Этруски и Карфаген

с.520 Свя­зи Этру­рии с Кар­фа­ге­ном под­твер­жда­ют­ся как свиде­тель­ства­ми авто­ров, так и дан­ны­ми архео­ло­гии. Одна­ко источ­ни­ков, кото­ры­ми мы сей­час рас­по­ла­га­ем, недо­ста­точ­но, чтобы рекон­струи­ро­вать, хотя бы в общих чер­тах, исто­рию этрус­ско-кар­фа­ген­ских отно­ше­ний.

Наи­бо­лее ран­нее вре­мя этих отно­ше­ний соот­вет­ст­ву­ет ран­не­этрус­ско­му пери­о­ду (конец VIII и VII в. до н. э.) и нача­лу рас­цве­та этрус­ских горо­дов, а в исто­рии Кар­фа­ге­на — пери­о­ду до его воз­вы­ше­ния сре­ди фини­кий­ских коло­ний на Запа­де, т. е. до вто­рой поло­ви­ны VI в. до н. э. До это­го вре­ме­ни невоз­мож­но выде­лить Кар­фа­ген из чис­ла фини­кий­ских цен­тров, вед­ших тор­гов­лю с Ита­ли­ей¹. Напри­мер, вряд ли может быть решен вопрос, явля­ет­ся ли кар­фа­ге­ня­ни­ном Eshmu­nyaad ben Ashta, кото­рый сде­лал над­пись на сереб­ря­ной чаше егип­ти­зи­ру­ю­ще­го сти­ля из tom­ba Ber­nar­di­ni в Пре­не­сте².

Воз­ни­ка­ют и более серь­ез­ные затруд­не­ния. Не может счи­тать­ся вполне выяс­нен­ным вопрос, кто и откуда импор­ти­ро­вал в Сред­нюю Ита­лию восточ­ные това­ры. Можем при­знать прав­до­по­доб­ным, что боль­шую часть этих това­ров достав­ля­ли фини­кий­ские море­хо­ды³, одна­ко нель­зя отри­цать уча­стия в этой тор­гов­ле гре­ков и самих этрус­ков, кото­рым при­пи­сы­ва­ют пла­ва­ние в стра­ны Восточ­но­го Сре­ди­зем­но­мо­рья⁴.

Затруд­не­ние в ряде слу­ча­ев вызы­ва­ет вопрос о месте изготов­ле­ния импор­ти­ру­е­мых в Этру­рию изде­лий. Так, напри­мер, два най­ден­ных в Цере сосуд­ца, из кото­рых один име­ет фор­му обе­зья­ны, а дру­гой жен­щи­ны, по пред­по­ло­же­нию Бис­син­га⁵, могут быть родос­ски­ми изде­ли­я­ми, но воз­мож­но, что они изготов­ле­ны и в Кар­фа­гене, где было най­де­но несколь­ко подоб­ных сосудов. Одна­ко не исклю­ча­ет­ся, что кар­фа­ге­няне лишь реэкс­пор­ти­ро­ва­ли эти изде­лия. Поми­мо Цере один подоб­ный сосуд был най­ден на о. Сар­ди­ния.

Экс­порт в Кар­фа­ген этрус­ской посуды был, види­мо, зна­чи­тель­ным. Этрус­ские «бук­ке­ро» VII—VI вв. нахо­дят вме­сте с коринф­ски­ми, с.521 родос­ски­ми, кипр­ски­ми и еги­пет­ски­ми сосуда­ми⁶. Вме­сте с этой гре­че­ской кера­ми­кой нахо­дят так­же этрус­ские под­ра­жа­ния коринф­ским сосудам. Посколь­ку эта этрус­ская кера­ми­ка вовсе не встре­ча­ет­ся в Вели­кой Гре­ции, постоль­ку необ­хо­ди­мо прий­ти к выво­ду, что уже в VII в. до н. э. суще­ст­во­ва­ли непо­сред­ст­вен­ные тор­го­вые сно­ше­ния меж­ду этрус­ка­ми и Кар­фа­ге­ном⁷. О посто­ян­ных куль­тур­ных свя­зях Этру­рии с Кар­фа­ге­ном гово­рит вли­я­ние этрус­ских образ­цов на пуни­че­скую кера­ми­ку VII—VI вв.⁸ Зна­че­ние неко­то­рых дру­гих памят­ни­ков для дан­ной про­бле­мы пред­став­ля­ет­ся неяс­ным, и мы на них не оста­нав­ли­ва­ем­ся.

