Прямая и косвенная речь в характеристике персонажей Bellum Iugurthinum Саллюстия

с.118 В 1992 г. вышла в свет ста­тья Д. С. Ливи­на «“Югур­та” Сал­лю­стия: исто­ри­че­ский фраг­мент». В ней пред­ло­же­на инте­рес­ная гра­да­ция тех пер­со­на­жей «Югур­тин­ской вой­ны», чьи харак­те­ры обри­со­ва­ны писа­те­лем в осо­бых экс­кур­сах — Югур­ты, Метел­ла, Мария и Сул­лы. Автор отме­ча­ет, что харак­те­ри­сти­ка каж­до­го из них содер­жит эле­мен­ты, поз­во­ля­ю­щие срав­нить его с пред­ше­ст­вен­ни­ком и рас­смат­ри­вать каж­до­го после­дую­ще­го в све­те преды­ду­ще­го. При этом каж­дый новый пер­со­наж из этой чет­вёр­ки, вна­ча­ле харак­те­ри­зу­е­мый Сал­лю­сти­ем вполне поло­жи­тель­но, уже исход­но усту­па­ет пред­ше­ст­вен­ни­ку (исклю­че­ние — Югур­та, ибо он пер­вый в этом ряду). Далее иссле­до­ва­тель дела­ет инте­рес­ные наблюде­ния над харак­те­ром речей и выска­зы­ва­ний этих лиц: в уста Югур­ты лишь один раз вкла­ды­ва­ет­ся пря­мая речь — то его зна­ме­ни­тое ur­bem ve­na­lem et ma­tu­re pe­ri­tu­ram, si empto­rem in­ve­ne­rit (Iug. 35. 10). Марий в 85-й гла­ве про­из­но­сит боль­шую речь, но его «клас­со­вая нена­висть» (class hat­red) куда силь­нее выра­же­на в выска­зы­ва­ни­ях, пере­дан­ных с помо­щью ora­tio ob­li­qua (см., напр.: 64. 5). Срав­ни­вая речи Адгер­ба­ла, Мем­мия и Мария, Д. С. Ливин отме­ча­ет, что все три ора­то­ра — не без изъ­я­на: пер­вый слиш­ком оче­вид­но демон­стри­ру­ет свою сла­бость, что назы­ва­ет­ся, посы­пая голо­ву пеп­лом, а вто­рой и тре­тий одер­жи­мы «клас­со­вой нена­ви­стью», Марий же вдо­ба­вок хваст­лив и слиш­ком пре­дан выго­де¹.

