Новый тип погребальных венков из некрополя Херсонеса Таврического

с.187 За более чем 150 лет рас­ко­пок, про­во­див­ших­ся на терри­то­рии город­ско­го нек­ро­по­ля Хер­со­не­са Таври­че­ско­го, был накоп­лен огром­ный веще­ст­вен­ный мате­ри­ал. К сожа­ле­нию, боль­шая часть погре­бе­ний, отно­ся­щих­ся к дорим­ско­му пери­о­ду, в насто­я­щее вре­мя не введе­на в науч­ный обо­рот. Эта ситу­а­ция объ­яс­ня­ет­ся тем, что боль­шин­ство из них было рас­ко­па­но в доре­во­лю­ци­он­ный пери­од. Есте­ствен­но, что в то вре­мя толь­ко выра­ба­ты­ва­лись основ­ные мето­ды веде­ния рас­ко­пок и обра­бот­ки мате­ри­а­лов. Поэто­му резуль­та­ты иссле­до­ва­ний про­во­див­ших­ся с 1891 по 1914 годы на нек­ро­по­ле тре­бу­ют повтор­но­го ана­ли­за отче­тов и нахо­док. Боль­шин­ство вещей из погре­бе­ний, рас­ко­пан­ных под руко­вод­ст­вом К. К. Кос­ц­юш­ко-Валю­жи­ни­ча (1891—1907), Н. И. Реп­ни­ко­ва (1908), Р. Х. Лепе­ра (1909—1914) оста­ют­ся неиз­дан­ны­ми. Работы Г. Д. Бело­ва явля­ют­ся пер­вой (и един­ст­вен­ной) попыт­кой систе­ма­ти­за­ции мате­ри­а­лов, отно­ся­щих­ся к элли­ни­сти­че­ско­му нек­ро­по­лю Хер­со­не­са¹. В ста­тьях иссле­до­ва­те­ля дана общая харак­те­ри­сти­ка нек­ро­по­ля, наме­че­ны основ­ные про­бле­мы, касаю­щи­е­ся его изу­че­ния. Одна­ко не реше­на основ­ная зада­ча — пуб­ли­ка­ция вещей из рас­ко­пок и их дати­ров­ка. Меж­ду тем, без это­го нель­зя решить целый ряд вопро­сов, свя­зан­ных с про­шлым Хер­со­не­са.

При рабо­те с мате­ри­а­ла­ми нек­ро­по­ля мое вни­ма­ние при­влек­ла одна груп­па нахо­док из погре­бе­ний. В раз­новре­мен­ных отче­тах иссле­до­ва­те­лей они име­ну­ют­ся «свин­цо­вы­ми три­лист­ни­ка­ми», «трех­па­лы­ми кистя­ми», «свин­цо­вы­ми кистя­ми», «свин­цо­вы­ми шпиль­ка­ми», «свин­цо­вы­ми нарез­ка­ми», «свин­цо­вы­ми серь­га­ми». В двух слу­ча­ях дают­ся изо­бра­же­ния этих пред­ме­тов. В опи­си к отче­ту за 1893 г. К. К. Кос­ц­юш­ко-Валю­жи­нич при­во­дит зари­сов­ку такой наход­ки (рис. 1). Еще одно изо­бра­же­ние пла­сти­ны дано в иллю­ст­ра­ци­ях к днев­ни­кам рас­ко­пок Р. Х. Лепе­ра на терри­то­рии нек­ро­по­ля.