Осо­бо важ­ное зна­че­ние при­да­ют иссле­до­ва­те­ли наход­ке в Кар­фа­гене таб­лич­ки из сло­но­вой кости с этрус­ской над­пи­сью: mi rui­nel karθazie… (даль­ней­шее нераз­бор­чи­во): mi — части­ца, озна­чаю­щая при­над­леж­ность, rui­nel — ген­ти­ли­ций, сбли­жае­мый с ru­nie из Тарк­ви­ний (CIE 5552), karθazie — кар­фа­ге­ня­нии (фор­ма с «z» вме­сто «d»); в латин­ском к ней близ­ка Car­tha­da, фор­ма, встре­чаю­ща­я­ся в речи Като­на, кото­рую цити­ру­ет So­lin (27, 10).

Пред нами несо­мнен­но этруск, рези­ди­ру­ю­щий в Кар­фа­гене и пото­му назы­ваю­щий себя кар­фа­ге­ня­ни­ном⁹. Быть может, рис­ко­ван­но счи­тать, что этот памят­ник дока­зы­ва­ет суще­ст­во­ва­ние в Кар­фа­гене в VII—VI вв. этрус­ской коло­нии¹⁰, но сомне­вать­ся, что там пре­бы­ва­ли отдель­ные куп­цы, ремес­лен­ни­ки, нет осно­ва­ний. Таб­лич­ку с над­пи­сью дати­ру­ют VI в. до н. э.

Ко вто­рой поло­вине VI в. до н. э. отно­сит­ся нача­ло оже­сто­чен­ной борь­бы за геге­мо­нию меж­ду Кар­фа­ге­ном, объ­еди­нив­шим фини­кий­ские коло­нии Запа­да, и уси­лив­ши­ми­ся гре­че­ски­ми коло­ни­я­ми. Осо­бен­но опас­ной для фини­кий­ско-кар­фа­ген­ско­го пре­об­ла­да­ния была экс­пан­сия фокей­цев. Захват о. Кор­си­ки, осно­ва­ние Мас­си­лии, про­ник­но­ве­ние фокей­цев на побе­ре­жье Испа­нии были теми внеш­не­по­ли­ти­че­ски­ми при­чи­на­ми, кото­рые обу­сло­ви­ли воз­ник­но­ве­ние кар­фа­ген­ской дер­жа­вы¹¹.

