Каркассон от античности к средневековью
с.108 Изучение города эпохи феодализма начинается с постановки вопроса о его происхождении. Решение этой проблемы в любом урбанистическом исследовании четко выделяет методологические принципы исторической работы в целом. Исходный принцип материалистического подхода к данной теме — марксистское понимание средневекового города как центра самостоятельного товарного ремесла и товарного обращения. Экономическая новизна и специфика города феодальной формации подчеркнуты К. Марксом и Ф. Энгельсом: «средневековье не получило городов в готовом виде из прошлой истории»1. Отрицание качественной определенности города в разные исторические эпохи, представление о стабильных «типах», якобы общих для всех формаций, привели ряд буржуазных историков к антинаучному выводу о непрерывности городского развития. Эта антинаучная методология континуитета рассматривает генезис средневекового города как постепенный переход старых форм в новые через количественные увеличения исходного начала и следует с различными вариациями основному принципу Допша: «никаких перерывов».
Таким образом, марксистской постановке вопроса о процессе градообразования в средние века противопоставляется попытка спроецировать с какого-то единого образца трансформацию античного города в средневековый.
Противоположность этих позиций особенно ярко проявляется, когда историки-урбанисты обращаются к городам с.109 Южной Франции. Ведь именно в Лангедоке городская жизнь в римскую эпоху была особенно значительна и интенсивна. Отсюда понятны необходимость и возможность обращения именно к этому региону, для того чтобы проследить историю городов римского корня, а также выяснить, почему, как и когда возникает средневековый город.
Рисунок 1. |
Советская урбанистика за последние десятилетия выдвинула ряд значительных работ в этой области. Первым внимание исследователей привлек город Монпелье, один из крупнейших экономических центров Южной Франции. В статьях и диссертациях двух историков — Н. Б. Ревуненковой2 и В. И. Осипова3 — впервые показан процесс возникновения нового города в XII веке на новом месте вне какого-либо влияния античного наследия. Уже самый объект исследования отвергает возможность применения к этому городу каких-либо континуитивистских построений. Но Монпелье — исключительный с.110 пример городского развития в Лангедоке. Абсолютное большинство городов средневековья возникало здесь по соседству, вокруг, или прямо на месте своих римских предшественников. Вопросы общего и частного, новизны и преемственности, формы и содержания в процессе возникновения и становления города для таких объектов наиболее сложны и полемичны. Крупный вклад в исследование этих проблем вносит только что вышедшая монография С. М. Стама, посвященная истории Тулузы4. Конкретно-историческое исследование этого историка явно перерастает локальные рамки. Четкая научная методология позволила автору ощутимо показать ту объективную грань, которая отделяла раннесредневековый догородской этап от этапа собственно городского развития. По мысли автора, «раннее средневековье явилось для городов с античной предысторией периодом глубочайшей спячки… Город как не-деревня в XI—
Таким образом, советские историки проделали значительную работу в области дальнейшей разработки общего подхода к проблеме градообразования в средние века. Как мы видим, их усилия оказались направлены на изучение истории становления наиболее крупных городов Южной Франции. Закономерно обратиться теперь к объектам совершенно не изученным, городам средним, если не сказать заурядным, таким, как Каркассон, Безье, Бокер, Альби и подобным, а также к еще более мелким городкам, местечкам и кастеллам. По отношению к этим городам можно поставить ряд новых вопросов: как шел процесс образования средних, мелких и мельчайших городских центров? Какова судьба римских городов-крепостей в раннее средневековье? Как были связаны эти городки с жизнью аграрной периферии?
Каркассон — южный пункт западного Лангедока, центр обширного диоцеза — интересен с двух точек зрения: как город римского корня Каркассон с самого начала был с.111 крепостью, как небольшой город — тесно связан с аграрной периферией.
Обычно ранний, догородской этап почти не оставляет сколько-то надежных, достоверных данных. В этом смысле историк Каркассона, при всей скудости источников, находится в лучшем положении. Отдельные сведения от раннего средневековья позволяют представить хотя бы основные черты догородского этапа развития Каркассона. Но именно это обстоятельство способствовало возобладанию у историков Каркассона континуитивистских представлений.