Во всех слу­ча­ях речь идет об изде­ли­ях, пред­став­ля­ю­щих собой свин­цо­вую пла­стин­ку, раз­ре­зан­ную с одной сто­ро­ны на три части, кото­рые слег­ка раз­веде­ны в сто­ро­ны, обра­зуя подо­бие три­лист­ни­ка, и кон­чи­ки кото­рых загну­ты внутрь на 1—2 мм. Нераз­ре­зан­ная часть пла­стин была свер­ну­та, обра­зуя спи­раль. Созда­ет­ся впе­чат­ле­ние, что она обо­ра­чи­ва­лась вокруг какой-либо осно­вы, а не загну­та в виде «крюч­ка», как отме­че­но в отче­тах иссле­до­ва­те­лей. Под «крюч­ком», оче­вид­но, име­ет­ся в виду конец пла­сти­ны, кото­рый был корот­ким, и его не хва­ти­ло, чтобы сде­лать спи­рале­вид­ный зави­ток. Раз­ме­ры пла­стин колеб­лют­ся от 50 до 120 мм (рис. 2). На неко­то­рых экзем­пля­рах про­сле­жи­ва­ют­ся следы крас­ной крас­ки².

с.188

Рис. 1.

Попыт­ки объ­яс­нить назна­че­ние этих изде­лий пред­при­ни­ма­лись неод­но­крат­но. К укра­ше­ни­ям отно­сил их К. К. Кос­ц­юш­ко-Валю­жи­нич, кото­рый счи­тал, что эти пред­ме­ты «…мог­ли слу­жить вме­сто нынеш­них голов­ных шпи­лек для удер­жа­ния при­чес­ки»³. В дру­гом месте он пишет, что свин­цо­вые три­лист­ни­ки «…при­зна­ют­ся неко­то­ры­ми за при­над­леж­ность для завив­ки волос»⁴. В днев­ни­ках Р. Х. Лепе­ра эти наход­ки име­ну­ют­ся «свин­цо­вы­ми шпиль­ка­ми» для при­чес­ки⁵. Ана­ло­гич­ной точ­ки зре­ния при­дер­жи­вал­ся и Г. Д. Белов⁶. В дру­гих работах эти изде­лия име­ну­ют­ся «свин­цо­вы­ми серь­га­ми»⁷.

Меж­ду тем, даже при бег­лом взгляде на эти изде­лия, совер­шен­но оче­вид­но, что «листи­ки» про­сто невоз­мож­но исполь­зо­вать как закол­ки для уклад­ки при­чес­ки. Во-пер­вых, они слиш­ком длин­ные (в неко­то­рых слу­ча­ях более 100 мм). Во-вто­рых, они име­ют не пря­мой, а завер­ну­тый спи­ра­лью край. В-третьих, зака­лы­вать воло­сы обрат­ной сто­ро­ной пла­сти­ны так же невоз­мож­но. Кро­ме того, на мно­гих пла­сти­нах эта часть окра­ше­на в крас­ный цвет. Труд­но пред­ста­вить, что «листи­ки» спе­ци­аль­но окра­ши­ва­лись, перед тем как быть исполь­зо­ван­ны­ми в каче­стве зако­лок. Что каса­ет­ся «кистей», то исполь­зо­вать их для завив­ки волос так­же неудоб­но. Вооб­ще, при­ме­нять изде­лия из свин­ца для парик­махер­ских целей крайне неудоб­но, как из-за веса, так и из-за мяг­ко­сти исход­но­го мате­ри­а­ла.

При ана­ли­зе отче­тов о рас­коп­ках участ­ков нек­ро­по­ля с 1891 по 1988 гг., мною было зафик­си­ро­ва­но 25 погре­бе­ний, содер­жа­щих свин­цо­вые «шпиль­ки» и «кисти». В фон­дах Нацио­наль­но­го запо­вед­ни­ка Хер­со­нес Таври­че­ский хра­нит­ся 117 подоб­ных пла­стин. Боль­шая часть погре­бе­ний, содер­жа­щих три­лист­ни­ки, была иссле­до­ва­на К. К. Кос­ц­юш­ко-Валю­жи­ни­чем. С 1891 по 1907 гг. по мате­ри­а­лам отче­тов зафик­си­ро­ва­но 18 таких погре­бе­ний. В 11 слу­ча­ях коли­че­ство пла­стин в погре­бе­ни­ях не ука­за­но. Пла­сти­ны из рас­ко­пок Р. Х. Лепе­ра с.189 не сохра­ни­лись. В мате­ри­а­лах его рас­ко­пок запад­но­го участ­ка нек­ро­по­ля упо­мя­ну­та толь­ко одна такая пла­сти­на, най­ден­ная в запол­не­нии погре­бе­ния. В моги­ле нахо­ди­лось три костя­ка, один из кото­рых был сдви­нут, что свиде­тель­ст­ву­ет о воз­мож­но­сти совер­ше­ния здесь повтор­но­го захо­ро­не­ния.