Кар­фа­ген ведет борь­бу с фокей­ца­ми на побе­ре­жье Испа­нии, направ­ля­ет экс­пе­ди­ции на ост­ро­ва Сици­лию и Сар­ди­нию. Для нашей темы осо­бый инте­рес пред­став­ля­ет экс­пе­ди­ция кар­фа­ге­ня­ни­на Мал­ха на о. Сар­ди­нию, оче­вид­но, для защи­ты рас­по­ло­жен­ных там фини­кий­ских коло­ний и захва­та пло­до­род­ных земель на юге ост­ро­ва¹². Это уси­ле­ние дей­ст­вий Кар­фа­ге­на в зоне, рас­по­ло­жен­ной напро­тив с.522 побе­ре­жья Этру­рии, не может быть точ­но дати­ро­ва­но. Пред­ла­га­ют¹³ отне­сти экс­пе­ди­цию Мал­ха к деся­ти­ле­тию после 545 г. до н. э. К это­му же вре­ме­ни, пред­ше­ст­ву­ю­ще­му бит­ве при Ала­лии (око­ло 535 г.), отно­сит­ся уста­нов­ле­ние более тес­ных свя­зей меж­ду Кар­фа­ге­ном и этрус­ка­ми. Укре­пив­ши­е­ся на о. Кор­си­ка фокей­цы пред­став­ля­ли, конеч­но, для горо­дов Этру­рии не мень­шую опас­ность, чем для кар­фа­ген­ских вла­де­ний на о. Сар­ди­ния. Как пола­га­ет Лен­шау, еще до победы при Ала­лии Кар­фа­ген заклю­чил с этрус­ка­ми воен­ный союз. Нали­чие послед­не­го, несо­мнен­но, выте­ка­ет из свиде­тель­ства Геро­до­та¹⁴. Одна­ко у Геро­до­та ниче­го не ска­за­но о том, с кем из этрус­ков, с каки­ми горо­да­ми или с две­на­дца­ти­гра­ди­ем пол­но­стью всту­пи­ли в союз кар­фа­ге­няне. Из даль­ней­ше­го повест­во­ва­ния Геро­до­та вид­но, что уча­стие в этом деле при­ни­мал город Цере, круп­ней­ший тор­го­вый центр Этру­рии. Заин­те­ре­со­ван­ность Цере в изгна­нии фокей­цев понят­на, хотя пер­во­на­чаль­ные отно­ше­ния меж­ду фокей­ца­ми и этрус­ка­ми были даже дру­же­ст­вен­ны­ми. В дока­за­тель­ство сошлем­ся на пре­да­ние о друж­бе с фокей­ца­ми рим­ско­го царя Тарк­ви­ния При­с­ка, на тор­го­вые свя­зи фокей­цев с побе­ре­жьем Этру­рии¹⁵. Пред­по­ла­га­ют¹⁶, что этрус­ки узна­ли о ска­за­нии про тро­ян­ца Энея от фокей­цев.

Изгнав с о. Кор­си­ки обще­го вра­га союз­ни­ки согла­си­лись раз­гра­ни­чить сфе­ры вли­я­ния: этрус­ки полу­чи­ли Кор­си­ку, кар­фа­ге­няне закре­пи­лись на сосед­ней Сар­ди­нии. Это выте­ка­ет из сооб­ще­ния Дио­до­ра¹⁷ о коло­ни­за­ции этрус­ка­ми ост­ро­ва и под­твер­жда­ет­ся отсут­ст­ви­ем там в отли­чие от Сар­ди­нии памят­ни­ков пуний­ской куль­ту­ры¹⁸. Что в этом уре­гу­ли­ро­ва­нии этрус­ки не игра­ли роли млад­ше­го парт­не­ра, несо­мнен­но. Дио­дор гово­рит о тогдаш­ней талас­со­кра­тии этрус­ков. Воен­но-мор­ские силы этрус­ков при Ала­лии были рав­ны силам кар­фа­ге­нян (соглас­но Геро­до­ту, союз­ни­ки выста­ви­ли по шести­де­ся­ти кораб­лей)¹⁹. Даль­ней­шее пока­жет, что это согла­ше­ние не пред­от­вра­ти­ло пре­ний меж­ду союз­ни­ка­ми. Как это вид­но из Дио­до­ра, этрус­ки про­дол­жа­ли свою экс­пан­сию на море. Пере­хо­дим к оцен­ке изве­стия Ари­сто­те­ля²⁰ о дого­во­рах меж­ду этрус­ка­ми и кар­фа­ге­ня­на­ми, в кото­ром дата заклю­че­ния этих согла­ше­ний не ука­за­на.