Материал ранней истории Каркассона позволяет, во-первых, придти к определенным выводам относительно спорной проблемы о роли античного наследия и степени преемственности в становлении средневекового города, а во-вторых, попытаться проследить, что же в действительности представлял собой Каркассон раннего средневековья.
Выяснению этих двух моментов и посвящается данная статья.
Изучение городской истории Каркассона началось с первого исторического обозрения судеб города, которое сделал архивист, ученый-«эрудит» XVII века Г. Бесс7. Этот несколько анахронистический труд дает картину раннего развития Каркассона. Частые гипотетического свойства попытки восполнить пробелы по вопросу происхождения города путем обращения к легендам и преданиям, повествовательность, скольжение по поверхности фактов, к сожалению, ограничивают для нас значение этой работы. Однако рядом описываемых событий и привлекаемых документов она небезынтересна для исследователя.
Вторая работа Р. П. Бужэ8, относящаяся к XVIII веку, дает церковную и гражданскую историю Каркассона в той же повествовательной манере. Документальный материал, сосредоточенный во втором томе, представляет значительную ценность.
Вопросы экономического и социального развития средневекового Каркассона и в XIX и в XX веках не привлекли внимания буржуазных исследователей. Единственная общая работа по Каркассону — известное сочинение Жозефа Пу9 — по сути дела является историко-архитектурным с.112 исследованием. Что же касается проблемы возникновения города Каркассона, автор оказывается в плену континуитивизма, вопрос для него решается просто: крепость превращается в город. На близких позициях эти же идеи продолжает Пьер Морель10, однако с еще большим ударением на историю архитектуры крепости Каркассона. Даже у такого крупного французского урбаниста, как Фердинан Лот11, история Каркассона с древнейших времен представляется воплощением идеи непрерывности городского развития. Догородской и собственно городской этапы не выделяются, Каркассон прямо и почти непосредственно из античного города становится городом средневековья. Тем более эти положения проявляются у Андрэ Дюпона12, историка, явно склонного к континуитивизму.
Данная статья опирается главным образом на следующие источники: Картулярий Каркассонского диоцеза, изданный М. Маюлем в 50—
Вопрос о возникновении Каркассона как города, чья предыстория уходит далеко в глубь веков, чрезвычайно сложен. Выводы французских ученых XIX—
с.113 Если выйти из области легенд и преданий, предложенных Г. Бессом19 и Р. П. Бужэ20, и обратиться к достоверным сведениям, крупицы которых можно почерпнуть в трудах древних римских и греческих историков и географов, в данных археологии и нумизматики21, можно на основе анализа и сопоставления их прийти к следующим выводам.
Город ведет свою генеалогию с доримских времен.
Первоначальное поселение вольков-тектосагов, племенное городище, находилось в выгодном географическом положении — в долине реки Оды, в месте, где она меняет направление и поворачивает к востоку, на плато Каркас, ограниченное на севере отрогами горы Монтань Нуар, на юге — Корбьерами. Это поселение можно отнести к третьему-четвертому веку до н. э., — ко времени колонизации вольками-тектосагами с.114 (крупнейшим из кельтских племен) юго-восточной Галлии, которую они отвоевали у иберийцев и лигуров.
Выгодное географическое положение привлекло сюда римских завоевателей. Римляне построили близ первоначального поселения вольков свою крепость, чтобы следить за безопасностью проходящей через Каркассон военной и торговой дороги и участком Норузского перевала. Затем они основали здесь свою колонию.
Следует подчеркнуть, что едва ли между поселением вольков и римской крепостью существовала прямая генетическая связь, как это представляется Кро-Мэйрвьейю22, так как нет ни территориального23, ни функционального совпадения24. Также неудачна попытка показать сходство топографического облика античного Каркассона со средневековым. В стремлении А. Дюпона вывести двуединое строение Каркассона XII века (ситэ и бург) из «двух элементов античного Каркассона (крепости и субурбия)»25, видна явная тенденциозность континуитивиста.
При римлянах стратегическая военная функция доминирует, Каркассон становится сильной крепостью, с замком и укрепленными стенами, местом стоянки военного гарнизона. Однако возвышение города-крепости было сравнительно кратковременным. По справедливому замечанию Пьера Мореля, «к концу римской эпохи город впал в полусон»26. В конце IV века Каркассон потерял свою автономию и в известном тексте «Notitia provinciarum et civitatum Galliae» его название даже не упоминается27.
