Делищева И. Ф.

Категория свободных, qui bona fide serviunt.

Текст приводится по изданию: «Вестник древней истории», 1978, № 3, с. 20—37.
Любезно предоставила Улетова Юлли.

с.20 В пест­рой и мно­го­ли­кой мас­се под­не­воль­ных работ­ни­ков древ­не­го Рима весь­ма свое­об­раз­ную груп­пу состав­ля­ла кате­го­рия лиц с неопре­де­лен­ным и даже в какой-то мере зага­доч­ным ста­ту­сом — qui bo­na fi­de ser­viunt. Им уде­ля­лось срав­ни­тель­но мало вни­ма­ния в нашей лите­ра­ту­ре, хотя, на наш взгляд, изу­че­ние их поло­же­ния пред­став­ля­ет дале­ко не част­ный инте­рес и име­ет зна­че­ние для поста­нов­ки более широ­ких про­блем рим­ской соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии. Изу­че­ние поло­же­ния тех, кто bo­na fi­de ser­viunt, осо­бен­но важ­но для пони­ма­ния про­бле­мы наем­но­го труда, посколь­ку оно может рас­крыть неко­то­рые спе­ци­фи­че­ские осо­бен­но­сти наем­но­го труда в усло­ви­ях рабо­вла­дель­че­ско­го спо­со­ба про­из­вод­ства. Инте­рес­но про­следить само воз­ник­но­ве­ние этой доволь­но мно­го­чис­лен­ной груп­пы лиц, сре­ди кото­рых, насколь­ко мож­но судить по юриди­че­ским источ­ни­кам, были люди раз­лич­ных прав и состо­я­ний: сво­бод­но­рож­ден­ные, рабы и отпу­щен­ни­ки.

При иссле­до­ва­нии вопро­са об этой кате­го­рии работ­ни­ков мы неиз­беж­но стал­ки­ва­ем­ся с зада­чей клас­си­фи­ка­ции изу­чае­мой груп­пы, что осо­бен­но труд­но в отно­ше­нии лиц сво­бод­но­го состо­я­ния. О слож­но­сти опре­де­ле­ния кате­го­рии работ­ни­ков, qui bo­na fi­de ser­viunt, писа­ла Е. М. Шта­ер­ман. Она опре­де­ля­ет их как сво­бод­ных, нахо­дя­щих­ся в раб­стве или испол­ня­ю­щих раб­скую служ­бу на закон­ном осно­ва­нии1. Такое опре­де­ле­ние под­твер­жда­ет­ся, по-види­мо­му, дан­ны­ми юриди­че­ских источ­ни­ков, посколь­ку, как свиде­тель­ст­ву­ет сам тер­мин bo­na fi­de, обыч­но отно­ся­щий­ся к при­об­ре­те­нию, вла­де­нию и т. п., лицо, вла­дев­шее, при­об­ре­тав­шее и т. п. «по чистой сове­сти», счи­та­ло, таким обра­зом, что дей­ст­ву­ет в рам­ках закон­но­сти и пра­ва. К кате­го­рии лиц, qui bo­na fi­de ser­viunt, как мы увидим далее, отно­си­лись люди раз­лич­но­го ста­ту­са и про­ис­хож­де­ния: это мог­ли быть сво­бод­но­рож­ден­ные, по той или иной при­чине попав­шие в раб­ство, при­чем вла­де­лец «по чистой сове­сти» счи­тал их сво­и­ми раба­ми, кабаль­ные, нахо­див­ши­е­ся на поло­же­нии рабов до выпла­ты дол­га, и наем­ные работ­ни­ки.

В насто­я­щей ста­тье мы пред­по­ла­га­ем рас­смот­реть поло­же­ние лиц, qui bo­na fi­de ser­viunt, в свя­зи с про­бле­мой най­ма. Вопрос о юриди­че­ских аспек­тах наем­но­го труда в Риме заслу­жи­ва­ет спе­ци­аль­но­го изу­че­ния. В свя­зи с инте­ре­су­ю­щей нас кате­го­ри­ей наем­но­го труда мы огра­ни­чим­ся с.21 лишь неко­то­ры­ми заме­ча­ни­я­ми обще­го харак­те­ра. В обще­ствах, достиг­ших опре­де­лен­но­го уров­ня соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия (раз­ло­же­ние нату­раль­но­го хозяй­ства, рост товар­но-денеж­ных отно­ше­ний, спе­ци­а­ли­за­ция хозяй­ства, рас­сло­е­ние общин), неиз­беж­но воз­ни­ка­ет фор­ма экс­плуа­та­ции, неиз­вест­ная доклас­со­во­му пери­о­ду, — наем. Появ­ле­ние наем­но­го труда свиде­тель­ст­ву­ет преж­де все­го о доволь­но высо­ком уровне раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил в таком обще­стве. В Риме во II в. до н. э. — II в. н. э. даль­ней­шее раз­ви­тие сель­ско­го хозяй­ства и ремес­ла дела­ло для неко­то­рых типов хозяйств доволь­но ост­рой про­бле­му рабо­чих рук. Конеч­но, в усло­ви­ях гос­под­ства раб­ско­го труда наем­ный труд в Риме не стал осно­вой про­из­вод­ства. Он нашел при­ме­не­ние глав­ным обра­зом в мел­ком сель­ском хозяй­стве и кое-где в ремес­ле. Наем­ный труд исполь­зо­вал­ся так­же и в вил­лах сред­ней вели­чи­ны, опи­сан­ных Като­ном и Варро­ном, спо­ра­ди­че­ски он при­ме­нял­ся и Колу­мел­лой, хотя, види­мо, в извест­ной мере работы, пору­чав­ши­е­ся Варро­ном батра­кам, у Колу­мел­лы выпол­ня­лись коло­на­ми. На таких вил­лах, наи­бо­лее типич­ных хозяй­ст­вен­ных ячей­ках, осно­ван­но­го на раб­ском труде про­из­вод­ства2, все­гда в той или иной про­пор­ции сосу­ще­ст­во­вал раб­ский и наем­ный труд. К сожа­ле­нию, выяс­нить соот­но­ше­ние того и дру­го­го не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным, хотя мож­но a prio­ri пола­гать, что оно зави­се­ло от сте­пе­ни раз­ви­тия про­из­вод­ства, товар­но-денеж­ных отно­ше­ний, само­го типа хозяйств, поло­же­ния кре­стьян и город­ских пле­бе­ев и т. п. фак­то­ров. Очень важен вопрос о том, поче­му срав­ни­тель­но высо­кая сте­пень раз­ви­тия наем­но­го труда в Риме все же не мог­ла при­ве­сти к пре­вра­ще­нию это­го труда в осно­ву про­из­вод­ства.

Нали­чие наем­но­го труда в Риме и его при­ме­не­ние в раз­лич­ных сфе­рах хозяй­ства не озна­ча­ло раз­ви­тия отно­ше­ний, в какой-то мере ана­ло­гич­ных капи­та­ли­сти­че­ским (как счи­тал, напри­мер, Уэс­тер­ман). Наем­ный труд был лишь частью рабо­вла­дель­че­ской систе­мы хозяй­ства, одной из форм (не основ­ной) этой систе­мы, не при­ни­мать кото­рую во вни­ма­ние было бы, одна­ко, невер­но. Раз­ви­тие най­ма как систе­мы в усло­ви­ях раб­ства сдер­жи­ва­лось не толь­ко опре­де­лен­ным уров­нем про­из­во­ди­тель­ных сил и рабо­вла­дель­че­ским харак­те­ром про­из­вод­ст­вен­ных отно­ше­ний, в силу кото­рых основ­ным про­из­во­ди­те­лем был раб, но и осо­бен­но­стя­ми бази­ро­вав­ших­ся на оха­рак­те­ри­зо­ван­ной Марк­сом антич­ной фор­ме соб­ст­вен­но­сти полис­ных инсти­ту­тов Рима, нахо­див­ших свое выра­же­ние в про­во­див­ших­ся вре­мя от вре­ме­ни аграр­ных зако­нах, в али­мен­тар­ной систе­ме, в хлеб­ных разда­чах, в государ­ст­вен­ных под­рядах на стро­и­тель­ство с целью дать работу бед­ня­кам и пр. Раз­ло­же­ние антич­ной фор­мы соб­ст­вен­но­сти, упа­док поли­са спо­соб­ст­во­вал появ­ле­нию новых форм экс­плуа­та­ции. Но посколь­ку в рам­ках рабо­вла­дель­че­ско­го строя вли­я­ние полис­ных инсти­ту­тов не мог­ло бес­след­но исчез­нуть, это обсто­я­тель­ство спо­соб­ст­во­ва­ло кон­сер­ва­ции тра­ди­ци­он­ных форм экс­плуа­та­ции рабов и раз­ви­тию более близ­ких к полис­ным тра­ди­ци­ям форм экс­плуа­та­ции коло­нов, а не наем­ных работ­ни­ков. Наем­ный труд не мог стать гос­под­ст­ву­ю­щим и пото­му, что в Риме в силу ряда при­чин не мог в пол­ной мере осу­ще­ст­вить­ся про­цесс «рас­кре­стья­ни­ва­ния», поль­зу­ясь тер­ми­ном В. И. Лени­на. Нату­раль­ная осно­ва хозяй­ства даже в усло­ви­ях высо­кой товар­но­сти была тор­мо­зом для мас­со­во­го разо­ре­ния насе­ле­ния.

Осо­бен­но­сти наем­но­го труда в усло­ви­ях раб­ства были обу­слов­ле­ны осо­бен­но­стя­ми про­из­вод­ства дока­пи­та­ли­сти­че­ских фор­ма­ций, о кото­рых писал В. И. Ленин в кни­ге «Раз­ви­тие капи­та­лиз­ма в Рос­сии»3. с.22 Харак­те­ри­зуя отра­боточ­ную систе­му хозяй­ства, В. И. Ленин писал о кабаль­ном харак­те­ре най­ма при кре­пост­ни­че­стве: «Ино­гда кре­стьяне работа­ют “за потра­вы”… работа­ют про­сто “из чести”…, т. е. даром, за одно уго­ще­ние, чтобы не лишить­ся дру­гих “зара­бот­ков” от земле­вла­дель­ца. Нако­нец, очень рас­про­стра­не­ны отра­бот­ки за зем­лю, либо в фор­ме исполь­щи­ны, либо в пря­мой фор­ме работы за сдан­ную кре­стья­нам зем­лю, уго­дья и про­чее»4. Свое­об­раз­ная фор­ма най­ма в виде обме­на услу­га­ми, так назы­вае­мый «полу­сво­бод­ный» наем, по мне­нию В. И. Лени­на, «все­гда пред­по­ла­га­ет лич­ную зави­си­мость нани­маю­ще­го­ся от нани­ма­те­ля, пред­по­ла­га­ет все­гда боль­шее или мень­шее сохра­не­ние “вне­эко­но­ми­че­ско­го при­нуж­де­ния”»5. Харак­те­ри­сти­ка В. И. Лени­ным зача­точ­ных форм наем­но­го труда в усло­ви­ях пат­ри­ар­халь­ной дока­пи­та­ли­сти­че­ской рус­ской дерев­ни может быть отне­се­на и к усло­ви­ям рабо­вла­дель­че­ской систе­мы хозяй­ства. Тех­ни­че­ская огра­ни­чен­ность, нату­раль­ность хозяй­ства, повто­ре­ние мас­шта­бов про­из­вод­ства в преж­них раз­ме­рах было пре­пят­ст­ви­ем на пути созда­ния систе­мы наем­но­го труда, поэто­му мы можем гово­рить толь­ко о спо­ра­ди­че­ском его при­ме­не­нии в древ­нем Риме.

Вопрос о наем­ном труде в Риме и его спе­ци­фи­ке в нашей лите­ра­ту­ре, насколь­ко нам извест­но, почти не затра­ги­вал­ся. Поми­мо ста­тей И. В. Шере­шев­ско­го и М. Я. Сюзю­мо­ва, вни­ма­ние кате­го­рии наем­ных работ­ни­ков уде­ле­но в работах Е. М. Шта­ер­ман в свя­зи с про­бле­ма­ми раб­ско­го труда.