Ари­сто­тель гово­рит об этих дого­во­рах как о дого­во­рах, суще­ст­во­вав­ших в его вре­мя, откуда, одна­ко, было бы ошиб­кой счи­тать, что эти отно­ше­ния воз­ник­ли лишь к середине IV в. до н. э., так как к это­му вре­ме­ни этрус­ская талас­со­кра­тия уже ото­шла в область пре­да­ния, а, кро­ме того, вооб­ще вся Сред­няя Ита­лия с кон­ца VI и до с.523 пер­вой поло­ви­ны IV в. до н. э. вклю­чи­тель­но нахо­ди­лась в состо­я­нии изо­ля­ции. На этом упад­ке тор­го­вых и куль­тур­ных свя­зей Сред­ней Ита­лии с внеш­ним миром мы оста­но­вим­ся ниже. Воз­ник­но­ве­ние дого­вор­ных отно­ше­ний этрус­ков и кар­фа­ге­нян может быть отне­се­но лишь ко вто­рой поло­вине VI в. до н. э., мне­ние, кото­рое обще­при­ня­то у иссле­до­ва­те­лей и выте­ка­ет из ана­ли­за кон­крет­ных дан­ных, кото­рые содер­жит изве­стие Ари­сто­те­ля.

Сооб­ще­ние Ари­сто­те­ля не дает доста­точ­но пол­но­го пред­став­ле­ния об этих дого­вор­ных отно­ше­ни­ях. Ари­сто­тель не сооб­ща­ет, с кем соб­ст­вен­но заклю­че­ны согла­ше­ния кар­фа­ге­ня­на­ми. Явля­ют­ся ли упо­ми­нае­мые им маги­ст­ра­ты этрус­ков гла­ва­ми две­на­дца­ти­гра­дия или дого­во­ры были заклю­че­ны пред­ста­ви­те­ля­ми отдель­ных горо­дов, а если так, то каких?

На эти вопро­сы нет отве­та (у Геро­до­та упо­мя­нут лишь город Цере). Одна­ко неко­то­рые кон­крет­ные сведе­ния Ари­сто­тель все же дает.

Текст «Поли­тии» поз­во­ля­ет при­знать, что Ари­сто­те­лю было извест­но о суще­ст­во­ва­нии меж­ду этрус­ка­ми и кар­фа­ге­ня­на­ми трех видов дого­во­ров. Тор­го­вый дого­вор — «согла­ше­ния каса­тель­но вво­за и выво­за това­ров»²¹, затем «дого­во­ры для пред­от­вра­ще­ния вза­им­ных недо­ра­зу­ме­ний» (кате­го­рия согла­ше­ний, кото­рую сбли­жа­ют с пер­вым рим­ско-кар­фа­ген­ским дого­во­ром, см. ниже) и, нако­нец, «пись­мен­ные поста­нов­ле­ния каса­тель­но обо­ро­ни­тель­но­го и насту­па­тель­но­го сою­за».

