта­бу кон­вой из сво­их всад­ни­ков для сопро­вож­де­ния их туда, куда они поже­ла­ют. Одна­ко, очу­тив­шись на сво­бо­де, Сци­пи­он сно­ва воз­ло­жил на себя зна­ки кон­суль­ско­го досто­ин­ства и стал соби­рать новую армию, впро­чем, без зна­чи­тель­но­го успе­ха. Сул­ла и Метелл ста­ли на зим­ние квар­ти­ры в Кам­па­нии и после вто­рич­ной без­успеш­ной попыт­ки согла­ше­ния с Нор­ба­ном оса­жда­ли Капую в тече­ние всей зимы.

Воору­же­ние обе­их сто­рон

В резуль­та­те пер­во­го похо­да Сул­ла завла­дел Апу­ли­ей, Пице­ном и Кам­па­ни­ей, лик­види­ро­вал одну кон­суль­скую армию, победил и оса­дил дру­гую. Ита­лий­ские горо­да, вынуж­ден­ные сде­лать выбор меж­ду той или дру­гой сто­ро­ной, настой­чи­во тре­бо­вав­ши­ми это­го выбо­ра, уже ста­ли всту­пать в пере­го­во­ры с Сул­лой и заклю­чать с ним фор­маль­ные с.304 дого­во­ры, в кото­рых пол­ко­во­дец оли­гар­хии гаран­ти­ро­вал им поли­ти­че­ские пра­ва, при­об­ре­тен­ные ими от пар­тии про­тив­ни­ка. Сул­ла был твер­до уве­рен и умыш­лен­но выска­зы­вал откры­то, что в сле­дую­щую кам­па­нию низ­вергнет рево­лю­ци­он­ное пра­ви­тель­ство и всту­пит в Рим. Одна­ко, как вид­но, отча­я­ние при­да­ло новые силы рево­лю­ци­он­ной пар­тии. Кон­су­лат полу­чи­ли 236 двое из самых реши­тель­ных ее вождей: Кар­бон, в тре­тий раз, и Гай Марий-сын. Послед­не­му толь­ко что испол­ни­лось два­дцать лет, и по зако­ну он не мог зани­мать кон­суль­ской долж­но­сти. Но с этим так же мало счи­та­лись, как и со все­ми дру­ги­ми пунк­та­ми кон­сти­ту­ции. Квинт Сер­то­рий, кото­рый и в этом и в дру­гих вопро­сах допус­кал неудоб­ную кри­ти­ку, полу­чил при­каз отпра­вить­ся в Этру­рию для ново­го набо­ра, а оттуда в свою про­вин­цию, Ближ­нюю Испа­нию. Для попол­не­ния каз­ны сенат был вынуж­ден издать поста­нов­ле­ние о чекан­ке монет из золо­той и сереб­ря­ной утва­ри рим­ских хра­мов. Насколь­ко вели­ка была полу­чен­ная сум­ма, мож­но судить по тому, что по исте­че­нии мно­гих меся­цев вой­ны в казне оста­ва­лось еще свы­ше 4 мил­ли­о­нов тале­ров (14 тысяч фун­тов золота и 6 тысяч фун­тов сереб­ра). В зна­чи­тель­ной части Ита­лии, кото­рая по при­нуж­де­нию или доб­ро­воль­но оста­ва­лась еще на сто­роне рево­лю­ции, шли интен­сив­ные при­готов­ле­ния к войне. Из Этру­рии, где мно­гие горо­да полу­чи­ли пра­ва новых граж­дан, и из обла­сти реки По при­бы­ва­ли зна­чи­тель­ные новые отряды. Вете­ра­ны Мария ото­зва­лись на при­зыв его сына и в боль­шом коли­че­стве сте­ка­лись под его зна­ме­на. Но нигде не гото­ви­лись к борь­бе про­тив Сул­лы с таким страст­ным вооду­шев­ле­ни­ем, как в вос­став­шем Сам­нии и в неко­то­рых мест­но­стях Лука­нии. Не из пре­дан­но­сти рим­ско­му рево­лю­ци­он­но­му пра­ви­тель­ству стра­на осков посы­ла­ла мно­го­чис­лен­ные под­креп­ле­ния для его армии; насе­ле­ние пони­ма­ло, что вос­ста­нов­лен­ная Сул­лой оли­гар­хия не будет мирить­ся с фак­ти­че­ски суще­ст­ву­ю­щей теперь неза­ви­си­мо­стью их стра­ны, как мири­лось с ней сла­бое пра­ви­тель­ство Цин­ны. Таким обра­зом, в борь­бе про­тив Сул­лы еще раз просну­лось ста­рое сопер­ни­че­ство сабел­лов с лати­на­ми. Для Сам­ния и Лация эта вой­на была такой же борь­бой за нацио­наль­ную неза­ви­си­мость, как вой­ны V сто­ле­тия [сер. IV — сер. III вв.]. Она велась не за поли­ти­че­ские пра­ва, более или менее широ­кие, а с целью уни­что­жить вра­га и удо­вле­тво­рить дав­но зата­ен­ную в душе нена­висть. Поэто­му неуди­ви­тель­но, что в этих местах вой­на носи­ла совер­шен­но дру­гой харак­тер, чем в дру­гих; неуди­ви­тель­но, что здесь не было попы­ток к при­ми­ре­нию, сра­жа­лись с оже­сто­че­ни­ем и пре­сле­до­ва­ли друг дру­га до кон­ца.

Итак, кам­па­нию 672 г. [82 г.] обе сто­ро­ны нача­ли с воз­рос­ши­ми сила­ми и с осо­бым оже­сто­че­ни­ем. Преж­де все­го пре­сек­ла вся­кий путь к при­ми­ре­нию рево­лю­ци­он­ная пар­тия. По пред­ло­же­нию Кар­бо­на, рим­ские коми­ции объ­яви­ли вне зако­на всех с.305 сена­то­ров, нахо­див­ших­ся в лаге­ре Сул­лы. Сул­ла хра­нил мол­ча­ние; веро­ят­но, он счи­тал, что про­тив­ная пар­тия таким обра­зом зара­нее под­пи­сы­ва­ет свой соб­ст­вен­ный при­го­вор.

Поход Сул­лы в Лаций про­тив Мария-сына

Армия опти­ма­тов разде­ли­лась. Про­кон­сул Метелл, опи­ра­ясь на вос­ста­ние в Пицене, пред­при­нял поход в Верх­нюю Ита­лию, а Сул­ла дви­нул­ся из Кам­па­нии пря­мым путем на Рим. Про­тив Метел­ла высту­пил Кар­бон. Глав­ную непри­я­тель­скую армию Марий ожи­дал в Лации.