Рис. 2.

Наи­боль­шее коли­че­ство погре­бе­ний с три­лист­ни­ка­ми при­хо­дит­ся на уча­сток вдоль южной линии город­ских обо­ро­ни­тель­ных стен. Груп­па из 16 захо­ро­не­ний была рас­ко­па­на на терри­то­рии меж­ду VIII и XI баш­ня­ми (рис. 3). Еще три погре­бе­ния встре­че­ны на восточ­ном участ­ке город­ско­го нек­ро­по­ля, кото­рый про­ле­га­ет вдоль Каран­тин­ной бух­ты и по скло­нам Каран­тин­ной бал­ки. Нако­нец, три захо­ро­не­ния рас­ко­па­ны на запад­ном участ­ке, рас­по­ло­жен­ном вдоль линии запад­ных обо­ро­ни­тель­ных стен и по скло­нам Песоч­ной бал­ки. Таким обра­зом, все эти погре­бе­ния нахо­ди­лись в гра­ни­цах элли­ни­сти­че­ско­го нек­ро­по­ля Хер­со­не­са, дати­ру­е­мо­го вто­рой поло­ви­ной III — пер­вой поло­ви­ной I в. до н. э.⁸

Боль­шин­ство могил с инте­ре­су­ю­щи­ми нас наход­ка­ми име­ли сход­ное устрой­ство. Зна­чи­тель­ный их про­цент пред­став­лен так назы­вае­мы­ми «чере­пич­ны­ми гроб­ни­ца­ми», в кото­рых для обклад­ки могиль­ной ямы и ее пере­кры­тия исполь­зо­ва­лись кера­миды. Тако­вых ока­за­лось 15. Одно такое захо­ро­не­ние с.190 (№ 619/1896) совер­ше­но в яме без пере­кры­тия. В дру­гом слу­чае (№ 1016/1900) яма была обло­же­на извест­ня­ко­вы­ми пли­та­ми, кото­рые, в свою оче­редь, изнут­ри закры­ты чере­пи­цей. Еще в одном погре­бе­нии (№ 160/1910) чере­пич­ная обклад­ка при­сут­ст­ву­ет толь­ко с одной сто­ро­ны. В погре­бе­нии № 84/1908 пла­сти­ны най­де­ны сре­ди раз­новре­мен­но­го мате­ри­а­ла в засы­пи «зем­ля­ной гроб­ни­цы» с выруб­лен­ным в мате­ри­ко­вой ска­ле дном. Погре­бе­ние 151(8)/1910 тоже пред­став­ля­ло собой зем­ля­ную моги­лу с выру­бом, одна­ко костя­ки в ней были пере­ме­ша­ны в резуль­та­те повтор­но­го захо­ро­не­ния. Кро­ме того, по-види­мо­му, еще три свин­цо­вые пла­сти­ны были най­де­ны в зем­ля­ных гроб­ни­цах (1947/1905, 71(10)/1910, II/1913).

Все погре­бе­ния были совер­ше­ны по обряду ингу­ма­ции. Костя­ки нахо­ди­лись в вытя­ну­том поло­же­нии, чере­пом на восток (с неболь­ши­ми откло­не­ни­я­ми к севе­ру или югу). Там, где ори­ен­та­ция костя­ков не ука­за­на в опи­са­нии погре­бе­ния, она лег­ко уста­нав­ли­ва­ет­ся по чер­те­жам и схе­мам соот­вет­ст­ву­ю­щих участ­ков рас­ко­пок.

