Блоссий из Кум, политический консультант

Чернышов Ю.Г. Блоссий из Кум, политический консультант // Полития. Политическое консультирование. М., 1999. № 2(12). С. 214—223.
Публикуется по электронному варианту, предоставленному автором, 2000 г.

Совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли неред­ко ста­вят вопрос: мож­но ли точ­но опре­де­лить ту эпо­ху, когда впер­вые появи­лись про­фес­сии поли­ти­че­ско­го кон­суль­тан­та, ими­дж­мей­ке­ра, спе­ци­а­ли­ста по свя­зям с обще­ст­вен­но­стью? Неко­то­рые из них пола­га­ют, что это про­изо­шло лишь «в резуль­та­те инду­ст­ри­аль­ной рево­лю­ции, когда моно­по­ли­сты ощу­ти­ли недо­ста­точ­ность мето­дов управ­ле­ния толь­ко про­из­вод­ст­вен­ной сфе­рой» (Г. Г. Почеп­цов)1. Суще­ст­ву­ет и дру­гой под­ход, соглас­но кото­ро­му исто­рия поли­ти­че­ско­го кон­сал­тин­га и PR ухо­дит гораздо даль­ше в глу­би­ну веков: уже в пер­во­быт­ных пле­ме­нах подоб­ные функ­ции выпол­ня­ли шама­ны и ста­рей­ши­ны, а в древ­нем мире «ими­дж­мей­ке­ра­ми» и поли­ти­че­ски­ми совет­ни­ка­ми неред­ко ста­но­ви­лись жре­цы и аст­ро­ло­ги, фило­со­фы и рито­ры (О. А. Мат­вей­чев)2. Для того, чтобы понять, какая из этих точек зре­ния бли­же к истине, было бы полез­но обра­тить­ся к кон­крет­но-исто­ри­че­ским иссле­до­ва­ни­ям. В свя­зи с этим мы хоте­ли бы при­влечь вни­ма­ние спе­ци­а­ли­стов к одно­му мало­из­вест­но­му, но весь­ма инте­рес­но­му пер­со­на­жу, отда­лен­но­му от нас рас­сто­я­ни­ем более чем в два тыся­че­ле­тия3.

Во вто­рой поло­вине II в. до н. э. Рим­ская рес­пуб­ли­ка и мно­гие элли­ни­сти­че­ские государ­ства почти одно­вре­мен­но вошли в поло­су поли­ти­че­ской неста­биль­но­сти. Ослаб­ле­ние государ­ст­вен­ной вла­сти, как пра­ви­ло, про­ис­хо­ди­ло на фоне рез­ко­го обост­ре­ния соци­аль­ных кон­флик­тов. Имен­но в это «смут­ное» вре­мя вспы­хи­ва­ют оча­ги соци­аль­ной борь­бы в Риме и Ита­лии, на Сици­лии и Дело­се, в Атти­ке и в Пер­га­ме. Эта эпо­ха поро­ди­ла нема­ло ярких поли­ти­ков — хариз­ма­ти­че­ских рефор­ма­то­ров и узур­па­то­ров, кото­рые пыта­лись исполь­зо­вать соци­аль­ное недо­воль­ство для дости­же­ния соб­ст­вен­ных целей. В окру­же­нии таких поли­ти­ков ино­гда нахо­ди­лись фило­со­фы — помощ­ни­ки и кон­суль­тан­ты, одним из кото­рых был сто­ик Блос­сий.

Судь­ба это­го чело­ве­ка необыч­на и тра­гич­на: он был совет­ни­ком Тибе­рия Грак­ха, после гибе­ли послед­не­го бежал в Пер­гам к Ари­сто­ни­ку, под­няв­ше­му вос­ста­ние про­тив Рима, а после пора­же­ния это­го вос­ста­ния покон­чил жизнь само­убий­ст­вом. Уче­ные-исто­ри­ки вос­при­ни­ма­ли эту фигу­ру дале­ко не одно­знач­но. Одни из них лишь крат­ко упо­ми­на­ли о нем, счи­тая его вто­ро­сте­пен­ным пер­со­на­жем, дру­гие (напри­мер, А. Тойн­би) явно пре­воз­но­си­ли, назы­вая «эллин­ским прото­ти­пом Марк­са»4. Как бы то ни было, Блос­сий при­вле­кал вни­ма­ние уче­ных в основ­ном лишь как участ­ник важ­ней­ших исто­ри­че­ских собы­тий того вре­ме­ни: реформ Тибе­рия Грак­ха и вос­ста­ния Ари­сто­ни­ка. Одна­ко судь­ба это­го фило­со­фа заслу­жи­ва­ет спе­ци­аль­но­го рас­смот­ре­ния еще и пото­му, что она явля­ет собой один из самых ран­них и ярких при­ме­ров дея­тель­но­сти поли­ти­че­ско­го кон­суль­тан­та.

Для того, чтобы все­сто­ронне оце­нить эту дея­тель­ность, мы разде­лим име­ю­щий­ся мате­ри­ал на четы­ре основ­ные части.

1. КУМЫ

Гай Блос­сий был родом из горо­да Кумы в Кам­па­нии. В усло­ви­ях недо­стат­ка подроб­ных сведе­ний об этом чело­ве­ке было бы полез­но учи­ты­вать сооб­ще­ния источ­ни­ков о его родо­вых кор­нях и семей­ных тра­ди­ци­ях, тем более что в древ­но­сти это име­ло осо­бен­но важ­ное зна­че­ние. В свое вре­мя дан­ная тема была подроб­но иссле­до­ва­на в спе­ци­аль­ной ста­тье Д. Дад­ли «Блос­сий из Кум»5, где автор обра­тил вни­ма­ние на свиде­тель­ства Тита Ливия о веро­ят­ных пред­ках инте­ре­су­ю­ще­го нас пер­со­на­жа.