Победа Сул­лы при Сакри­пор­те

Дви­га­ясь впе­ред по Латин­ской доро­ге, Сул­ла встре­тил­ся с непри­я­те­лем неда­ле­ко от Сиг­нии. Непри­я­тель­ская армия отсту­па­ла перед ним вплоть до так назы­вае­мо­го «Сакри­пор­та», меж­ду Сиг­ни­ей и кре­по­стью Пре­не­сте, глав­ной базой войск Мария. Здесь Марий при­нял сра­же­ние. Его армия состо­я­ла при­бли­зи­тель­но из 40000 чело­век, а сам Марий по сво­ей дикой энер­гии и лич­но­му муже­ству был достой­ным сыном сво­его отца. Но его сол­да­ты не были теми испы­тан­ны­ми сол­да­та­ми, с кото­ры­ми отец Мария одер­жи­вал свои победы, а неопыт­ный моло­дой пол­ко­во­дец еще менее мог рав­нять­ся со ста­рым 237 масте­ром воен­но­го дела. Вой­ска Мария вско­ре дрог­ну­ли: пере­ход одно­го из его отрядов еще во вре­мя сра­же­ния на сто­ро­ну непри­я­те­ля уско­рил пора­же­ние. Боль­ше поло­ви­ны сол­дат Мария пало или было взя­то в плен. Осталь­ные не были в состо­я­нии ни удер­жать­ся в откры­том поле, ни пере­пра­вить­ся на дру­гой берег Тиб­ра; они были вынуж­де­ны искать убе­жи­ща в сосед­них кре­по­стях. Сто­ли­ца, в кото­рой не запас­лись забла­говре­мен­но про­до­воль­ст­ви­ем, была обре­че­на на неиз­беж­ную гибель.

Кро­ва­вые дей­ст­вия демо­кра­тов в Риме

Поэто­му Марий при­ка­зал коман­дую­ще­му в Риме пре­то­ру Луцию Бру­ту Дама­зип­пу оста­вить город, пред­ва­ри­тель­но умерт­вив всех уцелев­ших вид­ных при­вер­жен­цев про­тив­ной пар­тии. Этот жесто­кий при­каз, кото­рым сын пре­взо­шел отца, был выпол­нен. Под каким-то пред­ло­гом Дама­зипп созвал сенат, и наме­чен­ные жерт­вы были пере­би­ты во вре­мя заседа­ния или же во вре­мя бег­ства из сена­та. Несмот­ря на пред­ше­ст­ву­ю­щую ради­каль­ную чист­ку сена­та, нашлось еще несколь­ко име­ни­тых жертв: быв­ший эдил Пуб­лий Анти­стий, тесть Гнея Пом­пея, и сын извест­но­го дру­га, а впо­след­ст­вии про­тив­ни­ка Грак­хов, быв­ший пре­тор Гай Кар­бон. После гибе­ли мно­го­чис­лен­ных выдаю­щих­ся талан­тов эти два чело­ве­ка были луч­ши­ми ора­то­ра­ми на опу­стев­шем фору­ме. В чис­ле уби­тых нахо­ди­лись так­же кон­су­ляр Луций Доми­тий и досто­по­чтен­ный вели­кий пон­ти­фик Квинт Сце­во­ла, кото­рый спас­ся от кин­жа­ла Фим­брии лишь для того, чтобы теперь во вре­мя послед­них судо­рог рево­лю­ции испу­стить дух во вве­рен­ном его попе­че­нию хра­ме боги­ни Весты. В без­молв­ном ужа­се тол­па смот­ре­ла, как воло­чи­ли по ули­цам, а потом бро­си­ли в реку тру­пы этих послед­них жертв терро­ра.

Оса­да Пре­не­сте

с.306 Раз­би­тые вой­ска Мария устре­ми­лись в близ­ле­жа­щие укреп­лен­ные горо­да новых граж­дан Нор­бу и Пре­не­сте. Сам Марий со сво­ей каз­ной и с боль­шей частью бег­ле­цов укрыл­ся в Пре­не­сте. Сул­ла, так же как год назад в Капуе, оста­вил у Пре­не­сте спо­соб­но­го офи­це­ра Квин­та Офел­лу, при­ка­зав ему не тра­тить сил на оса­ду горо­да, а лишь окру­жить его широ­кой лини­ей бло­ка­ды и взять его голо­дом. Сам Сул­ла дви­нул свои вой­ска с раз­ных сто­рон на сто­ли­цу, но не нашел ни в ней, ни в окрест­но­стях непри­я­тель­ских войск.

Взя­тие Рима

Сул­ла занял сто­ли­цу, не встре­тив сопро­тив­ле­ния. Обра­тив­шись к наро­ду с успо­ко­и­тель­ной речью и отдав необ­хо­ди­мые рас­по­ря­же­ния, он немед­лен­но отпра­вил­ся даль­ше в Этру­рию, чтобы соеди­нить­ся с Метел­лом и вытес­нить вра­га так­же из север­ной Ита­лии.

Борь­ба Метел­ла с Кар­бо­ном в север­ной Ита­лии

Меж­ду тем Метелл натолк­нул­ся на помощ­ни­ка Кар­бо­на Карри­ну и раз­бил его на реке Эзис (Эзи­но, меж­ду Анко­ной и Сеной Галль­ской), отде­ляв­шей Пицен­скую область от Галль­ской про­вин­ции. Когда подо­спел сам Кар­бон со сво­ей более силь­ной арми­ей, Метелл дол­жен был отка­зать­ся от даль­ней­ше­го наступ­ле­ния. Одна­ко, полу­чив изве­стие о бит­ве при Сакри­пор­те, Кар­бон, опа­са­ясь за свои ком­му­ни­ка­ци­он­ные линии, отсту­пил до Фла­ми­ни­е­вой доро­ги и раз­бил свою глав­ную квар­ти­ру в узло­вом пунк­те Ари­мине, чтобы отсюда гос­под­ст­во­вать над апен­нин­ски­ми пере­ва­ла­ми и над доли­ной реки По. При этом отступ­ле­нии отдель­ные отряды попа­ли в руки непри­я­те­ля, Сена Галль­ская была при­сту­пом взя­та Пом­пе­ем, а арьер­гард Кар­бо­на раз­бит в бле­стя­щей кава­ле­рий­ской ата­ке. Одна­ко в общем Кар­бон достиг сво­ей цели. Кон­су­ляр Нор­бан пере­нял коман­до­ва­ние в долине реки По, а сам Кар­бон отпра­вил­ся в Этру­рию.

