Кризисы в истории Рима (события и проблемы)

с.346 Появ­ле­ни­ем дан­но­го цик­ла ста­тей¹ мы обя­за­ны уче­но­му, юби­лею кото­ро­го посвя­щен весь этот сбор­ник. Поми­мо общей при­зна­тель­но­сти учи­те­лю, под руко­вод­ст­вом кото­ро­го про­ис­хо­ди­ла вся наша работа, в дан­ном слу­чае необ­хо­ди­мо отме­тить и ряд кон­крет­ных обсто­я­тельств. Во-пер­вых, Э. Д. Фро­ло­ва отли­ча­ет не толь­ко мастер­ское вла­де­ние мето­ди­кой кон­крет­ных иссле­до­ва­ний, но и глу­бо­кий инте­рес к тео­ре­ти­че­ским про­бле­мам исто­рии, как все­мир­ной, так и, преж­де все­го, антич­ной. Не имея воз­мож­но­сти подроб­нее про­ил­лю­ст­ри­ро­вать это поло­же­ние, отме­тим лишь тема­ти­ку ряда ста­тей в изда­вае­мом Эду­ар­дом Давидо­ви­чем аль­ма­на­хе «Мне­мон»², а так­же вышед­шую в 2004 г. моно­гра­фию «Пара­док­сы исто­рии — пара­док­сы антич­но­сти», во мно­гом обоб­щив­шую тео­ре­ти­че­ские взгляды ее авто­ра³. Во-вто­рых, тема кри­зи­са явля­ет­ся едва ли не при­о­ри­тет­ным направ­ле­ни­ем твор­че­ства Э. Д. Фро­ло­ва. К это­му мож­но отне­сти глу­бо­кую и все­сто­рон­нюю с.347 раз­ра­бот­ку темы кри­зи­са гре­че­ско­го поли­са в IV в. до н. э⁴. и почти столь же обсто­я­тель­ный ана­лиз поли­ти­че­ской исто­рии гре­че­ской арха­и­ки⁵, так­же несу­щей в себе при­зна­ки «кри­зи­са роста»⁶. Исклю­чи­тель­но инте­рес­ны и мыс­ли Э. Д. Фро­ло­ва, посвя­щен­ные дру­гим пере­ход­ным и кри­зис­ным пери­о­дам: кри­зи­су микен­ско­го обще­ства и дорий­ско­му заво­е­ва­нию, нача­лу и кон­цу эпо­хи элли­низ­ма⁷ и, нако­нец, исто­рии граж­дан­ских войн и уста­нов­ле­нию прин­ци­па­та в Риме⁸. Непо­сред­ст­вен­ным импуль­сом к нача­лу наших соб­ст­вен­ных иссле­до­ва­ний ста­ла кафед­раль­ная кон­фе­рен­ция по про­бле­ме кри­зи­са⁹, так­же состо­яв­ша­я­ся по ини­ци­а­ти­ве Эду­ар­да Давидо­ви­ча, на кото­рой автор этих строк и выска­зал основ­ные поло­же­ния, став­шие теперь сюже­том нашей ста­тьи, пред­став­ля­ю­щей лишь самые общие выво­ды наше­го иссле­до­ва­ния.

Кри­зис­ные пери­о­ды — это очень важ­ные пери­о­ды чело­ве­че­ства, обыч­но вызы­ваю­щие боль­шое чис­ло вопро­сов. Неко­то­рые из них мы попро­бу­ем рас­смот­реть на мате­ри­а­ле исто­рии Рима.

с.348 За свою тыся­че­лет­нюю исто­рию Рим пере­жил нема­ло раз­лич­ных исто­ри­че­ских качеств. Малень­кая при­ми­тив­ная общи­на в Лации (VIII—V вв. до н. э.) раз­рос­лась до раз­ме­ров зна­чи­тель­ной цен­траль­но­и­та­лий­ской дер­жа­вы и пре­вра­ти­лась в ита­лий­скую феде­ра­цию III века до н. э. В тече­ние II—I вв. до н. э. они ста­но­вит­ся коло­ни­аль­ной импе­ри­ей, вла­де­ю­щей самы­ми циви­ли­зо­ван­ны­ми обла­стя­ми Сре­ди­зем­но­мо­рья, а затем и гигант­ской сверх­дер­жа­вой, объ­еди­нив­шей весь циви­ли­зо­ван­ный мир Запа­да и отча­сти — Восто­ка. Через несколь­ко ста­дий про­хо­дит и Рим­ская импе­рия: рим­ско-ита­лий­ская импе­рия I в. н. э.¹⁰, сре­ди­зем­но­мор­ская импе­рия II века, рас­па­даю­ща­я­ся импе­рия III века и, нако­нец, хри­сти­ан­ская импе­рия IV—V вв.

Преж­де все­го, необ­хо­ди­мо опре­де­лить, что мы под этим сло­вом. Гре­че­ское κρί­σις про­ис­хо­дит от гла­го­ла κρίων, озна­чаю­ще­го «опре­де­лять, выби­рать». Гла­гол проч­но вошел в судеб­ную прак­ти­ку и обо­зна­чал все дей­ст­вия судеб­но­го про­цес­са: обви­не­ние, веде­ние судеб­но­го про­цес­са, состя­за­ние сто­рон и даже выне­се­ние при­го­во­ра, так­же сохра­няя общее зна­че­ние «веде­ния дела в суде». Суще­ст­во­ва­ние κρί­σις сохра­ня­ет эти зна­че­ния (суд, судеб­ное раз­би­ра­тель­ство, при­го­вор)¹¹, но при­об­ре­та­ет и несколь­ко новых зна­че­ний: исход (бит­вы), спор, состя­за­ние, тол­ко­ва­ние (сна)¹². Нега­тив­но­го смыс­ла в тер­мине κρί­σις прак­ти­че­ски нет.

В совре­мен­ном употреб­ле­нии этот смысл сохра­нил­ся, навер­но, толь­ко в меди­цине и пси­хо­ло­гии. Кри­зис в меди­цине может озна­чать рез­кое ухуд­ше­ние состо­я­ния, за кото­рым может после­до­вать выход из болез­ни, а кри­зис в пси­хо­ло­гии может быть неиз­беж­ным, но вполне зако­но­мер­ным и пре­одо­ли­мым состо­я­ни­ем. Напро­тив, когда речь идет об эко­но­ми­ке, поли­ти­ке или куль­ту­ре¹³, тер­мин пред­по­ла­га­ет явно нега­тив­ные тен­ден­ции.

с.349 Посколь­ку кри­зис­ные явле­ния сопро­вож­да­ют любой пери­од исто­рии, вклю­чая эпо­хи рас­цве­та и пери­о­ды подъ­ема, необ­хо­ди­мо спе­ци­аль­но выде­лить те вре­мен­ные отрез­ки, когда эти явле­ния ста­но­вят­ся пре­об­ла­даю­щи­ми. Так, на наш взгляд, тяже­лые неуда­чи Пуни­че­ских войн при­хо­дят­ся на вре­мя, когда Рим нахо­дил­ся на подъ­еме, а Кали­гу­ла, Нерон и Доми­ци­ан появи­лись тогда, когда обще­ство в целом пере­жи­ва­ло пери­од рас­цве­та. Наобо­рот, в пери­о­ды кри­зи­са вполне воз­мож­ны и бле­стя­щие победы, и успе­хи в эко­но­ми­ке, и выдаю­щи­е­ся дости­же­ния куль­ту­ры и искус­ства.