Эти свиде­тель­ства отно­сят­ся еще ко вре­ме­нам вой­ны Рима с Ган­ни­ба­лом, когда пред­ста­ви­те­ли вли­я­тель­но­го сабелль­ско­го рода Блос­си­ев заня­ли явно анти­рим­скую пози­цию. В 216 г. до н. э. кам­пан­ский пре­тор Марк Блос­сий высту­пил за союз с Ган­ни­ба­лом, а шесть лет спу­стя «170 кам­пан­цев во гла­ве с бра­тья­ми Блос­си­я­ми (Blos­sii frat­res)» сго­во­ри­лись «в одну ночь, в один час» под­жечь постро­ен­ные из дере­ва и соло­мы хижи­ны близ Капуи, где рас­по­ло­жи­лись рим­ские сол­да­ты. Об этом заго­во­ре донес­ли рабы из рода Блос­си­ев, в резуль­та­те чего заго­вор­щи­ков схва­ти­ли и каз­ни­ли, а рабам даро­ва­ли день­ги и сво­бо­ду6.

Впо­след­ст­вии эти собы­тия, ско­рее все­го, нега­тив­но отра­зи­лись на судь­бе Гая Блос­сия, посколь­ку в исто­ри­че­ской памя­ти рим­лян род Блос­си­ев навер­ня­ка запе­чат­лел­ся как род заго­вор­щи­ков-под­жи­га­те­лей. Сле­ду­ет под­черк­нуть, что рим­ляне счи­та­ли под­жи­га­те­лей самы­ми опас­ны­ми пре­ступ­ни­ка­ми: под­жог в усло­ви­ях ску­чен­ной застрой­ки Рима при­во­дил к поис­ти­не ката­стро­фи­че­ским послед­ст­ви­ям, и огонь нес бед­ст­вие всем без раз­бо­ра. Не слу­чай­но обви­не­ние в под­жо­ге Рима в раз­лич­ные эпо­хи исполь­зо­ва­лось как силь­ней­шее сред­ство контр­про­па­ган­ды и дис­креди­та­ции про­тив­ни­ков, кото­рых хоте­ли пред­ста­вить «экс­тре­ми­ста­ми»: имен­но это обви­не­ние предъ­яв­лял Цице­рон сто­рон­ни­кам Кати­ли­ны, имен­но это обви­не­ние выдви­ну­ли рим­ские вла­сти про­тив хри­сти­ан после зна­ме­ни­то­го пожа­ра сто­ли­цы импе­рии при Нероне (в 64 г.).

Гай Блос­сий, по мне­нию Д. Дад­ли, уна­сле­до­вал от сво­их пред­ков демо­кра­ти­че­ские взгляды и нега­тив­ное отно­ше­ние к рим­ско­му ноби­ли­те­ту, что повли­я­ло на его выбор ради­каль­но­го тече­ния в сто­и­циз­ме7. Его учи­те­лем в Афи­нах был Анти­патр из Тар­са (горо­да на юго-восто­ке Малой Азии). Судя по все­му, Блос­сий ока­зал­ся спо­соб­ным уче­ни­ком: Анти­патр впо­след­ст­вии даже посвя­тил ему неко­то­рые фило­соф­ские трак­та­ты8. Мож­но пред­по­ло­жить, что в сто­и­циз­ме Блос­сия при­вле­ка­ла идея изна­чаль­но­го равен­ства людей, а так­же свя­зан­ная с ней идея «согла­сия», кото­рое долж­но царить в обще­стве.

2. РИМ

В Риме Блос­сий посе­лил­ся в каче­стве гостя в семье Пуб­лия Муция Сце­во­лы, сто­рон­ни­ка аграр­но­го зако­на, пред­ло­жен­но­го народ­ным три­бу­ном Тибе­ри­ем Грак­хом. Воз­мож­но, имен­но через сво­его госте­при­им­ца Блос­сий и позна­ко­мил­ся со стар­шим из бра­тьев Грак­хов, вско­ре став совет­ни­ком во всех его начи­на­ни­ях. Антич­ные авто­ры под­чер­ки­ва­ют, что Тибе­рия Грак­ха настой­чи­во «под­стре­ка­ли» к рефор­мам фило­соф Блос­сий из Кум и ритор Дио­фан, бег­лец с ост­ро­ва Мити­ле­ны (этот Дио­фан, веро­ят­но, как и Блос­сий, при­над­ле­жал к «ради­ка­лам»; после гибе­ли Грак­ха он был при­вле­чен к суду и каз­нен).

В зада­чи нашей ста­тьи не вхо­дит подроб­ное рас­смот­ре­ние пред­ло­жен­ных Тибе­ри­ем Грак­хом реформ (133 г. до н. э.). Отме­тим лишь, что пер­во­на­чаль­ный весь­ма уме­рен­ный про­ект пере­рас­пре­де­ле­ния земель­ной соб­ст­вен­но­сти (в поль­зу обез­зе­ме­лен­ных кре­стьян) дол­жен был воз­об­но­вить дей­ст­вие древ­не­го зако­на о земель­ном мак­си­му­ме. Тибе­рий видел свою цель в вос­ста­нов­ле­нии преж­не­го сосло­вия зем­ледель­цев-вои­нов как глав­но­го оплота Рес­пуб­ли­ки. Но этот про­ект встре­тил оже­сто­чен­ное сопро­тив­ле­ние круп­ных земель­ных соб­ст­вен­ни­ков, ноби­ли­те­та. Далее сама логи­ка борь­бы за рефор­му при­ве­ла к ради­ка­ли­за­ции дей­ст­вий Тибе­рия Грак­ха: он про­ти­во­по­став­ля­ет себя сена­ту и апел­ли­ру­ет к народ­но­му собра­нию, вопре­ки обы­ча­ям сме­ща­ет про­ти­во­дей­ст­во­вав­ше­го ему народ­но­го три­бу­на Окта­вия, — сло­вом, пред­при­ни­ма­ет сме­лые и необыч­ные шаги, направ­лен­ные на снис­ка­ние широ­кой обще­ст­вен­ной под­держ­ки. Имен­но с это­го момен­та и берет свое нача­ло борь­ба попу­ля­ров с опти­ма­та­ми, закон­чив­ша­я­ся граж­дан­ски­ми вой­на­ми и уста­нов­ле­ни­ем импе­рии.

