Цезарь. Политик и государственный деятель

Гла­ва 3. Кон­суль­ство.

с.71 1 янва­ря 59 г. Цезарь и Бибул всту­пи­ли в долж­ность. Эти два выдаю­щих­ся чело­ве­ка откро­вен­но враж­до­ва­ли, так как ожи­да­ли друг от дру­га наи­худ­ше­го¹. Но за лич­ной враж­дой теперь сто­я­ли гораздо более важ­ные про­ти­во­ре­чия, касаю­щи­е­ся судь­бы Рим­ской импе­рии. Никто не пони­мал это­го луч­ше Цеза­ря. Одна­ко на пер­вом заседа­нии сена­та он с вели­ко­леп­ной непри­нуж­дён­но­стью сумел обой­ти труд­но­сти. Он про­из­нёс пре­крас­ные сло­ва о том, «что кон­су­лам сле­ду­ет при­ми­рить­ся ради бла­га государ­ства и что, хотя он про­во­дит “попу­ляр­скую” поли­ти­ку, одна­ко наме­рен дей­ст­во­вать лишь в согла­сии с сена­том»². Обыч­но кон­су­лы обла­да­ли пре­иму­ще­ст­вом пооче­рёд­но в тече­ние меся­ца: в про­шлом на это ука­зы­ва­ли фас­ции, кото­рые имел лишь пред­седа­тель­ст­ву­ю­щий маги­ст­рат. Теперь Цезарь под­черк­нул коррект­ность сво­его отно­ше­ния к Бибу­лу наро­чи­тым при­зна­ни­ем этой оче­рёд­но­сти. Когда Бибул, заняв­ший вто­рое место на выбо­рах, полу­чил фас­ции в фев­ра­ле, Цезарь при­ка­зал сво­им лик­то­рам сле­до­вать за собой, а не пред­ше­ст­во­вать. Его рас­по­ря­же­ние регу­ляр­но состав­лять и пуб­ли­ко­вать еже­днев­ные прото­ко­лы заседа­ний сена­та и народ­ных собра­ний, создав­шее нечто вро­де офи­ци­аль­ной газе­ты, тоже выгляде­ло как демон­стра­ция лояль­но­сти³. Ранее это уже дела­лось в неко­то­рых слу­ча­ях. Так, в 63 г. Цице­рон при­ка­зал рас­про­стра­нить по всей Ита­лии пока­за­ния алло­брог­ских послов и речь Като­на про­тив кати­ли­на­ри­ев⁴. Несо­мнен­но, Цезарь рас­счи­ты­вал таким обра­зом укре­пить свои пози­ции в борь­бе про­тив уло­вок оли­гар­хии.

Сле­дую­щие его меры каса­лись пла­нов Пом­пея, раз­ру­шен­ных в про­шлом году, — пре­до­став­ле­ния зем­ли вете­ра­нам и рати­фи­ка­ции его рас­по­ря­же­ний на Восто­ке.

с.72 Ещё в 60 г. Цезарь гото­вил обще­ст­вен­ное мне­ние к ново­му аграр­но­му зако­ну⁵. Пред­ло­же­ния Рул­ла в 63 г. и Фла­вия в 60 г. были отверг­ну­ты, хотя ни один здра­во­мыс­ля­щий чело­век не мог отри­цать, что в обще­стве сло­жи­лась чрез­вы­чай­ная ситу­а­ция, тре­бу­ю­щая немед­лен­ной помо­щи. Рим был пере­пол­нен обни­щав­ши­ми без­дель­ни­ка­ми, а обшир­ные земель­ные уго­дья в Ита­лии оста­ва­лись невозде­лан­ны­ми⁶. На этот раз Цезарь убрал ряд пунк­тов, вызы­вав­ших недо­воль­ство в преж­них про­ек­тах: рас­пре­де­ле­нию под­ле­жа­ла вся зем­ля в Ита­лии, при­над­ле­жав­шая государ­ству, за исклю­че­ни­ем важ­ной Кам­пан­ской обла­сти (обще­ст­вен­ная зем­ля (ager pub­li­cus), сда­вав­ша­я­ся в арен­ду)⁷. Дополь­ни­тель­ную зем­лю комис­сия, отве­чаю­щая за рас­пре­де­ле­ние, мог­ла при­об­ре­тать лишь в том слу­чае, если её доб­ро­воль­но выстав­ля­ли на про­да­жу, и при этом её сле­до­ва­ло поку­пать не по про­из­воль­ной цене, а соглас­но оцен­ке послед­не­го цен­за⁸. Все суще­ст­ву­ю­щие пра­ва вла­де­ния при­зна­ва­лись без рас­сле­до­ва­ния их пра­во­вой осно­вы, чтобы изба­вить от тре­во­ги вла­дель­цев соб­ст­вен­но­сти⁹. Сто­и­мость этих поку­пок долж­на была покры­вать­ся из добы­чи Пом­пея и недав­но обес­пе­чен­ных им про­вин­ци­аль­ных дохо­дов¹⁰. Иму­ще­ство, пре­до­став­лен­ное коло­ни­стам, объ­яв­ля­лось неот­чуж­дае­мым в тече­ние два­дца­ти лет¹¹. Посколь­ку пред­ло­жен­ная Рул­лом комис­сия из деся­ти чле­нов в то вре­мя вызва­ла подо­зре­ния, теперь была пред­у­смот­ре­на комис­сия из два­дца­ти чле­нов (вигин­ти­ви­рат), из чис­ла кото­рых пря­мо исклю­чал­ся Цезарь. Кро­ме того, упо­ми­на­ет­ся коми­тет из пяти чле­нов (квин­кве­ви­рат), заду­ман­ный, веро­ят­но, как внут­рен­ний орган управ­ле­ния¹².