И. В. Шере­шев­ским про­бле­мы най­ма были рас­смот­ре­ны с юриди­че­ской точ­ки зре­ния6. Исхо­дя из обще­го поло­же­ния о рабо­вла­дель­че­ском харак­те­ре обще­ст­вен­но­го строя в Риме, автор по суще­ству сни­ма­ет про­бле­му най­ма. Он не видит отли­чий в поло­же­нии раз­лич­ных кате­го­рий сво­бод­ных работ­ни­ков — obae­ra­ti, mer­cen­na­rii, ope­ra­rii, po­li­to­res. Он не про­во­дит так­же раз­ли­чия меж­ду lo­ca­tio-con­duc­tio ope­ra­rum, с одной сто­ро­ны, и lo­ca­tio-con­duc­tio ope­ris, с дру­гой, счи­тая, что все эти фор­мы во все пери­о­ды рим­ской исто­рии опре­де­ля­лись усло­ви­я­ми най­ма и поло­же­ния рабов; он дела­ет исклю­че­ние лишь для най­ма лиц «сво­бод­ных про­фес­сий». Оста­вив в сто­роне поле­ми­ку о пра­во­вых фор­мах дого­во­ра lo­ca­tio-con­duc­tio, ука­жем, что раз­ни­ца в поло­же­нии лиц, сда­вав­ших свои услу­ги и брав­ших зака­зы, была весь­ма зна­чи­тель­на. Поло­же­ние брав­ших зака­зы опре­де­ля­лось тем, что они были соб­ст­вен­ни­ка­ми средств про­из­вод­ства (будь то вла­де­лец неболь­шой мастер­ской или круп­ный под­ряд­чик), а так­же искон­ным раз­ви­ти­ем в Риме арен­ды всех видов, в том чис­ле и на под­ряды. Напро­тив, чело­век, лишен­ный средств про­из­вод­ства и сда­вав­ший свой труд, нахо­дил­ся в зави­си­мом и при­ни­жен­ном поло­же­нии. Даже по пово­ду работ, нала­гав­ших­ся на отпу­щен­ни­ков, юри­сты про­во­ди­ли раз­ли­чие меж­ду ремес­лен­ны­ми работа­ми, «подоб­ны­ми пред­став­ле­нию денег», и работа­ми, свя­зан­ны­ми с лич­ны­ми услу­га­ми (Уль­пи­ан, Dig. XXXVIII, 1, 6; 9, 1).

Раз­ви­тие най­ма сре­ди работ­ни­ков раз­лич­ных кате­го­рий — рабов, сво­бод­ных и лиц полу­сво­бод­но­го состо­я­ния не ослаб­ля­ло инсти­тут раб­ства, как счи­та­ет И. В. Шере­шев­ский7. Его тезис о том, что «в рабо­вла­дель­че­ском обще­стве не было поч­вы для про­ти­во­по­став­ле­ния раб­ско­го и сво­бод­но­го труда», не соот­вет­ст­ву­ет дан­ным источ­ни­ков. При всей соци­аль­ной при­ни­жен­но­сти наем­но­го работ­ни­ка он до нача­ла кри­зи­са и раз­ло­же­ния всей с.23 рим­ской поли­ти­че­ской и пра­во­вой струк­ту­ры (о чем подроб­нее ниже) оста­вал­ся юриди­че­ски рав­но­прав­ным граж­да­ни­ном sui iuris. Опла­та его опре­де­ля­лась общей конъ­юнк­ту­рой и, види­мо, по вре­ме­нам была доволь­но высо­ка, так что при­ме­не­ние наем­но­го труда было зна­чи­тель­но доро­же труда раб­ско­го, даже если дело шло о ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных, хоро­шо содер­жав­ших­ся рабах. Но вме­сте с тем, как мы уже отме­ча­ли, наем ока­зы­вал­ся эко­но­ми­че­ски оправ­дан­ным и был частью рабо­вла­дель­че­ской систе­мы хозяй­ства.

Вызван­ный к жиз­ни ее услож­не­ни­ем и раз­ви­ти­ем, наем­ный труд спо­соб­ст­во­вал луч­шей орга­ни­за­ции рабо­чей силы и ее рацио­наль­но­му исполь­зо­ва­нию на вил­лах като­нов­ско­го, а затем варро­нов­ско­го типа. Сезон­ный харак­тер сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ных работ сужал воз­мож­ность эффек­тив­но­го исполь­зо­ва­ния труда рабов в тече­ние года. Те менее состо­я­тель­ные соб­ст­вен­ни­ки, кото­рые не мог­ли занять рабов в орга­ни­зо­ван­ных при име­ни­ях мастер­ских и дру­гих под­соб­ных пред­при­я­ти­ях, огра­ни­чи­ва­лись мини­маль­ной чис­лен­но­стью фами­лии с тем, чтобы в стра­ду нани­мать батра­ков. Ина­че их хозяй­ство не мог­ло быть рен­та­бель­но. Харак­тер­но, что в ското­вод­стве и ремес­ле, где работа шла рав­но­мер­но весь год, наем­ный труд при­ме­нял­ся мень­ше, так, на клей­мах ter­ra si­gil­la­ta мы встре­ча­ем име­на толь­ко рабов. Мож­но пола­гать, что в ремес­ле наем­ный труд при­ме­нял­ся не в круп­ных мастер­ских, где про­из­вод­ство шло непре­рыв­но, а либо в мел­ких мастер­ских, если вла­де­лец полу­чал вре­мя от вре­ме­ни боль­шие зака­зы, либо на стро­и­тель­ных, так­же не посто­ян­но вед­ших­ся работах, либо, нако­нец, в хозяй­ствах и домах людей сред­не­го достат­ка, не имев­ших в сво­их фами­ли­ях ремес­лен­ни­ков раз­ных спе­ци­аль­но­стей, как то было в домах круп­ней­ших соб­ст­вен­ни­ков (такие мно­го­чис­лен­ные ремес­лен­ни­ки раз­ных спе­ци­аль­но­стей хоро­шо извест­ны нам по эпи­та­фи­ям из колум­ба­ри­ев Волу­зи­ев и Ста­ти­ли­ев). Эво­лю­ция наем­но­го труда в усло­ви­ях раб­ства орга­ни­че­ски свя­за­на с исто­ри­ей рас­цве­та и упад­ка рабо­вла­дель­че­ских вилл и неболь­ших ремес­лен­ных мастер­ских, т. е. в конеч­ном ито­ге с судь­ба­ми рабо­вла­дель­че­ской орга­ни­за­ции про­из­вод­ства в целом.

Ста­тья И. В. Шере­шев­ско­го под­верг­лась в свое вре­мя обос­но­ван­ной кри­ти­ке М. Я. Сюзю­мо­ва8. Спра­вед­ли­во под­чер­ки­вая то общее, что сбли­жа­ет наем как эко­но­ми­че­скую кате­го­рию во всех клас­со­вых обще­ствах, и ука­зы­вая на его спе­ци­фи­ку в рим­ском обще­стве, М. Я. Сюзю­мов опро­вер­га­ет дово­ды И. В. Шере­шев­ско­го отно­си­тель­но отсут­ст­вия в рим­ском пра­ве спе­ци­аль­но­го тер­ми­на для най­ма рабо­чей силы9. Он дока­зы­ва­ет, что имен­но ста­тус сво­бод­но­го, а не раба лежал в осно­ве согла­ше­ния о най­ме10. Выво­ды М. Я. Сюзю­мо­ва отно­си­тель­но общей оцен­ки наем­но­го труда в усло­ви­ях раб­ства, сфе­ры исполь­зо­ва­ния рабо­чей силы наем­ных работ­ни­ков и неко­то­рые дру­гие пред­став­ля­ют­ся весь­ма убеди­тель­ны­ми. Тем не менее неко­то­рые вопро­сы нуж­да­ют­ся, на наш взгляд, в уточ­не­нии. М. Я. Сюзю­мов делал широ­кие обоб­ще­ния отно­си­тель­но рас­про­стра­не­ния наем­ной рабо­чей силы. «Но нико­гда в древ­нем мире гос­по­да не отка­зы­ва­лись от экс­плуа­та­ции сво­бод­ных людей, на труд кото­рых не име­ли ника­ких юриди­че­ских прав соб­ст­вен­но­сти. В первую оче­редь это отно­сит­ся к исполь­зо­ва­нию наем­ной рабо­чей силы»11. В этом утвер­жде­нии мы видим некое абстра­ги­ро­ва­ние от усло­вий места и вре­ме­ни, хотя в даль­ней­шем изло­же­нии автор сужа­ет рам­ки сво­ей работы, имея в виду пери­од при­мер­но со вто­рой поло­ви­ны II в. н. э.

с.24 Выбор это­го пери­о­да М. Я. Сюзю­мов обос­но­вы­ва­ет спе­ци­фи­кой исполь­зу­е­мо­го им источ­ни­ка — Дигест12. Он счи­та­ет, что наем на работу был явле­ни­ем вре­мен­ным, хотя и неред­ким13. Труд наем­ных работ­ни­ков в усло­ви­ях низ­кой тех­ни­ки был толь­ко допол­не­ни­ем к тру­ду рабов. В лати­фун­ди­ях наем­ный труд не мог в сколь­ко-нибудь суще­ст­вен­ных мас­шта­бах вытес­нить труд рабов, а в мел­ких хозяй­ствах — не мог раз­вить­ся настоль­ко, чтобы осво­бо­дить хозя­и­на от лич­но­го труда, т. е. так­же являл­ся допол­не­ни­ем14. И. В. Шере­шев­ский, так­же опи­ра­ясь на Диге­сты и при­вле­кая дан­ные Като­на и Варро­на, счи­тал, что в тече­ние все­го пери­о­да суще­ст­во­ва­ния раб­ства в рим­ской исто­рии роль наем­но­го труда была незна­чи­тель­на. Сле­ду­ет учи­ты­вать, что такое сопо­став­ле­ние затруд­ня­ет­ся раз­новре­мен­но­стью тех и дру­гих источ­ни­ков. Агро­но­мы отно­сят­ся ко II в. до н. э. — I в. н. э., собран­ные в Диге­стах отрыв­ки из сочи­не­ний юри­стов — к I—III вв. н. э., рескрип­ты импе­ра­то­ров, отно­ся­щи­е­ся к нашей теме, — ко II—III вв. Но, с дру­гой сто­ро­ны, такое хро­но­ло­ги­че­ское рас­пре­де­ле­ние источ­ни­ков дает воз­мож­ность про­следить эво­лю­цию в поло­же­нии инте­ре­су­ю­щей нас кате­го­рии, не толь­ко соци­аль­ном, но и пра­во­вом. Юриди­че­ские источ­ни­ки в исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре исполь­зо­ва­лись под этим углом зре­ния, в общем, недо­ста­точ­но.

В свя­зи с этим нам и пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным, остав­ляя в рам­ках дан­ной ста­тьи в сто­роне трак­та­ты агро­но­мов, обра­тить­ся к рас­смот­ре­нию сведе­ний юриди­че­ских источ­ни­ков об упо­ми­нав­шей­ся выше кате­го­рии — сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt.

Е. М. Шта­ер­ман в работах, посвя­щен­ных про­бле­мам рабо­вла­де­ния, под­чер­ки­ва­ет свое­об­ра­зие поло­же­ния кабаль­ных и сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt. Она ука­зы­ва­ет на нали­чие про­ме­жу­точ­ных групп меж­ду раба­ми и сво­бод­ны­ми и напо­ми­на­ет о посто­ян­но сохра­няв­шей­ся воз­мож­но­сти зака­ба­ле­ния сво­бод­ных граж­дан15. Одна­ко, поста­вив сво­ей целью про­ана­ли­зи­ро­вать раз­лич­ные источ­ни­ки раб­ства, в част­но­сти и каба­лу, Е. М. Шта­ер­ман рас­смат­ри­ва­ет в основ­ном те дан­ные, кото­рые поз­во­ля­ют счи­тать, что сре­ди сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, были кабаль­ные. О том, что сре­ди них мог­ли быть и наем­ные работ­ни­ки, Е. М. Шта­ер­ман толь­ко упо­ми­на­ет16. Нам пред­став­ля­ет­ся небес­по­лез­ным поэто­му рас­смот­реть кате­го­рию сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, не с точ­ки зре­ния источ­ни­ков раб­ства, но чтобы выяс­нить, насколь­ко это воз­мож­но, юриди­че­ское поло­же­ние этой кате­го­рии лиц и их роль в наем­ном труде послед­не­го века рес­пуб­ли­ки — пер­вых веков импе­рии.

Сво­бод­ные, qui bo­na fi­de ser­viunt, отно­сят­ся к той свое­об­раз­ной кате­го­рии лиц, поло­же­ние кото­рых с трудом под­да­ва­лось опре­де­ле­нию даже для рим­ских юри­стов, стре­мив­ших­ся к чет­ким фор­му­ли­ров­кам и дефи­ни­ци­ям. Напри­мер, у Уль­пи­а­на мы нахо­дим ука­за­ния на неод­но­знач­ность соста­ва этой кате­го­рии работ­ни­ков. Те, кто ведет дело о ста­ту­се, пишет он, даже если они сво­бод­ные, не берут­ся в сол­да­ты, пока идет тяж­ба. И так­же те сво­бод­но­рож­ден­ные, кото­рые слу­жат bo­na fi­de, и те, кто выкуп­лен у вра­гов, до того как выку­пят себя (Dig. XLIX, 16, 8). На месте рабов, по Уль­пи­а­ну, мог­ли быть сво­бод­ные или чужие рабы (види­мо наем­ные). Если, пишет он, на дом остав­лен usus без fruc­tus, то чело­век может там жить с фами­ли­ей и с отпу­щен­ни­ка­ми, по сло­вам Цель­са и Лабео­на с.25 (Dig. VII, 8, 2)… а так­же с теми, кто у него работа­ет на месте рабов, будь то сво­бод­ные или чужие рабы (Dig. VII, 8, 4). Если сво­бод­ный чело­век, qui bo­na fi­de ser­vie­bat, гово­рит он в дру­гом месте, дал мне день­ги, чтобы я его отпу­стил (ma­nu­mit­tam), я это сде­лал, а потом ока­за­лось, что он сво­бод­ный, может ли он с меня взыс­кать? Юли­ан писал, что да. Нера­тий пишет, что пан­то­мим Парис потре­бо­вал у Доми­ции, доче­ри Неро­на, день­ги, кото­рые дал ей, чтобы она его отпу­сти­ла, при­чем судья не рас­сле­до­вал, зна­ла ли она, при­ни­мая их, что он сво­бод­ный (Dig. XII, 4, 3, 5). Эти при­ме­ры пока­зы­ва­ют, как пестр был состав рас­смат­ри­вае­мой кате­го­рии. В пер­вом слу­чае речь идет о людях заве­до­мо сво­бод­ных, во вто­ром — о тех, кто счи­тал­ся рабом вслед­ст­вие доб­ро­со­вест­но­го заблуж­де­ния по пово­ду его ста­ту­са. Уже в самом отсут­ст­вии точ­ных опре­де­ле­ний кате­го­рии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, тер­ми­но­ло­ги­че­ской запу­тан­но­сти и не раз­ра­ботан­но­сти вопро­сов, с ними свя­зан­ных, зало­жен дале­ко не одно­знач­ный ответ на вопрос о сущ­но­сти этой кате­го­рии работ­ни­ков, ее месте в систе­ме обще­ст­вен­но­го про­из­вод­ства и рас­пре­де­ле­ния. Про­ти­во­ре­чи­вость их поло­же­ния не вызы­ва­ет, таким обра­зом, сомне­ний. Кто же они? Кабаль­ные долж­ни­ки или наем­ные работ­ни­ки, работав­шие на хозя­и­на прак­ти­че­ски без огра­ни­че­ния сро­ка, сво­бод­ные или рабы?