В усло­ви­ях столь тяже­лой борь­бы Тибе­рий Гракх навер­ня­ка нуж­дал­ся в гра­мот­ных совет­ни­ках и помощ­ни­ках. Следы их дея­тель­но­сти мож­но обна­ру­жить даже по тем скуд­ным сведе­ни­ям, кото­рые сохра­ни­ли источ­ни­ки. Так, откро­вен­но попу­лист­ская фра­зео­ло­гия в пуб­лич­ных выступ­ле­ни­ях Тибе­рия Грак­ха, на наш взгляд, почти навер­ня­ка испы­та­ла на себе вли­я­ние сове­тов Блос­сия. Кос­вен­ным под­твер­жде­ни­ем это­му может слу­жить сле­дую­щий пас­саж из его речи, пере­да­вае­мый Плу­тар­хом: «Народ­ный три­бун… при­зван защи­щать инте­ре­сы наро­да. Пусть он раз­ру­шил бы Капи­то­лий, под­жег арсе­нал, и тако­го три­бу­на мож­но было бы в край­но­сти тер­петь. Посту­пая так, он был бы дур­ным три­бу­ном; но тот, кто нис­про­вер­га­ет демо­кра­тию, уже не три­бун»9. Откуда у Тибе­рия мог­ла появить­ся эта весь­ма стран­ная мысль о три­буне-под­жи­га­те­ле? Тема под­жо­га, как извест­но, сопро­вож­да­ла имен­но Блос­сия.

Вско­ре после гибе­ли Тибе­рия Блос­сий был под­верг­нут допро­су, на кото­ром вновь про­зву­чал этот «под­жи­га­тель­ский» мотив. Кон­сул спро­сил его, выпол­нил бы он волю Тибе­рия, если бы тот при­ка­зал ему под­жечь Капи­то­лий. Блос­сий сна­ча­ла воз­ра­жал, что Тибе­рий нико­гда не мог тако­го при­ка­зать, но, когда мно­гие ста­ли наста­и­вать на этом вопро­се, отве­тил: «Я сде­лал бы это и посту­пил бы хоро­шо, так как Тибе­рий не отдал бы тако­го при­ка­за­ния, если бы оно не было полез­но наро­ду»10. Таким обра­зом, имен­но Блос­сий, имев­ший в сво­ем роду «заго­вор­щи­ков-под­жи­га­те­лей», мог спо­соб­ст­во­вать акту­а­ли­за­ции темы под­жо­га в речах Тибе­рия Грак­ха.

О том, что Блос­сий высту­пал в роли «спи­чрай­те­ра» Тибе­рия, могут кос­вен­но свиде­тель­ст­во­вать и дру­гие фак­ты. Иссле­до­ва­те­ли дав­но уже обра­ти­ли вни­ма­ние на то, что идея народ­но­го суве­ре­ни­те­та, взя­тая на воору­же­ние Тибе­ри­ем, боль­ше соот­вет­ст­во­ва­ла не рим­ско­му, а гре­че­ско­му пони­ма­нию сво­бо­ды (элев­те­рии)11. Види­мо, к чис­лу «под­ска­зан­ных» рим­ско­му рефор­ма­то­ру удач­ных рече­вых обо­ротов, взя­тых из арсе­на­ла гре­ко-восточ­ной муд­ро­сти, мож­но отне­сти сло­ва о том, что даже дикие зве­ри в Ита­лии име­ют свои лого­ви­ща и норы, а рим­ляне, уми­раю­щие за роди­ну, не име­ют ниче­го, кро­ме возду­ха и све­та, они лише­ны кро­ва, алта­рей и клоч­ка зем­ли12. Эта фра­за уди­ви­тель­ным обра­зом пере­кли­ка­ет­ся с более позд­ним еван­гель­ским моти­вом: «… лиси­цы име­ют норы и пти­цы небес­ные — гнезда, а Сын Чело­ве­че­ский не име­ет, где пре­кло­нить голо­ву»13.

В неко­то­рых слу­ча­ях Тибе­рий явно нуж­дал­ся в сроч­ных «под­сказ­ках» сво­его совет­ни­ка. Один из его про­тив­ни­ков — Анний, сла­вив­ший­ся уме­ни­ем «ста­вить вопро­сы и давать отве­ты», вызвал его на пуб­лич­ный спор по пово­ду закон­но­сти отстра­не­ния от долж­но­сти три­бу­на Окта­вия. Вот как опи­сы­ва­ет этот «дис­пут» Плу­тарх: «Анний, кото­рый не мог рав­нять­ся с Тибе­ри­ем ни крас­но­ре­чи­ем, ни сла­вой, поспе­шил при­бег­нуть к сво­е­му излюб­лен­но­му сред­ству и попро­сил, чтобы до сво­ей речи Тибе­рий отве­тил ему на один малень­кий вопрос. Тибе­рий согла­сил­ся, и сре­ди насту­пив­шей тиши­ны Анний ска­зал: “Если бы ты захо­тел меня оскор­бить и обес­че­стить, а я обра­тил­ся бы за помо­щью к одно­му из тво­их това­ри­щей; если бы затем он встал на мою защи­ту, а ты раз­гне­вал­ся бы, — то отнял бы ты у него власть?” Вопрос, гово­рят, так затруд­нил Тибе­рия, это­го искус­ней­ше­го ора­то­ра, отли­чав­ше­го­ся сме­ло­стью речи, что на этот раз он про­мол­чал»14. Как видим, Тибе­рий сла­вил­ся в основ­ном теми реча­ми, кото­рые были при­готов­ле­ны зара­нее (веро­ят­но, с помо­щью Блос­сия), но неожи­дан­ный про­стой вопрос на ту же самую тему мог поста­вить его в тупик.

Нако­нец, неко­то­рые эпи­зо­ды харак­те­ри­зу­ют Блос­сия и как доволь­но гра­мот­но­го «ими­дж­мей­ке­ра». При­ведем лишь один при­мер. Нака­нуне сво­ей гибе­ли Тибе­рий полу­чил сра­зу несколь­ко небла­го­при­ят­ных зна­ме­ний: выхо­дя из дома, он так уда­рил­ся ногой о порог, что ноготь боль­шо­го паль­ца ока­зал­ся сло­ман­ным и сквозь обувь высту­пи­ла кровь; один из деру­щих­ся на кры­ше воро­нов сбро­сил пря­мо к его ногам камень (по антич­ным пове­рьям — явное пред­ве­стие смер­ти). Даже самые сме­лые при­вер­жен­цы Тибе­рия при­шли от это­го в смя­те­ние, но Блос­сий вер­нул «патро­ну» твер­дость духа сло­ва­ми: «Велик будет стыд и позор, если Тибе­рий, сын Грак­ха, внук Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го и вождь рим­ско­го наро­да, испу­гав­шись воро­на, не отзо­вет­ся на при­зыв сограж­дан; в стане вра­гов этот позор Тибе­рия, конеч­но, не вызо­вет сме­ха, но они не замед­лят про­кри­чать в наро­де, что он свое­воль­ни­ча­ет и ведет себя как тиран»15.