Рис. 3. Схе­ма­ти­че­ский план нек­ро­по­ля Хер­со­не­са Таври­че­ско­го элли­ни­сти­че­ско­го пери­о­да (за осно­ву взят план Яны­ше­ва 1933 г.).

Чаще все­го при опи­са­нии погре­бе­ния не ука­зы­ва­лось, где кон­крет­но рас­по­ла­га­лись пла­сти­ны. Толь­ко для моги­лы 598/1895 отме­ча­ет­ся, что свин­цо­вые три­лист­ни­ки были най­де­ны в рай­оне чере­па. В осталь­ных слу­ча­ях о рас­по­ло­же­нии пла­стин в верх­ней части костя­ка гово­рит то, что при пере­чис­ле­нии погре­баль­но­го инвен­та­ря они упо­ми­на­ют­ся сре­ди пред­ме­тов (серь­ги, бусы), нахож­де­ние кото­рых в изго­ло­вье не вызы­ва­ет сомне­ний. Меж­ду про­чим, кос­вен­но этот вывод под­твер­жда­ет интер­пре­та­ция рас­коп­щи­ка­ми пла­стин как шпи­лек для завив­ки или уклад­ки при­чес­ки. Инте­рес­но то, что в боль­шин­стве погре­бе­ний коли­че­ство обна­ру­жен­ных пла­стин было чет­ным.

с.191 Во всех моги­лах при­сут­ст­во­вал, поми­мо пла­стин, дру­гой погре­баль­ный инвен­тарь, кото­рый, к сожа­ле­нию, боль­шей частью утра­чен. Одна­ко пред­ме­ты, кото­рые уда­лось иден­ти­фи­ци­ро­вать в резуль­та­те работы в архи­ве и фон­дах Хер­со­нес­ско­го музея, поз­во­ля­ют гово­рить, что боль­шин­ство погре­бе­ний, содер­жа­щих свин­цо­вые пла­сти­ны, дати­ру­ют­ся элли­ни­сти­че­ским пери­о­дом, что отме­ча­лось уже К. К. Кос­ц­юш­ко-Валю­жи­ни­чем. К при­ме­ру, он употреб­лял стан­дарт­ные выра­же­ния-штам­пы при опи­са­нии зна­ко­вых для уточ­не­ния хро­но­ло­гии вещей: «тарел­ка… покры­та чер­ным лаком», изде­лие име­ет «гра­фи­то­вый цвет», «бурый лак» и др., что опре­де­лен­но поз­во­ля­ет гово­рить об элли­ни­сти­че­ском пери­о­де (конец IV — пер­вая поло­ви­на I в. до н. э.)⁹. Вме­сте с тем, име­ет­ся воз­мож­ность, по край­ней мере, для неко­то­рых погре­бе­ний уточ­нить дати­ров­ки.

Так, на чере­пи­цах из обклад­ки двух могил име­лись клей­ма, отно­ся­щи­е­ся к под­груп­пе «А» (360/1893) и «Б» (598/1893) I хро­но­ло­ги­че­ской груп­пы хер­со­нес­ских асти­но­мов, дати­ру­ю­щи­е­ся 325—315 и 315—300 гг. до н. э. соот­вет­ст­вен­но¹⁰. Обще­при­знан­ным явля­ет­ся тот факт, что чере­пи­ца, обна­ру­жен­ная в захо­ро­не­ни­ях, не может слу­жить надеж­ным мате­ри­а­лом для их дати­ров­ки, посколь­ку чаще все­го она исполь­зо­ва­лась в кон­струк­ци­ях могил вто­рич­но. Одна­ко, ана­лиз погре­бе­ний с чере­пич­ным устрой­ст­вом, содер­жа­щих хоро­шо дати­ру­е­мый погре­баль­ный инвен­тарь, пока­зы­ва­ет, что обыч­но раз­ни­ца меж­ду датой про­из­вод­ства чере­пи­цы и вре­ме­нем исполь­зо­ва­ния ее в кон­струк­ции моги­лы состав­ля­ла не более 50—70 лет.