Воз­мож­но­сти поте­ри сво­бо­ды для рим­лян к пери­о­ду рас­цве­та рес­пуб­ли­кан­ско­го строя есте­ствен­но пре­тер­пе­ли нема­лые изме­не­ния со вре­мен XII Таб­лиц, когда про­да­жа за Тибр озна­ча­ла раб­ство для кабаль­но­го долж­ни­ка, а пра­во отца над млад­ши­ми чле­на­ми семьи было почти незыб­ле­мым. Тен­ден­ция к раз­ви­тию раб­ства ино­пле­мен­ных, т. е. к раз­ви­тию так назы­вае­мо­го клас­си­че­ско­го рабо­вла­де­ния, была закреп­ле­на зако­ном Пете­лия 326 г. до н. э. Этот закон, как пока­за­ла в сво­их иссле­до­ва­ни­ях Е. М. Шта­ер­ман, толь­ко огра­ни­чил зака­ба­ле­ние сво­бод­ных граж­дан. Источ­ни­ки и впредь посто­ян­но упо­ми­на­ют кабаль­ных, но, как бы ни было фак­ти­че­ски близ­ко поло­же­ние кабаль­но­го к поло­же­нию раба, рим­ские зако­ны их не сме­ши­ва­ли. Пре­вра­ще­ние сво­бод­но­го граж­да­ни­на в раба рим­ское пра­во начи­сто отри­ца­ло до кон­ца II в. н. э., когда была санк­ци­о­ни­ро­ва­на само­про­да­жа в раб­ство сво­бод­но­го, достиг­ше­го 25 (или 20 лет). Про­да­жа детей роди­те­ля­ми была уза­ко­не­на лишь в нача­ле IV в. н. э. Отец не мог про­дать сво­их детей, а если он такую сдел­ку совер­шал, закон при­зна­вал за про­дан­ным пра­во обра­тить­ся в суд и вос­ста­но­вить ста­тус сво­бод­но­рож­ден­но­го. Труд­но ска­зать, насколь­ко часто име­ли место такие слу­чаи, но воз­мож­но, что имен­но к ним отно­си­лись дела о сво­бод­ных, нахо­див­ших­ся в раб­стве на закон­ном осно­ва­нии вслед­ст­вие доб­ро­со­вест­но­го заблуж­де­ния. В Диге­стах, напри­мер, упо­ми­на­ют­ся нахо­див­ши­е­ся в раб­стве bo­na fi­de похи­щен­ный сво­бод­ный и про­дан­ный ребе­нок (Dig. XII, 4, 3, 5; XLI, 3, 44).

Боль­шее зна­че­ние мог­ла иметь кате­го­рия под­киды­шей, «вскорм­лен­ни­ков» — alum­ni17, под­хо­див­ших под кате­го­рию лиц, кото­рые нес­ли раб­скую служ­бу на закон­ном осно­ва­нии до выяс­не­ния их ста­ту­са. Дела о них неред­ко были пред­ме­том юриди­че­ских дис­кус­сий и ско­рее все­го их-то име­ет в виду Уль­пи­ан, гово­ря о соот­вет­ст­вен­ных судеб­ных раз­би­ра­тель­ствах. Наряду с упо­мя­ну­ты­ми вари­ан­та­ми воз­ник­но­ве­ния кате­го­рии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, мог­ли быть и мно­гие дру­гие, из кото­рых наи­боль­шее зна­че­ние име­ла каба­ла и наем сво­бод­ных. Послед­ний слу­чай пред­став­ля­ет осо­бый инте­рес в свя­зи с про­бле­мой сво­бод­но­го труда.

Каки­ми же источ­ни­ка­ми мы рас­по­ла­га­ем, выяс­няя поло­же­ние тех, кто bo­na fi­de ser­viunt? Эта кате­го­рия фигу­ри­ру­ет исклю­чи­тель­но в трудах с.26 рим­ских юри­стов. В лите­ра­тур­ных источ­ни­ках неод­но­крат­но упо­ми­на­ют­ся и наем­ные работ­ни­ки раз­ных кате­го­рий и аддик­ты, но не сво­бод­ные, qui bo­na fi­de ser­viunt. Юри­сты же рас­смат­ри­ва­ют кон­крет­ные ситу­а­ции, име­ю­щие прак­ти­че­ское зна­че­ние. Нель­зя игно­ри­ро­вать и «абстракт­ные» при­ме­ры в Диге­стах, кото­рые неред­ко сму­ща­ют иссле­до­ва­те­лей как неве­ро­ят­ные, при­ду­ман­ные ситу­а­ции, име­ю­щие зна­че­ние не боль­шее, чем спо­ры схо­ла­стов сред­не­ве­ко­вья. С этим доволь­но рас­про­стра­нен­ным в лите­ра­ту­ре мне­ни­ем согла­сить­ся нель­зя хотя бы пото­му, что рим­ское зако­но­да­тель­ство все­гда сто­я­ло на чисто дело­вой поч­ве, поэто­му так назы­вае­мые отвле­чен­ные при­ме­ры зна­ли пре­цедент и при­во­ди­лись для исполь­зо­ва­ния при раз­ре­ше­нии реаль­ных дел. Извест­ная ретро­спек­тив­ность Дигест нисколь­ко не ума­ля­ет их зна­че­ния в каче­стве источ­ни­ка для более ран­них пери­о­дов. Более того, толь­ко сопо­став­ле­ние всех видов источ­ни­ков, как аутен­тич­ных, так и ретро­спек­тив­ных, дает воз­мож­ность полу­чить более пол­ное пред­став­ле­ние об инте­ре­су­ю­щем нас вопро­се. В нашей лите­ра­ту­ре Диге­стам посвя­ще­но един­ст­вен­ное иссле­до­ва­ние, при­над­ле­жа­щее И. С. Пере­тер­ско­му, кото­рый высо­ко оце­ни­вал исто­ри­че­ское зна­че­ние Дигест не толь­ко как источ­ни­ка для изу­че­ния рим­ско­го пра­ва, но и как исто­ри­че­ско­го источ­ни­ка. Он высту­па­ет про­тив доволь­но рас­про­стра­нен­но­го гипер­кри­ти­че­ско­го к ним отно­ше­ния, счи­тая, что если там и содер­жат­ся позд­ней­шие встав­ки, основ­ная мас­са мате­ри­а­ла взя­та из сочи­не­ний юри­стов I—III вв., а сле­до­ва­тель­но, он может быть соот­вет­ст­вен­но исполь­зо­ван18.

О слож­но­сти опре­де­ле­ния ста­ту­са qui bo­na fi­de ser­viunt и пест­ро­те их соста­ва уже упо­ми­на­лось. Веро­ят­но, осно­ва­ни­ем для спо­ров юри­стов по пово­ду раз­лич­ных кон­крет­ных ситу­а­ций, посту­пить ли с таким лицом как с рабом или сво­бод­ным, в какой-то мере были те раз­ли­чия, кото­рые про­во­ди­лись рим­ля­на­ми в отно­ше­нии работ по доб­рой воле и по необ­хо­ди­мо­сти, что отра­зи­лось и в раз­ли­чии меж­ду чело­ве­ком, испол­ня­ю­щим заказ и сдаю­щим свой труд для услуг. Эти раз­ли­чия хоро­шо про­сле­жи­ва­ют­ся в Диге­стах, что и нашло отра­же­ние в свое­об­ра­зии поло­же­ния сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, сре­ди кото­рых мог­ли быть как сво­бод­ные, так и рабы, поэто­му ана­лиз ста­тей, свя­зан­ных с най­мом работ­ни­ков дан­ной кате­го­рии, пред­став­ля­ет наи­боль­шую труд­ность. Не все­гда уда­ет­ся уста­но­вить харак­тер вза­и­моот­но­ше­ний с доста­точ­ной опре­де­лен­но­стью.

Мы ниче­го не зна­ем о том, каким обра­зом сво­бод­ные наем­ные работ­ни­ки попа­да­ли в рас­смат­ри­вае­мую кате­го­рию. Допу­сти­мы толь­ко неко­то­рые пред­по­ло­же­ния. Они, оче­вид­но, не мог­ли быть теми, кто сда­вал свой труд для испол­не­ния зака­за, для изготов­ле­ния како­го-нибудь пред­ме­та (Dig. L, 16, 5, 1). Вряд ли к ним при­чис­ля­лись работ­ни­ки, с кото­ры­ми заклю­чал­ся дого­вор на извест­ный срок или на извест­ное чис­ло рабо­чих дней (ope­ra юри­ста­ми опре­де­ля­лись как рабо­чие дни — Dig. XXXVIII, 1, 3), так как по исте­че­нии тако­го дого­во­ра связь меж­ду контр­аген­та­ми по их жела­нию мог­ла пре­рвать­ся. Ско­рее все­го здесь мож­но допу­стить ана­ло­гию с коло­на­ми, кото­рые по окон­ча­нии аренд­но­го дого­во­ра оста­ва­лись в име­нии как бы по мол­ча­ли­во­му уго­во­ру, на преж­них усло­ви­ях и без ука­за­ния сро­ка. Тако­во же мог­ло быть и поло­же­ние сво­бод­ных наем­ни­ков, оста­вав­ших­ся у нани­ма­те­лей без дого­во­ра и без уста­нов­ле­ния сро­ка их служ­бы и, веро­ят­но, кру­га их обя­зан­но­стей, под­хо­див­ше­го ко все­объ­ем­лю­ще­му поня­тию «услуж­ли­вость» — ob­se­qui­um. Это и при­во­ди­ло к тому, что иссле­до­ва­те­ли не виде­ли раз­ни­цы в поло­же­нии раба и сво­бод­но­го, qui bo­na fi­de ser­vit, работаю­ще­го по най­му. Источ­ни­ки на самом деле отра­зи­ли мно­го обще­го в поло­же­нии раз­лич­ных кате­го­рий зави­си­мых людей, работаю­щих с.27 по най­му, осо­бен­но в поло­же­нии рабов и сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, на что обра­ти­ла вни­ма­ние Е. М. Шта­ер­ман19. Гораздо мень­ше писа­лось о раз­ли­чи­ях. Сво­бод­ные, qui bo­na fi­de ser­viunt, работаю­щие по най­му, все же не были раба­ми в «антич­ном» смыс­ле, они сохра­ня­ли неко­то­рые пра­ва (что так­же извест­но из Дигест и Кодек­са Юсти­ни­а­на) в иму­ще­ст­вен­ных сдел­ках, в том, что каса­лось нака­за­ний за уго­лов­ные пре­ступ­ле­ния.

Про­ти­во­ре­чи­вость зако­но­да­тель­ства в отно­ше­нии дан­ной кате­го­рии лиц лишь отра­зи­ла в сво­их уста­нов­ле­ни­ях фак­ти­че­скую двой­ст­вен­ность и про­ти­во­ре­чи­вость их обще­ст­вен­но­го поло­же­ния. Оста­но­вим­ся подроб­нее на этих вопро­сах.