В этой репли­ке Блос­сия есть все: и пси­хо­ло­ги­че­ский рас­чет, что в Тибе­рии необ­хо­ди­мо сроч­но про­будить тще­сла­вие, и пони­ма­ние, что Тибе­рий, отно­ся­щий себя к про­све­щен­ным рим­ля­нам, не захо­чет казать­ся рабом суе­ве­рия; есть здесь и пред­виде­ние тех контр­про­па­ган­дист­ских ходов, кото­рые были заготов­ле­ны про­тив­ни­ка­ми Тибе­рия на слу­чай его неяв­ки в народ­ное собра­ние. В том, что в дан­ном слу­чае Блос­сий не оши­бал­ся, убеж­да­ет рас­про­стра­нен­ный одним из сена­то­ров слух, что при­быв­ший из Пер­га­ма посол Евдем уже пере­дал диа­де­му и пор­фи­ру пер­гам­ских царей имен­но Тибе­рию — «как лицу, кото­ро­му пред­сто­ит цар­ст­во­вать в Риме». Слух был неле­пым, но отте­нок досто­вер­но­сти ему при­да­ва­ло то, что этот сена­тор про­жи­вал по сосед­ству с Тибе­ри­ем и яко­бы «сам все видел». Этот типич­ный «ком­про­мат» как бы ста­вил вне зако­на Тибе­рия, посколь­ку стрем­ле­ние к цар­ской вла­сти рас­це­ни­ва­лось рим­ля­на­ми в рес­пуб­ли­кан­скую эпо­ху как тяг­чай­шее пре­ступ­ле­ние.

Прав ли был Блос­сий как совет­ник, если вооду­шев­лен­ный им на реши­тель­ные дей­ст­вия Тибе­рий Гракх жесто­ко про­счи­тал­ся: он был убит вско­ре после того, как появил­ся в народ­ном собра­нии? Поли­ти­че­ские стра­сти были нака­ле­ны до пре­де­ла, и Блос­сий не мог не пред­видеть веро­ят­ность столь тра­ги­че­ско­го исхо­да. Но в том-то и суть, что Блос­сий, види­мо, не был зауряд­ным испол­ни­те­лем и совет­ни­ком-слу­гой, для кото­ро­го глав­ное — спо­кой­ное бла­го­по­лу­чие патро­на (а, зна­чит, и свое соб­ст­вен­ное). Блос­сий созна­тель­но под­тал­ки­вал Тибе­рия ко все более опас­ной борь­бе с теми, кого он, по-види­мо­му, счи­тал сво­и­ми «прин­ци­пи­аль­ны­ми» про­тив­ни­ка­ми. После­до­вав­шее бег­ство Блос­сия из Рима в Пер­гам ста­ло вполне логич­ным след­ст­ви­ем такой пози­ции.

3. ПЕРГАМ

Поче­му Блос­сий напра­вил­ся имен­но в Пер­гам­ское цар­ство? Чтобы понять это, необ­хо­ди­мо хотя бы вкрат­це изло­жить пред­ше­ст­ву­ю­щие собы­тия, втя­нув­шие мно­гих рим­лян в водо­во­рот пер­гам­ской поли­ти­ки.

Пер­гам­ское цар­ство воз­ник­ло на терри­то­рии Малой Азии в 280 г. до н. э. Пока Рим был занят под­чи­не­ни­ем Гре­ции и Македо­нии, он исполь­зо­вал Пер­гам в каче­стве союз­ни­ка; когда же рим­ские вла­де­ния подо­шли вплот­ную к Малой Азии, рим­ляне нача­ли стро­ить пла­ны при­со­еди­не­ния это­го цар­ства к сво­им терри­то­ри­ям. Бла­го­при­ят­ный слу­чай пред­ста­вил­ся, когда в Пер­га­ме умер царь Аттал III (138—133 гг. до н. э.): имен­но после это­го в Риме появил­ся уже упо­ми­нав­ший­ся посла­нец Эвдем, сооб­щив­ший сена­ту, что Аттал сво­им заве­ща­ни­ем пере­дал все цар­ство рим­ско­му наро­ду. В самом Пер­гам­ском цар­стве обста­нов­ка и до это­го была весь­ма неста­биль­ной, а сен­са­ци­он­ная весть о заве­ща­нии вызва­ла широ­кое воз­му­ще­ние, посколь­ку рас­про­стра­ни­лись слу­хи, что под­лин­ное заве­ща­ние царя было под­ме­не­но рим­ля­на­ми16.

Этим недо­воль­ст­вом и вос­поль­зо­вал­ся Ари­сто­ник, кото­рый был побоч­ным сыном пред­по­след­не­го пер­гам­ско­го царя Эвме­на II (неко­то­рые источ­ни­ки уточ­ня­ют, что он был рож­ден от царя налож­ни­цей, доче­рью кифа­ри­ста из Эфе­са)17. Ари­сто­ник, ссы­ла­ясь на свое цар­ское про­ис­хож­де­ние, предъ­явил пре­тен­зии на пре­стол и начал воен­ные дей­ст­вия в при­бреж­ных рай­о­нах Малой Азии. Одна­ко мно­гие гре­че­ские горо­да заня­ли сто­ро­ну Рима, и в мор­ском сра­же­нии близ Кимы Ари­сто­ник потер­пел сокру­ши­тель­ное пора­же­ние. На этом закон­чил­ся пер­вый пери­од вос­ста­ния, посколь­ку позд­нее Ари­сто­ник рез­ко изме­нил так­ти­ку сво­их дей­ст­вий.

