с.191 Среди металлических украшений, связанных с поясным набором и конской упряжью, характерных для Европы эпохи раннего средневековья, можно выделить ряд предметов с христианской символикой. К ним относятся поясные пряжки с овальным кольцом и прямоугольным щитком с различными по форме и технике изображениями креста, парной звериной композиции с крестом или библейским (агиографическим) персонажем, ее иконографическим рудиментом или же со щитком в форме креста различных типов («малые пряжки византийского круга»), которые суммарно датируются концом VI — началом IX вв. (варианты V—1, 2, II—6, II—7/2, II—7/1, II—7/3; по А. И. Айбабину). Этот тип пряжек традиционно рассматривался исследователями с точки зрения истории производства и региональных влияний, но не в религиозно-историческом аспекте, позволяющим уточнить место этих утилитарных предметов в процессе христианизации варваров.
Существующие крестообразные элементы конской упряжи (ременные разделители), насколько нам известно, вообще не рассматривались как свидетельство духовной культуры эпохи. Очевидно, что крестообразный элемент конской упряжи был известен в археологических культурах, не связанных с христианским миром ни территориально, ни хронологически. Однако его форма, изначально обусловленная чисто практической функцией, в определенном культурном контексте и с конкретного временного момента могла с.192 восприниматься общественным сознанием в связи с христианской символикой. Свидетельства этому существуют в письменной традиции. Точкой отсчета может быть 326 г., на что указывает Эрмий Созомен (после 423 г.) (Sozom. HE. II; 1). Здесь сообщается, что найденные императрицей Еленой в Иерусалиме гвозди Распятия были использованы в оформлении узды коня императора Константина (324—337) во исполнение библейского пророчества Захарии (Зах. 14:20): «В то время даже на конских уборах будет начертано “Святыня Господня”» (ср. славянский текст. «Въ дѣнь онъ будетъ еже во оузде коня (греч.: epi ton xalinon (nominativus sing. — o xalinos) tou hippou) — свято Господьви Всѣдержителю»). Эсхатологический смысл пророчества понятен в контексте религиозных преобразований 320—330 гг., рассматривавшихся христианским сознанием как «конец истории». Это способствовало новому религиозному осмыслению старой формы, что, на наш взгляд, находит подтверждение в факте сознательного оформления разделителей вставками из драгоценных камней и другими ювелирными элементами, известным по материалам ряда памятников V—VII вв., характеризующих культуру варварской элиты. В докладе приводятся наши предварительные наблюдения за хронологией и географией распространения подобных украшений на территории Европы и основанные на них выводы культурно-исторического характера. Динамика распространения традиции украшения ременных разделителей конской упряжи непосредственно связана с традицией imitatio imperii и обусловлена политическими и дипломатическими контактами Империи и варварских королевств.
Символика пояса и поясного набора традиционно воспринималась архаическими обществами в ее религиозном и апотропеическом значении. Такое понимание пояса, дополненное представлениями о нем как инсигнии власти или символе принадлежности к определенному социальному слою не было чуждо и христианской культуре, что засвидетельствовано в Acta Sanctorum и Acta Martyrium. Наблюдения за историческим происхождением, хронотипологией и географией распространения деталей поясного набора, несущих на себе христианскую символику, могут предоставить информацию о путях, особенностях и этапах христианизации европейских народов.
Христианизируемым регионом с готским населением в период 350—400 гг. являлось Подунавье, а не византийская Таврика, оказавшаяся вторичной для христианского влияния. В первой половине — середине VI в. здесь появляются пряжки с изображением креста на прямоугольным щитке (Гурзуф, Боспор). Они рассматриваются с.193 как германские импорты, а их появление связывается с событиями 527—534 гг., когда император Юстиниан (527—565) отправляет на Боспор армейский контингент этнических готов из Подунавья (А. И. Айбабин).
Появление подобных пряжек в Таврике нельзя рассматривать в качестве непосредственных заимствований, поскольку прямые аналогии в этом регионе в настоящее время не известны. Для «Европейской Готии» V—VI вв. характерны пряжки с прямоугольными щитками, на которых представлены более развитые сюжеты христианской иконографии (Воскресение Христово, пророк Даниил во рву львином, сцены мученичества). Стоит признать спонтанное возникновение этого типа украшений в Крыму в процессе христианизации местных племен-федератов в VI в. Помимо очевидного апотропеического значения христианской символики в поясном наборе, в таких пряжках возможно увидеть указание на потестарные или представительские функции их владельца. Однако отсутствие четкой гендерной приуроченности этого типа украшений не позволяет прийти к окончательному заключению в отношении статусного характера подобных пряжек.
Иная культурная судьба характерна для малых византийских пряжек с крестовидным щитком, украшенным «циркульным орнаментом», которые датируются на территории Малой Азии, материковой и островной Греции концом VI — началом VII вв. Характерно происхождение этого типа украшений из комплексов эталонных памятников христианской архитектуры (Ефес, Афины, Фессалоники, Самос, Теурниа), что позволяет утверждать их осознанно конфессиональный характер. Датировка типологически близких, но лишенных орнаментации, пряжек в Таврике (вторая половина VII — первая половина VIII вв.), основанная на материалах погребальных комплексов (Скалистое: №№ 371, 381, 400, 625; Эски-Кермен), должна соотноситься со временем культурной депозиции данных предметов. Начало бытования этих артефактов, являющихся очевидной имитацией, стоит отнести к рубежу VI/VII — первой половине VII вв. и признать не самостоятельным творчеством, а результатом культурного влияния. К этому периоду стоит отнести и пряжки с крестовидным щитком усложненной формы (Эски-Кермен 329, Херсонес 18/1914).
Исследователи выделяли три важнейших центра производства поясных пряжек на юге Восточной Европы эпохи раннего средневековья — Боспор (Л. А. Мацулевич, B. Salin), Юго-западный Крым (А. К. Амброз) и Херсонес (А. И. Айбабин). Непосредственно с ремесленной с.194 деятельностью византийских центров стоит связать изготовление упрощенных вариантов «малых пряжек византийского круга» (Херсонес). Производство пряжек с прямоугольным щитком, несущим христианскую символику, логичнее соотнести с собственно варварской средой.
Этот тип ременных украшений возможно причислить к так называемым «вещам-гибридам» (термин, разработанный Г. Ф. Корзухиной на североевропейском материале). Гибридизация предстает здесь не просто как особая функция раннефеодальной культуры, а как религиозное творчество эпохи христианизации, облекающее новые символы в формы старой культуры. Типично германские формы ременных украшений, имеющие свои прототипы на среднем Дунае или остроготской Италии, оказались воспринятыми военно-христианской культурой северо-восточных федератов Империи. Такое соединение «меча и креста», весьма характерное для периода христианизации дружинных демократий, находит свое материальное воплощение преимущественно в пограничных ситуациях двух миров — варварского и христианского. Именно перед лицом barbaricum’а новым христианам, исповедовавшим идеологию «дружины Господней», необходимо было предельно ясно демонстрировать свой обновленный конфессиональный и социокультурный статус. Это явление может быть охарактеризовано как стадиальное в развитии христианской культуры и имеющее надрегиональный характер.