Чтобы попы­тать­ся в них разо­брать­ся, сле­ду­ет по воз­мож­но­сти про­следить, име­ла ли место какая-то эво­лю­ция в поло­же­нии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, не отно­сив­ших­ся ни к попав­шим в раб­ство по ошиб­ке, ни к кабаль­ным. Юри­сты I — пер­вой поло­ви­ны II в. уде­ля­ют им мало вни­ма­ния, ско­рее все­го пото­му, что в те вре­ме­на, как и в послед­ние века рес­пуб­ли­ки, работ­ни­ки нани­ма­лись в основ­ном по дого­во­ру, ого­ва­ри­вав­ше­му пра­ва и обя­зан­но­сти обе­их сто­рон. Так, мы узна­ем, что слу­жа­ще­му bo­na fi­de, выпол­няв­ше­му при­каз хозя­и­на не по доб­рой воле, а по «раб­ской необ­хо­ди­мо­сти», нель­зя было вчи­нить иск о пору­чен­ном (de man­da­to — иск, по кото­ро­му отве­чал сво­бод­ный, доб­ро­воль­но и бес­плат­но взяв­ший­ся ведать дела­ми дру­го­го чело­ве­ка), а вчи­нял­ся иск о (непра­виль­ном) веде­нии дел (Dig. III, 5, 18, 2), кото­рый мог вчи­нять­ся и любо­му дру­го­му сво­бод­но­му при пред­по­ла­гав­ших эту фор­му иска обсто­я­тель­ствах. Ого­ва­ри­ва­лось, что через тако­го работ­ни­ка мы не при­об­ре­та­ем вла­де­ния, так как нель­зя вла­деть через того, «кого мы не име­ем под вла­стью» — in po­tes­ta­te (т. е. раба или сына — Dig. XLI, 2, 23, 2), и, с дру­гой сто­ро­ны, те, кто нахо­дит­ся in po­tes­ta­te, могут дер­жать (пеку­лий), но не вла­деть, ибо вла­де­ние «отно­сит­ся не толь­ко к телу, но и к пра­ву» (Dig. XLI, 2, 43, 1). Ого­ва­ри­ва­лись, в извест­ной мере, пра­ва и обя­зан­но­сти обе­их сто­рон, посколь­ку они не заклю­ча­лись в каком-нибудь юриди­че­ски оформ­лен­ном дого­во­ре, а регу­ли­ро­ва­лись в общем поряд­ке, отча­сти в свя­зи с регу­ли­ро­ва­ни­ем отра­боток отпу­щен­ни­ков, чрез­мер­ной экс­плуа­та­ции кото­рых государ­ство по ряду при­чин не хоте­ло допус­кать. И к отпу­щен­ни­кам, и к слу­жа­щим bo­na fi­de отно­си­лось пра­ви­ло, соглас­но кото­ро­му вся­ко­го, даю­ще­го работы, сле­ду­ет кор­мить или пре­до­став­лять ему доста­точ­но вре­ме­ни для добы­ва­ния пищи и «забо­те о теле» (Dig. XXXVII, 1, 50), а он со сво­ей сто­ро­ны, дол­жен был испол­нять взя­тые на себя обя­за­тель­ства (Dig. XLV, 1, 118), ему пре­до­став­ля­лось пра­во вчи­нить хозя­и­ну иск на осно­ва­нии зако­на Акви­лия (т. е. о при­чи­не­нии ущер­ба, како­го-нибудь вреда и т. п. Dig. IX, 2, 13, 1). Хозя­и­ну, как под­чер­ки­ва­лось, долж­но было при­над­ле­жать то, что слу­жа­щий bo­na fi­de изготов­ля­ет из его мате­ри­а­ла и сво­им трудом, тогда как полу­чен­ное от кого-либо или зара­ботан­ное на сто­роне бла­го­да­ря веде­нию соб­ст­вен­ных дел при­над­ле­жит ему (Dig. XLV, 1, 19; 3, 33). Един­ст­вен­ным, пожа­луй, свиде­тель­ст­вом уже появив­ших­ся сомне­ний в его само­сто­я­тель­но­сти мож­но счи­тать спор юри­стов I в. н. э. Тре­ба­тия и Лабео­на о заве­щан­ном слу­жа­ще­му bo­na fi­de наслед­стве. Как извест­но, раб при­ни­мал или не при­ни­мал наслед­ство, сле­дуя при­ка­зу гос­по­ди­на, при­чем в пер­вом слу­чае наслед­ство пере­хо­ди­ло не к не имев­ше­му вла­дель­че­ских прав рабу, а к гос­по­ди­ну; вопрос о наслед­стве воз­ник и в свя­зи с теми, qui fi­de bo­na ser­viunt. Соглас­но Тре­ба­тию, в дан­ном слу­чае дей­ст­ву­ют почти те же пра­ви­ла, что отно­си­тель­но раба, т. е. хозя­ин мог при­ка­зать тако­му лицу при­нять наслед­ство, и он, хотя бы и про­тив воли, счи­тал­ся с.28 наслед­ни­ком. Лабе­он же счи­тал, что про­тив воли, по при­ка­зу гос­по­ди­на, такое лицо наслед­ни­ком счи­тать­ся не может (Dig. XXVIII, 5, 60).

В III в. поло­же­ние меня­ет­ся. Чтобы понять при­чи­ны изме­не­ний, надо учи­ты­вать ряд общих пере­мен, про­ис­шед­ших на сты­ке II и III вв. и про­дол­жав­ших­ся в III в. Мы име­ем в виду, во-пер­вых, начав­ше­е­ся и интен­си­фи­ци­ро­вав­ше­е­ся со вре­ме­нем раз­ло­же­ние рим­ских клас­сов-сосло­вий, при­вед­шее к пра­во­во­му оформ­ле­нию юриди­че­ско­го нерав­но­пра­вия ho­nes­tio­res и hu­mi­lio­res и сбли­же­ние послед­них в неко­то­рых отно­ше­ни­ях (напри­мер, в нака­за­ни­ях) с раба­ми, уза­ко­не­ние само­про­да­жи совер­шен­но­лет­них сво­бод­ных в раб­ство, уси­ле­ние зави­си­мо­сти сель­ско­го и город­ско­го плеб­са от вся­ких патро­нов и бла­го­де­те­лей. Во-вто­рых, вызван­ное потреб­но­стя­ми про­из­вод­ства рас­ши­ре­ние пра­во­спо­соб­но­сти части рабов-инсти­то­ров, дело­вых аген­тов, дер­жа­те­лей боль­ших пеку­ли­ев и вед­ших само­сто­я­тель­ное хозяй­ство, арен­да­то­ров гос­под­ско­го иму­ще­ства и т. д., обу­слов­лен­ное посто­ян­ной потреб­но­стью в налич­ных день­гах, стрем­ле­ние гос­под пре­вра­тить часть рабов в пла­тель­щи­ков нату­раль­ной, денеж­ной, издоль­ной рен­ты при­во­ди­ло к рас­ши­ре­нию их пра­во­спо­соб­но­сти, но те же при­чи­ны застав­ля­ли огра­ни­чи­вать само­сто­я­тель­ность сво­бод­ных работ­ни­ков, полу­чить воз­мож­ность при­об­ре­тать через их посред­ство иму­ще­ство и им вла­деть, под­чи­нить их сво­ей воле, мак­си­маль­но при­бли­зить их поло­же­ние к раб­ско­му, чтобы они как мож­но менее мог­ли про­ти­вить­ся рас­ту­щей экс­плуа­та­ции, не мог­ли бы уйти к дру­го­му хозя­и­ну в поис­ках более выгод­ных усло­вий.

Все эти обсто­я­тель­ства отра­зи­лись на li­be­ri, qui bo­na fi­de ser­viunt, как явст­ву­ет из дан­ных юриди­че­ских источ­ни­ков III в., они были вклю­че­ны в фами­лию нани­ма­те­ля, ста­ли счи­тать­ся «на месте рабов» (in lo­co ser­vo­rum), состо­я­щи­ми под вла­стью — in po­tes­ta­te — хозя­и­на (Dig. VII, 8, 4; XXI, 1, 25, 2), и были, наряду с раба­ми, при­над­ле­жа­щи­ми гос­по­ди­ну, вклю­че­ны в поня­тие «свои рабы» (в отли­чие от тех, на кото­рых он имел узу­фрукт, — XXXII, 75, 1). Из это­го про­ис­те­кал ряд след­ст­вий — так как нахо­дя­щи­е­ся in po­tes­ta­te не мог­ли состав­лять заве­ща­ния (Dig. XXVIII, 1, 20, 1), то рас­по­ря­же­ние тех, qui bo­na fi­de ser­viunt, иму­ще­ст­вом было огра­ни­че­но. Интер­дикт, запре­щав­ший насиль­ст­вен­ное удер­жа­ние сво­бод­ных, не рас­про­стра­нял­ся на тех, кого удер­жи­ва­ли по закон­ной при­чине (Dig. XLIII, 29, 3, 4), т. е. тех, кто был in lo­co ser­vo­rum. Тем, кто bo­na fi­de ser­viunt, было запре­ще­но вчи­нять хозя­и­ну иск за при­чи­нен­ный ущерб (Dig. XI, 1, 13, 1), а с дру­гой сто­ро­ны, хозя­ин не пода­вал в суд на обо­крав­ше­го его мер­це­на­рия, а так же, как с сыном и рабом, рас­прав­лял­ся с ним домаш­ни­ми сред­ства­ми (Dig. XLVII, 2, 17, 20; XLVIII, 19, 11, 1), если же хозя­ин пода­вал на него в суд за какой-то при­чи­нен­ный ему ущерб, — види­мо, более зна­чи­тель­ный, чем про­стая кра­жа, его кара­ли тяже­лее, чем посто­рон­не­го (Dig. XLI, 1, 54, 2; 3). В делах он мог давать обя­за­тель­ства от сво­его име­ни — sui iure (Dig. XLI, 1, 54, 1), как фак­ти­че­ски в это вре­мя мог делать и веду­щий дела раб. Как и преж­де, слу­жа­щий bo­na fi­de мог при­об­ре­сти по сво­ей воле остав­лен­ное им наслед­ство и зара­ботан­ное на сто­роне, но с одной весь­ма суще­ст­вен­ной и харак­тер­ной ого­вор­кой — он не мог при­об­ре­тать что-либо по пра­ву дав­но­сти вла­де­ния (usu­ca­pe­re… pos­si­den­do), так как, по разъ­яс­не­нию Моде­сти­на, не может счи­тать­ся вла­де­ю­щим тот, кто сам нахо­дит­ся во вла­де­нии (Dig. XLI, 1, 54; 54, 1; 4).

Таким обра­зом, иму­ще­ст­вен­ные пра­ва li­be­ri, qui bo­na fi­de ser­viunt зна­чи­тель­но сбли­зи­лись с пра­ва­ми части рабов. Вме­сте с тем умень­ши­лись их граж­дан­ские пра­ва. Их нель­зя было допра­ши­вать под пыт­кой про­тив хозя­и­на, так же как раба и отпу­щен­ни­ка (Dig. XLVIII, 18, 1, 9), но саму пыт­ку, ранее при­ме­няв­шу­ю­ся толь­ко к рабам, теперь ста­ли допус­кать и с.29 в отно­ше­нии «работаю­щих из-за нуж­ды» (Dig. II, 1, 7, 3). Их не при­ни­ма­ли в армию (Dig. XLIX, 10, 8). Несмот­ря на пред­у­смот­рен­ную зако­ном тяже­лую уго­лов­ную ответ­ст­вен­ность (вплоть до сда­чи в руд­ни­ки) за про­да­жу и покуп­ку сво­бод­но­го чело­ве­ка (Dig. XLVIII, 15, 1), тех, кто bo­na fi­de ser­viunt, поку­па­ли и про­да­ва­ли, дари­ли, дава­ли в при­да­ное, остав­ля­ли в наслед­ство, пере­да­ва­ли на них узу­фрукт (Dig. XLI, 1, 54, 3a). Импе­ра­то­ры на обра­ще­ния к ним от таких лиц, кото­рые, с точ­ки зре­ния гос­под, нахо­ди­лись на поло­же­нии рабов, разъ­яс­ня­ли, что их ста­тус сво­бод­ных не меня­ет­ся из-за того, что их про­да­ли, или дали в при­да­ное (CI, VII, 14, 14; 16, 16), но на прак­ти­ке ими про­дол­жа­ли про­из­воль­но рас­по­ря­жать­ся, что само по себе про­ти­во­дей­ст­вия зако­на не встре­ча­ло. Извест­ную роль здесь игра­ло, види­мо, и стрем­ле­ние хозя­ев обес­пе­чить себя людь­ми, обя­зан­ны­ми выпол­нять «раб­скую работу», что мог­ло быть свя­за­но с сокра­ще­ни­ем город­ских фами­лий, неко­гда вклю­чав­ших обшир­ный обслу­жи­ваю­щий пер­со­нал, состо­яв­ший не толь­ко из слуг в соб­ст­вен­ном смыс­ле сло­ва, но и таких людей, как пись­мо­во­ди­те­ли, каз­на­чеи, счет­чи­ки и т. п.; слу­жеб­ные работы — of­fi­cia­les ope­rae — в пра­ве отли­ча­лись от работ ремес­лен­ных, «подоб­ных пред­став­ле­нию денег»: послед­ние мог­ли пре­до­став­лять­ся кем угод­но и кому угод­но; пер­вые же обу­слов­ли­ва­лись соб­ст­вен­ни­че­ски­ми пра­ва­ми полу­чаю­ще­го и лич­но­стью даю­ще­го (Dig. XXXVIII, 1, 6; 1, 9, 1). И если нани­мав­ши­е­ся по дого­во­ру на опре­де­лен­ное вре­мя, ско­рее все­го ремес­лен­ни­ки, по-преж­не­му оста­ва­лись рав­но­прав­ны­ми контр­аген­та­ми, обя­зан­ны­ми выпол­нить взя­тые на себя обя­за­тель­ства и имев­ши­ми пра­во тре­бо­вать при­чи­тав­ший­ся им зара­боток (Dig. XLV, 1, 118; CI, 18, 65, 22), то не имев­шие дого­во­ра li­be­ri qui bo­na fi­de ser­viunt, види­мо, употреб­ля­лись на «раб­ских работах» и ниче­го, кро­ме сохра­не­ния за ними ста­ту­са сво­бод­но­рож­ден­ных, тре­бо­вать не мог­ли. По их пети­ци­ям Гор­диан и Дио­кле­ти­ан дава­ли разъ­яс­не­ния, что раб­ские обя­зан­но­сти — ser­vi­lia mi­nis­te­ria, ser­vi­tu­tis ob­se­qui­um — не дока­зы­ва­ют раб­ско­го ста­ту­са сво­бод­но­го бед­ня­ка (CI, IV, 19, 22; VII, 14, 2; 16, 10). На прак­ти­ке дело, види­мо, обсто­я­ло ина­че.