Что каса­ет­ся «дого­во­ров для пред­от­вра­ще­ния вза­им­ных недо­ра­зу­ме­ний», то под послед­ни­ми мож­но под­ра­зу­ме­вать согла­ше­ния о пре­де­лах море­ход­ства дого­ва­ри­ваю­щих­ся сто­рон. Это акты, отра­жаю­щие харак­тер­ную для вто­рой поло­ви­ны VI в. до н. э. ситу­а­цию, создан­ную тор­го­вым сопер­ни­че­ст­вом. Скуд­ная тра­ди­ция сохра­ни­ла лишь одно изве­стие о сопер­ни­че­стве этрус­ков и кар­фа­ге­нян. Хотя этот рас­сказ²² не дати­ро­ван и напо­ми­на­ет новел­лу, но в нем долж­но быть исто­ри­че­ское ядро. Кар­фа­ге­няне откры­ли необы­чай­но пло­до­род­ный ост­ров на оке­ане, этрус­ки попы­та­лись обос­но­вать­ся на нем, но кар­фа­ге­няне им вос­пре­пят­ст­во­ва­ли. Этрус­ки, несо­мнен­но, под­дер­жи­ва­ли сно­ше­ния с побе­ре­жьем Испа­нии²³ в пери­од сво­ей талас­со­кра­тии, и это дела­ет прав­до­по­доб­ным рас­сказ о попыт­ке этрус­ских море­хо­дов обос­но­вать­ся даже в водах Атлан­ти­ки. Одна­ко точ­но дати­ро­вать это столк­но­ве­ние этрус­ков и кар­фа­ге­нян и ука­зать, при каких обсто­я­тель­ствах оно про­изо­шло, сей­час невоз­мож­но. Мы зна­ем, что в VI в. до н. э. (еще до уси­ле­ния Мас­са­лии) этрус­ки вели тор­гов­лю вдоль все­го побе­ре­жья Лигу­рии²⁴. Наход­ки этрус­ских изде­лий были и на побе­ре­жье Испа­нии²⁵. Суще­ст­ву­ет пред­по­ло­же­ние²⁶, что про­ник­но­ве­ние этрус­ков в этот с.524 рай­он свя­за­но буд­то бы с изгна­ни­ем оттуда фокей­цев вслед за победой при Ала­лии. Это изгна­ние про­из­ве­ли кар­фа­ге­няне, кото­рые ста­ли стре­мить­ся к уста­нов­ле­нию у бере­гов Испа­нии сво­ей геге­мо­нии. Одна­ко исто­рия кар­фа­ге­нян­ско­го вла­ды­че­ства в Испа­нии все еще извест­на недо­ста­точ­но. Воз­мож­но, что изгна­ние фокей­цев отно­сит­ся уже к нача­лу V в. до н. э.²⁷ Тогда же, быть может, уси­лив­ши­е­ся кар­фа­ге­няне ста­ли стес­нять сво­его союз­ни­ка-этрус­ков. Даль­ние экс­пе­ди­ции этрус­ков, конеч­но, мог­ли иметь место и в V в., но лишь до 474 г., даты раз­гро­ма при Кумах, с кото­рой свя­зы­ва­ют²⁸ конец их талас­со­кра­тии.

Тор­го­вое сопер­ни­че­ство этрус­ков и кар­фа­ге­нян усмат­ри­ва­ют²⁹ и в созда­нии транс­кон­ти­нен­таль­но­го пути для достав­ки корн­вал­лий­ско­го оло­ва. Мор­ской путь через Гибрал­тар с нача­ла V в. до н. э. был в руках кар­фа­ге­нян. Оло­во достав­ля­лось в Падан­скую область и экс­пор­ти­ро­ва­лось из гава­ней Атрии и Спи­ны.

Нако­нец, источ­ни­ком, харак­те­ри­зу­ю­щим этрус­ско-кар­фа­ген­ские отно­ше­ния и поли­ти­ку Кар­фа­ге­на, направ­лен­ную на обес­пе­че­ние кар­фа­ге­ня­нам при­ви­ле­ги­ро­ван­но­го или даже моно­поль­но­го поло­же­ния в тех или дру­гих рай­о­нах Запа­да, слу­жит пер­вый дого­вор Кар­фа­ге­на с Римом³⁰. Этот дого­вор может быть исполь­зо­ван для вос­ста­нов­ле­ния содер­жа­ния дого­во­ров с этрус­ка­ми, посколь­ку, как пола­га­ют³¹, он при­над­ле­жит к серии согла­ше­ний, заклю­чен­ных как с этрус­ски­ми, так и с гре­че­ски­ми горо­да­ми око­ло 500 г. для обес­пе­че­ния того, чего уда­лось достиг­нуть Кар­фа­ге­ну вой­на­ми вто­рой поло­ви­ны VI в. до н. э. Одна­ко иссле­до­ва­те­ли при­дер­жи­ва­ют­ся про­ти­во­ре­чи­вых мне­ний о том, чего к кон­цу VI в. достиг Кар­фа­ген. Если Мельт­цер, а затем Шуль­тен³² и дру­гие допус­ка­ли, что в кон­це VI в. кар­фа­ге­няне у бере­гов Испа­нии и в про­ли­ве были уже моно­по­ли­ста­ми, то Бомон отвер­га­ет³³, что в то вре­мя кар­фа­ге­няне уже достиг­ли там тако­го могу­ще­ства. Лишь в V в. моно­по­ли­сти­че­ская поли­ти­ка мог­ла быть рас­про­стра­не­на на Испа­нию.