Вот что сооб­ща­ет по это­му пово­ду Стра­бон: «Раз­би­тый эфес­ца­ми в мор­ском сра­же­нии при Киме, он бежал из Левк во внут­рен­ние обла­сти стра­ны и быст­ро собрал боль­шое коли­че­ство неиму­щих людей и рабов, кото­рых он при­звал к сво­бо­де. Сво­их сто­рон­ни­ков Ари­сто­ник назвал гелио­по­ли­та­ми»18. Что может озна­чать это назва­ние, мы попро­бу­ем выяс­нить в сле­дую­щем разде­ле. Здесь же сле­ду­ет отме­тить, что столь рез­кая сме­на так­ти­ки мог­ла про­изой­ти не толь­ко под вли­я­ни­ем обсто­я­тельств (воен­но­го пора­же­ния), но и по сове­ту Блос­сия, кото­рый при­бли­зи­тель­но в это вре­мя при­был из Рима к Ари­сто­ни­ку. Столь веро­ят­ное пред­по­ло­же­ние уже выска­зы­ва­лось в науч­ной лите­ра­ту­ре. Так, англий­ский исто­рик Дж. Фер­г­ю­сон выдви­нул гипо­те­зу, что Блос­сий по при­бы­тии к Ари­сто­ни­ку пред­ло­жил ему для при­вле­че­ния новых сто­рон­ни­ков свое­об­раз­ную идео­ло­ги­че­скую про­грам­му, осно­ван­ную на уто­пи­че­ской идее «государ­ства Солн­ца»19.

Как бы то ни было, пере­да­вае­мые антич­ны­ми авто­ра­ми крат­кие опи­са­ния после­дую­щих собы­тий содер­жат лишь свод­ки воен­ных дей­ст­вий. Вна­ча­ле Ари­сто­ник доби­ва­ет­ся воен­ных успе­хов, одна­ко про­тив него направ­ля­ют свои вой­ска не толь­ко рим­ляне, но и цари мно­гих сосед­них стран. В 130 г. до н. э. Ари­сто­ник был раз­бит близ горо­да Стра­то­ни­кея и после оса­ды это­го горо­да рим­ля­на­ми был вынуж­ден сдать­ся в плен. Его доста­ви­ли в Рим, где и заду­ши­ли в тюрь­ме.

Так погиб в нерав­ной борь­бе еще один «патрон» Блос­сия. После это­го сам фило­соф, не желая попасть в руки рим­лян, покон­чил жизнь само­убий­ст­вом. Это послед­ний посту­пок Блос­сия помо­га­ет луч­ше понять его прин­ци­пи­аль­ную пози­цию: он крайне враж­деб­но отно­сил­ся к пра­вив­ше­му в Риме ноби­ли­те­ту, и его поезд­ка в Пер­гам была поезд­кой в тогдаш­ний центр анти­рим­ской борь­бы в Сре­ди­зем­но­мо­рье. Ари­сто­ник вряд ли был инте­ре­сен Блос­сию как пре­тен­дент на пер­гам­ский пре­стол. Помо­гая сво­и­ми сове­та­ми Ари­сто­ни­ку, Блос­сий, веро­ят­но, вновь (как и в слу­чае с Тибе­ри­ем Грак­хом) попы­тал­ся исполь­зо­вать сво­его «патро­на» для дости­же­ния целей, кото­рые были близ­ки ему само­му.

4. ГЕЛИОПОЛИС (?)

Мы поста­ви­ли знак вопро­са в заго­лов­ке дан­но­го разде­ла, чтобы под­черк­нуть повы­шен­ную сте­пень гипо­те­тич­но­сти тех выво­дов, кото­рые иссле­до­ва­те­ли дела­ют, так или ина­че гово­ря о «гелио­по­ли­тах» — граж­да­нах горо­да Гелиоса (Солн­ца). По-сути, в нашем рас­по­ря­же­нии име­ет­ся лишь при­веден­ное выше крат­кое сооб­ще­ние Стра­бо­на, в кото­ром никак не разъ­яс­ня­ет­ся смысл исполь­зо­ва­ния Ари­сто­ни­ком это­го тер­ми­на. Недо­ста­ток инфор­ма­ции мно­гие иссле­до­ва­те­ли пыта­лись ком­пен­си­ро­вать богат­ст­вом сво­его вооб­ра­же­ния: на тему «гелио­по­ли­тов» напи­са­ны десят­ки ста­тей и даже отдель­ные моно­гра­фии20. Не вда­ва­ясь в дета­ли, мы оха­рак­те­ри­зу­ем две край­ние пози­ции по вопро­су о воз­мож­ном отно­ше­нии это­го сюже­та к идео­ло­гии вос­ста­ния Ари­сто­ни­ка.

Пер­вая из этих двух точек зре­ния была осо­бен­но рас­про­стра­не­на в кон­це XIX — нача­ле XX вв., когда были попу­ляр­ны попыт­ки най­ти в исто­рии древ­не­го мира пря­мые парал­ле­ли совре­мен­ной «борь­бе за соци­а­лизм». Еще Роберт фон Пель­ман в сво­ей «Исто­рии антич­но­го ком­му­низ­ма и соци­а­лиз­ма» выска­зал мысль, что Блос­сий при­ехал к Ари­сто­ни­ку пото­му, что тот пытал­ся уста­но­вить более совер­шен­ный обще­ст­вен­ный строй, опи­са­ние кото­ро­го встре­ча­лось в уто­пи­че­ском романе Ямбу­ла о счаст­ли­вых «ост­ро­вах Солн­ца»21. Фран­цуз­ский уче­ный Жерар Валь­тер, опи­сы­вая в сво­ей «Исто­рии ком­му­низ­ма» соци­аль­ные дви­же­ния того вре­ме­ни (вос­ста­ние рабов на Сици­лии, дви­же­ние Тибе­рия Грак­ха, вол­не­ния рабов на Дело­се и в Атти­ке, вос­ста­ние Ари­сто­ни­ка), при­шел к выво­ду, что это была «пер­вая интер­на­цио­наль­ная рево­лю­ция трудя­щих­ся»22. В еще более утри­ро­ван­ном виде дан­ная тен­ден­ция про­яви­лась в упо­ми­нав­шей­ся выше оцен­ке Блос­сия как «эллин­ско­го прото­ти­па Марк­са» (А. Тойн­би).

