Эллинизм и варвары: открытие Посидония

с.37 Анти­но­мия «грек — вар­вар» эво­лю­ци­о­ни­ро­ва­ла во вре­ме­ни, порож­дая опре­де­лен­ные этно­куль­тур­ные сте­рео­ти­пы мас­со­во­го созна­ния и исто­ри­ко-фило­соф­ской рефлек­сии антич­но­сти. Образ вар­ва­ра, нашед­ший свое выра­же­ние в поня­ти­ях «свой», «чужой», «отли­чаю­щий­ся», пер­во­на­чаль­но выра­жал собой лишь линг­ви­сти­че­ское раз­ли­чие, ибо вар­вар для гре­ка был тот, кто не вла­де­ет лого­сом¹.

В даль­ней­шем эта анти­но­мия посте­пен­но при­об­ре­та­ла рели­ги­оз­ные, поли­ти­че­ские и куль­тур­ные смыс­лы, охва­ты­вая и тип пита­ния, и мане­ру оде­вать­ся, и дру­гие соци­аль­но-куль­тур­ные аспек­ты. Осно­ву вза­им­но­го про­ти­во­по­став­ле­ния состав­лял не толь­ко огром­ный раз­рыв в уров­нях соци­аль­но­го и куль­тур­но­го раз­ви­тия и пси­хо­ло­ги­че­ская несов­ме­сти­мость, но и высо­кий уро­вень этни­че­ско­го само­со­зна­ния гре­ков. Опре­де­лив­ший­ся к VII—VI вв. до н. э. он поро­дил, как с.38 фик­си­ру­ют источ­ни­ки, доста­точ­но ран­нее воз­ник­но­ве­ние гре­ко-вар­вар­ско­го анта­го­низ­ма (Anacr. Fr. 45a = Bergk; He­cat. Fr. 119 = FGrHist; Ae­sch. Per­sae. 186—187; He­rac­lit. Fr. 15 = Diels), отра­зив­ше­го­ся в устой­чи­вом сте­рео­ти­пе мас­со­во­го созна­ния. Вар­вар­ское — чужое, дикое, тре­бу­ю­щее как мини­мум пере­дел­ки. Парал­лель­но в лите­ра­тур­ной и исто­ри­ко-фило­соф­ской рефлек­сии появил­ся и функ­ци­о­ни­ро­вал дру­гой сте­рео­тип — иде­а­ли­зи­ро­ван­ный вар­вар, как вопло­ще­ние есте­ствен­но­го, близ­ко­го к при­ро­де чело­ве­ка (Hom. Il. XIII. 5—6; Il. I. 423; He­siod. Fr. 55; Ep­hor. Fr. 42, 158 = FGrHist).

В IV—III вв. до н. э. оба кли­ше дости­га­ют сво­его логи­че­ско­го завер­ше­ния в устой­чи­вых оппо­зи­ци­ях: «вар­вар — раб-враг», «вар­вар — непо­роч­ный чело­век», опре­де­ляя зако­но­мер­но­сти вос­при­я­тия и изо­бра­же­ния вар­ва­ров, часто про­ти­во­ре­ча­щие реаль­ным дан­ным (Arist. Po­lit. 1252a—1254b, 1285a; De­mosth. X. 33; XX. 150).

В элли­ни­сти­че­ско-рим­ское вре­мя пред­став­ле­ния о прин­ци­пах меж­эт­ни­че­ских кон­так­тов суще­ст­вен­но коррек­ти­ру­ют­ся, вслед­ст­вие рас­ши­ре­ния антич­ной ойку­ме­ны, кон­вер­ген­ции язы­ков и куль­тур и непо­сред­ст­вен­но­го сопри­кос­но­ве­ния двух этно­куль­тур­ных миров. В сфе­ру интел­лек­ту­аль­ных и духов­ных про­цес­сов вовле­ка­лось огром­ное чис­ло неиз­вест­ных ранее фак­тов, этно­сов, объ­ек­тов куль­ту­ры, что изме­ня­ло пред­став­ле­ния гре­ков об обра­зе ойку­ме­ны и людях, ее насе­ля­ю­щих. Раз­ви­ва­лись кон­цеп­ции о гар­мо­нии све­тил, вли­я­нии кос­ми­че­ских явле­ний на зем­ные и соб­ст­вен­но на чело­ве­ка, о все­об­щей вза­и­мо­свя­зи про­цес­сов при­ро­ды (Эвдокс, Эра­то­сфен, Гип­парх, Пто­ле­мей). Ста­ви­лась про­бле­ма зако­но­мер­но­сти все­об­щей чело­ве­че­ской исто­рии, ее цели и смыс­ла; реша­лись вопро­сы о гра­ни­цах оби­тае­мо­го мира, чис­ле ойку­мен, насе­лен­ных раз­лич­ны­ми раса­ми, при­чи­нах их вари­а­тив­но­сти и прин­ци­пах вза­и­моот­но­ше­ний.