Кар­бон ата­ко­ван в Этру­рии с трех сто­рон

Но поход Сул­лы и его победо­нос­ных леги­о­нов в Этру­рию изме­нил поло­же­ние. Надви­гав­ши­е­ся с трех сто­рон, из Гал­лии, Умбрии и Рима, вой­ска Сул­лы ско­ро соеди­ни­лись. Метелл со сво­им фло­том про­плыл мимо Ари­ми­на в Равен­ну и отре­зал у Фавен­тии сооб­ще­ние меж­ду 238 Ари­ми­ном и доли­ной реки По. В доли­ну реки По он дви­нул по боль­шой доро­ге в Пла­цен­тию отряд под началь­ст­вом быв­ше­го при Сул­ле кве­сто­ром Мар­ка Лукул­ла, бра­та началь­ни­ка флота Сул­лы в войне с Мит­ри­да­том. Моло­дой Пом­пей и его сверст­ник и сопер­ник Красс про­ник­ли из Пицен­ской обла­сти по гор­ным доро­гам в Умбрию и у Спо­ле­тия достиг­ли Фла­ми­ни­е­вой доро­ги. Здесь они нанес­ли пора­же­ние помощ­ни­ку Кар­бо­на Каррине и запер­ли его в горо­де. Одна­ко в одну дожд­ли­вую ночь Каррине уда­лось бежать и про­брать­ся не без потерь к армии Кар­бо­на. Сам Сул­ла про­ник из Рима в Этру­рию дву­мя колон­на­ми. Одна из них дви­га­лась вдоль побе­ре­жья и раз­би­ла у Сатур­нии (меж­ду река­ми Омбро­ной и Албе­ньей) встре­чен­ный ею непри­я­тель­ский отряд, дру­гая под началь­ст­вом само­го с.307 Сул­лы наткну­лась в долине реки Кла­нис на армию Кар­бо­на и одер­жа­ла победу в сра­же­нии с его испан­ской кон­ни­цей. Одна­ко глав­ное сра­же­ние меж­ду Кар­бо­ном и Сул­лой в окрест­но­стях Кью­зи, хотя и не было решаю­щим, окон­чи­лось в поль­зу Кар­бо­на в том смыс­ле, что задер­жа­ло победо­нос­ное наступ­ле­ние Сул­лы.

Бои вокруг Пре­не­сте

В окрест­но­стях Рима дела, каза­лось, тоже начи­на­ли при­ни­мать более бла­го­при­ят­ный обо­рот для рево­лю­ци­он­ной пар­тии, и воен­ные дей­ст­вия сно­ва кон­цен­три­ро­ва­лись в этих местах. В то вре­мя как оли­гар­хи­че­ская пар­тия сосре­дото­чи­ва­ла все свои силы в Этру­рии, демо­кра­тия всех мест­но­стей напря­га­ла все уси­лия для выруч­ки Пре­не­сте. Даже намест­ник Сици­лии Марк Пер­пен­на дви­нул­ся в поход с этой целью; одна­ко он, кажет­ся, не дошел до Пре­не­сте. Так же без­успеш­ны были дей­ст­вия силь­но­го отряда, отправ­лен­но­го Кар­бо­ном под началь­ст­вом Мар­ция. Он был ата­ко­ван сто­яв­ши­ми у Спо­ле­тия непри­я­тель­ски­ми вой­ска­ми и раз­бит. Отряд был демо­ра­ли­зо­ван недо­стат­ком про­до­воль­ст­вия и бун­та­ми, часть его воз­вра­ти­лась к Кар­бо­ну, дру­гая напра­ви­лась в Ари­мин, осталь­ные раз­бе­жа­лись. Зато южная Ита­лия ока­за­ла серь­ез­ную помощь. Здесь высту­пи­ли в поход, не встре­тив серь­ез­но­го сопро­тив­ле­ния, сам­ни­ты под пред­во­ди­тель­ст­вом Пон­тия из Теле­сии и лука­ны под пред­во­ди­тель­ст­вом сво­его опыт­но­го пол­ко­во­д­ца Мар­ка Лам­по­ния. В Кам­па­нии, где Капуя все еще дер­жа­лась, они при­со­еди­ни­ли к себе часть гар­ни­зо­на под пред­во­ди­тель­ст­вом Гут­ты и дви­ну­лись к Пре­не­сте. Силы их оце­ни­ва­ли в 70000 чело­век. Тогда Сул­ла, оста­вив часть войск про­тив Кар­бо­на, воз­вра­тил­ся в Лаций, занял удоб­ную пози­цию в уще­льях перед Пре­не­сте6 и загра­дил путь армии, шед­шей на помощь Пре­не­сте. Гар­ни­зон тщет­но пытал­ся про­рвать­ся через заграж­де­ния Офел­лы, тщет­но армия, шед­шая на выруч­ку Пре­не­сте, пыта­лась вытес­нить Сул­лу с его пози­ций. Офел­ла и Сул­ла непо­ко­ле­би­мо дер­жа­лись на сво­их укреп­лен­ных пози­ци­ях, даже после того как послан­ный Кар­бо­ном Дама­зипп уси­лил непри­я­тель­скую армию дву­мя леги­о­на­ми.

Успе­хи войск Сул­лы в Верх­ней Ита­лии

В то вре­мя как вой­на в Этру­рии и Лации затя­ги­ва­лась, в долине реки По были достиг­ну­ты решаю­щие резуль­та­ты. До сих пор здесь имел пере­вес пол­ко­во­дец демо­кра­тии Гай Нор­бан. Он с пре­вос­ход­ны­ми сила­ми напал на помощ­ни­ка с.308 Метел­ла Мар­ка Лукул­ла и заста­вил его запе­реть­ся в Пла­цен­тии. После это­го он дви­нул­ся 239 навстре­чу само­му Метел­лу. У Фавен­тии Нор­бан столк­нул­ся с Метел­лом и тот­час же ата­ко­вал его, несмот­ря на то, что вой­ска уста­ли от похо­да и надви­гал­ся вечер. Резуль­та­том было пол­ное пора­же­ние и рас­се­я­ние отряда Нор­ба­на. Толь­ко око­ло тыся­чи чело­век воз­вра­ти­лось в Этру­рию. Узнав об этом сра­же­нии, Лукулл высту­пил из Пла­цен­тии и раз­бил остав­лен­ный про­тив него отряд у Фиден­тии (меж­ду Пья­чен­цой и Пар­мой). Лукан­ские вой­ска Алби­но­ва­на ста­ли мас­са­ми пере­хо­дить на сто­ро­ну Сул­лы. Их вождь испра­вил свое пер­во­на­чаль­ное про­мед­ле­ние: при­гла­сил к себе на пир самых знат­ных офи­це­ров рево­лю­ци­он­ной армии и при­ка­зал их умерт­вить. Вооб­ще тогда все, кто мог, пре­кра­ща­ли вой­ну и заклю­ча­ли мир с сул­лан­ца­ми. Ари­мин со все­ми запа­са­ми и каз­ной попал в руки Метел­ла. Нор­бан отплыл в Родос. Вся стра­на меж­ду Аль­па­ми и Апен­ни­на­ми при­зна­ла прав­ле­ние опти­ма­тов.