В совет­ской исто­рио­гра­фии выска­зы­ва­лись сход­ные оцен­ки, хотя в каче­стве источ­ни­ка идео­ло­гии гелио­по­ли­тов уче­ные рас­смат­ри­ва­ли не столь­ко роман Ямбу­ла, сколь­ко соляр­ные куль­ты Малой Азии. Так, А. В. Мишу­лин писал: «Всю эту мас­су под­няв­ших­ся рабов и кре­стьян­ства Ари­сто­ник сумел объ­еди­нить одной иде­ей. Он нари­со­вал им про­грам­му дви­же­ния, конеч­ной зада­чей кото­ро­го была орга­ни­за­ция “государ­ства солн­ца”. Это государ­ство… долж­но было осно­вы­вать­ся на сво­бо­де и брат­стве… На Восто­ке, в част­но­сти в обла­стях Пер­га­ма, широ­ко рас­про­стра­нен был культ бога солн­ца… Сим­вол солн­ца ста­но­вил­ся как бы зна­ме­нем рево­лю­ци­он­но­го выступ­ле­ния масс рабов и бед­но­ты»23. В более позд­них работах совет­ских авто­ров «рево­лю­ци­он­ная» тер­ми­но­ло­гия исче­за­ет, но сам тезис об уто­пи­че­ской идео­ло­гии, опи­рав­шей­ся на попу­ляр­ные в наро­де соляр­ные куль­ты, сохра­ня­ет веду­щее поло­же­ние24.

Дру­гая край­ность в исто­рио­гра­фии, на наш взгляд, пред­став­ле­на попыт­ка­ми дока­зать, что у вос­ста­ния вооб­ще не было ника­кой уто­пи­че­ской идео­ло­гии. Исто­ки этой кон­цеп­ции вос­хо­дят так­же к XIX в. Круп­ней­ший спе­ци­а­лист в обла­сти рим­ской исто­рии Тео­дор Момм­зен утвер­ждал, что в сло­ве «гелио­по­ли­ты» нет ниче­го необыч­но­го: так мог­ли назы­вать воль­ноот­пу­щен­ни­ков, кото­рым Ари­сто­ник в каче­стве пла­ты за под­держ­ку даро­вал граж­дан­ские и иму­ще­ст­вен­ные пра­ва в новом горо­де Гелио­по­ли­се25. В поль­зу такой вер­сии свиде­тель­ст­ву­ет то, что источ­ни­ки ниче­го не сооб­ща­ют нам о каких-либо экс­тра­ва­гант­ных соци­аль­ных экс­пе­ри­мен­тах Ари­сто­ни­ка (в эпо­ху обост­ре­ния соци­аль­ных кон­флик­тов раз­лич­ные поли­ти­ки доволь­но часто даро­ва­ли сво­бо­ду при­мкнув­шим к ним рабам). Совре­мен­ные иссле­до­ва­ния дают этой гипо­те­зе допол­ни­тель­ные под­твер­жде­ния. Так, деталь­ное изу­че­ние гра­до­стро­и­тель­ной поли­ти­ки пер­гам­ских царей пока­за­ло, что они доволь­но часто осно­вы­ва­ли, пере­стра­и­ва­ли и пере­име­но­вы­ва­ли горо­да, посе­ляя там сво­их наем­ни­ков. Осо­бен­но важен при­мер с построй­кой горо­да Дио­ни­со­по­лис («город Дио­ни­са»): най­ден­ная в том рай­оне над­пись упо­ми­на­ет даже «народ (то есть граж­дан­скую общи­ну) дио­ни­со­по­ли­тов»26. На этом фоне Гелио­по­лис и гелио­по­ли­ты дей­ст­ви­тель­но мало чем отли­ча­ют­ся от Дио­ни­со­по­ли­са и дио­ни­со­по­ли­тов.

На наш взгляд, такая «про­за­и­че­ская» вер­сия име­ла бы пол­ное пра­во счи­тать­ся наи­бо­лее веро­ят­ной, если бы не уча­стие в дан­ных собы­ти­ях столь коло­рит­ной фигу­ры, как Блос­сий. Разу­ме­ет­ся, сам Ари­сто­ник вряд ли был убеж­ден­ным уто­пи­стом: счи­тая себя закон­ным пре­сто­ло­на­след­ни­ком, он начал вос­ста­ние лишь для того, чтобы отво­е­вать «свое» цар­ство. Не слу­чай­но в пер­вый пери­од вос­ста­ния ни о каких «гелио­по­ли­тах» не было и речи. Кста­ти, на чека­нен­ных Ари­сто­ни­ком послед­них моне­тах он уже име­ну­ет­ся как «царь Эвмен», то есть как закон­ный про­дол­жа­тель дина­стии пер­гам­ских царей27.

Мы можем пред­по­ло­жить, что Блос­сий по при­бы­тии к Ари­сто­ни­ку дей­ст­во­вал в каче­стве совет­ни­ка не менее энер­гич­но и целе­устрем­лен­но, чем в Риме. Веро­ят­но, имен­но он посо­ве­то­вал Ари­сто­ни­ку сме­нить так­ти­ку после пер­вой его неуда­чи в при­бреж­ных рай­о­нах Малой Азии. В этот момент Ари­сто­ник ост­ро нуж­дал­ся в при­вле­че­нии новых сто­рон­ни­ков, и имен­но Блос­сий с его бога­тей­шим опы­том «работы с мас­са­ми» ока­зал ему неоце­ни­мую услу­гу. Он сумел най­ти клю­че­вую идею («mes­sa­ge», как гово­рят совре­мен­ные спе­ци­а­ли­сты), кото­рая помог­ла при­влечь к Ари­сто­ни­ку людей, при­над­ле­жав­ших к самым раз­ным рели­ги­оз­но-этни­че­ским и соци­аль­ным груп­пам.