Инте­рес­ной иллю­ст­ра­ци­ей ко все­му выше­из­ло­жен­но­му могут слу­жить над­пи­си, из кото­рых явст­ву­ет, что лица, судя по име­нам, сво­бод­но­рож­ден­ные, вхо­ди­ли в обыч­но состо­яв­шие из рабов и отпу­щен­ни­ков како­го-либо лица кол­ле­гии почи­та­те­лей Ларов сво­его гос­по­ди­на и патро­на, и сами дела­ли посвя­ще­ния Гени­ям муж­чин и Юно­нам жен­щин по обыч­ной для рабов фор­му­ле: «Гению наше­го Тита», «наше­го Мар­ка», «Юноне нашей Юлии», «нашей Вале­рии» и т. п.20, т. е. дей­ст­ви­тель­но вклю­ча­лись в фами­лию и пере­ни­ма­ли, доб­ро­воль­но или при­нуди­тель­но, обы­чаи, регу­ли­ро­вав­шие и идео­ло­ги­че­ски оформ­ляв­шие отно­ше­ния несво­бод­но­рож­ден­ных чле­нов фами­лий к их гла­вам.

Важ­но отме­тить, что соот­вет­ст­вен­ные отно­ше­ния скла­ды­ва­лись имен­но в рам­ках фами­лии. Рас­смот­рим с этой точ­ки зре­ния неко­то­рые ста­тьи зако­нов, выше при­во­див­ши­е­ся сум­мар­но, более деталь­но. В наиме­но­ва­ние фами­лии вхо­дят все, кто в раб­стве — in ser­vi­tio sunt, так­же и сво­бод­ные люди, qui… bo­na fi­de ser­viunt, и чужие рабы — все, кто in po­tes­ta­te (Dig. XXI, 1, 25, 2). Посколь­ку фами­лия была осно­вой рим­ско­го обще­ст­вен­но­го и государ­ст­вен­но­го строя, то вза­и­моот­но­ше­ния, кото­рые скла­ды­ва­лись внут­ри нее, накла­ды­ва­ли отпе­ча­ток на все соци­аль­ные вза­и­моот­но­ше­ния сво­бод­ных и рабов. Для тех, кто in po­tes­ta­te, поня­тия сво­бо­ды и закон­но­сти в обыч­ном смыс­ле не суще­ст­во­ва­ло. Здесь все под­ле­жа­ло суду и пра­ву pa­ter fa­mi­lias. Само появ­ле­ние кате­го­рии сво­бод­ных, qui с.30 bo­na fi­de ser­viunt, зарож­де­ние этих спе­ци­фи­че­ски рим­ских вза­и­моот­но­ше­ний невоз­мож­но себе пред­ста­вить вне фами­лии, отсюда — кабаль­ный харак­тер свя­зей, кото­рые воз­ни­ка­ют вокруг дан­ной кате­го­рии работ­ни­ков21.

Как мы виде­ли, наблюдае­мые нами про­цес­сы нахо­ди­ли отра­же­ние и в пра­ве, но, види­мо, на деле они захо­ди­ли зна­чи­тель­но даль­ше: пра­во, при всех изме­не­ни­ях, все же сохра­ня­ло неко­то­рые остат­ки искон­ных поло­же­ний граж­дан­ской общи­ны, соглас­но кото­рым сво­бод­ный, за исклю­че­ни­ем отдель­ных осо­бых слу­ча­ев, не мог стать рабом. Но прак­ти­че­ски, по наше­му мне­нию, кон­троль над дей­ст­ви­я­ми pa­ter fa­mi­lias не осу­ществлял­ся и, если гово­рить об общем в поло­же­нии рабов, сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, и всех, кто in po­tes­ta­te, то более все­го сбли­же­ние всех кате­го­рий работ­ни­ков наблюда­лось в рам­ках фами­лии. Как мы виде­ли, сво­бод­ный, qui bo­na fi­de ser­vit, так же как и обыч­ный раб, не мог быть при­вле­чен по обви­не­нию в ущер­бе. Об этом чита­ем у Пав­ла: «Тот, о ком pa­ter fa­mi­lias ска­зал, что он — его раб, не при­вле­ка­ет­ся по обви­не­нию в при­чи­нен­ном ущер­бе — non te­ne­ri no­xa­li ac­tio­ne — …, если сво­бод­ный отно­сит­ся к кате­го­рии тех, кто bo­na fi­de ser­viat, он не может иметь со мной тяж­бы по при­чи­не­нию ущер­ба» (Dig. XI, 1, 13, 1). В рам­ках поня­тия bo­na fi­de рабы и сво­бод­ные так­же мало отли­ча­лись друг от дру­га. Уль­пи­ан пишет: «Если кто побьет сво­бод­но­го, qui bo­na fi­de ser­vit, то сле­ду­ет раз­ли­чать [две воз­мож­но­сти], так как если его поби­ли, чтобы оскор­бить меня, то вчи­нить иск об оскорб­ле­нии над­ле­жит мне. То же и отно­си­тель­но слу­жа­ще­го мне чужо­го раба. Если же он оби­жен сам по себе, то вчи­ня­ет иск его гос­по­дин» (Dig. XLVII, 16, 15, 48). В при­ме­ре, при­веден­ном Уль­пи­а­ном, ско­рее все­го име­ет­ся в виду кабаль­ный работ­ник — здесь сбли­же­ние с рабом как фак­ти­че­ское, так и юриди­че­ское было наи­боль­шим. Дей­ст­ви­тель­но, про­во­ди­мая раз­ни­ца почти несу­ще­ст­вен­на; кро­ме того, оста­ет­ся неяс­ным, кто вчи­нял иск, если не под­ра­зу­ме­ва­лось оскорб­ле­ние хозя­и­на. Если пред­по­ло­жить, что это делал сво­бод­ный, qui bo­na fi­de ser­vit, а кон­текст под­ска­зы­ва­ет этот вари­ант, тогда мы впра­ве в рам­ках тех, кто bo­na fi­de ser­viunt, раз­ли­чать поло­же­ние сво­бод­но­го и раба. С точ­ки зре­ния рим­лян, раз­ли­чи­ям все же при­да­ва­лось гораздо боль­шее зна­че­ние, чем то пред­став­ля­ет­ся нам22.

Сво­бод­ные, qui bo­na fi­de ser­viunt, мог­ли участ­во­вать в раз­лич­ных сдел­ках по пору­че­нию хозя­и­на, но в отли­чие от сво­бод­ных работ­ни­ков к ним не при­ме­нял­ся иск о веде­нии дел. Об этом узна­ем у Пав­ла23. Павел раз­ли­ча­ет работу по доб­рой воле и по раб­ской необ­хо­ди­мо­сти. Как уже упо­ми­на­лось, пору­че­ние (man­da­tum) дава­лось сво­бод­но­му чело­ве­ку и испол­ня­лось бес­плат­но, отсюда про­ти­во­по­став­ле­ние его «раб­ской необ­хо­ди­мо­сти». За этим про­ти­во­по­став­ле­ни­ем лежит целая цепь вполне с.31 ощу­ти­мых и реаль­ных исто­ри­че­ских кате­го­рий, как, ска­жем, тра­ди­ция. Отри­цать роль тра­ди­ции ни один исто­рик, конеч­но, не станет, а что каса­ет­ся рим­ской исто­рии, тем более. Не была ли тра­ди­ция тем зве­ном, кото­рое спо­соб­ст­во­ва­ло транс­фор­ма­ции, про­ис­шед­шей с кате­го­ри­ей li­be­ri, qui bo­na fi­de ser­viunt. Поня­тие работы по доб­рой воле, не уни­жав­шей сво­бод­но­рож­ден­но­го, все­гда отли­ча­лось от поня­тия работы за пла­ту, кото­рая, по древним рим­ским пред­став­ле­ни­ям, «дела­ла чело­ве­ка рабом»24. Но если пер­во­на­чаль­но оно обу­слов­ли­ва­ло толь­ко его соци­аль­ную непол­но­цен­ность, то когда такой работ­ник был вклю­чен в фами­лию, он стал нерав­но­пра­вен в зна­чи­тель­ной мере и юриди­че­ски.

Осо­бен­но мно­го вся­ко­го рода тра­ди­ций свя­зы­ва­ло фами­лию, это накла­ды­ва­ло отпе­ча­ток и на вза­и­моот­но­ше­ния лиц, кото­рые ока­зы­ва­лись в сфе­ре ее вли­я­ния. Раб­ские заня­тия, по идее исклю­чав­шие при­сут­ст­вие доб­рой воли, отра­зи­лись на поло­же­нии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, кото­рые по сво­е­му прак­ти­че­ско­му и юриди­че­ско­му поло­же­нию ока­за­лись бли­же к поло­же­нию раба, неже­ли сво­бод­но­го, заня­то­го по най­му.

Мно­же­ство раз­лич­ных лиц, быв­ших в зави­си­мо­сти от их вла­дель­цев, име­ли самый раз­лич­ный ста­тус, в слу­чае заклю­че­ния ими раз­лич­ных сде­лок и ряда дру­гих вопро­сов тре­бо­ва­лось уточ­нить их поло­же­ние, пра­ва и обя­зан­но­сти. Мно­го вни­ма­ния это­му уде­ля­ет Уль­пи­ан. Чаще все­го спор­ные вопро­сы воз­ни­ка­ли вокруг фрук­ту­а­ри­ев и сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, кото­рых нелег­ко было отли­чить от раба. Так, в вопро­се о заве­ща­ни­ях Уль­пи­ан гово­рит о пра­ве соб­ст­вен­но­сти заве­ща­те­ля на сво­их рабов и рабынь по пол­но­му пра­ву. К ним же он скло­нен отне­сти и слу­жа­щих заве­ща­те­лю, qui bo­na fi­de ser­viunt25.

Сво­бод­ные, qui bo­na fi­de ser­viunt, име­ли в то же вре­мя какой-то мини­мум юриди­че­ских прав, и это отли­ча­ло их от рабов в клас­си­че­ском пони­ма­нии. Они мог­ли вести дела, делать при­об­ре­те­ния поми­мо хозя­и­на, заклю­чать тор­го­вые сдел­ки. Все это ясно ого­во­ре­но у Пом­по­ния, кото­рый раз­ли­ча­ет изготов­лен­ное сво­бод­ным, qui bo­na fi­de ser­vit, сво­им трудом или из мате­ри­а­ла хозя­и­на; про­дукт тако­го труда пол­но­стью при­над­ле­жит хозя­и­ну, все осталь­ное при­над­ле­жит сво­бод­но­му, qui bo­na fi­de ser­vit (Dig. XLI, 1, 19).

Как видим, власть хозя­и­на над сво­бод­ным, qui bo­na fi­de ser­vit, была огра­ни­че­на толь­ко тем кру­гом обя­за­тельств, кото­рые непо­сред­ст­вен­но вхо­ди­ли в сфе­ру дей­ст­вия работо­да­те­ля, в осталь­ном же тот, кто bo­na fi­de ser­vit, оста­вал­ся лицом юриди­че­ски сво­бод­ным, рас­по­ря­жаю­щим­ся сво­им вре­ме­нем и рабо­чей силой. Здесь мы про­сле­жи­ва­ем опре­де­лен­ную грань, отли­чаю­щую его от раба в обыч­ном пони­ма­нии. Об этом же пишет и Павел, раз­ли­чая поло­же­ние сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, и рабов26.

О сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, мно­го пишет Моде­стин. Он рас­смат­ри­ва­ет воз­мож­ные слу­чаи при­об­ре­те­ния наслед­ства сво­бод­ны­ми, qui bo­na fi­de ser­viunt, пере­чис­ля­ет раз­но­об­раз­ные сдел­ки, кото­рые им были доступ­ны. Сре­ди них он назы­ва­ет пра­во поку­пать, про­да­вать, с.32 сда­вать, арен­до­вать (Dig. XLI, 1, 54, 1). Моде­стин гово­рит в одном кон­тек­сте как о сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, так и о чужих рабах, но ука­зы­ва­ет и на раз­ни­цу в их поло­же­нии. Если речь идет о сво­бод­ном, то при­об­ре­тен­ное им для себя, при­над­ле­жит ему; если же о чужом рабе, то при­об­ре­те­ние явля­ет­ся соб­ст­вен­но­стью его гос­по­ди­на (Dig. XLI, 1, 54, 4). Как видим, у Моде­сти­на более пол­но, чем у дру­гих юри­стов, отра­же­ны чер­ты, харак­тер­ные для сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt. Он пока­зы­ва­ет как общее в поло­же­нии рабов и сво­бод­ных, кото­рые раб­ст­ву­ют bo­na fi­de, так и отли­чия. Основ­ным из них ока­зы­ва­ет­ся пра­во соб­ст­вен­но­сти сво­бод­но­го на при­об­ре­тен­ное иму­ще­ство27. Соглас­но Уль­пи­а­ну, гос­по­дин, отве­чав­ший за убий­ство, совер­шен­ное рабом, не отве­чал, если убий­ство было совер­шен­но теми, qui bo­na fi­de ser­viunt (Dig. IX, 2, 27, 3). За их «пор­чу» нель­зя было вчи­нить иск «испор­тив­ше­му», кото­рый мог быть вчи­нен за «пор­чу» раба (Dig. XI, 3, 1, 1). Сле­до­ва­тель­но, юриди­че­ские отли­чия меж­ду раба­ми, и теми, qui bo­na fi­de ser­viunt, в какой-то мере сохра­ня­лись, при­чем в основ­ном в отно­ше­ни­ях с внеш­ним фами­лии миром, а не внут­ри фами­лии.

Об отли­чи­ях сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, от рабов гово­рит и Папи­ни­ан — речь идет об ответ­ст­вен­но­сти сво­бод­но­го, qui bo­na fi­de ser­vit, за при­ня­тые обя­за­тель­ства, — отме­чая, что сво­бод­ный, кото­рый слу­жит мне bo­na fi­de, беря отно­си­тель­но меня вся­кие обя­за­тель­ства, дол­жен их испол­нить, хотя он обе­ща­ет (дать их) из мое­го иму­ще­ства, ибо поче­му бы сво­бод­но­му не нести ответ­ст­вен­но­сти (Dig. XLV, 1, 118). Здесь ясно под­чер­ки­ва­ет­ся раз­ни­ца в юриди­че­ском поло­же­нии сво­бод­но­го, qui bo­na fi­de ser­vit, от раба, кото­рый не был лицом sui iuris, но эта раз­ни­ца име­ет, так ска­зать, опре­де­лен­ный под­текст; пра­во в дан­ном слу­чае печет­ся не о защи­те зави­си­мо­го лица, но о сохра­не­нии иму­ще­ст­вен­ных прав за вла­дель­цем. Инте­рес­но срав­нить дан­ный текст с выска­зы­ва­ни­ем Пав­ла об обя­за­тель­ствах. Через посред­ство сво­бод­но­го, пишет он, кото­рый не под­чи­нен наше­му пра­ву и не слу­жит нам bo­na fi­de, мы не можем заклю­чить обя­за­тель­ство (Dig. XLI, I, 26, 2).

Здесь сво­бод­ный, qui bo­na fi­de ser­vit, уже про­ти­во­по­став­лен не рабу, а сво­бод­но­му. Гово­ря о раз­ли­чи­ях в пра­вах раба и сво­бод­но­го, «раб­ст­ву­ю­ще­го на закон­ном осно­ва­нии», надо вме­сте с тем иметь в виду, что, как уже упо­ми­на­лось выше, рабы, или, вер­нее, опре­де­лен­ная их груп­па, так или ина­че участ­во­вав­шая в дело­вой жиз­ни, юриди­че­ски оста­ва­ясь бес­прав­ны­ми, путем раз­лич­ных ого­во­рок при­об­ре­та­ли воз­мож­ность заклю­чать все­воз­мож­ные сдел­ки и, если не юриди­че­ски вла­деть, то дер­жать свое иму­ще­ство, что прак­ти­че­ски сво­ди­лось к тому же само­му. Потреб­ность в людях, кото­рые мог­ли вести дела хозя­и­на на закон­ном осно­ва­нии, обу­слов­ли­ва­ла, с одной сто­ро­ны, наде­ле­ние извест­ны­ми пра­ва­ми рабов, а, с дру­гой, сохра­не­ние соот­вет­ст­вен­ных прав за слу­жив­ши­ми ему сво­бод­ны­ми. Вме­сте с тем не толь­ко под­чи­нить их себе в наи­боль­шей мере, но и с.33 полу­чить воз­мож­ность вести через их посред­ство дела мож­но было толь­ко, вклю­чив их в фами­лию, сде­лав их лица­ми, нахо­дя­щи­ми­ся in po­tes­ta­te хозя­и­на. Напри­мер, если чело­век нани­мал вили­ка (а такие слу­чаи извест­ны), ему было гораздо выгод­нее, чтобы вилик дей­ст­во­вал так же, как нахо­див­ший­ся in po­tes­ta­te раб-упра­ви­тель. Все это и при­ве­ло к тому, что кате­го­рия сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, была сугу­бо спе­ци­фич­ной кате­го­ри­ей, не под­хо­дя­щей под обыч­ные рам­ки наших пред­став­ле­ний о ста­ту­се сво­бод­но­го или раба. Ана­лиз поло­же­ния сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, ослож­ня­ет­ся еще тем, что надо видеть раз­ли­чия не толь­ко, так ска­зать, внеш­ние, но и в рам­ках дан­ной кате­го­рии раз­ли­чать, сво­бод­ный это или раб. Обыч­но, гово­ря о сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, срав­ни­ва­ют их с раба­ми или кабаль­ны­ми, неред­ко не делая меж­ду ними осо­бых раз­ли­чий. Нам кажет­ся, что пра­виль­нее было бы упо­доб­лять их не вооб­ще рабам, а фрук­ту­ар­ным рабам, хотя ни в том, ни в дру­гом слу­чае не было пол­но­го тож­де­ства.

В Инсти­ту­ци­ях Гая мы нахо­дим ука­за­ния на извест­ную бли­зость поло­же­ния тех, кто bo­na fi­de ser­viunt, с поло­же­ни­ем узуф­рук­ту­а­ри­ев. Гай рас­смат­ри­ва­ет пра­ва этих лиц в свя­зи с вопро­са­ми при­об­ре­те­ния и насле­до­ва­ния. Одна­ко в про­во­ди­мой им парал­ле­ли чет­ко про­сле­жи­ва­ет­ся и раз­ни­ца в поло­же­нии раба-узуф­рук­ту­а­рия и сво­бод­но­го, qui bo­na fi­de ser­vit28.

Итак, юри­сты рису­ют доволь­но пест­рую и про­ти­во­ре­чи­вую кар­ти­ну поло­же­ния кате­го­рии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, неред­ко сбли­жая их с раба­ми и кабаль­ны­ми или пока­зы­вая отли­чия меж­ду ними, при­чем грань про­хо­дит как меж­ду раба­ми в целом и кате­го­ри­ей тех, кто bo­na fi­de ser­viunt, так и внут­ри дан­ной соци­аль­ной груп­пы. Отсут­ст­вие ста­ти­сти­че­ских сведе­ний не дает воз­мож­но­сти отве­тить на вопрос об их роли в эко­но­ми­ке.

На осно­ва­нии часто­го упо­ми­на­ния этой кате­го­рии лиц как в лите­ра­ту­ре, так и в юриди­че­ских источ­ни­ках, мы можем утвер­ждать, что фигу­ра сво­бод­но­го, qui bo­na fi­de ser­vit, — отнюдь не ред­кое явле­ние в хозяй­ст­вен­ной жиз­ни Рима. Труд дан­ной кате­го­рии лиц исполь­зо­вал­ся как в сель­ском хозяй­стве, осо­бен­но в пери­о­ды стра­ды (име­ет­ся в виду наем), так и в город­ском ремес­ле и тор­гов­ле.

с.34 Ана­лиз поло­же­ния сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, поз­во­ля­ет про­следить мно­гие оттен­ки вза­и­моот­но­ше­ний меж­ду раз­лич­ны­ми рим­ски­ми сосло­ви­я­ми. Най­ден­ная рим­ским пра­вом фор­му­ла «qui bo­na fi­de ser­viunt» ока­за­лась удоб­ной для всех пере­ход­ных состо­я­ний, изо­бра­же­ния полу­то­нов, кото­рых ста­но­ви­лось тем боль­ше, чем даль­ше раз­ви­ва­лось рабо­вла­дель­че­ское обще­ство, его эко­но­ми­ка, това­ро­обо­рот, в кото­рый неиз­мен­но втя­ги­вал­ся мел­кий кре­стья­нин и ремес­лен­ник, неред­ко не выдер­жи­вая кон­ку­рен­ции с более устой­чи­вым и рацио­наль­но орга­ни­зо­ван­ным хозяй­ст­вом рабо­вла­дель­че­ской вил­лы, тем самым ста­но­вясь объ­ек­том экс­плуа­та­ции рабо­вла­дель­ца на закон­ном осно­ва­нии. Теряя при­ви­ле­гии сво­бод­но­го граж­да­ни­на (они оста­ва­лись за ним лишь номи­наль­но), он при­об­ре­тал раб­ские обя­зан­но­сти. Тяже­лое поло­же­ние сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, отра­зи­лось в одном уже упо­ми­нав­шем­ся уста­нов­ле­нии Дигест, гла­ся­щем, что в судеб­ных делах «…рабов… и тех, кто работа­ет из-за нуж­ды (qui ino­pia la­bo­rant), сле­ду­ет пытать» (Dig. II, 1, 7, 3).

Неко­гда рез­кая грань, отде­ляв­шая сво­бод­но­го от раба, сти­ра­ет­ся, воз­ни­ка­ет доволь­но зна­чи­тель­ное коли­че­ство про­ме­жу­точ­ных кате­го­рий уже не толь­ко фак­ти­че­ски, но и юриди­че­ски непол­но­прав­ных работ­ни­ков.

Как извест­но, если земле­вла­де­лец и арен­да­тор по исте­че­нии сро­ка аренд­но­го дого­во­ра его не воз­об­нов­ля­ли, колон про­дол­жал обра­ба­ты­вать свой уча­сток на преж­них усло­ви­ях и пре­вра­щал­ся в коло­на, сидя­ще­го на зем­ле по обы­чаю, а не по дого­во­ру, что в кон­це кон­цов уси­ли­ва­ло его зави­си­мость, пре­вра­ща­ло в кли­ен­та земле­вла­дель­ца со все­ми выте­каю­щи­ми отсюда послед­ст­ви­я­ми. Воз­мож­но, в такое же поло­же­ние попа­да­ли те, чей кон­тракт на сда­чу услуг дав­но истек, а они (и в иных слу­ча­ях и их дети) оста­ва­лись на преж­нем месте, сме­ши­ва­ясь с раба­ми и отпу­щен­ни­ка­ми нани­ма­те­лей. Раз­ли­чие в поло­же­нии тех, кто «сда­вал услу­ги», и при­ни­мав­ших зака­зы (т. е. тех, кото­рые, есте­ствен­но, мог­ли заклю­чать лишь дого­во­ры на опре­де­лен­ный срок) ста­но­ви­лось все более ощу­ти­мым. Мог­ло играть роль и посте­пен­ное рас­про­стра­не­ние поня­тия ob­se­qui­um — услуж­ли­во­сти, почти­тель­но­сти, кото­ры­ми «малень­кий чело­век» как кли­ент был обя­зан вли­я­тель­но­му патро­ну, посколь­ку кли­ент­ские отно­ше­ния с ухуд­ше­ни­ем поло­же­ния «про­сто­на­ро­дья» — hu­mi­lio­res — захва­ты­ва­ли все более широ­кие слои. Общий про­цесс раз­ло­же­ния ста­рых клас­сов-сосло­вий частич­но выра­зил­ся, таким обра­зом, в сбли­же­нии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, с раба­ми, что свиде­тель­ст­во­ва­ло о раз­ло­же­нии соци­аль­ной струк­ту­ры антич­но­го рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства и зарож­де­нии новых отно­ше­ний. В усло­ви­ях рабо­вла­дель­че­ско­го Рима сво­бод­ный наем­ный труд, как одна из форм дого­вор­ных отно­ше­ний, не имел воз­мож­но­сти стать гос­под­ст­ву­ю­щим. Раз­ви­тие и неко­то­рый подъ­ем сво­бод­но­го наем­но­го труда были свя­за­ны с рас­ши­ре­ни­ем товар­но-денеж­но­го хозяй­ства, что, в свою оче­редь, обу­слов­ли­ва­лось раз­ви­ти­ем рабо­вла­дель­че­ско­го хозяй­ства, в кото­ром экс­плуа­та­ция рабов допол­ня­лась экс­плуа­та­ци­ей арен­да­то­ров и наем­ных работ­ни­ков по денеж­но­му дого­во­ру, фор­маль­но оста­вав­ших­ся неза­ви­си­мы­ми граж­да­на­ми, рав­но­прав­ны­ми контр­аген­та­ми земле­вла­дель­цев и нани­ма­те­лей. С упад­ком рабо­вла­дель­че­ско­го спо­со­ба про­из­вод­ства и товар­но-денеж­ных отно­ше­ний «наем услуг» все более отхо­дит от типа дого­вор­ных отно­ше­ний, пре­вра­ща­ет­ся в повин­ность, ничем не отли­чаю­щу­ю­ся от испол­не­ния раб­ской служ­бы, пре­бы­ва­ние на месте раба — in lo­co ser­vo­rum. Таким обра­зом для Рима вре­мен вто­рой поло­ви­ны суще­ст­во­ва­ния импе­рии ста­ло харак­тер­но нали­чие про­ме­жу­точ­ных соци­аль­ных груп­пи­ро­вок, без изу­че­ния кото­рых кар­ти­на соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия рим­ско­го обще­ства не может быть пол­ной. Ана­лиз гибрид­ных форм, отра­зив­ших­ся в тер­мине «li­be­ri qui с.35 bo­na ser­viunt», гово­рит об опре­де­ля­ю­щем и все воз­рас­таю­щем вли­я­нии раб­ства на наем­ный труд.