Сул­лан­цы зани­ма­ют Этру­рию

Вой­ска, дей­ст­во­вав­шие до сих пор там, мог­ли теперь дви­нуть­ся в Этру­рию, един­ст­вен­ную область, где непри­я­тель еще дер­жал­ся. Кар­бон, полу­чив эти изве­стия в сво­ем лаге­ре у Клу­сия, совер­шен­но рас­те­рял­ся. Несмот­ря на то, что в его рас­по­ря­же­нии все еще нахо­ди­лись зна­чи­тель­ные силы, он тай­но бежал из сво­ей глав­ной квар­ти­ры и отплыл в Афри­ку. Поки­ну­тые им вой­ска частью после­до­ва­ли при­ме­ру, дан­но­му вождем, и разо­шлись по домам, частью были уни­что­же­ны Пом­пе­ем. Уцелев­шие отряды собрал Карри­на и повел в Лаций к армии в Пре­не­сте. Там не про­изо­шло еще ника­ких пере­мен. При­бли­жа­лась раз­вяз­ка. Вой­ска, при­веден­ные Карри­ной, были недо­ста­точ­ны, чтобы поко­ле­бать поло­же­ние Сул­лы. Уже при­бли­жал­ся аван­гард армии оли­гар­хии, дей­ст­во­вав­шей до сих пор в Этру­рии, под началь­ст­вом Пом­пея. Через несколь­ко дней коль­цо вокруг армии демо­кра­тов и сам­ни­тов сомкну­лось.

Напа­де­ние сам­ни­тов и демо­кра­тов на Рим

Тогда вожди их реши­ли оста­вить Пре­не­сте и дви­нуть все свои силы на сто­ли­цу, от кото­рой их отде­лял толь­ко одно­днев­ный пере­ход фор­си­ро­ван­ным мар­шем. С воен­ной точ­ки зре­ния они этим обре­ка­ли себя на неми­ну­е­мую гибель. Латин­ская доро­га, их линия отступ­ле­ния, пере­хо­ди­ла в руки Сул­лы, и если бы они и овла­де­ли Римом, они были бы запер­ты в этом совер­шен­но не при­спо­соб­лен­ном для обо­ро­ны горо­де, и дале­ко пре­вос­хо­дя­щие их чис­лен­но­стью армии Метел­ла и Сул­лы неиз­беж­но разда­ви­ли бы их. Но этот поход на Рим был про­дик­то­ван не надеж­дой на спа­се­ние, а лишь жаж­дой мести; это был послед­ний бур­ный порыв страст­ных рево­лю­ци­о­не­ров, и в первую оче­редь, доведен­ной до отча­я­ния сабелль­ской народ­но­сти. Пон­тий Теле­син не шутил, когда обра­тил­ся к сво­им вой­скам со сло­ва­ми: «Чтобы изба­вить­ся от вол­ков, кото­рые отня­ли у Ита­лии ее сво­бо­ду, надо уни­что­жить с.309 лес, в кото­ром они водят­ся». Нико­гда еще Рим не нахо­дил­ся в такой опас­но­сти, как 1 нояб­ря 672 г. [82 г.], когда Пон­тий, Лам­по­ний, Карри­на и Дама­зипп подо­шли к нему по Латин­ской доро­ге и рас­по­ло­жи­лись лаге­рем при­бли­зи­тель­но в чет­вер­ти мили от Кол­лин­ских ворот. Риму гро­зи­ли такие дни, как 20 июля 365 г. от осно­ва­ния горо­да [389 г.] и 15 июня 455 г. нашей эры, дни кель­тов и ван­да­лов. Уже про­шли те вре­ме­на, когда вся­кая попыт­ка завла­деть Римом врас­плох явля­лась без­рас­суд­ным пред­при­я­ти­ем. К тому же у напа­дав­ших не было недо­стат­ка в еди­но­мыш­лен­ни­ках сре­ди насе­ле­ния сто­ли­цы. Отряд доб­ро­воль­цев, сде­лав­ший вылаз­ку из горо­да и в боль­шин­стве сво­ем состо­яв­ший из знат­но­го юно­ше­ства, рас­се­ял­ся перед подав­ля­ю­щим пре­вос­ход­ством непри­я­те­ля. Един­ст­вен­ная надеж­да была на Сул­лу.

Бит­ва у Кол­лин­ских ворот

240 Сул­ла, узнав о выступ­ле­нии сам­нит­ской армии по направ­ле­нию к Риму, немед­лен­но дви­нул­ся на помощь сто­ли­це. Упав­шие духом граж­дане обо­д­ри­лись, когда утром появи­лись пер­вые всад­ни­ки его под началь­ст­вом Баль­бы. В пол­день при­был сам Сул­ла с глав­ны­ми сила­ми, тот­час же выстро­ил их в бое­вом поряд­ке у хра­ма эри­кин­ской Афро­ди­ты перед Кол­лин­ски­ми ворота­ми (неда­ле­ко от Por­ta Pia). Офи­це­ры Сул­лы закли­на­ли его не посы­лать немед­лен­но в бой войск, изну­рен­ных дол­гим похо­дом, но Сул­ла знал, что мог­ло слу­чить­ся с Римом в тече­ние ночи, и при­ка­зал еще к вече­ру ата­ко­вать непри­я­те­ля. Бит­ва была упор­ная и кро­во­про­лит­ная. Левое кры­ло, кото­рым коман­до­вал сам Сул­ла, отсту­пи­ло до самой город­ской сте­ны, так что при­шлось запе­реть город­ские ворота. Бег­ле­цы уже при­нес­ли Офел­ле изве­стие, что сра­же­ние про­иг­ра­но. Одна­ко на пра­вом кры­ле Марк Красс обра­тил непри­я­те­ля в бег­ство и пре­сле­до­вал его до Антемн. Это облег­чи­ло поло­же­ние лево­го кры­ла, кото­рое спу­стя час после зака­та солн­ца тоже пере­шло в наступ­ле­ние. Бит­ва про­дол­жа­лась в тече­ние всей ночи и даже утром сле­дую­ще­го дня. Она окон­чи­лась лишь после того, как трех­ты­сяч­ный непри­я­тель­ский отряд пере­шел на сто­ро­ну Сул­лы и немед­лен­но обра­тил ору­жие про­тив сво­их быв­ших това­ри­щей. Рим был спа­сен. Армия повстан­цев, кото­рой были отре­за­ны все пути отступ­ле­ния, была пол­но­стью уни­что­же­на.