Быту­ю­щие в исто­рио­гра­фии две «край­ние» точ­ки зре­ния по пово­ду содер­жа­ния этой идеи, на наш взгляд, не столь непри­ми­ри­мы, как кажет­ся. Воз­мож­но, Блос­сий посо­ве­то­вал Ари­сто­ни­ку исполь­зо­вать попу­ляр­ные соляр­но-уто­пи­че­ские идеи, встре­чав­ши­е­ся и в мест­ных рели­ги­оз­ных куль­тах, и в стои­че­ской фило­со­фии, и в уто­пи­че­ском «романе Ямбу­ла»28. Но это отнюдь не про­ти­во­ре­чит вер­сии о том, что Гелио­по­лис мыс­лил­ся как реаль­ный город, как новая коло­ния для при­вер­жен­цев Ари­сто­ни­ка, кото­рые полу­чи­ли бы там после окон­ча­ния вой­ны граж­дан­ские пра­ва и зем­лю. Веро­ят­но, имен­но буду­щих жите­лей этой коло­нии и назы­ва­ли гелио­по­ли­та­ми.

При таком вари­ан­те вновь выри­со­вы­ва­ет­ся свое­об­ра­зие фигу­ры Блос­сия-кон­суль­тан­та, кото­рый преж­де уже пытал­ся вме­сте с Тибе­ри­ем Грак­хом добить­ся разда­чи земель рим­ским бед­ня­кам. Теперь он мог пред­ло­жить Ари­сто­ни­ку нечто сход­ное — наде­лить бед­но­ту и осво­бож­ден­ных рабов зем­лей в осно­ван­ной для них коло­нии с сим­во­ли­че­ским назва­ни­ем Гелио­по­лис. Идея ока­за­лась при­вле­ка­тель­ной: Ари­сто­ни­ку уда­лось моби­ли­зо­вать мас­су при­вер­жен­цев, и его чуть было не затух­шее вос­ста­ние вспых­ну­ло с новой силой. Таким обра­зом, и здесь, как в слу­чае с Тибе­ри­ем Грак­хом, Блос­сий сво­и­ми сове­та­ми мог спо­соб­ст­во­вать ради­ка­ли­за­ции дви­же­ния, вовле­че­нию в него все новых сто­рон­ни­ков. Впро­чем, исход обо­их этих дви­же­ний ока­зал­ся тоже во мно­гом сход­ным: оба они были подав­ле­ны воору­жен­ной силой, а их вожди погиб­ли.

Напом­ним, что Блос­сий был не про­сто «совет­ни­ком-слу­гой», он был «идей­ным» кон­суль­тан­том. Как в слу­чае с Грак­хом, так и в слу­чае с Ари­сто­ни­ком этот фило­соф мог исхо­дить из сло­жив­ших­ся у него пред­став­ле­ний о необ­хо­ди­мо­сти более спра­вед­ли­во­го (близ­ко­го к урав­ни­тель­но­му) рас­пре­де­ле­ния земель­ной соб­ст­вен­но­сти. Таким обра­зом, если он и был уто­пи­стом, то отнюдь не ком­му­ни­сти­че­ско­го (как утвер­жда­ли мно­гие уче­ные), а ско­рее эга­ли­та­рист­ско­го тол­ка. В этом смыс­ле он был бли­зок к пози­ции дру­го­го «кон­суль­тан­та-сто­и­ка» элли­ни­сти­че­ской эпо­хи — Сфе­ра из Бори­сфе­на, кото­рый про­по­ве­до­вал воз­рож­де­ние «общи­ны рав­ных» в Спар­те и тем самым идео­ло­ги­че­ски обес­пе­чи­вал дея­тель­ность царя-рефор­ма­то­ра Клео­ме­на III (235—221 гг. до н. э.).

Что же каса­ет­ся самих «кон­суль­ти­ру­е­мых» поли­ти­ков, то для них исполь­зо­ва­ние уто­пи­че­ских эга­ли­та­рист­ских идей, как пра­ви­ло, оста­ва­лось лишь одним из средств дости­же­ния вполне кон­крет­ных и праг­ма­тич­ных целей. Мож­но уве­рен­но кон­ста­ти­ро­вать, что это было вполне в духе вре­ме­ни. Мно­гие позд­не­гре­че­ские тира­ны — напри­мер, Ага­фокл на Сици­лии и Набис в Спар­те — весь­ма охот­но при­бе­га­ли к при­е­мам соци­аль­ной дема­го­гии, к осво­бож­де­нию рабов и частич­ным пере­де­лам соб­ст­вен­но­сти. Одна­ко конеч­ным ито­гом всех этих мани­пу­ля­ций было лишь устра­не­ние поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков и уста­нов­ле­ние режи­ма лич­ной вла­сти.

Под­во­дя итог, мы хоте­ли бы вер­нуть­ся к вопро­су, постав­лен­но­му в нача­ле ста­тьи: когда впер­вые появ­ля­ет­ся про­фес­сия поли­ти­че­ско­го кон­суль­тан­та?