Так завершилось развитие античного Каркассона, который утрачивает свое городское качество в связи с общим упадком рабовладельческого общества.
С возникновением вестготского королевства Каркассон вновь обретает стратегическое значение, при этом гораздо большее, чем при римлянах. Это объясняется тем, что Каркассон был необходим новым завоевателям как военный, с.115 сторожевой пункт на Аквитанской дороге. Во-первых, он оберегал доступ к морю, во-вторых, прикрывал столицу вестготов, Тулузу, в самом опасном месте, близ Норузского перевала. Поэтому в раннее средневековье Каркассон вновь отстраивается и укрепляется прежде всего как военная крепость.
За период господства вестготов (418—
Судьбы Каркассона VI века, в бурную эпоху франкского завоевания, показывают, насколько крепка была эта твердыня готов. Вытесненные из района Тулузы походами Хлодвига в 507—
Каркассон, несмотря на длительные осады, не был взят в 508—
Таким образом, если при римлянах Каркассон начинал свою историю как крепость, в которой затем проявилась городская жизнь (торговля и обмен), то Каркассон вестготский вновь начинает свое существование крепостью. Вывело ли раннее средневековье Каркассон из этого состояния?
Поворотным решающим моментом в судьбе Каркассона, как полагал Р. П. Бужэ, было учреждение в 587 году (при Рекареде) первого католического епископства36. Но, могут ли с.116 служить достаточной аргументацией расцвета Каркассона приводимые этим автором примеры — строительство в VI веке церквей св. Назария и св. Сатурнина? Как выясняется, это были незначительные церквушки, и строительство их велось непостижимо медленно. Только при Карле Великом, в 791 году (т. е. почти 2 века спустя), оно было закончено37.
Не установлено вообще, кто был первым главой Каркассонской церкви, об этом до сих пор ведутся споры38. Более того, в раннем Каркассоне не наблюдается активной церковной деятельности, а от 683 до 788 года совсем не ведутся списки епископов39, что говорит об упадке епископской власти.
В это время, по-видимому, население крепости весьма незначительно. Предположить это позволяет факт строительства первого кафедрального собора за стенами Каркассона40. Это могло произойти из-за сильного еще в Ситэ влияния арианства, как предполагает Ж. Пу41. Но более вероятной причиной столь необычного явления могла быть малочисленность населения внутри крепостных стен. Естественно также, что епископ прежде всего желал увеличения своей паствы, ибо вместе с душами верующих надеялся приобрести для церкви их имущество. Возникновение главной церкви, епископской резиденции под стенами крепости не могло не повлечь какой-то хотя бы зачаточной концентрации населения рядом с Ситэ. Если же сопоставить этот факт с успехами в отражении длительных осад и данными о чрезвычайно малой площади Каркассона, то можно предположить, что с VI века начинает зарождаться близ крепостных стен пригородная зона. Являясь сферой деятельности епископа, местом его резиденции, эта пригородная зона служила одновременно продовольственной базой крепости. Каких-либо иных данных о другом, кроме предполагаемого нами, значении этого места под стенами Каркассона у нас нет. Поэтому нет никакого основания говорить о каком-то качественном перерождении Каркассона из-за приобретения им с VI века второй функции — места епископской резиденции.