Убий­ство плен­ных

Во вре­мя сра­же­ния были взя­ты в плен три-четы­ре тыся­чи чело­век, сре­ди них гене­ра­лы Дама­зипп, Карри­на и тяже­ло ране­ный Пон­тий; все они по при­ка­за­нию Сул­лы были на тре­тий день после бит­вы отведе­ны на Мар­со­во поле и там все до еди­но­го пере­би­ты. Бря­ца­ние ору­жия и сто­ны уми­раю­щих были ясно слыш­ны в нахо­дя­щем­ся неда­ле­ко хра­ме Бел­ло­ны, где про­ис­хо­ди­ло в при­сут­ст­вии Сул­лы заседа­ние сена­та. Это была отвра­ти­тель­ная рас­пра­ва, для нее нель­зя най­ти оправ­да­ний. Но было бы неспра­вед­ли­во умал­чи­вать о том, что жерт­вы этой рас­пра­вы перед этим напа­ли на сто­ли­цу с.310 и ее граж­дан, как бан­да раз­бой­ни­ков, и если бы им в этом не поме­ша­ли, уни­что­жи­ли бы, посколь­ку это воз­мож­но уни­что­жить огнем и мечом, город и его жите­лей.

Оса­да горо­дов.
Пре­не­сте

Тем самым вой­на была в основ­ном закон­че­на. Гар­ни­зон Пре­не­сте сдал­ся, когда через город­ские сте­ны пере­бро­си­ли голо­вы Карри­ны и дру­гих, и гар­ни­зон узнал таким обра­зом об исхо­де борь­бы за Рим. Вожди, кон­сул Гай Марий и сын Пон­тия, после неудач­ной попыт­ки спа­стись бег­ст­вом, зако­ло­ли себя, бро­сив­шись каж­дый на меч дру­го­го. Мас­сы наде­я­лись — и Цетег под­дер­жи­вал в них эту надеж­ду, — что победи­тель и теперь обой­дет­ся с ними мило­сти­во. Одна­ко вре­мя мило­сти про­шло. Сул­ла до послед­ней мину­ты давал пол­ное поми­ло­ва­ние тем, кто пере­хо­дил на его сто­ро­ну; тем бес­по­щад­нее был он с теми вождя­ми и горо­да­ми, кото­рые до послед­ней мину­ты ока­зы­ва­ли сопро­тив­ле­ние. Из плен­ни­ков, захва­чен­ных в Пре­не­сте в коли­че­стве 12000, были отпу­ще­ны на сво­бо­ду, не счи­тая детей и жен­щин, почти все рим­ляне и отдель­ные пре­не­стин­цы. Но рим­ские сена­то­ры, затем почти все пре­не­стин­цы и все без исклю­че­ния сам­ни­ты были обез­ору­же­ны и пере­би­ты. Бога­тый город был раз­граб­лен. Понят­но, что после этих собы­тий те горо­да новых граж­дан, кото­рые еще не пере­шли на сто­ро­ну Сул­лы, про­дол­жа­ли ока­зы­вать самое упор­ное сопро­тив­ле­ние.

Нор­ба

Так, жите­ли латин­ско­го горо­да Нор­бы, в кото­рый Эми­лий Лепид про­ник при помо­щи пре­да­тель­ства, подо­жгли город и пере­би­ли друг дру­га, чтобы лишить пала­чей воен­ной добы­чи и воз­мож­но­сти уто­лить 241 свою жаж­ду мести. В Ниж­ней Ита­лии Неа­поль был уже рань­ше взят при­сту­пом, а Капуя, кажет­ся, сда­лась доб­ро­воль­но.

Нола

Одна­ко город Нола был очи­щен сам­ни­та­ми толь­ко в 674 г. [80 г.]. При бег­стве из это­го горо­да погиб послед­ний из выдаю­щих­ся вождей ита­ли­ков, Гай Папий Мутил, кон­сул повстан­цев в пери­од боль­ших надежд, в 664 г. [90 г.]. Пере­оде­тым он про­брал­ся к сво­ей жене, думая най­ти у нее убе­жи­ще, одна­ко она не пусти­ла его к себе, и он бро­сил­ся на свой меч у две­рей сво­его соб­ст­вен­но­го дома в Теане. Что каса­ет­ся сам­ни­тов, то дик­та­тор объ­явил, что Рим не будет знать покоя, пока будет суще­ст­во­вать Сам­ний, и поэто­му сле­ду­ет сте­реть с лица зем­ли само имя сам­ни­тов. Эти сло­ва он ужас­ным обра­зом осу­ще­ст­вил на плен­ни­ках, захва­чен­ных под Римом и в Пре­не­сте и, по-види­мо­му, с тем же наме­ре­ни­ем пред­при­нял так­же опу­сто­ши­тель­ный поход в Сам­ний, взял Эзер­нию7 (674?) [80 г.] и пре­вра­тил в пусты­ню этот преж­де цве­ту­щий и густо­на­се­лен­ный край; с тех пор Сам­ний и остал­ся пусты­ней. Марк Красс взял при­сту­пом так­же Тудер в Умбрии. Доль­ше сопро­тив­ля­лись в Этру­рии с.311 горо­да Попу­ло­ний и в осо­бен­но­сти непри­ступ­ные Вола­тер­ры; Вола­тер­ры орга­ни­зо­ва­ли из остат­ков раз­би­той армии четы­ре леги­о­на и выдер­жа­ли двух­лет­нюю оса­ду, кото­рой сна­ча­ла руко­во­дил сам Сул­ла, а потом быв­ший пре­тор Гай Кар­бон, брат демо­кра­ти­че­ско­го кон­су­ла. Нако­нец, на тре­тий год после бит­вы у Кол­лин­ских ворот (675) [79 г.] гар­ни­зон сдал­ся на капи­ту­ля­цию, выго­во­рив себе сво­бод­ный выход из горо­да. Но в те ужас­ные вре­ме­на не суще­ст­во­ва­ли ни воен­ное пра­во, ни воен­ная дис­ци­пли­на. Сол­да­ты ста­ли обви­нять сво­его слиш­ком уступ­чи­во­го началь­ни­ка в измене и поби­ли его кам­ня­ми. Отряд всад­ни­ков, выслан­ный рим­ским пра­ви­тель­ст­вом, пере­бил гар­ни­зон, ухо­див­ший соглас­но усло­ви­ям капи­ту­ля­ции. Победо­нос­ная армия была раз­ме­ще­на по всей Ита­лии, во всех нена­деж­ных горо­дах были постав­ле­ны силь­ные гар­ни­зо­ны. Под желез­ной рукой офи­це­ров Сул­лы мало-пома­лу затих­ли послед­ние судо­ро­ги рево­лю­ци­он­ной и нацио­наль­ной оппо­зи­ции.