Боль­шое чис­ло кри­зис­ных явле­ний созда­ет соблазн их абсо­лю­ти­за­ции, осо­бен­но тогда, когда речь идет об идео­ло­ги­че­ском или поли­ти­че­ском про­тив­ни­ке. Так, в исто­рио­гра­фии Гре­ции суще­ст­ву­ет тен­ден­ция к иде­а­ли­за­ции клас­си­че­ской эпо­хи и при­ни­же­нию вре­ме­ни элли­низ­ма, а в рим­ской исто­рии со вре­мен Эд. Гиб­бо­на есть стрем­ле­ние пред­став­лять исто­рию Рим­ской импе­рии как вре­мя пер­ма­нент­но­го упад­ка¹⁴. Для гума­ни­стов Воз­рож­де­ния вся исто­рия «Сред­них веков» ста­но­вит­ся вре­ме­нем исто­ри­че­ско­го регрес­са, а в совет­ской исто­рио­гра­фии про­яв­ля­лось как под­со­зна­тель­ное, так и вполне созна­тель­ное стрем­ле­ние пред­ста­вить исто­рию неко­то­рых «клас­со­вых обществ» как под­готов­ку к кри­зи­су, соб­ст­вен­но кри­зис и пост­кри­зис­ное суще­ст­во­ва­ние, явля­ю­ще­е­ся пред­две­ри­ем ново­го кри­зи­са. Подоб­ные под­хо­ды име­ют ту же логи­ку, что и рас­смот­ре­ние всей чело­ве­че­ской жиз­ни как пути к неми­ну­е­мо­му кон­цу, тем более, что и исто­ри­че­ский про­цесс все­гда и неиз­беж­но ока­зы­ва­ет­ся конеч­ным.

Дру­гой ошиб­кой явля­ет­ся пред­став­ле­ние о кри­зи­сах как о «локо­мо­ти­вах исто­рии», рас­чи­щаю­щих путь к пози­тив­ным пере­ме­нам, кото­рые обя­за­тель­но за ним после­ду­ют. Кри­зис, конеч­но, может вызвать кон­со­лида­цию обще­ства, осо­зна­ние преж­них оши­бок и зло­употреб­ле­ний или под­час «сим­мет­рич­ный» или «асси­мет­рич­ный» с.350 ответ на исто­ри­че­ский вызов¹⁵. Тем не менее, кри­зис все­гда и преж­де все­го несет с собой упа­док, раз­ру­ху и обост­ре­ние кон­флик­та, а перед обще­ст­вом неиз­беж­но вста­ет зада­ча к воз­вра­ще­нию к докри­зис­но­му уров­ню, на что обыч­но ухо­дит нема­ло вре­ме­ни и уси­лий. Э. Д. Фро­лов, при­зна­вая опре­де­лен­ные пози­тив­ные послед­ст­вия ран­не­гре­че­ской тира­нии, реши­тель­но высту­па­ет про­тив ее пози­тив­ной оцен­ки, счи­тая послед­нюю болез­нью обще­ства, кото­рую оно долж­но было пре­одо­леть¹⁶.

В исто­рии Рима мож­но обна­ру­жить четы­ре боль­ших систем­ных кри­зи­са: кри­зис кон­ца VI — нача­ла IV вв. до н. э., кри­зис эпо­хи граж­дан­ских войн (133—31 гг. до н. э.), кри­зис III века н. э. и послед­ний кри­зис V века, завер­шив­ший­ся гибе­лью Запад­ной импе­рии.

А) Кри­зис роста. Нача­ло пер­во­го из них мож­но отне­сти к кон­цу цар­ско­го пери­о­да (конец VI в. до н. э.), а окон­ча­ние — к нача­лу IV в. до н. э. Осо­бен­но­стью это­го вре­ме­ни явля­ют­ся серь­ез­ные сомне­ния иссле­до­ва­те­лей как в отно­ше­нии тра­ди­ци­он­ной дати­ров­ки собы­тий, так и в отно­ше­нии самих сооб­щае­мых нам фак­тов¹⁷, а пото­му мы наме­ре­ны опе­ри­ро­вать либо обще­при­знан­ны­ми исто­ри­че­ски­ми собы­ти­я­ми, либо теми, кото­рые пред­став­ля­ют­ся досто­вер­ны­ми нам самим.

Соглас­но тра­ди­ции, в пери­од 616—510 гг. Римом пра­ви­ли цари-этрус­ки. Науч­ная исто­рио­гра­фия либо отри­ца­ет эту дати­ров­ку, либо вно­сит в нее серь­ез­ные коррек­ти­вы, одна­ко она вро­де бы нахо­дит под­твер­жде­ние как в архео­ло­ги­че­ских дан­ных о вхож­де­нии Рима в «этрус­скую зону» мате­ри­аль­ной куль­ту­ры, так и в пись­мен­ных источ­ни­ках, сооб­щаю­щих о зна­чи­тель­ных пере­ме­нах в жиз­ни общи­ны. При пер­вых царях-этрус­ках рим­ляне ощу­ти­ли пози­тив­ные пере­ме­ны (эко­но­ми­че­ский рост, стро­и­тель­ство горо­да и соци­аль­ные пре­об­ра­зо­ва­ния), одна­ко это было достиг­ну­то за счет поте­ри поли­ти­че­ской сво­бо­ды и нацио­наль­ной неза­ви­си­мо­сти. Э. Гьер­стад спра­вед­ли­во видит с.351 в прав­ле­нии этрус­ков некий ана­лог гре­че­ской «стар­шей тира­нии»¹⁸, а, неза­ви­си­мо от того, было ли заво­е­ва­ние «мир­ным» или насиль­ст­вен­ным про­цес­сом, общи­на фак­ти­че­ски теря­ла само­сто­я­тель­ность и попа­да­ла в орби­ту этрус­ской поли­ти­ки.

Уже оче­вид­ное раз­ви­тие кри­зи­са было свя­за­но с прав­ле­ни­ем Тарк­ви­ния Гор­до­го, когда монар­хи­че­ская власть жесто­ко подав­ля­ла кол­ле­ги­аль­ные орга­ны вла­сти, а прак­ти­че­ски все наши источ­ни­ки сооб­ща­ют о насиль­ст­вен­ном свер­же­нии вла­сти рим­ских рек­сов. Ценой, кото­рую Рим запла­тил за сво­бо­ду и неза­ви­си­мость, ста­ли выход из «этрус­ской зоны», упа­док эко­но­ми­ки и тор­гов­ли, рез­кое ухуд­ше­ние внеш­не­по­ли­ти­че­ской ситу­а­ции, обост­ре­ние аграр­но­го и дол­го­во­го вопро­сов и нача­ло (с 494 г.) ост­рой сослов­ной борь­бы, поста­вив­шей под вопрос суще­ст­во­ва­ние самой рим­ской ci­vi­tas.