Эти наблюде­ния пред­став­ля­ют­ся чрез­вы­чай­но инте­рес­ны­ми и пло­до­твор­ны­ми, и было бы, как мне кажет­ся, небес­по­лез­но про­дол­жить ана­лиз в задан­ном Д. С. Ливи­ном направ­ле­нии. Обра­тим­ся к обра­зу Югур­ты. Иссле­до­ва­тель, бес­спор­но, прав, счи­тая нуми­дий­ско­го царя наи­бо­лее поло­жи­тель­ным из четы­рёх назван­ных пер­со­на­жей. Из его уст мы, дей­ст­ви­тель­но, не слы­шим ora­tio rec­ta, за исклю­че­ни­ем одной репли­ки, но зато в 81. 1 Югур­та (уже с помо­щью ora­tio ob­li­qua) про­стран­но обви­ня­ет с.119 рим­лян в агрес­сив­ных замыс­лах и дей­ст­ви­ях (Ro­ma­nos ini­us­tos, pro­fun­da ava­ri­tia, com­mu­nis om­nium hos­tis es­se etc.) — вто­рой слу­чай тако­го рода в рим­ской лите­ра­ту­ре после речи Кри­то­гна­та у Цеза­ря (BG. VII. 77. 15)². Каза­лось бы, какое отно­ше­ние име­ют эти выпа­ды к харак­те­ри­сти­ке царя? Поро­ки рим­лян обли­чал и сам Сал­лю­стий, и нуми­ди­ец как буд­то бы не сооб­ща­ет ниче­го ново­го. Одна­ко при­ме­ча­тель­на ремар­ка авто­ра: Югур­та про­из­но­сит эту речь, чтобы воздей­ст­во­вать на Бок­ха (ora­tio­ne ad­cen­dit), что наме­ка­ет на рито­ри­че­ский харак­тер даль­ней­ших слов Югур­ты — важ­но добить­ся сво­его любы­ми аргу­мен­та­ми, неза­ви­си­мо от того, соот­вет­ст­ву­ют ли они истине. Тем более что в слу­чае ора­тор­ско­го успе­ха Югур­ты постра­дать долж­ны рим­ляне, про­тив кото­рых Бокх обра­тит своё ору­жие. В чём, в сущ­но­сти, глав­ный недо­ста­ток героя Bel­lum Iugur­thi­num, в нача­ле её (6. 1) выглядя­ще­го «цели­ком поло­жи­тель­но»³? Оче­вид­но, в том, что он стал вра­гом Рима, и теперь все досто­ин­ства Югур­ты обо­ра­чи­ва­ют­ся недо­стат­ка­ми: «То, что хоро­шо у “сво­их”, пло­хо у “чужих”»⁴. Ведь и Метелл исполь­зо­вал про­тив Югур­ты его же мето­ды (48. 1), но они направ­ле­ны про­тив вра­га и пото­му осуж­де­ния не заслу­жи­ва­ют⁵.

Сле­дую­щий пер­со­наж — Метелл, пред­став­лен­ный Сал­лю­сти­ем вна­ча­ле как «чело­век без­упреч­ной репу­та­ции»⁶. Любо­пыт­но, что он, как и Югур­та, так­же не про­из­но­сит речей, да и вооб­ще какие бы то ни было выска­зы­ва­ния в его устах ред­кость, тем более что тако­вые носят «тех­ни­че­ский» харак­тер — раз­го­во­ры с нуми­дий­ски­ми посла­ми, кото­рых он скло­ня­ет к измене, отве­ты Югур­те и т. п. (45. 4; 47. 4; 62. 5; 83. 1 etc.). Лишь две из них пред­став­ля­ют инте­рес — посла­ние Бок­ху и ответ Марию. Пер­во­му он с.120 сове­ту­ет не под­дер­жи­вать Югур­ту, пред­у­преж­дая, что луч­ше мир и друж­ба с Римом, чем вой­на, что раз­вя­зать её лег­ко, а когда она кон­чит­ся — на то воля победи­те­лей (т. е., оче­вид­но, тех же рим­лян) и т. д. (ha­be­re tum mag­nam co­piam so­cie­ta­tis ami­ci­tiae­que co­niun­gun­dae, quae po­tior bel­lo es­set, et, quam­quam opi­bus suis con­fi­de­ret, ta­men non de­be­re in­cer­ta pro cer­tis mu­ta­re. om­ne bel­lum su­mi fa­ci­le, ce­te­rum aeger­ru­me de­si­ne­re; non in eius­dem po­tes­ta­te ini­tium eius et fi­nem es­se etc.) (83. 1). Одна­ко это — стан­дарт­ный набор фраз, кото­рый при­ме­нял­ся при пере­го­во­рах и кото­рый мы слы­шим так­же из уст Сул­лы в адрес того же Бок­ха (см. ниже), поэто­му вряд ли он име­ет отно­ше­ние к харак­те­ри­сти­ке Метел­ла. Куда боль­ше даёт в этом смыс­ле зна­ме­ни­тый ответ Марию, соби­рав­ше­му­ся ехать на выбо­ры в Рим — «не все-де долж­ны желать все­го», Марию «не позд­но будет доби­вать­ся кон­су­ла­та вме­сте с его [Метел­ла] сыном» (64. 2—4): ci­pe­ret neu su­per for­tu­nam ani­mum ge­re­ret: non om­nia om­ni­bus cu­piun­da es­se, fes­ti­na­ret abi­re… sa­tis ma­tu­re il­lum cum fi­lio suo con­su­la­tum pe­ti­tu­rum. Эти рас­суж­де­ния обу­слов­ле­ны «пре­зри­тель­ным высо­ко­ме­ри­ем, общим поро­ком зна­ти (con­temptor ani­mus et su­per­bia, com­mu­ne no­bi­li­ta­tis ma­lum)» (64. 1), или, по вновь употреб­лён­но­му здесь Д. С. Ливи­ном выра­же­нию, «клас­со­вой нена­ви­стью»⁷. Имен­но это опре­де­ля­ет даль­ней­шее поведе­ние Метел­ла, кото­рый отре­а­ги­ро­вал на после­дую­щий успех Мария «силь­нее, чем допус­ка­ли разум и досто­ин­ство (sup­ra bo­num aut ho­nes­tum)» (82. 2). Так что и здесь кос­вен­ная речь слу­жит важ­ней­шим сред­ст­вом харак­те­ри­сти­ки пер­со­на­жа.