Про­вин­ции

В про­вин­ци­ях оста­ва­лось еще нема­ло дела. Прав­да, Луций Филипп вско­ре (672) [82 г.] отнял Сар­ди­нию у намест­ни­ка рево­лю­ци­он­но­го пра­ви­тель­ства Квин­та Анто­ния. Зааль­пий­ская Гал­лия тоже сла­бо сопро­тив­ля­лась или вовсе не ока­зы­ва­ла сопро­тив­ле­ния. Зато в Сици­лии, в Испа­нии и в Афри­ке дело побеж­ден­ной в Ита­лии пар­тии, каза­лось, отнюдь еще не было про­иг­ра­но. Сици­ли­ей управ­лял от име­ни этой пар­тии вер­ный ей намест­ник Марк Пер­пен­на. Квинт Сер­то­рий сумел при­вя­зать к себе мест­ное насе­ле­ние про­вин­ции Ближ­ней Испа­нии и орга­ни­зо­вать из посе­лив­ших­ся в Испа­нии рим­лян более или менее зна­чи­тель­ную армию, кото­рая преж­де все­го закры­ла пере­ва­лы через Пире­неи. Сер­то­рий дока­зал и здесь, что куда бы его ни назна­чи­ли, он ока­зы­вал­ся на сво­ем месте и сре­ди рево­лю­ци­он­ных без­дар­но­стей был един­ст­вен­ным дель­ным чело­ве­ком. В Афри­ке намест­ник Адри­ан слиш­ком усерд­но про­во­дил рево­лю­ци­он­ные меры и стал отпус­кать на волю рабов; тогда рим­ские тор­гов­цы в Ути­ке устро­и­ли улич­ный бунт, напа­ли на Адри­а­на в его рези­ден­ции и подо­жгли его дом; Адри­ан сго­рел вме­сте со сво­ей челя­дью (672) [82 г.]. Одна­ко эта про­вин­ция оста­ва­лась на сто­роне рево­лю­ци­он­но­го пра­ви­тель­ства, и коман­дую­щим назна­чен был здесь зять Цин­ны, моло­дой и талант­ли­вый Гней Доми­тий Аге­но­барб. Из 242 Афри­ки велась даже про­па­ган­да в зави­си­мых государ­ствах, Нуми­дии и Мавре­та­нии. Закон­ные пра­ви­те­ли этих стран: Гием­псал II, сын Гауды, и Богуд, сын Бок­ха, дер­жа­ли сто­ро­ну Сул­лы; но Гием­псал был низ­верг­нут с пре­сто­ла демо­кра­ти­че­ским пре­тен­ден­том Гиар­бой при помо­щи сто­рон­ни­ков Цин­ны, в Мавре­тан­ском же цар­стве тоже воз­ник­ли подоб­ные раздо­ры. Бежав­ший из Ита­лии кон­сул Кар­бон жил на ост­ро­ве Кос­си­ре (Пан­тел­ла­рия), меж­ду Афри­кой и Сици­ли­ей, по-види­мо­му, в нере­ши­мо­сти, бежать ли даль­ше в с.312 Еги­пет или сде­лать попыт­ку воз­об­но­вить борь­бу в одной из про­вин­ций, остав­ших­ся вер­ны­ми его пар­тии.

Испа­ния

Сул­ла послал в Испа­нию Гая Анния и Гая Вале­рия Флак­ка, пер­во­го в каче­стве намест­ни­ка Даль­ней Испа­нии, вто­ро­го как намест­ни­ка про­вин­ции Эбро. Им уда­лось избе­жать труд­ной зада­чи про­ло­жить себе силою путь через пире­ней­ские пере­ва­лы, так как постав­лен­ный там Сер­то­ри­ем началь­ник был убит одним из сво­их офи­це­ров, после чего вой­ска раз­бе­жа­лись.

Сер­то­рий ухо­дит в море

Сер­то­рий, не имев­ший доста­точ­но сил для борь­бы в рав­ных усло­ви­ях, наспех собрал те отряды, кото­рые были у него под рукой, и отплыл с ними из Ново­го Кар­фа­ге­на. Куда — он сам еще не знал: к бере­гам ли Афри­ки или к Канар­ским ост­ро­вам, куда-нибудь, где его не мог­ла бы достать рука Сул­лы. Испа­ния доб­ро­воль­но под­чи­ни­лась намест­ни­кам Сул­лы (око­ло 673 г.) [81 г.], и Флакк успеш­но сра­жал­ся с кель­та­ми, через терри­то­рию кото­рых ему при­шлось прой­ти, и с испан­ски­ми кельт­ибе­ра­ми (674) [80 г.].

Сици­лия

В Сици­лию был послан Гней Пом­пей в каче­стве про­пре­то­ра. Когда он появил­ся у бере­гов со сво­и­ми ста два­дца­тью парус­ни­ка­ми и шестью леги­о­на­ми, Пер­пен­на очи­стил ост­ров без сопро­тив­ле­ния. Пом­пей послал оттуда эскад­ру в Кос­си­ру захва­тить укрыв­ших­ся там офи­це­ров Мария. Марк Брут и дру­гие были немед­лен­но каз­не­ны. Кон­су­ла Кар­бо­на Пом­пей при­ка­зал при­ве­сти к себе в Лили­бей, чтобы лич­но пере­дать его в руки пала­ча, забыв о том, что Кар­бон ока­зал ему услу­гу в мину­ту опас­но­сти (672) [82 г.].