Моне­ты были най­де­ны все­го в двух погре­бе­ни­ях (151(8)/1910, 160(mm)/1910). Одна из них уте­ря­на, дру­гая дати­ру­ет­ся 140—130 гг. до н. э.¹¹ Эта наход­ка дает нам ter­mi­nus an­te quem для суще­ст­во­ва­ния погре­бе­ний с свин­цо­вы­ми три­лист­ни­ка­ми.

Сре­ди погре­баль­но­го инвен­та­ря неко­то­рых могил нахо­ди­лись фла­ко­ны-унг­вен­та­рии (1016/1900, 71(10)/191). Вто­рой из них пред­став­ля­ет собой сосуд вере­те­но­об­раз­ной фор­мы с округ­лы­ми пле­ча­ми. Гор­ло узкое цилин­дри­че­ское, нож­ка вытя­ну­та за счет суже­ния вме­сти­ли­ща, кото­рое, тем не менее, сохра­ня­ет яйце­вид­ную фор­му. Сосуд покрыт лаком буро­го цве­та, туск­ло­го оттен­ка, тесто плот­ное, серо-беже­вое. Цвет гли­ны в дан­ном слу­чае может ука­зы­вать на мест­ное про­из­вод­ство сосуда. Высота сохра­нив­шей­ся части 14.5 см, диа­метр туло­ва 4.8 см, диа­метр осно­ва­ния 2.5 см. Ана­ло­гич­ные фла­ко­ны для мас­ла явля­ют­ся типич­ной наход­кой для элли­ни­сти­че­ских гре­че­ских нек­ро­по­лей. По фор­ме наш сосуд бли­зок к IV¹² (вто­рая поло­ви­на III — нача­ло II в.) или к V типу унг­вен­та­ри­ев (третья чет­верть III — II в. с.192 до н. э.)¹³. Эту дати­ров­ку под­твер­жда­ет и най­ден­ный в том же погре­бе­нии фраг­мент боко­вой стен­ки мегар­ской чаши, покры­тый чер­ным лаком туск­ло­го оттен­ка.

В двух моги­лах (1016/1900, II/1913) были най­де­ны терра­ко­ты. Изде­лия из пер­во­го погре­бе­ния, в кото­рых дана сво­бод­ная трак­тов­ка одеж­ды, поз и жестов изо­бра­жен­ных жен­щин, дати­ру­ют­ся позд­не­эл­ли­ни­сти­че­ским пери­о­дом (середи­ной — кон­цом II в. до н. э.). В этих изде­ли­ях уже замет­на неко­то­рая небреж­ность, гру­бая упро­щен­ность форм, так не харак­тер­ная для фигу­рок IV—III в. до н. э., прото­ти­пом кото­рых были скульп­ту­ры извест­ных гре­че­ских масте­ров. Судя по серо­ва­то­му оттен­ку гли­ны и ее зер­ни­стой струк­ту­ре, перед нами про­дук­ция мест­ной мастер­ской. Мож­но согла­сить­ся с Г. Д. Бело­вым, что одно­род­ный ком­плект терра­кот, оди­на­ко­вых по глине, тех­ни­ке испол­не­ния и сюже­ту явля­ет­ся не слу­чай­ным набо­ром фигу­рок. Перед нами изде­лия, спе­ци­аль­но пред­на­зна­чав­ши­е­ся для погре­баль­но­го обряда.