с.117 Некоторые авторы считают, что Каркассон в раннее средневековье был значительным торгово-перевалочным пунктом42. Действительно, через него проходила главная дорога, соединяющая Атлантику и Средиземноморье, идущая между Центральным массивом и Пиренеями через долину Оды и долину Гаронны. Дорога эта известна уже Страбону43. Каркассон стоял на перекрестке трех важнейших путей: I. Участок «voie d’Aquitaine» Тулуза — Каркассон — Нарбонна44 — это ветка, отходящая от сухопутной Домициевой дороги, древняя племенная тропа в глубь Аквитании. II. Из Бордо в Нарбонну через Каркассон шла другая дорога, сначала речным путем от Тулузы по реке Гаронне, затем по реке Оде к Каркассону через речную долину — сухопутным путем45. III. Дорога от Кагора к Средиземному морю шла через Каркассон, и из Авиньона в Тулузу также пересекала Каркассон46. Из этого видно, что возможности для торгово-перевалочной деятельности у Каркассона были. Но насколько они могли реализоваться в раннее средневековье? В V—
Непродолжительное господство завоевателей-арабов (715—
В эпоху первых Каролингов Каркассон был официально присоединен к Французскому королевству51. Однако подъема городской жизни не произошло, как это пытается представить А. Дюпон52. Анналы Ситэ в IX веке содержат лишь описание незначительных событий и производят впечатление захирения и запустения Каркассона. Единственный раз Каркассон упоминается при описании перенесения тела святого Винсента из Сарагосы в Кастр в 863 году53. Не удивительно, что Ж. Пу Каркассон этой эпохи представляется в виде «застывшего населенного пункта»54.
Только в IX веке при присоединении Каркассона к Тулузской марке он, как Ним, Агд, Арль, начинает обозначаться civitas55. В то же время начинает проникать в тексты хартий и становится традиционным выражение «Ситэ Каркассона»56, т. е. и в том и в другом случае подчеркивается значение крепости. Ведь все крупные римские civitates были крепостями, поэтому в раннее средневековье название любой крепости ассоциировалось прежде всего с этим термином. Французский термин cité, а также латинский civitas в новом понимании обозначал не крупный центр большой области, как в античности, а прежде всего крепость.
с.119 Политика франкских королей была направлена на борьбу с готским сепаратизмом в Лангедоке. Они стремились посредством вассальных договоров, привилегий и дарений держать под своей верховной властью Каркассон, значительный военный пункт в иноплеменной готской области, один из крайних постов на юго-восточной границе королевства. Обширные земельные дарения королей57 заложили основы экономической мощи каркассонских сеньоров. Рост крупного землевладения, поддержка и милости верховного сюзерена способствовали усилению графской власти, превращению Каркассона в резиденцию графа. Это может объяснить быстроту превращения графской власти в наследственную58. Нам кажется ошибочным определять наследственную графскую линию с X века59. Ведь от Олибы I с 820 года власть передается сыновьям: Элигарию (Элиганию) и затем — Олибе II. С 877 года его династическая линия под титулом «comes Carcassonne» продолжается до 934 года60. Впечатляет размер дарений, среди которых множество церквей и обширнейшие владения королевского фиска в округе Каркассона, в викаритате Альзоны и округе Разес61. Дарение сопровождается рядом привилегий, главная из которых — «Libere in omnibus potiatur arbitrio» (полная и независимая власть).
В 898 году Эд, король Франции из рода Робертинов, боровшихся за престол с Каролингами, дал каркассонским графам право собственной чеканки монет62. Тогда же вновь создается монетная мастерская в Ситэ Каркассона63. Возобновление монетного дела говорит о том, что чеканка монет при вестготах не была устойчивой и интенсивной, как, впрочем, и при Каролингах, так как только в XII веке выпускается полновесная каркассонская монета («Raimondine Ugonencia»)64.
с.120 Ситэ Каркассона оставалось малонаселенным, о чем может свидетельствовать тот факт, что монахи Лаграса получают в Ситэ дарения и наследства65, а также многочисленные и более поздние упоминания об аллодах, виноградниках на территории Каркассона66. Даже в 1067 году упоминаются земли в Ситэ, с которых Каркассонский граф Пьер Раймунд и его сын Ружер получают десятины и начатки67. Характерно вообще расплывчатое определение Каркассона как территории, а не как самостоятельного городского ядра, отличного от близпримыкающей сельскохозяйственной округи68. С IX века эта аграрная округа Каркассона начинает именоваться suburbium. Первый документ, в котором появляется это выражение, относится к 849 году69. Документ от 877 года содержит аналогичное определение субурбия как деревенской округи Каркассона: «In suburbio Carcassense… villare cuius est vocabulum villa Fedosi»70. В 949 году упоминаются аллоды «in suburbio Carcassense in terminio Ausonense»71 (Альзон находился в 15 км от Каркассона). Вместе с тем термином suburbani называются жители городского предместья, расположенного под стенами Ситэ72.