Сво­бод­ные, qui bo­na fi­de ser­viunt, в каче­стве объ­ек­тов най­ма более все­го нес­ли на себе печать инсти­ту­тов раб­ства, на них посте­пен­но ста­ли рас­про­стра­нять­ся все уста­нов­ле­ния о рабах, отда­вае­мых гос­по­ди­ном вна­ем. Если для рабов раз­ви­тие най­ма было свиде­тель­ст­вом стрем­ле­ния сти­му­ли­ро­вать раб­ский труд, то для сво­бод­но­го в усло­ви­ях рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства оно мог­ло озна­чать толь­ко суже­ние сфе­ры сво­бод­но­го труда.

Для кате­го­рии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, харак­тер­но несов­па­де­ние фак­ти­че­ско­го поло­же­ния и юриди­че­ско­го ста­ту­са, неопре­де­лен­ность кото­ро­го созда­ва­ла мно­же­ство кол­ли­зий во вза­и­моот­но­ше­ни­ях со сво­бод­ны­ми. Дву­смыс­лен­ность их обще­ст­вен­но­го поло­же­ния отра­зи­лась в опре­де­ле­нии их Квин­ти­ли­а­ном как раб­ст­ву­ю­щих, и в этом нет ниче­го уди­ви­тель­но­го, так как в рабо­вла­дель­че­ском хозяй­стве рабы, заня­тые работа­ми по най­му, труди­лись рядом со сво­бод­ны­ми наем­ны­ми работ­ни­ка­ми. Кате­го­рия «раб­ст­ву­ю­щих» яви­лась порож­де­ни­ем рабо­вла­дель­че­ско­го строя со все­ми его клас­со­вы­ми и сослов­ны­ми про­ти­во­ре­чи­я­ми. Рас­смот­рев поло­же­ние тех, кто bo­na fi­de ser­viunt, мы видим, таким обра­зом, каки­ми слож­ны­ми путя­ми шел про­цесс оформ­ле­ния рим­ско­го пра­ва вооб­ще и дого­во­ра най­ма в част­но­сти. Сквозь кажу­щий­ся хаос слу­чай­но­стей исто­рик рим­ско­го пра­ва дол­жен рас­смат­ри­вать некую рав­но­дей­ст­ву­ю­щую, кото­рая опре­де­ля­ла суще­ст­во­ва­ние инсти­ту­тов, подоб­ных li­be­ri ho­mi­nes qui bo­na fi­de ser­viunt. Появ­ле­ние таких свое­об­раз­ных форм экс­плуа­та­ции как сво­бод­но­го, так и раб­ско­го труда, веро­ят­но, накла­ды­ва­ло осо­бый отпе­ча­ток на сослов­но-клас­со­вую борь­бу. Нали­чие про­сло­ек тако­го рода, как qui bo­na fi­de ser­viunt, затем­ня­ло отно­ше­ния меж­ду рим­ски­ми клас­са­ми и сосло­ви­я­ми, одна­ко это не озна­ча­ло, что про­ти­во­ре­чие меж­ду раба­ми и рабо­вла­дель­ца­ми было не основ­ным, как утвер­жда­ют неко­то­рые запад­ные исто­ри­ки29.

Напро­тив, то вли­я­ние, кото­рое чем далее, тем более ока­зы­ва­ли рабо­вла­дель­че­ские отно­ше­ния на поло­же­ние дру­гих кате­го­рий экс­плу­а­ти­ру­е­мых, вовле­ка­ло послед­них в борь­бу, так или ина­че направ­лен­ную про­тив основ рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства и порож­ден­ных ими соци­аль­ных, поли­ти­че­ских и куль­тур­ных инсти­ту­тов.

Сре­ди наем­ных были люди с самым раз­лич­ным ста­ту­сом, и все они нахо­ди­лись перед лицом хозя­и­на-рабо­вла­дель­ца на поло­же­нии, близ­ком к раб­ско­му. Раб­ство как основ­ная фор­ма экс­плуа­та­ции ока­зы­ва­ло все воз­рас­таю­щее вли­я­ние на поло­же­ние наем­ных работ­ни­ков. Отсюда те труд­но­сти, с кото­ры­ми стал­ки­ва­ют­ся иссле­до­ва­те­ли вопро­са, выяс­няя раз­ли­чия в поло­же­нии сво­бод­ных и рабов как объ­ек­тов най­ма. Раз­ли­чия эти несо­мнен­но суще­ст­во­ва­ли (напри­мер, как мы виде­ли, наня­тый на работу раб, при­об­ре­тая что-либо не в поль­зу нани­ма­те­ля, при­об­ре­тал это для гос­по­ди­на, сво­бод­ный наем­ный работ­ник — для себя), но на прак­ти­ке они чем далее, тем более сти­ра­лись по мере раз­ло­же­ния основ антич­но­го горо­да, антич­ной фор­мы соб­ст­вен­но­сти, тор­мо­зив­ших раз­ви­тие экс­плуа­та­ции сво­бод­ных сограж­дан.

с.36 Инте­рес­но было бы выяс­нить, в каких хозяй­ствах при­ме­нял­ся в основ­ном труд сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, кто высту­пал нани­ма­те­лем. К сожа­ле­нию, для отве­та на этот вопрос мы не име­ем дан­ных для суж­де­ния о нани­ма­те­лях чужих рабов. Кабаль­ные обыч­но ассо­ци­и­ру­ют­ся с круп­ны­ми име­ни­я­ми; о тех, кто нани­мал услу­ги чужих рабов и сво­бод­ных, мы ниче­го не зна­ем. Мож­но лишь пред­по­ло­жить, что посколь­ку в круп­ных хозяй­ствах и бога­тых домах было боль­шое чис­ло слуг и ремес­лен­ни­ков из соб­ст­вен­ных рабов, нани­мать тако­вых чаще при­хо­ди­лось людям срав­ни­тель­но небо­га­тым, доста­точ­ным соб­ст­вен­ным пер­со­на­лом не рас­по­ла­гав­шим и не имев­шим воз­мож­но­сти сра­зу собрать сум­му, тре­бу­е­мую на покуп­ку раба, слу­ги или ремес­лен­ни­ка (к бес­сроч­но слу­жив­шим рабам и сво­бод­ным не мог­ли отно­сить­ся сель­ские батра­ки, кото­рых нани­ма­ли на сроч­ные работы и кото­рых нечем было бы занять в про­ме­жут­ках меж­ду таки­ми работа­ми). Воз­мож­но, имен­но из-за соци­аль­но­го лица нани­ма­те­лей такие наем­ные работ­ни­ки ста­ли вклю­чать­ся в фами­лию, посколь­ку фамиль­ные свя­зи и власть pa­ter fa­mi­lias игра­ли гораздо бо́льшую роль для соб­ст­вен­ни­ков неболь­шо­го и сред­не­го достат­ка, чем для вла­дель­цев лати­фун­дий и саль­ту­сов, стро­ив­ших свои отно­ше­ния с под­чи­нен­ны­ми на иных осно­вах, иных фор­мах зави­си­мо­сти. Если наше пред­по­ло­же­ние в какой-то мере спра­вед­ли­во, то оно тем более под­твер­жда­ет связь эво­лю­ции наем­но­го труда с эво­лю­ци­ей наи­бо­лее типич­но­го рабо­вла­дель­че­ско­го хозяй­ства.

Рас­смот­рен­ная нами кате­го­рия сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, пред­став­ля­ла, таким обра­зом, свое­об­раз­ный сплав раб­ско­го и сво­бод­но­го состо­я­ний, нашед­ший свое отра­же­ние в трудах рим­ских юри­стов. Такая кате­го­рия лиц мог­ла воз­ник­нуть толь­ко в обще­стве, осно­ван­ном на раб­стве, где порой неиму­щие или непол­но­прав­ные сво­бод­ные труди­лись бок о бок с раба­ми. С одной сто­ро­ны, поста­нов­ка рядом поня­тий-анти­по­дов — сво­бо­ды и раб­ства — кажет­ся невоз­мож­ной, осо­бен­но для раз­ви­то­го рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства, но пара­док­саль­ность явле­ния в дан­ном слу­чае — луч­шее дока­за­тель­ство вли­я­ния инсти­ту­тов раб­ства на поло­же­ние сво­бод­ных. На при­ме­ре воз­ник­но­ве­ния кате­го­рии сво­бод­ных, qui bo­na fi­de ser­viunt, идя от част­но­го к обще­му, мы можем про­следить дей­ст­вие основ­ных зако­нов раз­ви­тия рабо­вла­дель­че­ско­го антич­но­го обще­ства. Раб­ство, будучи пьеде­ста­лом, на кото­ром зижди­лось суще­ст­во­ва­ние и про­цве­та­ние рим­ской граж­дан­ской общи­ны, не мог­ло не ока­зы­вать вли­я­ния на поло­же­ние сво­бод­ных граж­дан, осо­бен­но близ­ко сопри­ка­сав­ших­ся по сво­е­му фак­ти­че­ско­му поло­же­нию с раба­ми: речь идет о разо­рив­ших­ся кре­стья­нах, ремес­лен­ни­ках, люм­пен-про­ле­та­ри­ях, кото­рые и рекру­ти­ро­ва­лись в свое­об­раз­ную про­слой­ку полу­ра­бов-полу­сво­бод­ных, тех, кто bo­na fi­de ser­viunt.


THE CA­TE­GO­RY OF FREE­MEN QUI BO­NA FI­DE SER­VIUNT

I. F. De­lishche­va


This ca­te­go­ry, which is men­tio­ned rather of­ten in le­gal texts, inclu­ded both bondsmen and free hi­red wor­kers. Their com­mon cha­rac­te­ris­tic was the non­cor­res­pon­den­ce of their fac­tual with their le­gal sta­tus. Hen­ce the dif­fi­cul­ty in de­fi­ning the ca­te­go­ry, a prob­lem about which all stu­dents of the sub­ject ha­ve writ­ten. Most of­ten the con­di­tion of free­men qui bo­na fi­de ser­viunt has been li­ke­ned to the con­di­tion of sla­ves, sin­ce per­sons of both ca­te­go­ries might be transfer­red by in­he­ri­tan­ce, sold, or inclu­ded in do­tal pro­per­ty and were part of the mas­ter’s fa­mi­lia. Less has been writ­ten about the dif­fe­ren­ces between the two con­di­tions. Free­men qui bo­na fi­de ser­viunt, if they wor­ked for hi­re, were at any ra­te not с.37 sla­ves in the an­cient (clas­si­cal) sen­se; they re­tai­ned cer­tain rights and had le­gal ca­pa­ci­ty in res­pect to pro­per­ty. The author at­tempts to de­ter­mi­ne as far as pos­sib­le the ro­le played by free­men qui bo­na fi­de ser­viunt in the la­te Re­pub­lic and ear­ly Em­pi­re: the na­tu­re of the re­la­tions between them and sla­veowners, between them and va­rio­us other ca­te­go­ries of exploi­ted per­sons; what sort of evo­lu­tion they un­derwent and what influen­ce they had on the de­ve­lop­ment of so­cial re­la­tions in Ro­me.

Their con­di­tion is con­si­de­red in re­la­tion to the de­ve­lop­ment of com­mo­di­ty and mo­ney re­la­tions in Ro­me, the use of hi­red la­bour in small han­dic­raft and in the middle-si­zed vil­la, whe­re sla­ve la­bour always coe­xis­ted with hi­red la­bour in one pro­por­tion or ano­ther. The spread of hi­red la­bour did not mean the sa­me thing for the sla­ve and the free wor­ker. If the prac­ti­ce of hi­ring was a sti­mu­la­ting fac­tor for sla­ves, for the free man, in the con­text of sla­ve­ry, the growth of this prac­ti­ce meant a nar­rowing of op­por­tu­ni­ties for free la­bour. In an es­sen­tial­ly na­tu­ral eco­no­my ba­sed on sla­ve­ry hi­red la­bour had a li­mi­ted sphe­re of appli­ca­tion, was me­re­ly a part of the sla­ve sys­tem. The de­ve­lop­ment of work for hi­re was ham­pe­red al­so by va­rio­us as­pects of the po­lis-ty­pe so­cial struc­tu­re. The influen­ce of po­lis insti­tu­tions was ma­ni­fes­ted in the ten­den­cy to con­ser­ve tra­di­tio­nal forms of exploi­ting sla­ves, to find new forms of exploi­ta­tion, such as the co­lo­na­te, which were mo­re in har­mo­ny with po­lis tra­di­tions than was the exploi­ta­tion of hi­red la­bour.