Сооб­ще­ния наше­го основ­но­го (а ино­гда и един­ст­вен­но­го) источ­ни­ка, Тита Ливия о пер­вой поло­вине V в. (Liv., II, 1—III, 32) — это рас­сказ о непре­кра­щаю­щих­ся вой­нах с соседя­ми (этрус­ки, воль­ски, эквы и саби­няне) и столь же бес­ко­неч­ных кон­флик­тах меж­ду сосло­ви­я­ми вокруг аграр­но­го, дол­го­во­го и поли­ти­че­ско­го вопро­сов, ста­вя­щих Рим на грань ката­стро­фы. Напро­тив, в его же рас­ска­зе о вто­рой поло­вине V века этих собы­тий ста­но­вит­ся зна­чи­тель­но мень­ше. Пре­кра­ще­ние это­го кри­зи­са было свя­за­но с Зако­на­ми XII таб­лиц и поли­ти­че­ски­ми рефор­ма­ми середи­ны V века (зако­на­ми Вале­рия — Гора­ция, зако­ном Кану­лея и введе­ни­ем три­бу­на­та с кон­суль­ской вла­стью), спо­соб­ст­во­вав­ши­ми кон­со­лида­ции обще­ства и созда­нию основ рес­пуб­ли­кан­ско­го строя. Это под­твер­жда­ет­ся всей инфор­ма­ци­ей Ливия, рез­ко сни­жаю­ще­го чис­ло сооб­ще­ний о внут­рен­них кон­флик­тах (Liv., IV, 13—16; 21; 24—25; 30; 36; 42—44; 48; 50—55; 58). Пере­лом затро­нул и внеш­нюю ситу­а­цию: в 431 г. дик­та­тор Мамерк Эми­лий раз­бил при Аль­гиде эквов и воль­сков¹⁹, а II Вей­ент­ская вой­на (428—425 гг.) про­шла с явным с.352 пре­иму­ще­ст­вом рим­лян. Третья Вей­ент­ская вой­на (406—396 гг.) покон­чи­ла с глав­ным про­тив­ни­ком Рима в Этру­рии, а захват терри­то­рии Вей надол­го покон­чил с аграр­ны­ми вол­не­ни­я­ми. Послед­ним актом кри­зи­са стал галль­ский раз­гром 390 г., одна­ко рим­ляне доста­точ­но быст­ро отстро­и­ли город и вос­ста­но­ви­ли армию. В 80—70-е гг. они одо­ле­ли высту­пав­ших про­тив них соседей, а в 376—367 гг. были при­ня­ты зако­ны Лици­ния — Секс­тия, став­шие пере­ло­мом в исто­рии борь­бы сосло­вий.

Как «арха­и­че­ская рево­лю­ция» в Гре­ции, этот кри­зис стал «кри­зи­сом роста», из кото­ро­го Рим вышел силь­ным кон­со­лиди­ро­ван­ным государ­ст­вом, пере­жив­шим наи­бо­лее ост­рый пери­од борь­бы сосло­вий и создав­шим осно­вы рес­пуб­ли­кан­ско­го строя. Борь­ба пат­ри­ци­ев и пле­бе­ев про­дол­жа­лась до нача­ла III века до н. э., впро­чем, уже не угро­жая суще­ст­во­ва­нию ci­vi­tas, а в 343 г. нача­лись Сам­нит­ские вой­ны, став­шие мощ­ным наступ­ле­ни­ем Рима в Ита­лии.

Б) Кри­зис пере­ло­ма. Про­стое пере­чис­ле­ние про­блем, свя­зан­ных с кри­зи­сом эпо­хи граж­дан­ских войн 133—31 гг. до н. э. мог­ло бы стать темой отдель­ной ста­тьи²⁰. Пред­по­сыл­кой кри­зи­са ста­ла II Пуни­че­ская вой­на (218—201 гг.), пре­вра­тив­шая Рим в геге­мо­на Сре­ди­зем­но­мо­рья и, с.353 вме­сте с тем, при­нес­шая огром­ные люд­ские и мате­ри­аль­ные поте­ри²¹. На пер­вом эта­пе рим­ляне ощу­ти­ли пози­тив­ные ито­ги победы. Вой­ны II века пре­вра­ти­ли Рим в огром­ную миро­вую дер­жа­ву, под­чи­нив­шую себе наи­бо­лее циви­ли­зо­ван­ные реги­о­ны Сре­ди­зем­но­мо­рья (Гре­ция, Македо­ния, Пер­гам, Испа­ния, Север­ная Афри­ка и др.). III—II вв. до н. э. ста­ли вре­ме­нем рас­цве­та рес­пуб­ли­кан­ских инсти­ту­тов и счи­та­лись эпо­хой суще­ст­во­ва­ния «сме­шан­но­го строя»²². При всей услов­но­сти этой схе­мы, мож­но ска­зать, что пра­вя­щий ноби­ли­тет сумел кон­со­лиди­ро­вать обще­ство на пути заво­е­ва­ний. Нако­нец, к III веку при актив­ном уча­стии гре­ков Рим зало­жил осно­ву сво­ей глу­бо­ко ори­ги­наль­ной куль­ту­ры.

Кри­зис при­шел поз­же и стал резуль­та­том ряда при­чин. Во-пер­вых, у рес­пуб­ли­ки воз­ник­ли труд­но­сти в управ­ле­нии огром­ной дер­жа­вой, когда рим­ские вла­сти не мог­ли ни обо­ро­нять новые гра­ни­цы, ни удер­жи­вать под кон­тро­лем как насе­ле­ние про­вин­ций, так и соб­ст­вен­ную адми­ни­ст­ра­цию. Во-вто­рых, новая ситу­а­ция вызва­ла к жиз­ни ост­рый эко­но­ми­че­ский, соци­аль­но-поли­ти­че­ский и идей­ный кри­зис рим­ской ci­vi­tas, осно­вой кото­ро­го стал кри­зис мел­кой соб­ст­вен­но­сти, при­вед­ший к кри­зи­су коми­ций и армии и создав­ший угро­зу для поли­ти­че­ской систе­мы рес­пуб­ли­ки. Пра­вя­щий ноби­ли­тет утра­чи­ва­ет спо­соб­ность управ­лять ситу­а­ци­ей, а боль­шая часть обще­ства ока­зы­ва­ет­ся в оппо­зи­ции к суще­ст­ву­ю­щей вла­сти. Импер­ская новиз­на столк­ну­лась с.354 с веко­вы­ми полис­но-рес­пуб­ли­кан­ски­ми тра­ди­ци­я­ми²³, что при­ве­ло обще­ство к идео­ло­ги­че­ско­му тупи­ку «кри­зи­са без аль­тер­на­ти­вы»²⁴.

Кри­зис начал­ся с попыт­ки реше­ния создав­ших­ся про­блем мир­ным путем, како­вым ста­ли рефор­мы Грак­хов (133—121 гг. до н. э.). Если Тибе­рий Гракх попы­тал­ся решить, веро­ят­но, основ­ной для рес­пуб­ли­ки вопрос, аграр­ный, то рефор­мы Гая Грак­ха (хлеб­ный, судеб­ный, союз­ни­че­ский и др.) пред­по­ла­га­ли систем­ную рефор­му все­го рим­ско­го обще­ства. Успех этих пре­об­ра­зо­ва­ний мог бы суще­ст­вен­но смяг­чить кри­зис, но их неуда­ча и рас­пра­ва над сами­ми рефор­ма­то­ра­ми спо­соб­ст­во­ва­ли раз­ви­тию ката­стро­фи­че­ско­го сце­на­рия. В кон­це II в. до н. э. к внут­рен­не­му кри­зи­су доба­вил­ся внеш­ний, а после бле­стя­щих побед в Ким­вр­ской войне (113—101 гг.)²⁵, вокруг победо­нос­но­го пол­ко­во­д­ца Гая Мария созда­ет­ся мощ­ный оппо­зи­ци­он­ный фронт, кото­рый вклю­чал в себя часть ноби­ли­те­та и силь­ные всад­ни­че­ские и дело­вые кру­ги и опи­рав­ший­ся на под­держ­ку сель­ско­го и город­ско­го плеб­са. Впро­чем, и пер­вое выступ­ле­ние этих сил (дви­же­ние Сатур­ни­на в 100 г.) закон­чи­лось неуда­чей.