Перед нами встает вопрос: что же понимать под термином «субурбиум»? Западные историки не пришли к единому мнению, колеблясь между пониманием субурбия как обширного, примыкающего к городу аграрного пояса, и определением субурбия как зоны, расположенной прямо под стенами ситэ73. с.121 Как показывают вышеприведенные данные, в Каркассоне в XI веке слово субурбиум означало широкую аграрную периферию, это несомненно; но с конца IX века здесь, как нам кажется, можно обнаружить нечто иное. В 882 году под стенами Ситэ появляется castellare (маленькая крепость-пристройка, обнесенная оградой) в месте выхода южных Разеских ворот74. Ее заселяют casa — бедные люди, крестьяне. По нашему мнению, это слово происходит от casales — крестьянский двор. Там находятся solarios, т. е. мансы, а также риги, гумна и другие службы и угодья.
Таким образом, здесь первоначальный аграрный характер пригорода несомненен. Ж. Пу считает, что второе подобное поселение начинает лепиться за северной стеной Ситэ, вокруг церкви св. Винсента75. Местность эта пересекалась сельскохозяйственными дорогами и дробилась на парцеллы. Здесь были виноградники, представленные в довольно большом количестве76, и пшеничные поля, а также значительные пахотные участки77. Документов, свидетельствующих о каких-либо иных функциях этих зарождающихся пригородов, для IX века мы не находим. Может быть, именно качественная характеристика субурбия как аграрно-сырьевой базы крепости даст возможность полнее воспринять смысл этого термина? Аграрность каркассонского субурбия в IX—
Характерно для этого времени почти абсолютное молчание источников о ремесленном развитии Каркассона, и даже о торговле, хотя надо полагать, что какое-то торговое движение, с.122 и в частности провоз соли по Аквитанской дороге, и в эту пору должно было иметь место. Правда, Г. Бесс утверждает, что от Карла Великого каркассонцы получили право беспошлинной широкой торговли, но он не ссылается при этом ни на какой документ78. Это предположение крайне сомнительно, так как известно, что в средние века Карлу Великому приписывали многие привилегии, дарованные другими королями значительно позже. Вероятно, масштабы торговли раннего средневековья были скромны, и не торговля определяла основу существования Каркассона на догородском этапе его развития. Точно так же можно допустить в Каркассонской крепости существование элементов ремесла, обслуживающих рыцарский гарнизон и епископский двор.
Подведем некоторые итоги.
- Античный этап развития Каркассона как цитадели, поставленной завоевателями-римлянами, имел свой подъем и упадок. Вершиной восходящей линии развития Каркассона в римскую эпоху явилось оживление в нем городской жизни. Но античный город был недолговечен, Каркассон к концу римской империи пришел в упадок и захирел.
- При вестготах Каркассон начинается, как и при римлянах, с возведения мощной крепости. Однако повторения подъема не произошло. Раннее средневековье оставило Каркассон в той же функции крепости, в какой застало.
- Своеобразие раннесредневекового Каркассона в том, что он очень рано окружается аграрным субурбием, что также свидетельствует о догородском характере развития Каркассона вплоть до XI века.
ПРИМЕЧАНИЯ
Данные археологических раскопок 1911 года свидетельствуют, «что первоначальное поселение очень древних времен находилось на плато “Carcas” на юго-западе на некотором расстоянии от позднейшего Ситэ» (J. Poux. La cité, 1923, p. 10).
Colonia Julia Carcasso была основана римлянами около 27 г. до н. э., и на протяжении четырех веков существовала под властью римлян (F. Lot. Recherche, p. 396; C. Jullian. Histoire de la Gaule. t. 6. Paris, 1920, p. 355).
Бесспорность римского влияния доказывает археология. Найдена римская мозаика от третьего века (P. Morel. Carcassonne, p. 13). Данные нумизматики свидетельствует о существовании городского центра в римскую эпоху (J. Poux. La cité, p. 12).
Труднее сказать, когда именно римлянами была построена цитадель, предшественница Ситэ Каркассона, но «Путеводитель из Бордо в Иерусалим» в 333 году отмечает существование и положение castellum Каркассона (Itineraria Romana, ed. Konrad Miller, 1916, S. 107—