В совре­мен­ной исто­рио­гра­фии ряд работ посвя­щен тому, как эти вопро­сы реша­лись Поли­би­ем, Стра­бо­ном, Дио­до­ром Сици­лий­ским, Пом­пе­ем Тро­гом, Цице­ро­ном. Одна­ко в наи­бо­лее систе­ма­ти­зи­ро­ван­ной и отре­флек­си­ро­ван­ной фор­ме сте­рео­ти­пы в вос­при­я­тии вар­ва­ров пере­ра­ба­ты­ва­лись, пожа­луй, самым уни­вер­саль­ным пред­ста­ви­те­лем Стои — Посидо­ни­ем Апа­мей­ским. Это ясно демон­стри­ру­ют три послед­них пуб­ли­ка­ции фраг­мен­тов его трудов². Посидо­ний, назван­ный антич­ной исто­рио­гра­фи­ей «стои­че­ским Ари­сто­те­лем», в даль­ней­шем ока­зал вли­я­ние на обшир­ный круг элли­ни­сти­че­ских авто­ров (Fr. 3, 39, 91, 100 = Kidd).

Фило­соф­ские взгляды Посидо­ния (о «кос­мо­по­ли­се», «стои­че­ском муд­ре­це», «все­об­щей сим­па­тии»), раз­ра­бот­ка им этио­ло­ги­че­ско­го прин­ци­па исто­рио­пи­са­ния (исто­рия — это не кон­гло­ме­рат сведе­ний о раз­лич­ных стра­нах и наро­дах, а объ­яс­не­ние мира), сле­до­ва­ние прин­ци­пу лич­но­го при­сут­ст­вия для сбо­ра инфор­ма­ции поз­во­ли­ли ему реа­ли­зо­вать науч­ный инте­рес к раз­лич­ным стра­нам и наро­дам. Раз­ви­ва­ет­ся пред­став­ле­ние о про­тя­жен­но­сти и мно­же­ст­вен­но­сти оби­тае­мых миров. В сво­их этно­гра­фи­че­ских опи­са­ни­ях Посидо­ний с.39 вос­про­из­во­дил не толь­ко сте­рео­тип­ные обра­зы вар­ва­ров, но и смог вый­ти в неко­то­рой сте­пе­ни за рам­ки аксио­ло­ги­че­ских оце­нок: «вар­вар» — либо пло­хой, либо хоро­ший друг или враг. В раз­ра­ба­ты­вае­мой им «тео­рии дого­во­ра», осно­ван­ной на идее все­об­ще­го равен­ства, вар­ва­ры пред­ста­ва­ли наравне с гре­ка­ми и рим­ля­на­ми субъ­ек­том исто­рии. Это поз­во­ли­ло Посидо­нию вклю­чить в реаль­ное гео­гра­фи­че­ское и поли­ти­че­ское про­стран­ство мно­гие этно­сы (бри­тан­цев, кель­тов, мари­ан­ди­нов и др.). В его работах сте­рео­тип­ные пред­став­ле­ния о вар­ва­рах посте­пен­но усту­па­ли место ней­траль­ным этно­гра­фи­че­ским опи­са­ни­ям (Fr. 105, 106, 170, 226, 244—246, 269, 285 = Kidd; 80, 147 = Thei­ler).

Эти выво­ды поз­во­ля­ют по-ново­му взгля­нуть на про­бле­му вос­при­я­тия вар­ва­ров в антич­ной исто­рио­гра­фии.