Сре­ди инвен­та­ря четы­рех могил (366/1893, 1016/1900, 160(mm)/1910, II/1913) при­сут­ст­ву­ют серь­ги. Две золотые серь­ги из моги­лы 1016/1900, в виде коле­чек из витой утон­чаю­щей­ся к кон­цу про­во­ло­ки 2.5 см в диа­мет­ре, закан­чи­ва­ют­ся с одной сто­ро­ны широ­ким орна­мен­ти­ро­ван­ным цилин­дром, к кото­ро­му при­де­ла­на льви­ная голов­ка. Про­ти­во­по­лож­ный конец про­во­ло­ки согнут таким обра­зом, что он вде­ва­ет­ся в пасть льву. Серь­ги ана­ло­гич­ной фор­мы были най­де­ны в гид­рии № 4 из под­стен­но­го скле­па № 1012. По ана­ло­ги­ям эти изде­лия дати­ру­ют­ся 306—281 гг. до н. э.¹⁴ Одна­ко серь­ги из моги­лы 1016/1900 име­ют и ряд отли­чий от выше­упо­мя­ну­тых укра­ше­ний. Диа­метр их боль­ше, про­ра­бот­ка дета­лей более тща­тель­ная. Види­мо, в дан­ном слу­чае перед нами даль­ней­шее раз­ви­тие фор­мы серег с льви­ны­ми голов­ка­ми, кото­рые, оче­вид­но, отно­сят­ся ко вто­рой поло­вине II в. до н. э. Этой дате не про­ти­во­ре­чат и упо­мя­ну­тые выше терра­ко­ты из дан­но­го захо­ро­не­ния.

Состав погре­баль­но­го инвен­та­ря могил со свин­цо­вы­ми три­лист­ни­ка­ми типи­чен для жен­ских захо­ро­не­ний. Поми­мо отме­чен­ных выше серег здесь пред­став­ле­ны бусы (366/1893, 598/1895, 1016/1900, 160(mm)/1910, II/1913, 84/1988), перст­ни (366/1893, 1016/1900), коль­ца (598/1895, 151(8)/1910, II/1913), брон­зо­вое зер­ка­ло (151(8)/1910). В моги­ле 366/1893 най­де­на костя­ная обли­цов­ка «руч­ки от ножа» (по опре­де­ле­нию К. К. Кос­ц­юш­ко-Валю­жи­ни­ча). Костя­ная пла­стин­ка с узо­ром нахо­ди­лась в погре­бе­нии 160(mm)/1910. Она мог­ла быть обклад­кой либо лар­ца, либо руч­ки зер­ка­ла.

Харак­тер­ной кате­го­ри­ей погре­баль­но­го инвен­та­ря, встре­чен­ной во всех без исклю­че­ния ана­ли­зи­ру­е­мых погре­бе­ни­ях, были чер­но­ла­ко­вые тарел­ки. К сожа­ле­нию, в насто­я­щее вре­мя все они не доступ­ны для изу­че­ния. Дру­гой общей чер­той, объ­еди­ня­ю­щей эти погре­бе­ния, явля­ет­ся нали­чие свин­цо­вых три­лист­ни­ков. Сей­час не вызы­ва­ет сомне­ния тот факт, что дан­ные пла­сти­ны были изготов­ле­ны спе­ци­аль­но для погре­баль­ных целей. Они про­сто не мог­ли быть с.193 как-либо исполь­зо­ва­ны в быту из-за сво­ей хруп­ко­сти. Кро­ме того, сре­ди мате­ри­а­лов из рас­ко­пок горо­ди­ща подоб­ные наход­ки не встре­че­ны.

Наи­бо­лее близ­кой ана­ло­ги­ей хер­со­нес­ским свин­цо­вым три­лист­ни­кам явля­ют­ся свин­цо­вые листья от погре­баль­но­го вен­ка из нек­ро­по­ля Апол­ло­нии в рай­оне При­мор­ско­го сада¹⁵. Венок дати­ру­ет­ся кон­цом III — II вв. до н. э., что син­хрон­но быто­ва­нию погре­бе­ний, содер­жав­ших свин­цо­вые три­лист­ни­ки и в Хер­со­не­се. Обы­чай класть вен­ки в погре­бе­ния был широ­ко рас­про­стра­нен у древ­них гре­ков. Погре­баль­ные вен­ки извест­ны как в нек­ро­по­лях мате­ри­ко­вой Гре­ции, так и в гре­че­ских коло­ни­ях При­чер­но­мо­рья, в том чис­ле в Хер­со­не­се¹⁶.