Афри­ка

Послан­ный из Сици­лии в Афри­ку Пом­пей раз­бил здесь вой­ска, собран­ные Аге­но­бар­бом и Гиар­бой; их было нема­ло, но армия Пом­пея зна­чи­тель­но пре­вос­хо­ди­ла их чис­лен­но­стью. Пом­пей откло­нил пока наме­ре­ние сво­их сол­дат при­вет­ст­во­вать его титу­лом импе­ра­то­ра и подал сиг­нал к штур­му непри­я­тель­ско­го лаге­ря. В тече­ние одно­го дня он спра­вил­ся с про­тив­ни­ком. Аге­но­барб был в чис­ле уби­тых. С помо­щью царя Богуда Гиар­ба был захва­чен в Бул­ле и убит; Гием­псал был вос­ста­нов­лен на при­над­ле­жав­шем ему по пра­ву наслед­ства пре­сто­ле. Пом­пей устро­ил жесто­кую обла­ву на жите­лей пусты­ни и вос­ста­но­вил упав­ший было пре­стиж рим­ско­го име­ни. Часть гетуль­ских пле­мен, при­знан­ных Мари­ем сво­бод­ны­ми, была под­чи­не­на Гием­пса­лу. Через сорок дней после высад­ки Пом­пея в Афри­ке все было закон­че­но (674?) [80 г.]. Сенат пред­пи­сал Пом­пею рас­пу­стить свою армию. В этом заклю­ча­лось кос­вен­ное ука­за­ние, что Пом­пей не будет удо­сто­ен три­ум­фа; по уста­но­вив­шей­ся тра­ди­ции он не имел пра­ва на эту честь, так как был лишь экс­тра­ор­ди­нар­ным маги­ст­ра­том. Пом­пей роп­тал на это втайне, сол­да­ты его — во все­услы­ша­ние. Один момент каза­лось, что вся афри­кан­ская армия взбун­ту­ет­ся про­тив сена­та, и Сул­ла высту­пит в поход про­тив мужа с.313 сво­ей доче­ри. Но Сул­ла усту­пил, и моло­дой пол­ко­во­дец мог похва­стать, что он един­ст­вен­ный рим­ля­нин, став­ший рань­ше три­ум­фа­то­ром (12 мар­та 675 г.) [79 г.], чем сена­то­ром. Когда Пом­пей после сво­их деше­вых подви­гов вер­нул­ся в Рим, Сул­ла «Счаст­ли­вый» 243 при­вет­ст­во­вал юно­шу, быть может не без иро­нии, име­нем «Вели­ко­го».

Новые ослож­не­ния с Мит­ри­да­том

На Восто­ке воен­ные дей­ст­вия тоже не пре­кра­ща­лись после того, как Сул­ла отплыл в Евро­пу вес­ной 671 г. [83 г.]. Вос­ста­нов­ле­ние ста­рых отно­ше­ний и поко­ре­ние отдель­ных горо­дов не обо­шлись в Азии, как и в Ита­лии, без кро­ва­вых боев. Про­тив сво­бод­но­го горо­да Мити­ле­ны Луцию Лукул­лу, исчер­пав­ше­му все дру­гие меры воздей­ст­вия, при­шлось высту­пить с воору­жен­ной силой. Даже победа, одер­жан­ная Лукул­лом в откры­том поле, не заста­ви­ла граж­дан пре­кра­тить свое упор­ное сопро­тив­ле­ние. Тем вре­ме­нем меж­ду рим­ским намест­ни­ком Азии Луци­ем Муре­ной и царем Мит­ри­да­том воз­ник­ли новые ослож­не­ния. После заклю­че­ния мира с рим­ля­на­ми Мит­ри­дат занял­ся упро­че­ни­ем сво­его вла­ды­че­ства, поко­леб­лен­но­го так­же в север­ных про­вин­ци­ях. Он усми­рил жите­лей Кол­хиды, назна­чив туда намест­ни­ком сво­его спо­соб­но­го сына Мит­ри­да­та, но потом сам устра­нил сына и гото­вил­ся теперь к похо­ду в свое Бос­пор­ское цар­ство. Архе­лай, кото­рый вынуж­ден был искать убе­жи­ща у Муре­ны, уве­рял, что эти при­готов­ле­ния направ­ле­ны про­тив Рима. Под тем пред­ло­гом, что Мит­ри­дат вла­дел еще кап­па­до­кий­ски­ми погра­нич­ны­ми окру­га­ми, Муре­на дви­нул­ся со сво­и­ми вой­ска­ми в Кома­ну Кап­па­до­кий­скую и нару­шил таким обра­зом непри­кос­но­вен­ность пон­тий­ской гра­ни­цы (671) [83 г.]. Мит­ри­дат сна­ча­ла огра­ни­чил­ся тем, что обра­тил­ся с жало­ба­ми к Мурене, и когда это ока­за­лось без­ре­зуль­тат­ным, — к рим­ско­му пра­ви­тель­ству. Сул­ла при­слал упол­но­мо­чен­ных для воздей­ст­вия на Муре­ну, но послед­ний не пови­но­вал­ся, пере­шел через Галис и всту­пил на бес­спор­но пон­тий­скую терри­то­рию. Тогда Мит­ри­дат решил­ся отве­тить на наси­лие наси­ли­ем. Он пору­чил сво­е­му пол­ко­вод­цу Гор­дию задер­жи­вать наступ­ле­ние рим­ской армии, затем явил­ся сам с пре­вос­ход­ны­ми воен­ны­ми сила­ми и заста­вил Муре­ну при­нять сра­же­ние. Муре­на был раз­бит, понес боль­шие поте­ри и был отбро­шен за рим­скую гра­ни­цу во Фри­гию, рим­ские гар­ни­зо­ны были изгна­ны из всей Кап­па­до­кии. Муре­на имел наг­лость назы­вать себя победи­те­лем и при­нять титул импе­ра­то­ра (672) [82 г.]. Но полу­чен­ный им урок и вто­рич­ное пре­до­сте­ре­же­ние со сто­ро­ны Сул­лы заста­ви­ли его нако­нец успо­ко­ить­ся.

Вто­рой мир с Мит­ри­да­том.
Взя­тие Мити­ле­ны

Мир меж­ду Римом и Мит­ри­да­том был вос­ста­нов­лен (673) [81 г.]. Эти без­рас­суд­ные раздо­ры отсро­чи­ли поко­ре­ние Мити­ле­ны. Лишь пре­ем­ни­ку Муре­ны уда­лось взять при­сту­пом Мити­ле­ну после про­дол­жи­тель­ной оса­ды с суши и с моря, при­чем боль­шие услу­ги ока­зал рим­ля­нам вифин­ский флот (675) [79 г.].