В отно­ше­нии Мария мы уже при­во­ди­ли наблюде­ние Д. С. Ливи­на — в кос­вен­ной речи «клас­со­вая нена­висть» пол­ко­во­д­ца выра­же­на силь­нее, чем в пря­мой. Одна­ко это сооб­ра­же­ние, вер­ное само по себе, тре­бу­ет допол­не­ний, ибо непри­яз­нью Мария к ноби­ли­те­ту его харак­тер не исчер­пы­ва­ет­ся, и здесь ora­tio из 85-й гла­вы Bel­lum Iugur­thi­num даёт бога­тый мате­ри­ал. Преж­де все­го нуж­но отме­тить, что это един­ст­вен­ная из речей в сочи­не­ни­ях Сал­лю­стия, кото­рая носит чисто декла­ра­тив­ный харак­тер, тогда как осталь­ные име­ют целью скло­нить слу­ша­те­лей в поль­зу того или ино­го обра­за дей­ст­вий. В цен­тре рас­суж­де­ний Мария — его соб­ст­вен­ная пер­со­на, и обли­че­ния ноби­ли­те­та — с.121 лишь повод для само­вос­хва­ле­ния⁸. Одна­ко на повер­ку пол­ко­во­дец про­яв­ля­ет неко­то­рые из качеств, за кото­рые кри­ти­ко­вал знать, напри­мер te­me­ri­tas (85. 47; 94. 7)⁹. Он гово­рит о сво­ей vir­tus (85. 4) — «мни­мой», по выра­же­нию Ф. Вер­не­ра¹⁰. И дей­ст­ви­тель­но, у Сал­лю­стия vir­tus Мария фигу­ри­ру­ет лишь в суж­де­ни­ях окру­жаю­щих (73. 5; 92. 2), от соб­ст­вен­но­го же име­ни писа­тель её не при­зна­ёт¹¹.

И, нако­нец, Сул­ла и Бокх. Пер­вый про­из­но­сит речь перед вто­рым, исполь­зуя штам­пы рим­ской про­па­ган­ды, часть кото­рых мы уже слы­ша­ли из уст Метел­ла: дела­ми чело­ве­че­ски­ми пра­вит Фор­ту­на, кото­рая помо­га­ет рим­ля­нам, а пото­му луч­ше им содей­ст­во­вать, а не сопро­тив­лять­ся, друж­ба с рим­ля­на­ми выгод­нее враж­ды с ними и т. д. Но всё же это нечто боль­шее, чем стан­дарт­ный набор дипло­ма­ти­че­ских фраз: Сул­ла готов про­стить мавре­тан­ско­му царю его выступ­ле­ние про­тив рим­лян, сва­ли­вая слу­чив­ше­е­ся на судь­бу, но в то же вре­мя заклю­ча­ет речь напо­ми­на­ни­ем о мощи рим­ско­го наро­да: bel­lo quid va­leat, tu­te scis! (102. 5—11)¹².