80-е годы ста­ли пери­о­дом ката­стро­фы. Гран­ди­оз­ная Союз­ни­че­ская вой­на (91—88 гг.) при­нес­ла обще­ству огром­ный люд­ской и мате­ри­аль­ный ущерб, воз­мож­но, достиг­ший 300000 чело­век (Vell., II, 15, 3)²⁶, а затем пере­шла в граж­дан­скую сму­ту 80-х гг., куль­ми­на­ци­ей кото­рых ста­ла граж­дан­ская вой­на 83—82 гг. Резуль­та­том послед­ней ста­ла дик­та­ту­ра Сул­лы, сопро­вож­дае­мая жесто­чай­шим терро­ром, коло­ни­за­ци­ей сул­лан­ских леги­о­не­ров и уль­тра­кон­сер­ва­тив­ны­ми рефор­ма­ми, свед­ши­ми на нет все преды­ду­щие пре­об­ра­зо­ва­ния. Собы­тия 133—78 гг. часто счи­та­ют основ­ной фазой рим­ской рево­лю­ции²⁷, одна­ко это была с.355 «подав­лен­ная рево­лю­ция». Победа опти­ма­тов и сул­лан­цев²⁸ поста­ви­ла Рим на грань эко­но­ми­че­ско­го и поли­ти­че­ско­го кра­ха, а отстав­ка Сул­лы была низ­шей точ­кой кри­зи­са.

Посте­пен­ным выхо­дом из него стал вто­рой пери­од (78—31 гг. до н. э.). 70-е гг. были вре­ме­нем внеш­не­по­ли­ти­че­ской ста­би­ли­за­ции и пре­кра­ще­ния внут­рен­не­го воору­жен­но­го кон­флик­та. Подав­ле­ние вос­ста­ний Сер­то­рия (80—72 гг.) и Спар­та­ка (73—71 гг.), успе­хи в Малой Азии и на Бал­ка­нах, в III Мит­ри­да­то­вой войне ста­би­ли­зи­ро­ва­ли поло­же­ние государ­ства, а завер­ше­ни­ем это­го про­цес­са ста­ли победы Лукул­ла и Пом­пея на Восто­ке, лик­вида­ция пират­ства (67 г.) и созда­ние осно­вы восточ­ных вла­де­ний Рима (64—63 гг.).

70-е годы были вре­ме­нем гос­под­ства сул­лан­ской оли­гар­хии и почти без­на­деж­ной борь­бы вновь появив­шей­ся оппо­зи­ции. Пере­лом насту­пил в 70 г., собы­тия кото­ро­го ста­ли гран­ди­оз­ным ком­про­мис­сом: отка­зав­шись от кон­сер­ва­тив­ных реформ дик­та­то­ра, пост­сул­лан­ское пра­ви­тель­ство сохра­ни­ло в руках реаль­ные рыча­ги вла­сти и гос­под­ство над Римом в после­дую­щие, 60-е гг. Впро­чем, это деся­ти­ле­тие было вре­ме­нем кон­со­лида­ции еще весь­ма раз­роз­нен­ной оппо­зи­ции, одним из лиде­ров кото­рой стал Юлий Цезарь.

Пер­вый три­ум­ви­рат Цеза­ря, Пом­пея и Крас­са объ­еди­нил анти­оп­ти­мат­скую оппо­зи­цию, а кон­суль­ство Цеза­ря (59 г.) ста­ло нача­лом реа­ли­за­ции ее про­грам­мы. 50-е гг. отме­че­ны Галль­ски­ми вой­на­ми (58—51 гг.), круп­ней­шим воен­но-поли­ти­че­ским успе­хом Рима за все кри­зис­ные годы и суще­ст­во­ва­ни­ем новой «двух­пар­тий­ной систе­мы». Решаю­щим столк­но­ве­ни­ем этих сил ста­ла граж­дан­ская вой­на 49—45 гг. Победил Цезарь, начав­ший мас­штаб­ные пре­об­ра­зо­ва­ния, пре­вра­тив­шие Рим­скую дер­жа­ву в новый тип поли­ти­че­ско­го объ­еди­не­ния. Ито­гом дея­тель­но­сти Цеза­ря ста­ло стро­и­тель­ство систе­мы внеш­ней без­опас­но­сти, победа над про­ти­во­сто­я­щи­ми рефор­мам сила­ми и созда­ние основ новой импе­рии. Убий­ство Цеза­ря (44 г.) созда­ло угро­зу сры­ва этой поли­ти­ки, одна­ко собы­тия 43—42 гг. и бит­ва при Филип­пах покон­чи­ли со сто­рон­ни­ка­ми рес­пуб­ли­ки, а победи­те­лем в борь­бе за с.356 власть меж­ду наслед­ни­ка­ми Цеза­ря стал Окта­виан Август, прин­ци­пат кото­ро­го (31 г. до н. э. — 14 г. н. э.) зало­жил осно­вы ран­ней Импе­рии.

«Кри­зис пере­ло­ма» явля­ет­ся осо­бен­но слож­ным явле­ни­ем. По ряду при­зна­ков он, без­услов­но, при­над­ле­жал к «кри­зи­сам роста», когда на место раз­ла­гаю­щей­ся коло­ни­аль­ной импе­рии полис­но­го типа при­шло новое государ­ство, пре­вра­тив­шее Сре­ди­зем­но­мо­рье в еди­ное эко­но­ми­че­ское, поли­ти­че­ское и куль­тур­ное про­стран­ство. I век стал «веком Цице­ро­на» и нача­лом син­те­за куль­тур Гре­ции и Рима. И все же цена успе­ха была слиш­ком вели­ка, и толь­ко Союз­ни­че­ская и граж­дан­ская вой­на 83—82 гг. сто­и­ли Риму и Ита­лии око­ло 0,5 млн. жертв. Не мень­шие поте­ри понес­ли и жите­ли про­вин­ций. Жесто­чай­шие фор­мы раб­ства, мас­со­вое разо­ре­ние ита­лий­ских кре­стьян и «жите­лей про­вин­ций», суще­ст­во­ва­ние «эко­но­ми­ки ограб­ле­ния»²⁹, про­вин­ци­аль­ные вос­ста­ния и раз­гул пират­ства — тако­вы­ми были реа­лии I в. до н. э. Рим поте­рял не толь­ко рим­лян, но и «рес­пуб­ли­ку», и мно­гие, как Цице­рон, счи­та­ли ее гибель гибе­лью государ­ства как тако­во­го³⁰, а сохра­няв­ша­я­ся рес­пуб­ли­кан­ская идея ста­ла идей­ным зна­ме­нем про­тив­ни­ков новой вла­сти. Это был «кри­зис пере­ло­ма», тра­гизм кото­ро­го ощу­щал­ся даже в позд­ние эпо­хи.