Все­об­щий мир

с.314 Деся­ти­лет­няя рево­лю­ция и вос­ста­ние закон­чи­лись на Запа­де и на Восто­ке. В Риме опять было еди­ное пра­ви­тель­ство и вос­ста­нов­лен был внут­рен­ний и внеш­ний мир. После ужас­ных потря­се­ний послед­них лет даже эта пере­дыш­ка была облег­че­ни­ем. Бли­жай­шее буду­щее долж­но было пока­зать, спра­вит­ся ли выдаю­щий­ся чело­век, кото­ро­му уда­лось победить внеш­не­го вра­га, кото­ро­му уда­лась так­же более труд­ная зада­ча — подав­ле­ние рево­лю­ции, спра­вит­ся ли он с самой труд­ной зада­чей вос­ста­нов­ле­ния рас­ша­тан­но­го в сво­их усто­ях соци­аль­но­го и поли­ти­че­ско­го строя.

История подарка - купить книгу на сайте www.chitai-gorod.ru

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Все ниже­сле­дую­щее опи­са­ние опи­ра­ет­ся в основ­ном на недав­но най­ден­ный рас­сказ Лици­ни­а­на. Он сооб­ща­ет ряд преж­де неиз­вест­ных фак­тов, а, глав­ное, поз­во­ля­ет понять после­до­ва­тель­ность и связь меж­ду ними луч­ше, чем это воз­мож­но было рань­ше.
  • 2Что это поста­нов­ле­ние сена­та не было утвер­жде­но коми­ци­я­ми, вид­но из слов Цице­ро­на (Cic., Phi­lip., 12, 11, 27). По-види­мо­му, сенат при­нял эту меру про­сто в виде про­дле­ния сро­ка зако­на Плав­тия[1] — Папи­рия (с.226). Ста­рый обы­чай (I, 299) давал ему на это пра­во; фак­ти­че­ски это сво­ди­лось к даро­ва­нию пра­ва рим­ско­го граж­дан­ства всем ита­ли­кам.
  • 3«Adfla­tus si­de­re», как гово­рит Ливий (у Ob­se­quensа, 56), что зна­чит «пора­жен­ный моро­вой язвой» (Pet­ro­nius, sat. 2; Plin. n. h. 2, 41, 108; Liv., 8, 9, 12), а не «пора­жен­ный мол­нией», как непра­виль­но пони­ма­ли позд­ней­шие писа­те­ли.
  • 4Луций Вале­рий Флакк, кото­рый зна­чит­ся в фастах кон­су­лом 668 г. [86 г.], не тож­де­ст­ве­нен с кон­су­лом 654 г. [100 г.]. Он носил лишь то же самое имя и был еще моло­дым чело­ве­ком, воз­мож­но, сыном преды­ду­ще­го. Во-пер­вых, закон 603 г. [151 г.], запре­щав­ший повтор­ное избра­ние в кон­су­лы, сохра­нял свою силу до 673 г. [81 г.], и нет осно­ва­ния пред­по­ла­гать, что для Флак­ка было сде­ла­но такое же исклю­че­ние, как для Сци­пи­о­на Эми­ли­а­на и для Мария. Во-вто­рых, при упо­ми­на­нии о том или дру­гом Флак­ке нигде не гово­рит­ся о повтор­ном кон­суль­стве, даже там, где это необ­хо­ди­мо было бы ука­зать, как напри­мер, Cic., pro Flacc., 32, 77. В-третьих, Луций Вале­рий Флакк, кото­рый в 669 г. [85 г.] дей­ст­во­вал в Риме как прин­цепс сена­та, ста­ло быть, на пра­вах кон­су­ля­ра (Liv., 83), не мог быть кон­су­лом 668 г. [86 г.], так как этот послед­ний отпра­вил­ся уже тогда в Азию и, по всей веро­ят­но­сти, уже не нахо­дил­ся в живых. Кон­су­лом 654 г. [100 г.] и цен­зо­ром 657 г. [97 г.] явля­ет­ся тот, о кото­ром упо­ми­на­ет Цице­рон (ad Att., 8, 3, 6), как об одном из кон­су­ля­ров, нахо­див­ших­ся в Риме в 667 г. [87 г.]. В 669 г. [85 г.] он был, несо­мнен­но, самым стар­шим сре­ди преж­них цен­зо­ров и поэто­му имел пра­во зани­мать пер­вое место в спис­ке сена­то­ров. Он был так­же интеррекс и пред­во­ди­тель кон­ни­цы в 672 г. [82 г.]. Погиб­ший же в Нико­медии кон­сул 668 г. [86 г.] явля­ет­ся отцом того Луция Флак­ка, кото­ро­го защи­щал Цице­рон (pro Flacc., 25, 61; ср. 23, 55; 32, 77).
  • 5Толь­ко о нем может быть здесь речь. Марк Брут, отец так назы­вае­мо­го «осво­бо­ди­те­ля», был в 671 г. [83 г.] народ­ным три­бу­ном и, ста­ло быть, не мог коман­до­вать арми­ей.
  • 6Сооб­ща­ют, что Сул­ла занял то уще­лье, кото­рое откры­ва­ло един­ст­вен­ный путь к Пре­не­сте (App., I, 90). Даль­ней­шие собы­тия пока­зы­ва­ют, что доро­га в Рим была откры­та как для армии Сул­лы, так и для армии, кото­рая шла на выруч­ку Пре­не­сте. Сул­ла, несо­мнен­но, сто­ял на доро­ге, кото­рая сво­ра­чи­ва­ет пер­пен­ди­ку­ляр­но от Латин­ской доро­ги — по послед­ней шли сам­ни­ты — у Валь­мон­то­на в направ­ле­нии на Пале­ст­ри­ну. Таким обра­зом, Сул­ла имел сооб­ще­ние со сто­ли­цей по Пре­не­стин­ской доро­ге, а непри­я­тель — по Латин­ской или Лаби­кан­ской.
  • 7По всей веро­ят­но­сти, имен­но это назва­ние скры­ва­ет­ся под иска­жен­ным тек­стом Ливия (Liv., 89) miam in Sam­nio; ср. Stra­bon, 5, 3, 10.
  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА:

  • [1]В текстах пере­во­да 1937 г. и пере­из­да­ния 1997 г. оши­боч­но: Плав­та. В нем. изда­нии 1921 г. ошиб­ки нет: Plau­ti­sch-Pa­pi­ri­schen Ge­set­zes. (Прим. ред. сай­та).
  • [2]Пра­виль­но: Квин­та Гор­тен­зия. (Прим. ред. сай­та).
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1263912973 1303222561 1303320677 1330160911 1330467351 1330593953