Ответ­ная речь царя пере­да­на в фор­ме ora­tio ob­li­qua. Царь гово­рит, что лишь защи­ща­ет­ся от рим­лян, ибо Марий опу­сто­ша­ет ту часть Нуми­дии, откуда Бокх вытес­нил Югур­ту и кото­рой вла­де­ет по пра­ву вой­ны. К тому же сенат отка­зал ему в друж­бе, но он готов отпра­вить послов к Марию (102. 12—14).

Спу­стя какое-то вре­мя Сул­ла вновь при­бы­ва­ет к Бок­ху, и тот про­из­но­сит перед ним боль­шую речь (на сей раз это ora­tio rec­ta). Он пред­ла­га­ет Сул­ле за его друж­бу свои услу­ги, гово­ря, что не может усту­пить в щед­ро­сти кому бы то ни было и готов выпол­нить любое тре­бо­ва­ние рим­лян, если оно достой­но его (dig­num). Что же до Югур­ты, то он не поз­во­лит ему перей­ти через погра­нич­ную с.122 реку и не будет мешать рим­ля­нам вое­вать с ним (гл. 110).

В ответ Сул­ла (вновь в фор­ме ora­tio ob­li­qua) фор­му­ли­ру­ет тре­бо­ва­ния к послед­не­му, обе­щав­ше­му быть лояль­ным по отно­ше­нию рим­ля­нам: царь уже побеж­дён в бою, а пото­му рим­ляне не обя­за­ны быть ему бла­го­дар­ны за его обе­ща­ния, но если он совер­шит нечто, что выгод­но рим­ля­нам, а имен­но выдаст Югур­ту, то заслу­жит друж­бу и союз с ними и полу­чит часть Нуми­дии, на кото­рую пре­тен­ду­ет (111. 1).

Как видим, в обо­их слу­ча­ях с помо­щью ora­tio rec­ta пере­да­ют­ся по пре­иму­ще­ству рито­ри­че­ские рас­суж­де­ния, более же кон­крет­ные выска­зы­ва­ния — в фор­ме ora­tio ob­li­qua. Прав­да, для харак­те­ри­сти­ки пер­со­на­жей ско­рее име­ют зна­че­ние как раз имен­но их лице­мер­ные речи, кото­рые под­чёр­ки­ва­ют их соот­вет­ст­ву­ю­щие каче­ства¹³ — сопер­ни­ки в этом смыс­ле сто­ят друг дру­га¹⁴. Что же каса­ет­ся дело­вых реплик, то они, в сущ­но­сти, даже не вли­я­ют на дей­ст­вие, ибо о при­чи­нах того, поче­му поми­нут­но меня­ю­щий свои реше­ния Бокх всё же решил выдать Югур­ту, Сал­лю­стий так и не пишет¹⁵.

Каков же итог? Мы видим, что пер­со­на­жи, чьи харак­те­ры пред­став­ле­ны в более поло­жи­тель­ном све­те, т. е. Югур­та и Метелл, не про­из­но­сят речей от пер­во­го лица (исклю­че­ние — един­ст­вен­ная фра­за царя о про­даж­ном Риме), а их душев­ные каче­ства обри­со­вы­ва­ют­ся либо их дей­ст­ви­я­ми, либо ora­tio ob­li­qua. Иная ситу­а­ция с Мари­ем, Сул­лою и Бок­хом, в харак­те­ри­сти­ке кото­рых пря­мая речь игра­ет весь­ма важ­ную роль. Напра­ши­ва­ет­ся вывод, что Сал­лю­стий таким обра­зом демон­стри­ру­ет своё отно­ше­ние к мораль­но­му обли­ку пер­со­на­жей Bel­lum Iugur­thi­num. Но не будем торо­пить­ся с выво­да­ми. Мне бы хоте­лось обо­зна­чить про­бле­му, а реше­ния могут быть и ины­ми.