В) Кри­зис упад­ка. Импе­рия I—II вв. н. э. была огром­ным гео­по­ли­ти­че­ским объ­еди­не­ни­ем. Ее евро­пей­ская гра­ни­ца про­хо­ди­ла по Рей­ну и Дунаю, восточ­ная — по Евфра­ту и восточ­ной гра­ни­це совре­мен­ной Тур­ции, а южная — по гра­ни­це пусты­ни Саха­ра. Пло­щадь сверх­дер­жа­вы дости­га­ла 5 млн км², насе­ле­ние — 50—80 млн чело­век, а на ее терри­то­рии рас­по­ла­га­ет­ся более 40 совре­мен­ных государств Евро­пы, Азии и Афри­ки. Сре­ди­зем­ное море впер­вые ста­ло сво­бод­ным мор­ским про­стран­ст­вом, а к мор­ским ком­му­ни­ка­ци­ям доба­ви­лись 150000 км сухо­пут­ных маги­ст­ра­лей. Импе­рия явля­лась стра­ной горо­дов, и толь­ко в Ита­лии было око­ло 1200 горо­дов, а по всей импе­рии их ста­ло несколь­ко тысяч³¹. Город был эко­но­ми­че­ской, струк­тур­ной, адми­ни­ст­ра­тив­ной с.357 и куль­тур­ной ячей­кой обще­ства, а импе­рия дава­ла ему защи­ту, воз­мож­но­сти рас­ши­ре­нии тор­го­вых свя­зей и помощь при сти­хий­ных бед­ст­ви­ях.

Про­цве­та­ние импе­рии I—II вв. н. э. было обу­слов­ле­но тре­мя фак­то­ра­ми: ста­биль­ным эко­но­ми­че­ским поло­же­ни­ем, общим поли­ти­че­ским и соци­аль­ным балан­сом внут­ри обще­ства и ста­биль­ной систе­мой внеш­ней без­опас­но­сти. Поми­мо общих пока­за­те­лей раз­ви­тия циви­ли­за­ции, мы видим высо­кий уро­вень науч­но­го и тех­ни­че­ско­го мыш­ле­ния, кото­рый демон­стри­ру­ют нам труды Вит­ру­вия, Колу­мел­лы и Пли­ния Стар­ше­го и высо­чай­ший для древ­не­го обще­ства уро­вень мате­ри­аль­но­го про­из­вод­ства и тех­ни­че­ско­го раз­ви­тия, при­бли­жаю­щий­ся к уров­ню Евро­пы XVII—XVIII вв³².

Эпо­ху Анто­ни­нов часто назы­ва­ют «эпо­хой балан­са»³³. В поли­ти­ке это было «согла­сие» импе­ра­то­ра и сена­та, а в более широ­ком смыс­ле — баланс меж­ду горо­дом, про­вин­ци­ей и импе­ри­ей и реше­ние пра­во­во­го и нацио­наль­но­го вопро­сов посред­ст­вом рас­про­стра­не­ния прав рим­ско­го граж­дан­ства и отно­си­тель­но­го рав­но­го пред­ста­ви­тель­ства про­вин­ций в армии, сена­те и управ­лен­че­ских струк­ту­рах. Нако­нец, импе­рия Анто­ни­нов нахо­ди­лась в очень бла­го­при­ят­ных внеш­них усло­ви­ях: вой­ны на терри­то­рии боль­шин­ства про­вин­ций не велись еще со вре­мен Цеза­ря и Авгу­ста, а в 117—161 гг. импе­рия не вела боль­ших войн. Ред­ки­ми были про­вин­ци­аль­ные вос­ста­ния и воен­ные мяте­жи³⁴.

Опас­ные пер­спек­ти­вы воз­ник­ли еще при Анто­ни­нах. Импе­рия не мог­ла уста­но­вить баланс меж­ду горо­дом и дерев­ней. Сель­ское насе­ле­ние экс­плу­а­ти­ро­ва­лось и горо­дом, и импе­ри­ей³⁵, а кри­зис раб­ства и раз­ви­тие коло­на­та вели к росту лати­фун­ди­аль­но­го хозяй­ства и пре­вра­ще­нию все­го насе­ле­ния в одно­род­ную мас­су коло­нов³⁶. Уси­лив­ша­я­ся импе­ра­тор­ская бюро­кра­тия начал подав­лять и с.358 само­сто­я­тель­ность сена­та, и отно­си­тель­ную неза­ви­си­мость горо­дов и про­вин­ций, что вызы­ва­ло ответ­ные дей­ст­вия. Нако­нец, импе­рия утра­чи­ва­ла соци­аль­ную дина­ми­ку, а совре­мен­ни­ки виде­ли в жиз­ни сво­его обще­ства «бле­стя­щую ста­рость» (Flor. prooem.). Во внеш­ней поли­ти­ке импе­рия укреп­ля­ла гра­ни­цы, отда­вая ини­ци­а­ти­ву про­тив­ни­ку.

На пер­вых порах пре­об­ла­дал имен­но внеш­ний фак­тор. При Мар­ке Авре­лии (161—180 гг.) импе­рия выдер­жа­ла две вой­ны, сопо­ста­ви­мые с самы­ми боль­ши­ми вой­на­ми, кото­рые вел Рим: Пар­фян­скую вой­ну (161—165 гг.)³⁷ и вой­ну на севе­ре про­тив вар­ва­ров Поду­на­вья. Эти вой­ны, осо­бен­но Мар­ко­манн­ская (166—180 гг.), обес­кро­ви­ли армию и созда­ли кри­зис финан­со­вой систе­мы, а упа­док эко­но­ми­ки и рост цен ощу­ти­ли даже отда­лен­ные от теат­ра воен­ных дей­ст­вий про­вин­ции³⁸. Допол­ни­тель­ным фак­то­ром раз­ру­хи ста­ла сви­реп­ст­во­вав­шая после Пар­фян­ской вой­ны эпиде­мия чумы.

При Ком­мо­де (180—192 гг.) внеш­ний кри­зис допол­нил­ся внут­рен­ним. Нару­ша­ет­ся почти сто­лет­нее анто­ни­нов­ское «согла­сие» импе­ра­то­ра и сена­та, а на репрес­сии Ком­мо­да сенат отве­чал заго­во­ра­ми и мяте­жа­ми. Ком­мод стал опи­рать­ся на вне­се­нат­ский аппа­рат во гла­ве с пре­фек­та­ми пре­то­рия (Пере­н­нис, затем — Кле­андр), а ито­гом кри­зис­но­го раз­ви­тия ста­ло убий­ство Ком­мо­да, эфе­мер­ное прав­ле­ние «сенат­ско­го импе­ра­то­ра» Пер­ти­на­к­са и раз­гул пре­то­ри­ан­цев, что при­ве­ло к граж­дан­ской войне 193—197 гг., пер­вой такой войне после 68—69 гг. Эта вой­на была не толь­ко вой­ной армий, но и борь­бой меж­ду реги­о­на­ми, что ста­ло про­об­ра­зом буду­ще­го рас­па­да.