Цезарь зачи­тал своё пред­ло­же­ние в сена­те и объ­явил, что готов вне­сти любые пред­ло­жен­ные улуч­ше­ния. Его про­тив­ни­ки, к сво­ей вели­кой доса­де, не смог­ли выдви­нуть ника­ких прак­ти­че­ских воз­ра­же­ний; они лишь виде­ли опас­ность в том, что эта мера при­не­сёт Цеза­рю мно­же­ство сто­рон­ни­ков. Сена­то­ры, кото­рым пред­ло­же­но было выска­зать­ся, попы­та­лись отло­жить голо­со­ва­ние. Лишь когда оче­редь дошла до Като­на, он потре­бо­вал не вно­сить ника­ких изме­не­ний в теку­щее поло­же­ние дел и, как посту­пал и ранее, затя­нул свою речь до зака­та, чтобы заседа­ние было закры­то без при­ня­тия реше­ния. Тогда на осно­ва­нии сво­его пра­ва при­нуж­де­ния (coer­ci­tio) Цезарь при­ка­зал одно­му из сво­их офи­ци­аль­ных слу­жи­те­лей отве­сти непо­кор­но­го сена­то­ра с.73 в тюрь­му. Катон не стал сопро­тив­лять­ся, но боль­шин­ство сена­та после­до­ва­ло за ним, в том чис­ле Марк Пет­рей, победи­тель Кати­ли­ны. Цезарь раз­гне­вал­ся на него и спро­сил, поче­му он так рано покида­ет заседа­ние, но тот лишь отве­тил: «Пото­му что луч­ше быть с Като­ном в тюрь­ме, чем с Цеза­рем в сена­те». Когда Цезарь понял, что напрас­но сотря­са­ет воздух, то отпу­стил Като­на, преж­де чем тот стал муче­ни­ком, но ска­зал сена­ту, что теперь вынуж­ден пред­ста­вить зако­но­про­ект народ­но­му собра­нию без пред­ва­ри­тель­но­го поста­нов­ле­ния сена­та, и закрыл заседа­ние¹³.

В народ­ных собра­ни­ях, пред­ше­ст­ву­ю­щих голо­со­ва­нию, — на так назы­вае­мых сход­ках (con­tio­nes) — Цезарь исполь­зо­вал про­тив опти­ма­тов такую же так­ти­ку. Он пуб­лич­но пред­ло­жил сво­е­му кол­ле­ге Бибу­лу выска­зать любые кри­ти­че­ские заме­ча­ния к зако­но­про­ек­ту. И Бибу­лу сно­ва нече­го было ска­зать, за исклю­че­ни­ем того, что в своё кон­суль­ство он не допу­стит ника­ких ново­введе­ний. Тогда Цезарь стал про­сить Бибу­ла и взы­вать к наро­ду о помо­щи, утвер­ждая, что всё зави­сит от Бибу­ла, пока послед­ний не про­де­мон­стри­ро­вал свою без­дар­ность высо­ко­мер­ным вос­кли­ца­ни­ем: «Вы не полу­чи­те закон в этом году — даже если вы все это­го хоти­те»¹⁴. Тогда Цезарь вывел на рост­ры Пом­пея, и тому не соста­ви­ло труда дока­зать, что сенат­ское боль­шин­ство дей­ст­ву­ет вопре­ки здра­во­му смыс­лу. Ибо один­на­дцать лет назад сенат обе­щал зем­лю вете­ра­нам, слу­жив­шим под коман­до­ва­ни­ем Пом­пея и Метел­ла Пия на Сер­то­ри­ан­ской войне, одна­ко тогда поста­нов­ле­ние невоз­мож­но было выпол­нить из-за нехват­ки средств¹⁵. Теперь же, бла­го­да­ря его победам, день­ги име­ют­ся в изоби­лии, и все слу­жив­шие под его зна­мё­на­ми долж­ны полу­чить то, на что име­ют пра­во. Когда Цезарь спро­сил Пом­пея, ока­жет ли он под­держ­ку про­тив оппо­нен­тов зако­но­про­ек­та, тот отве­тил: «Если кто-то осме­лит­ся обна­жить меч, я возь­му и щит». После него в том же смыс­ле выска­зал­ся и Красс¹⁶.