Что извест­но об этрус­ско-кар­фа­ген­ских отно­ше­ни­ях в V и IV вв. до н. э.?

Еще до бит­вы при Гиме­ре, ради­каль­но изме­нив­шей внеш­нюю поли­ти­ку Кар­фа­ге­на, про­яв­ля­ет­ся упа­док сно­ше­ний меж­ду Ита­ли­ей и Афри­кой. Импорт туда этрус­ской и гре­че­ской кера­ми­ки если и не пре­кра­ща­ет­ся вовсе, то силь­но пада­ет. Это в неко­то­рой сте­пе­ни может объ­яс­нять­ся огра­ни­чи­тель­ной поли­ти­кой Кар­фа­ге­на³⁴, о кото­рой гово­ри­лось выше. Одна­ко упа­док сно­ше­ний наблюда­ет­ся так­же и меж­ду Сред­ней и Север­ной Ита­ли­ей и Гре­ци­ей³⁵. Оче­вид­но, все эти с.525 явле­ния обу­слов­ле­ны каки­ми-то при­чи­на­ми, общи­ми для все­го Запад­но­го Сре­ди­зем­но­мо­рья. Мы не нашли у совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей объ­яс­не­ния это­му рас­па­ду эко­но­ми­че­ских и куль­тур­ных свя­зей. Лишь во вто­рой поло­вине IV в. до н. э. кар­фа­ген­ский рынок вновь откры­ва­ет­ся для изде­лий Евро­пы. Про­яв­ля­ет­ся элли­ни­сти­че­ское вли­я­ние и, в част­но­сти, вли­я­ние позд­не­этрус­ско­го, элли­ни­сти­че­ско­го, мастер­ства. Види­мо, позд­не­этрус­ские сар­ко­фа­ги с воз­ле­жа­щи­ми на крыш­ках изва­я­ни­я­ми усоп­ших ока­за­ли вли­я­ние на ана­ло­гич­ные памят­ни­ки пуни­че­ско­го искус­ства³⁶.

Како­ва же судь­ба воен­но­го сою­за Кар­фа­ге­на с этрус­ка­ми, воз­ник­ше­го в VI в. до н. э.? Ари­сто­тель гово­рит об этом сою­зе как о про­дол­жав­шем суще­ст­во­вать в его дни, одна­ко в сохра­нив­шем­ся пре­да­нии нет дан­ных, доста­точ­ных для ясно­го отве­та.

Геро­дот сооб­ща­ет³⁷ о фокей­це Дио­ни­сии, быв­шем пред­во­ди­те­ле ионян, кото­рый отправ­ля­ет­ся на Запад и в каче­стве пира­та вою­ет там с тирре­на­ми и кар­фа­ге­ня­на­ми. Одна­ко из подоб­но­го сооб­ще­ния нель­зя ниче­го извлечь для уточ­не­ния отно­ше­ний этрус­ков и кар­фа­ге­нян. Како­ва была пози­ция этрус­ских горо­дов, когда Кар­фа­ген вновь пере­шел в наступ­ле­ние про­тив сици­лий­ских гре­ков и был раз­гром­лен при Гиме­ре? Мож­но лишь отме­тить, что сре­ди наем­ни­ков кар­фа­ге­нян, сра­жав­ших­ся при Гиме­ре, упо­ми­на­ют­ся лигу­ры и кор­сы³⁸, т. е. пред­ста­ви­те­ли пле­мен, нахо­див­ших­ся тогда в сфе­ре этрус­ско­го вли­я­ния.

Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли пола­га­ют, что кар­фа­ге­няне пыта­лись помочь этрус­кам, когда в борь­бу послед­них с Кума­ми вме­ша­лись Сира­ку­зы³⁹. Пин­дар дей­ст­ви­тель­но гово­рит⁴⁰ о фини­кий­цах и тирре­нах как при­над­ле­жа­щих к одно­му лаге­рю, но это еще не поз­во­ля­ет утвер­ждать⁴¹, что кораб­ли кар­фа­ге­нян сра­жа­лись при Кумах, так как дру­гие источ­ни­ки сооб­ща­ют лишь о победе над одни­ми тирре­на­ми⁴². Кро­ме того, это вме­ша­тель­ство в ита­лий­ские дела мало­ве­ро­ят­но, посколь­ку уси­лия Кар­фа­ге­на в этот пери­од были направ­ле­ны на созда­ние обшир­ных вла­де­ний в Афри­ке.

На про­ник­но­ве­ние афи­нян в Сици­лию в 415—413 гг. этрус­ки и Кар­фа­ген реа­ги­ру­ют совер­шен­но раз­лич­но. К афи­ня­нам при­со­еди­ня­ют­ся три этрус­ские пен­те­кон­те­ры⁴³, неиз­вест­но кем послан­ные, — сила, конеч­но, ничтож­ная⁴⁴. Кар­фа­ге­няне, как пра­виль­но ука­зал еще Мельт­цер⁴⁵, дер­жат­ся выжида­тель­но, рас­счи­ты­вая выиг­рать от исто­ще­ния гре­ков в меж­до­усоб­ной борь­бе.

Из собы­тий пери­о­да вла­ды­че­ства в Сира­ку­зах Дио­ни­сия Стар­ше­го можем отме­тить, что нам неиз­вест­но, чтобы Кар­фа­ген пытал­ся ока­зать этрус­кам помощь, когда в 384 г. до н. э. Дио­ни­сий под­верг опу­сто­ше­нию побе­ре­жье Этру­рии, хотя кар­фа­ге­няне не оста­ва­лись с.526 без­участ­ны­ми к про­ник­но­ве­нию Дио­ни­сия в Южную Ита­лию, послав туда в сле­дую­щем, 383 г. вой­ско на помощь гре­че­ским горо­дам⁴⁶.

В кон­це IV в. союз Кар­фа­ге­на с этрус­ка­ми фак­ти­че­ски сво­дил­ся к вер­бов­ке кар­фа­ге­ня­на­ми наем­ни­ков в Этру­рии, при­чем упо­ми­на­ют­ся этрус­ские наем­ни­ки и на служ­бе у Ага­фок­ла. Уча­стие же восем­на­дца­ти этрус­ских кораб­лей в афри­кан­ском похо­де Ага­фок­ла застав­ля­ет уже подо­зре­вать дей­ст­вия како­го-то этрус­ско­го горо­да⁴⁷.

Одним из заклю­чи­тель­ных эпи­зо­дов столь фраг­мен­тар­но извест­ной нам исто­рии этрус­ско-кар­фа­ген­ских отно­ше­ний было заня­тие кар­фа­ге­ня­на­ми о. Кор­си­ки, что про­изо­шло после 306 г. до н. э., даты чет­вер­то­го дого­во­ра Рима с Кар­фа­ге­ном, и до нача­ла пер­вой пуни­че­ской вой­ны⁴⁸. Южная Этру­рия была уже под рим­ской вла­стью, осталь­ные горо­да были нака­нуне утра­ты неза­ви­си­мо­сти. Кар­фа­ген вос­поль­зо­вал­ся дегра­да­ци­ей сво­их дав­них союз­ни­ков.