Прав­ле­ние Сеп­ти­мия Севе­ра (193—211 гг.), несмот­ря на импе­ра­тор­ские декла­ра­ции³⁹, ста­ло вре­ме­нем раз­ры­ва с анто­ни­нов­ской систе­мой. Подав­ле­ние сена­та, репрес­сии, уси­ле­ние бюро­кра­тии, про­вин­ци­аль­ная поли­ти­ка и рост нало­гов и осо­бен­но пре­вра­ще­ние с.359 импе­рии в воен­ную монар­хию и подав­ле­ние граж­дан­ско­го обще­ства во мно­гом пред­вос­хи­ти­ли рефор­мы Дио­кле­ти­а­на, поста­вив обще­ство перед мрач­ным выбо­ром меж­ду воен­ной монар­хи­ей и рас­па­дом дер­жа­вы. Прав­ле­ние Алек­сандра Севе­ра (222—235 гг.) ста­ло реак­ци­ей на поли­ти­ку пред­ше­ст­вен­ни­ка и рестав­ра­ци­ей граж­дан­ско­го прав­ле­ния, что вызва­ло ответ­ные дей­ст­вия армии. Резуль­та­том ста­ло убий­ство импе­ра­то­ра и при­ход к вла­сти «сол­дат­ско­го импе­ра­то­ра» Мак­си­ми­на. Кон­фликт Мак­си­ми­на и «сенат­ских импе­ра­то­ров» вылил­ся в граж­дан­скую вой­ну 238 г. Не менее опас­ны­ми ста­ли пере­ме­ны на гра­ни­цах: появ­ле­ние новых гер­ман­ских пле­мен, созда­ние сою­зов готов, фран­ков, але­ман­нов и др. и появ­ле­ние на месте Пар­фии силь­но­го и агрес­сив­но­го саса­нид­ско­го Ира­на. Соот­но­ше­ние сил меня­лось в поль­зу вра­гов Рима.

Пер­вая фаза кри­зи­са при­ве­ла к рез­ко­му ухуд­ше­нию внеш­не­по­ли­ти­че­ской ситу­а­ции, упад­ку эко­но­ми­ки и рас­па­ду анто­ни­нов­ско­го балан­са, рав­но как и к про­грес­си­ро­вав­ше­му упад­ку куль­ту­ры⁴⁰. После­дую­щие 50 лет ста­ли вре­ме­нем фак­ти­че­ско­го рас­па­да импе­рии и кра­ха ее эко­но­ми­ки, поста­вив­шим под угро­зу само суще­ст­во­ва­ние «рим­ско­го мира». Все 40-е гг. были посте­пен­ным ска­ты­ва­ни­ем в пучи­ну воен­ной анар­хии и граж­дан­ской вой­ны⁴¹, уси­ли­лись напа­де­ния фран­ков, але­ман­нов, а с 40-х гг. и готов. Нако­нец, в 251 г. после­до­вал раз­гром армии импе­ра­то­ра Деция под Абрит­том.

Пик кри­зи­са при­шел­ся на прав­ле­ние Вале­ри­а­на (253—260 гг.) и Гал­ли­е­на (253—268 гг.). Посто­ян­ные вой­ны с гер­ман­ца­ми и Ира­ном, появ­ле­ние мно­же­ства узур­па­то­ров, име­ну­е­мых «30 тира­на­ми», раз­ру­ха и опу­сто­ше­ние почти всех реги­о­нов — тако­ва была реаль­ность это­го вре­ме­ни. Осо­бую опас­ность пред­став­ля­ли готы, систе­ма­ти­че­ски с.360 опу­сто­шав­шие Бал­кан­ский полу­ост­ров. Ито­гом был вре­мен­ный рас­пад импе­рии: в Гал­лии, Испа­нии и Бри­та­нии появи­лась так назы­вае­мая Галль­ская импе­рия, а восточ­ные про­вин­ции ока­за­лись под вла­стью Паль­мир­ско­го цар­ства. И все же, несо­мнен­ной заслу­гой Гал­ли­е­на было то, что он отсто­ял един­ство импе­рии и под­гото­вил ответ­ное наступ­ле­ние, кото­рое осу­ще­ст­ви­ли уже его вое­на­чаль­ни­ки.

В 269 г. Клав­дий II нанес сокру­ши­тель­ное пора­же­ние готам и очи­стил от них Бал­кан­ский полу­ост­ров, Авре­ли­ан (270—275 гг.) отра­зил наступ­ле­ние але­ман­нов и ютун­гов на Ита­лию и лик­види­ро­вал Галль­скую импе­рию и Паль­мир­ское цар­ство, а тре­тий вое­на­чаль­ник Гал­ли­е­на Проб (276—282 гг.) одо­лел але­ман­нов и фран­ков в Гал­лии и вос­ста­но­вил лимес Рей­на. Воен­ную рестав­ра­цию завер­шил Дио­кле­ти­ан (284—305 гг.), а его адми­ни­ст­ра­тив­ная, нало­го­вая и воен­ная рефор­мы ста­ли ста­би­ли­за­ци­он­ной про­грам­мой вос­ста­нов­ле­ния эко­но­ми­че­ско­го и воен­но­го потен­ци­а­ла импе­рии.

Кри­зис III века н. э. стал самым страш­ным испы­та­ни­ем для Рима. Все эко­но­ми­че­ские и поли­ти­че­ские выго­ды для импе­рии, полу­чен­ные в I—II вв. н. э., были утра­че­ны, погиб­ли мил­ли­о­ны людей, а эко­но­ми­ка ска­ти­лась к нату­раль­но­му уров­ню⁴². Пока­за­те­лем упад­ка стал рост цен, когда сто­и­мость хле­ба к кон­цу III века под­ня­лась в 200 раз по срав­не­нию с эпо­хой Прин­ци­па­та, а жало­ва­ние сол­да­та вре­мен ран­ней Импе­рии при­мер­но рав­ня­лось жало­ва­нию дио­кле­ти­а­нов­ско­го намест­ни­ка⁴³. Из это­го кри­зи­са импе­рия вышла зна­чи­тель­но ослаб­лен­ной и уже не мог­ла оста­но­вить­ся. В отли­чие от преж­них кри­зи­сов, ника­ко­го пере­хо­да на новый уро­вень не про­изо­шло: един­ст­вен­ной аль­тер­на­ти­вой даль­ней­ше­му рас­па­ду ста­ли гипер­цен­тра­ли­за­ция и рез­кое уве­ли­че­ние армии и бюро­кра­тии.

Г) Кри­зис кра­ха. Позд­не­ан­тич­ное обще­ство во мно­гом вос­ста­но­ви­ло высо­кую город­скую куль­ту­ру и эко­но­ми­ку импе­рии⁴⁴, куль­тур­ный ренес­санс IV века вполне достиг уров­ня II века. И все-таки это было вос­ста­нов­ле­ние на более низ­ком уровне. Уро­вень жиз­ни силь­но упал: зара­бот­ки были ниже, а цены про­дол­жа­ли рас­ти. После с.361 Дио­кле­ти­а­на и Кон­стан­ти­на рас­ту­щие нало­ги дави­ли и на город­ское, и на сель­ское насе­ле­ние⁴⁵, а все­об­щее пра­во граж­дан­ства сме­ни­лось деле­ни­ем на ho­nes­tio­res и hu­mi­lio­res, когда реаль­ные пра­ва име­ла лишь выс­шая бюро­кра­тия, сена­то­ры и воен­ная вер­хуш­ка. Даже люди близ­кие вер­хам обще­ства, сол­да­ты и низ­шие офи­це­ры, мел­кие чинов­ни­ки и город­ская вер­хуш­ка (кури­а­лы) поте­ря­ли свой ранее высо­кий ста­тус⁴⁶. Город теря­ет само­сто­я­тель­ность, лиша­ет­ся сво­их земель и финан­сов, а орга­ны само­управ­ле­ния ста­вят­ся под жест­кий кон­троль про­вин­ци­аль­ной адми­ни­ст­ра­ции. Если сель­ское насе­ле­ние в основ­ном состо­я­ло из коло­нов, теперь уже при­креп­лен­ных к зем­ле, то горо­жан при­креп­ля­ли к месту житель­ства и про­фес­сии. Око­ло тре­ти город­ско­го насе­ле­ния состав­ля­ли люм­пе­ны⁴⁷, и даже в самых про­цве­таю­щих горо­дах вспы­хи­ва­ли посто­ян­ные вол­не­ния⁴⁸.