О том, что наши свин­цо­вые пла­сти­ны явля­лись дета­ля­ми от погре­баль­ных вен­ков, свиде­тель­ст­ву­ет целый ряд фак­тов. Из упо­мя­ну­тых выше погре­бе­ний в двух (II/1913, 84/1988) были обна­ру­же­ны дру­гие дета­ли от подоб­ных вен­ков — брон­зо­вые листи­ки. В моги­ле 71(10)/1910 при костя­ке была най­де­на дуга, спи­раль­но свер­ну­тая из желез­ной и мед­ной про­во­ло­ки. Это мог­ла быть осно­ва для погре­баль­но­го вен­ка, на кото­рой кре­пи­лись осталь­ные дета­ли. Инте­рес­но, что в упо­мя­ну­том погре­баль­ном вен­ке из Апол­ло­нии осно­вы, на кото­рой мог­ли кре­пить­ся дета­ли вен­ка, най­де­но не было. Не обна­ру­же­ны ана­ло­гич­ные дета­ли и в боль­шин­стве пере­чис­лен­ных погре­бе­ний из Хер­со­не­са. При этом, кон­чи­ки свин­цо­вых листьев в вен­ке из Апол­ло­нии были скру­че­ны в виде спи­ра­ли подоб­но кон­чи­кам свин­цо­вых три­лист­ни­ков из Хер­со­не­са. Види­мо, во всех этих слу­ча­ях в каче­стве осно­вы вен­ков, на кото­рых кре­пи­лись дета­ли, исполь­зо­ва­лись шну­ры, сде­лан­ные из орга­ни­че­ских мате­ри­а­лов, кото­рые, есте­ствен­но, не сохра­ни­лись. Свин­цо­вые три­лист­ни­ки долж­ны были ими­ти­ро­вать цве­ты, об этом свиде­тель­ст­ву­ют следы их рас­крас­ки.

Перед нами новый тип погре­баль­ных вен­ков, харак­тер­ный для элли­ни­сти­че­ско­го нек­ро­по­ля Хер­со­не­са. Венок состо­ял из осно­вы (орга­ни­че­ской либо метал­ли­че­ской), на кото­рую кре­пи­лись «свин­цо­вые цве­ты», кото­рые окра­ши­ва­лись в крас­ный цвет. Ино­гда наряду со свин­цо­вы­ми дета­ля­ми исполь­зо­ва­лись брон­зо­вые листья. Вклю­че­ние в подоб­ную кон­струк­цию нату­раль­ных цве­тов, веток и листьев рас­те­ний вполне веро­ят­но, одна­ко про­ве­рить это пред­по­ло­же­ние невоз­мож­но. Вен­ки поме­ща­лись непо­сред­ст­вен­но на голо­ву покой­но­го. Все погре­бен­ные были лица­ми одно­го пола. Осу­ществля­лись такие погре­бе­ния на город­ском нек­ро­по­ле Хер­со­не­са отно­си­тель­но недол­го — на про­тя­же­нии ста лет с третьей чет­вер­ти III — по третью чет­верть II в. до н. э. Оче­вид­но, в это вре­мя опре­де­лен­ная части насе­ле­ния горо­да выде­ля­лась по рели­ги­оз­но­му, соци­аль­но­му или како­му-нибудь дру­го­му при­зна­ку, что нашло свое отра­же­ние в осо­бой фор­ме погре­баль­но­го обряда, одной из харак­тер­ных черт кото­ро­го была спе­ци­фи­че­ская фор­ма погре­баль­ных вен­ков.

с.194

Таб­ли­ца 1. Ката­лог погре­бе­ний нек­ро­по­ля Хер­со­не­са Таври­че­ско­го со свин­цо­вы­ми три­лист­ни­ка­ми