Разу­ме­ет­ся, в «узком» смыс­ле сло­ва поли­ти­че­ский кон­сал­тинг как опре­де­лен­ное про­фес­сио­наль­ное заня­тие рас­про­стра­ня­ет­ся толь­ко в усло­ви­ях инду­ст­ри­аль­ной циви­ли­за­ции: имен­но эта циви­ли­за­ция порож­да­ет не толь­ко повы­шен­ную потреб­ность, но и мас­су допол­ни­тель­ных воз­мож­но­стей для мани­пу­ли­ро­ва­ния обще­ст­вен­ным созна­ни­ем (СМИ, дея­тель­ность поли­ти­че­ских пар­тий и т. д.). Одна­ко и в более ран­ние эпо­хи встре­ча­лись дея­те­ли (фило­со­фы, рито­ры, пред­ска­за­те­ли и т. д.), для кото­рых поли­ти­че­ское кон­суль­ти­ро­ва­ние фак­ти­че­ски было при­зва­ни­ем. Эти люди помо­га­ли поли­ти­кам при­ни­мать обду­ман­ные реше­ния, пыта­лись стро­ить про­гно­зы, сочи­ня­ли речи и «про­грам­мы», спо­соб­ст­во­ва­ли фор­ми­ро­ва­нию «ими­джа». Дале­ко не все­гда они были лишь «испол­ни­те­ля­ми», «слу­га­ми» поли­ти­ков. Мно­гие из таких кон­суль­тан­тов зача­стую направ­ля­ли или коррек­ти­ро­ва­ли дей­ст­вия поли­ти­ков, ока­зы­вая тем самым суще­ст­вен­ное вли­я­ние на раз­ви­тие собы­тий. Имен­но это и дела­ет столь поучи­тель­ным изу­че­ние наи­бо­лее ярких стра­ниц исто­рии поли­ти­че­ско­го кон­сал­тин­га. Посколь­ку в «широ­ком» смыс­ле сло­ва поли­ти­че­ское кон­суль­ти­ро­ва­ние во все эпо­хи было непре­мен­ным атри­бу­том серь­ез­ной поли­ти­ки, его мож­но счи­тать ровес­ни­ком чело­ве­че­ской циви­ли­за­ции.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Почеп­цов Г. Г. Паб­лик рилейшнз, или Как успеш­но управ­лять обще­ст­вен­ным мне­ни­ем. М., 1998. С. 264.
  • 2Мат­вей­чев О. А. Что такое поли­ти­че­ский кон­сал­тинг? Ека­те­рин­бург, 1998. С. 30 и сл.
  • 3Дан­ная ста­тья пред­став­ля­ет собой рас­ши­рен­ный вари­ант докла­да, про­чи­тан­но­го на пле­нар­ном заседа­нии XI Сер­ге­ев­ских чте­ний (исто­ри­че­ский факуль­тет МГУ, 29 янва­ря 1999 г.). В ином клю­че эта тема затро­ну­та в рабо­те: Чер­ны­шов Ю. Г. Интел­ли­ген­ция и власть: одна из «веч­ных» тем исто­рии // Днев­ник Алтай­ской шко­лы поли­ти­че­ских иссле­до­ва­ний № 5. Интел­ли­ген­ция и власть. Бар­на­ул, 1998. С. 3—19.
  • 4Toyn­bee A. J. A Stu­dy of His­to­ry. Vol. 4. L., 1939. P. 180
  • 5Dud­ley D. R. Blos­sius of Cu­mae // Jour­nal of Ro­man Stu­dies. Vol. 31. 1941. P. 94—99.
  • 6Tit. Liv., XXIII, 7, 8—9; XXVII, 3, 4—5.
  • 7Dud­ley D. R. Op. cit. P. 96.
  • 8Plut., Tib. Gr., 8; Ma­rius, 46; De tranq. An., 9.
  • 9Plut., Tib. Gr., 15.
  • 10Cic., Lael., 37; Val. Max., 4, 7, 1; Plut., Tib. Gr., 20.
  • 11См.: Про­та­со­ва С. Борь­ба обще­ст­вен­ных иде­а­лов в Риме в эпо­ху Грак­хов // Из дале­ко­го и близ­ко­го про­шло­го. Пгр.-М., 1923. С. 40.
  • 12Plut., Tib. Gr., 9.
  • 13Matth., VIII, 20; Luc., IX, 58.
  • 14Plut., Tib, Gr., 14.
  • 15Ibid., 17.
  • 16Наи­бо­лее веро­ят­на точ­ка зре­ния, что Эвмен[1] заве­щал Риму лишь соб­ст­вен­ные цар­ские вла­де­ния, а горо­дам даро­вал сво­бо­ду. См.: Коло­бо­ва К. М. Аттал III и его заве­ща­ние // Древ­ний Мир. М., 1962. С. 553—554; Han­sen E. The At­ta­lids of Per­ga­mon. It­ha­ca, New York, 1947. P. 141.
  • 17Jus­tin., XXXVI, 4; Eut­rop., IV, 2; Oros., V, 10, 1 etc. Cf.: Wil­cken U. Aris­to­ni­kos // Pau­ly’s Rea­len­cyc­lo­pae­die der clas­si­schen Al­ter­tumswis­sen­schaft. Stuttgart, 1896. Bd. 2. Sp. 962—964.
  • 18Stra­bo, XIV, 1, 33.
  • 19Fer­gu­son J. Uto­pias of the Clas­si­cal World. L., 1975. P. 144.
  • 20Новей­шие обзо­ры исто­рио­гра­фии это­го вопро­са см. в работах: Чер­ны­шов Ю. Г. Соци­аль­но-уто­пи­че­ские идеи и миф о «золо­том веке» в Древ­нем Риме. Изд. 2-е. Ново­си­бирск, 1994. Ч. 1. С. 54—60; Кли­мов О. Ю. Цар­ство Пер­гам: очерк соци­аль­но-поли­ти­че­ской исто­рии. Мур­манск, 1998. С. 48—52.
  • 21Пель­ман Р. Исто­рия антич­но­го соци­а­лиз­ма и ком­му­низ­ма // Общая исто­рия евро­пей­ской куль­ту­ры. Т. 2. СПб., 1910. С. 491—492.
  • 22Wal­ter G. His­toi­re du com­mu­nis­me. T. 1. P., 1931. P. 551. Подроб­ный обзор тако­го рода оце­нок см.: Vogt J. An­cient Sla­ve­ry and the Ideal of Man. Cambrid­ge, Mass., 1975. P. 83—92.
  • 23Мишу­лин А. В. Спар­та­ков­ское вос­ста­ние. Рево­лю­ция рабов в Риме в I веке до н. э. М., 1936. С. 67.
  • 24См., напри­мер: Голуб­цо­ва Е. С. Идео­ло­гия и куль­ту­ра сель­ско­го насе­ле­ния Малой Азии I—III вв. М., 1977. С. 209.
  • 25Момм­зен Т. Исто­рия Рима. Т. 2. М., 1937. С. 55, прим. 2.
  • 26См. Кли­мов О. Ю. Указ. соч. С. 120—126.
  • 27Ro­bin­son E. S. Cis­to­pho­ri in the Na­me of King Eume­nes // Nu­mis­ma­tic Chro­nic­le. 1954. Vol. 14. P. 1—8.
  • 28Вопрос о дати­ров­ке это­го про­из­веде­ния, про­ни­зан­но­го стои­че­ски­ми иде­я­ми «согла­сия», оста­ет­ся откры­тым, одна­ко ничто не меша­ет пред­по­ло­жить, что его авто­ром был кто-либо из совре­мен­ных Блос­сию сто­и­ков, либо даже сам Блос­сий.
  • [1]Опе­чат­ка: име­ет­ся в виду Аттал III. — Прим. ред. сай­та.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1387643698 1303242327 1303308995 1407581008 1407583436 1407694899