Рестав­ра­ция кон­ца III века про­изо­шла за счет уси­ле­ния государ­ст­вен­ной маши­ны и каза­лось, что государ­ство IV века было гораздо мощ­нее, чем государ­ство вре­мен Прин­ци­па­та. Дио­кле­ти­ан создал адми­ни­ст­ра­цию дио­це­зов и про­вин­ций, а Кон­стан­тин — цен­траль­ную адми­ни­ст­ра­цию, воен­ные пре­об­ра­зо­ва­ния и реаль­ное поло­же­ние дел⁴⁹ разде­ли­ли армию на поле­вые армии во гла­ве с co­mi­tes rei mi­li­ta­ris и лими­та­нов во гла­ве с дук­са­ми. Все эти пере­ме­ны в разы уве­ли­чи­ли чис­ло чинов­ни­ков, сто­и­мость аппа­ра­та и его гро­мозд­кость, а уро­вень корруп­ции и каз­но­крад­ства намно­го пре­взо­шел все мыс­ли­мые нор­мы. При Дио­кле­ти­ане армия вырос­ла до 400000 чело­век, в V веке их ста­ло 500000, поров­ну в обе­их импе­ри­ях. Орга­ни­за­ци­он­ные фак­то­ры вели к тому, что зна­чи­тель­ная часть войск (осо­бен­но лими­та­нов) либо суще­ст­во­ва­ла толь­ко на бума­ге, либо мог­ла исполь­зо­вать­ся толь­ко по с.362 месту житель­ства. Поле­вая армия Запад­ной импе­рии, быв­шая основ­ной силой обо­ро­ны, насчи­ты­ва­ла не более 120—150 тыс. чело­век. В этой ситу­а­ции вар­вар­ский пле­мен­ной союз, спо­соб­ный выста­вить 20—30 тыс. вои­нов⁵⁰, пред­став­лял серь­ез­ную опас­ность.

Про­тест был не толь­ко пас­сив­ным. В IV веке было нема­ло граж­дан­ских войн, а в бит­вах при Хри­со­по­ле, Мур­се или Фри­гиде погиб­ло не мень­ше рим­лян, чем в вой­нах в вар­ва­ра­ми. Нако­нец, после 337 г. про­ис­хо­дит уси­ле­ние дав­ле­ния Ира­на и гер­ман­цев.

Кри­зис V века начал­ся с вос­ста­ния вест­готов, раз­гро­ма Вален­та при Адри­а­но­по­ле (9 авгу­ста 378 г.) и мас­со­во­го вос­ста­ния. Это был пер­вый про­рыв вар­ва­ров, поз­во­лив­ший им закре­пить­ся на Бал­ка­нах. Впро­чем, вско­ре после­до­ва­ли не менее раз­ру­ши­тель­ные для импе­рии собы­тия — две граж­дан­ские вой­ны меж­ду Восто­ком и Запа­дом (387—388 и 392—394 гг.) и реаль­ный рас­пад импе­рии (395 г.), когда обо­ро­на ста­но­вит­ся толь­ко делом одной из них.

Кри­зис имел несколь­ко эта­пов. На пер­вом импе­рия еще сопро­тив­ля­лась сила­ми сво­их армий. Сти­ли­хон добил­ся нема­лых успе­хов: он мно­го­крат­но отра­жал напа­де­ния вест­готов Ала­ри­ха (395, 397, 402 и 403 гг.), раз­гро­мил орды Рада­гай­са (406 г.) и пода­вил вос­ста­ние Гиль­до­на в Афри­ке. И все же первую линию обо­ро­ны при­шлось сдать: обес­пе­чи­вая защи­ту Ита­лии, Сти­ли­хон снял зна­чи­тель­ную часть войск из Гал­лии и Бри­та­нии, что поз­во­ли­ло вар­ва­рам про­рвать линию Рей­на. В 406 г. ван­да­лы, ала­ны и све­вы пере­шли реку и нача­ли про­дви­же­ние по Гал­лии и Испа­нии, за ними после­до­ва­ли бур­гун­ды, але­ман­ны и фран­ки. Заго­вор про­тив Сти­ли­хо­на зна­ме­но­вал пора­же­ние импе­рии, сим­во­лом чего ста­ло взя­тие Рима вест­гота­ми (410 г.).

На вто­ром эта­пе рим­ский пол­ко­во­дец Аэций сде­лал став­ку не толь­ко на рим­ские вой­ска, но и на гер­ман­ских наем­ни­ков и феде­ра­тов, преж­де все­го — гун­нов. После успеш­ных акций про­тив фран­ков, бур­гун­дов и багау­дов, импе­рии при­шлось бороть­ся с сами­ми гун­на­ми, объ­еди­нив­ши­ми­ся в еди­ную дер­жа­ву Атти­лы. В 451 г. на Ката­ла­ун­ских полях наше­ст­вие гун­нов было оста­нов­ле­но, но это был послед­ний успех импе­рии. В 20—40-е гг. рим­ляне поте­ря­ли Афри­ку, захва­чен­ную ван­да­ла­ми Гей­зе­ри­ха.

с.363 После гибе­ли Аэция и страш­но­го раз­граб­ле­ния Рима ван­да­ла­ми (455 г.), насту­пил крах. В про­вин­ци­ях хозяй­ни­ча­ли вар­ва­ры, а пре­кра­ще­ние поступ­ле­ния нало­гов подо­рва­ло финан­со­вую осно­ву армии. Новый вое­на­чаль­ник Рици­мер огра­ни­чил­ся обо­ро­ной Ита­лии и менял импе­ра­то­ров по сво­е­му усмот­ре­нию, его пре­ем­ник Одо­акр пред­по­чел обой­тись без импе­рии. Кри­зис кра­ха закон­чил­ся с лише­ни­ем вла­сти Рому­ла Авгу­сту­ла (476 г.).

Спи­сок лите­ра­ту­ры

Ван Бер­хем Д. Рим­ская армия в эпо­ху Дио­кле­ти­а­на и Кон­стан­ти­на. СПб., 2005.

Вей­сман А. Д. Гре­че­ско-рус­ский сло­варь. СПб., 1899.

Гиб­бон Эд. Исто­рия упад­ка и раз­ру­ше­ния Рим­ской импе­рии. М., 1883—1886. Т. 1—7.

Джонс А. Х. М. Гибель антич­но­го мира. Ростов-на-Дону, 1997.

Его­ров А. Б. Граж­дан­ские вой­ны в Риме 133—31 гг. до н. э. (собы­тия и про­бле­мы). СПб., 2007.

Его­ров А. Б. Кри­зи­сы в Рим­ской исто­рии // Новый Гер­мес. 2010. Вып. IV. С. 15—25; 2012. Вып. V. С. 14—40.

Его­ров А. Б. Пар­тия Сул­лы: союз ари­сто­кра­тов и мар­ги­на­лов // Stu­dia His­to­ri­ca. М., 2006. С. 128—152.

Его­ров А. Б. Про­бле­мы исто­рии граж­дан­ских войн в совре­мен­ной запад­ной исто­рио­гра­фии // Мне­мон. Иссле­до­ва­ния и пуб­ли­ка­ции по исто­рии антич­но­го мира / Под. ред. Э. Д. Фро­ло­ва. СПб., 2005. Вып. 4. С. 473—497.