The prac­ti­ce of hi­ring wor­kers of dif­fe­rent ca­te­go­ries — sla­ves, free and half-free per­sons — did not wea­ken the insti­tu­tion of sla­ve­ry but dee­pe­ned and ex­ten­ded pro­duc­tion re­la­tions ba­sed on sla­ve­ry. In the cour­se of ti­me the ca­te­go­ry of free­men qui bo­na fi­de ser­viunt un­derwent con­si­de­rab­le chan­ge. Per­sons be­lon­ging to it lost their ci­vil-law rights and be­ca­me de­pen­dents of their employers. The ge­ne­ral di­sin­teg­ra­tion of the old class and sta­tus struc­tu­re was ref­lec­ted in part in the con­ver­gen­ce of the free­men qui bo­na fi­de ser­viunt with the sla­ves, a symptom of the ge­ne­ral de­com­po­si­tion of the so­cial struc­tu­re of an­cient so­cie­ty.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Е. М. Шта­ер­ман, Рас­цвет рабо­вла­дель­че­ских отно­ше­ний в Рим­ской рес­пуб­ли­ке, М., 1964, стр. 60—61; Е. М. Шта­ер­ман, М. К. Тро­фи­мо­ва, Рабо­вла­дель­че­ские отно­ше­ния в ран­ней Рим­ской импе­рии. (Ита­лия), М., 1971, стр. 48.
  • 2См. В. И. Кузи­щин, Рим­ское рабо­вла­дель­че­ское поме­стье II в. до н. э. М., 1973.
  • 3В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 57.
  • 4В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 192.
  • 5В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 197—198.
  • 6И. В. Шере­шев­ский, Пра­во­вое регу­ли­ро­ва­ние «наем­но­го труда» в Риме, ВДИ, 1955, № 1.
  • 7Там же, стр. 43.
  • 8М. Я. Сюзю­мов, О наем­ном труде в пери­од коди­фи­ка­ции рим­ско­го пра­ва, ВДИ, 1958, № 2, 134—135.
  • 9Там же, стр. 132, прим. 2.
  • 10Там же, стр. 137.
  • 11Там же, стр. 132.
  • 12Сюзю­мов, ук. соч., стр. 134.
  • 13Там же, стр. 137.
  • 14Там же, стр. 137—138.
  • 15См. Е. М. Шта­ер­ман, Древ­ний Рим. Про­бле­мы эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия, М., 1978, стр. 178, 190 сл., 210. ср. Шере­шев­ский, ук. соч., стр. 43. Е. М. Шта­ер­ман отме­ча­ла, что каба­ла для сво­бод­ных людей не была исклю­че­на и для более позд­них пери­о­дов рим­ской исто­рии, т. е. она суще­ст­во­ва­ла и после зако­на Пете­лия.
  • 16Шта­ер­ман, Тро­фи­мо­ва, ук. соч., стр. 24.
  • 17В. Вестер­ман, Раб­ство в Рим­ской импе­рии, в кн. А. Вал­лон, Исто­рия раб­ства в антич­ном мире, М., 1941, стр. 589—590.
  • 18И. С. Пере­тер­ский, Диге­сты Юсти­ни­а­на. Очер­ки по исто­рии состав­ле­ния и общая харак­те­ри­сти­ка, М., 1956.
  • 19См. Шта­ер­ман, Тро­фи­мо­ва, ук. соч., стр. 20.
  • 20Соот­вет­ст­вен­ный мате­ри­ал собран Е. М. Шта­ер­ман (Шта­ер­ман, Тро­фи­мо­ва, ук. соч., стр. 59—60, прим. 49).
  • 21Е. М. Шта­ер­ман, ссы­ла­ясь на Уль­пи­а­на (Dig. XXI, 1, 25), свя­зы­ва­ет эво­лю­цию фами­лии с уве­ли­че­ни­ем чис­ла лиц, попа­дав­ших под власть pa­ter fa­mi­lias. Наряду с раба­ми и сво­бод­ны­ми, qui bo­na fi­de ser­viunt, «in po­tes­ta­tem посту­па­ли и выкуп­лен­ные у вра­гов плен­ные, кото­рые до вне­се­ния ими выку­па содер­жа­лись выку­пив­шим на поло­же­нии, близ­ком рабам (Dig. XXVIII, 1, 20)». — Е. М. Шта­ер­ман. Раб­ские кол­ле­гии и фами­лии, ВДИ, 1950, № 3, стр. 82, прим. 1.
  • 22Уль­пи­ан писал, что за убий­ство, совер­шен­ное рабом, отве­ча­ет гос­по­дин; тот, кому убив­ший слу­жит bo­na fi­de, не отве­ча­ет (Dig. IX, 2, 27, 3). Он же в дру­гом месте ука­зы­вал, что иск по зако­ну Акви­лия может вчи­нять гос­по­дин. Соглас­но Юли­а­ну, пра­во иска дает­ся и тому, кому раб слу­жит (ser­viat) bo­na fi­de (Dig. IX, 11, 8). Юли­ан писал: если сво­бод­ный слу­жит мне bo­na fi­de, то он сам может вчи­нить мне иск по зако­ну Акви­лия (Dig. IX, 2, 13, 1).
  • 23Если я сво­бод­но­му, кото­рый мне слу­жит bo­na fi­de, пору­чу что-нибудь сде­лать, то, по сло­вам Лабео­на, к нему не при­ме­ним иск о пору­чен­ном, ибо он пору­чен­ное выпол­нил не по доб­рой воле, но как бы по раб­ской необ­хо­ди­мо­сти (qua­si ex ne­ces­si­ta­te ser­vi­le) (Dig. III, 5, 18, 2).
  • 24Е. М. Шта­ер­ман, Рас­цвет рабо­вла­дель­че­ских отно­ше­ний в Рим­ской рес­пуб­ли­ке, М., 1964, стр. 100.
  • 25«Сво­их рабов и рабынь мы пони­ма­ем так, как нахо­дя­щих­ся в соб­ст­вен­но­сти заве­ща­те­ля по пол­но­му пра­ву. Фрук­ту­а­рии сюда не вклю­ча­ют­ся. Но те, кто слу­жит заве­ща­те­лю (bo­na fi­de ser­viunt), отно­сят­ся ско­рее к сво­им» (Dig. XXXII, 75, 1). Как видим, здесь нет пол­ной опре­де­лен­но­сти, как посту­пить в отно­ше­нии тех, кто bo­na fi­de ser­viunt, и эта неопре­де­лен­ность в реко­мен­да­ци­ях тако­го юри­ста, как Уль­пи­ан, луч­ше все­го харак­те­ри­зу­ет двой­ст­вен­ность поло­же­ния дан­ной кате­го­рии лиц.
  • 26«Если сво­бод­ный или чужой [раб], кото­рый слу­жит bo­na fi­de, заклю­ча­ет обя­за­тель­ство по при­ка­зу вла­дель­ца посто­рон­не­го иму­ще­ства, то, по сло­вам Юли­а­на, сво­бод­ный при­об­ре­та­ет для себя, раб — гос­по­ди­ну» (Dig. XIV, 3, 35).
  • 27Моде­стин: «Сво­бод­ный чело­век, кото­рый нам слу­жит bo­na fi­de, не может при­об­ре­сти для нас наслед­ство, одна­ко он при­об­ре­та­ет его, если сам по сво­е­му жела­нию, зная свое поло­же­ние, при­мет это наслед­ство. Если он при­мет по наше­му при­ка­зу, то он не при­об­ре­тет его ни для себя, ни для нас, если он не име­ет наме­ре­ния при­об­ре­сти его для себя; если же он такое жела­ние име­ет, то при­об­ре­тет это наслед­ство для себя» (Dig. XLI, 1, 54, 1). Моде­стин ука­зы­ва­ет, что сво­бод­ный, qui bo­na fi­de ser­vit, обе­щая нам, поку­пая, про­да­вая, сда­вая, арен­дуя, может обя­зать себя по пра­ву — ip­so iure ob­li­ga­ri (Dig. XLI, 1, 54, 1). При­чи­нив ущерб, он отве­ча­ет за ущерб, и мы можем тре­бо­вать нака­за­ния более тяж­ко­го, чем для посто­рон­не­го. Если сво­бод­ные, qui bo­na fi­de ser­viunt, по наше­му при­ка­зу ведут наши дела, то про­тив них пре­до­став­ля­ет­ся иск. Не толь­ко если мы их купи­ли, но если они были нам даны, или при­над­ле­жат нам в каче­стве при­да­но­го или по лега­ту. То, что сво­бод­ный или чужой раб, кото­рый bo­na fi­de no­bis ser­vit, не при­об­ре­та­ет для нас, то он при­об­ре­та­ет для себя, если он сво­бод­ный, для сво­его гос­по­ди­на, если он чужой раб (Dig. XLI, 1, 54, 2—4).
  • 28Gai, II, 86: «Мы при­об­ре­та­ем не толь­ко сами, но так­же и через тех, кото­рых име­ем в нашей оте­че­ской и супру­же­ской вла­сти или в каба­ле; мы при­об­ре­та­ем рав­ным обра­зом через тех рабов, в кото­рых име­ем узу­фрукт; так­же через сво­бод­ных людей и чужих рабов, и кото­ры­ми (bo­na fi­de) вла­де­ем…». 91. «О тех же рабах, в кото­рых мы име­ем толь­ко пра­во узуф­рук­та, реше­но так: все то, что при­об­ре­тут они, посред­ст­вом ли наших вещей, или сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми труда­ми, все это при­об­ре­та­ет­ся для нас. То, что лица эти при­об­ре­тут поми­мо выше­ука­зан­ных источ­ни­ков, при­над­ле­жит их соб­ст­вен­ни­ку; таким обра­зом, если бы такой раб был назна­чен наслед­ни­ком или если бы ему оста­ви­ли какой-либо легат, то при­об­ре­та­ет­ся не для меня, а хозя­и­ну-соб­ст­вен­ни­ку. 92. То же самое реше­но отно­си­тель­но того, кем мы вла­де­ем доб­ро­со­вест­но, будет ли он чело­век сво­бод­но­го состо­я­ния, или чужой раб, так как то, что реше­но об узуф­рук­ту­а­рии, то же самое реше­но и отно­си­тель­но доб­ро­со­вест­но­го вла­дель­ца. Таким обра­зом, все, что при­об­ре­та­ет­ся поми­мо двух ука­зан­ных источ­ни­ков, то при­над­ле­жит или само­му при­об­ре­та­те­лю, если он лицо сво­бод­ное, или гос­по­ди­ну, если при­об­ре­таю­щий — раб… 94. Через того же раба, кото­рым вла­де­ем доб­ро­со­вест­но, мы без сомне­ния и овла­деть и при­об­ре­сти можем посред­ст­вом дав­но­сти… 95. Из это­го ясно, что через сво­бод­ных людей, кото­рых мы не име­ем в нашей вла­сти и кото­ры­ми не вла­де­ем доб­ро­со­вест­но, мы при­об­ре­тать не можем» (см. Инсти­ту­ции Гая с объ­яс­ни­тель­ным сло­ва­рем, пер. и сост. Д. Рас­снер, СПб., 1888, стр. 75—77). Ср. у Уль­пи­а­на: Тот, кем мы вла­де­ем на закон­ном осно­ва­нии, будь он сво­бод­ным или чужим рабом, при­об­ре­та­ет за счет наше­го иму­ще­ства и сво­его труда; поми­мо же этих слу­ча­ев он при­об­ре­та­ет или для себя, если он сво­бод­ный, или для сво­его гос­по­ди­на, если он чужой раб. То же отно­сит­ся и к тако­му рабу, на кото­ро­го мы име­ли узу­фрукт. См. Доми­ций Уль­пи­ан, Фраг­мен­ты, пер. и комм. Е. М. Шта­ер­ман, ВДИ, 1971, № 2, стр. 196.
  • 29Так, М. Фин­ли (M. Fin­ley, The An­cient Eco­no­mics, N. Y., 1974) пишет о целом «спек­тре состо­я­ний» меж­ду раб­ст­вом и сво­бо­дой, что, наряду с деле­ни­ем обще­ства на сосло­вия и ста­ту­сы, несов­ме­сти­мо, по его мне­нию, с чет­ким клас­со­вым деле­ни­ем и клас­со­вой борь­бой в антич­ном мире. М. Фин­ли не исклю­ча­ет борь­бу меж­ду отдель­ны­ми груп­па­ми и сло­я­ми за те или иные пра­ва, но подоб­ная трак­тов­ка не име­ет ниче­го обще­го с марк­сист­ским пони­ма­ни­ем роли основ­ных клас­сов в обще­стве, вли­я­ния основ­но­го клас­со­во­го анта­го­низ­ма и роли клас­со­вой борь­бы в раз­ви­тии анта­го­ни­сти­че­ских обществ. См. рец. Е. М. Шта­ер­ман на кни­гу М. Фин­ли — ВДИ, 1977, № 2.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1303312492 1303242327 1304093169 1345936347 1345937138 1345937767