Его­ров А. Б. Рим на гра­ни эпох (про­бле­мы рож­де­ния и фор­ми­ро­ва­ния прин­ци­па­та). Л., 1985.

Его­ров А. Б. Союз­ни­че­ская вой­на и про­бле­ма граж­дан­ства ита­ли­ков // Став­ро­поль­ский аль­ма­нах Рос­сий­ско­го обще­ства интел­лек­ту­аль­ной исто­рии. Став­ро­поль; Пяти­горск, 2008. Вып. 15. С. 25—43.

Его­ров А. Б. Тео­рия «сме­шан­ной кон­сти­ту­ции» Поли­бия в моно­гра­фии К. Фон Фри­ца // К. фон Фриц. Тео­рия сме­шан­ной кон­сти­ту­ции и Поли­бий (кри­ти­че­ский ана­лиз поли­ти­че­ских взглядов Поли­бия). СПб., 2007. С. 15—31.

Забо­ров­ский Я. Ю. Очер­ки по исто­рии аграр­ных отно­ше­ний в Рим­ской рес­пуб­ли­ке. Львов, 1985.

Исто­рио­гра­фия антич­ной исто­рии / Под. ред. В. И. Кузи­щи­на. М., 1980

Кна­бе Г. С. Кор­не­лий Тацит и про­бле­мы исто­рии древ­не­го Рима: Авто­реф. дис.… докт. ист. наук. М., 1983.

Кна­бе Г. С. Рим­ское обще­ство в эпо­ху ран­ней Импе­рии // Исто­рия древ­не­го мира. Изд. 3-е. М., 1989. Т. 3.

Ковалев С. И. Исто­рия Рима. М., 1986. 2-е изд. / Под ред. Э. Д. Фро­ло­ва.

Коптев А. В. К исто­кам рим­ско­го кон­су­ла­та // Stu­dia His­to­ri­ca. М., 2007. Вып. 7. С. 55—77.

с.364 Коптев А. В. Царь Сер­вий Тул­лий в роли созда­те­ля Рим­ской рес­пуб­ли­ки // Stu­dia His­to­ri­ca. М., 2011. Вып. 10. С. 52—88.

Кур­ба­тов Г. Л. Исто­рия Визан­тии. М., 1984.

Кур­ба­тов Г. Л. Ран­не­ви­зан­тий­ские порт­ре­ты (к исто­рии обще­ст­вен­но-поли­ти­че­ской мыс­ли). Л., 1991.

Тойн­би А. Пости­же­ние исто­рии. М., 1991.

Утчен­ко С. Л. Кри­зис и паде­ние рим­ской рес­пуб­ли­ки. М., 1965.

Фро­лов Э. Д. Антич­ная Гре­ция: обзор исто­рии и ана­лиз глав­ных про­блем (кон­спект лек­ци­он­но­го кур­са) // Мне­мон. 2008. Вып. 7. С. 541—567.

Фро­лов Э. Д. Антич­ный импе­ри­а­лизм: поня­тие, эта­пы раз­ви­тия, идео­ло­ги­че­ское обрам­ле­ние, зна­че­ние в жиз­ни антич­но­го обще­ства // Мне­мон. Иссле­до­ва­ния и пуб­ли­ка­ции по исто­рии антич­но­го мира. 2007. Вып. 6. С. 15—23.

Фро­лов Э. Д. Гре­че­ская тира­ния и рим­ский прин­ци­пат (опыт типо­ло­ги­че­ско­го сопо­став­ле­ния) // Мне­мон. Иссле­до­ва­ния и пуб­ли­ка­ции по исто­рии антич­но­го мира. [Вып. 1]. 2002. С. 28—58.

Фро­лов Э. Д. Гре­че­ские тира­ны (IV в. до н. э.). Л., 1972.

Фро­лов Э. Д. Гре­ция в эпо­ху позд­ней клас­си­ки: обще­ство, лич­ность, власть. СПб., 2001. (Сер. Ac­ta clas­si­ca.)

Фро­лов Э. Д. Исто­ри­че­ские пред­по­сыл­ки элли­низ­ма // Элли­низм. Эко­но­ми­ка, поли­ти­ка, куль­ту­ра. М., 1990. С. 14—58.

Фро­лов Э. Д. Пара­док­сы исто­рии-пара­док­сы антич­но­сти. СПб., 2004.

Фро­лов Э. Д. Пара­док­сы исто­рии-пара­док­сы антич­но­сти. СПб., 2004.

Фро­лов Э. Д. Пред­эл­ли­низм на Запа­де // Исто­рия древ­не­го мира. 3-е изд. М., 1989. С. 432—452.

Фро­лов Э. Д. Пред­эл­ли­низм на клас­си­че­ском Запа­де // Вест­ник СПбГУ. 1995. Вып. 1. Сер. 2. Вып. 3. С. 13—20.

Фро­лов Э. Д. Рож­де­ние гре­че­ско­го поли­са. 2-е изд. СПб., 2004.

Фро­лов Э. Д. Про­бле­мы гло­ба­ли­за­ции в антич­ном мире // Мне­мон. Иссле­до­ва­ния и пуб­ли­ка­ции по исто­рии антич­но­го мира. 2006. Вып. 5. С. 15—27.

Фро­лов Э. Д. Сици­лий­ская дер­жа­ва Дио­ни­сия (IV в. до н. э.). Л., 1979.

Фро­лов Э. Д. Факел Про­ме­тея. Очер­ки антич­ной обще­ст­вен­ной мыс­ли. 2-е изд. СПб., 2004.

Фро­лов Э. Д. Явле­ние феде­ра­лиз­ма в поли­ти­че­ской жиз­ни антич­ной Гре­ции // Мне­мон. Иссле­до­ва­ния и пуб­ли­ка­ции по исто­рии антич­но­го мира. 2008. Вып. 7. С. 13—28.

Цир­кин Ю. Б. Древ­няя Испа­ния. М., 2000.

Bir­ley E. Sep­ti­mius Se­ve­rus. The Af­ri­can Em­pe­ror. Lon­don, 1971.

Gierstad E. In­nen­po­li­ti­sche und mi­li­tä­ri­sche Or­ga­ni­sa­tion in früh­rö­mi­sche Zeit // ANRW. Tl. 1. Bd. 1. Ber­lin; New York, 1975. P. 136—188.

Ham­mond M. The An­to­ni­ne Mo­nar­chy, 1959—1971 // ANRW. Tl. 2. Bd. 1. Ber­lin; New York, 1975. P. 329—353.

Jones A. H. M. The La­ter Ro­man Em­pi­re. Ox­ford, 1964. V. I—III.

с.365 Lin­tott A. Po­li­ti­cal His­to­ry, 146—95 // CAH. 2 ed. V. IX. Cambrid­ge, 1996.

Meyer Chr. Res pub­li­ca amis­sa. Wies­ba­den, 1966.

Ni­co­let Cl. Eco­no­my and So­cie­ty, 133—43 // CAH. 2 ed. V. IX. Cambrid­ge, 1996.

Pe­tit P. Le II^e sièc­le ap­rès J.-C.: État des ques­tions et prob­lè­mes // ANRW. Tl. 2. Bd. 1. Ber­lin; New York, 1975. P. 354—380.

Wic­kert L. Prin­ci­pes (ci­vi­ta­tis) // Re. Bd. 24. Stuttgart, 1954. Sp. 1999—2296.