Исход голо­со­ва­ния не вызы­вал сомне­ний, тем более, что Пом­пей вызвал в Рим сво­их вете­ра­нов¹⁷. Чтобы поме­шать про­веде­нию коми­ций, Бибул и три три­бу­на-опти­ма­та ста­ли еже­днев­но наблюдать за небе­са­ми. Для боль­шей надёж­но­сти Бибул так­же воз­ро­дил ту улов­ку, к кото­рой при­бег Сул­ла в своё кон­суль­ство в 88 г.¹⁸ Без с.74 вся­ких цере­мо­ний он объ­явил все остав­ши­е­ся коми­ци­аль­ные дни празд­нич­ны­ми, посколь­ку кон­сул имел пра­во назна­чать даты пере­хо­дя­щих празд­ни­ков¹⁹. Цезарь не обра­щал на это вни­ма­ния и гото­вил­ся к голо­со­ва­нию, напра­вив даже сво­их сто­рон­ни­ков занять форум ночью. Сенат­ское боль­шин­ство собра­лось в доме Бибу­ла и реши­ло, что он дол­жен исполь­зо­вать про­тив кол­ле­ги пра­во вето²⁰. На сле­дую­щий день Бибул сумел про­бить­ся к хра­му Касто­ра, со сту­пе­ней кото­ро­го Цезарь обра­щал­ся к наро­ду. Но когда сам он под­нял­ся по сту­пе­ням и начал пре­ры­вать кол­ле­гу, его забро­са­ли гря­зью, а затем на него напал Вати­ний и сто­яв­шие нагото­ве воору­жён­ные люди. В кон­це кон­цов кон­сул и его спут­ни­ки, в том чис­ле лояль­ные три­бу­ны и Катон, были изби­ты, ране­ны и вынуж­де­ны бежать. Фас­ции его лик­то­ров были сло­ма­ны²¹.

Таким обра­зом был при­нят аграр­ный закон Цеза­ря. На сле­дую­щий день Бибул доло­жил об этом сена­ту в надеж­де, что тот объ­явит воен­ное поло­же­ние и пре­до­ста­вит ему дик­та­тор­скую власть. Одна­ко никто не осме­лил­ся вне­сти подоб­ное пред­ло­же­ние²². В сво­ей окон­ча­тель­ной фор­ме закон вклю­чал ста­тью, при­ду­ман­ную в 100 г. пле­бей­ским три­бу­ном Аппу­ле­ем Сатур­ни­ном²³, соглас­но кото­рой все сена­то­ры в уста­нов­лен­ный срок долж­ны поклясть­ся его испол­нять. И сно­ва такие люди, как Метелл Целер и Катон попы­та­лись избе­жать хотя бы это­го, пока в послед­ний момент Цице­рон не убедил их усту­пить, ука­зав, что таким обра­зом они совер­шат поли­ти­че­ское само­убий­ство²⁴. Нако­нец был избран вигин­ти­ви­рат. Руко­во­ди­ли им, есте­ствен­но, Пом­пей и Красс. Сре­ди дру­гих чле­нов сто­ит упо­мя­нуть Мар­ка Атия Баль­ба (мужа сест­ры Цеза­ря и деда Авгу­ста) и Мар­ка Терен­ция Варро­на, зна­ме­ни­то­го исто­ри­ка-энцик­ло­пе­ди­ста²⁵.

Бит­ва за аграр­ный закон мог­ла про­дол­жать­ся до мар­та. Но к это­му же пери­о­ду отно­сят­ся и дру­гие извест­ные нам зако­ны²⁶.

с.75 Во-пер­вых, это вопрос, зани­мав­ший сенат с 61 г., — хода­тай­ство ком­па­ний, взяв­ших на откуп дохо­ды с про­вин­ции Азия, о сни­же­нии сум­мы кон­трак­та. Хотя его под­дер­жи­вал их патрон Красс, в середине 60 г., после задерж­ки в несколь­ко меся­цев, они полу­чи­ли отказ, в основ­ном бла­го­да­ря уси­ли­ям Като­на²⁷. Теперь Цезарь и этот вопрос пред­ста­вил наро­ду и без труда добил­ся сни­же­ния дол­га на треть, но впо­след­ст­вии пуб­лич­но пре­до­сте­рёг финан­си­стов, чтобы в буду­щем они так не под­ни­ма­ли став­ки²⁸. Кста­ти, Цезарь, как и Красс, имел лич­ный инте­рес в откуп­ных кам­па­ни­ях и, воз­мож­но, полу­чил пря­мую выго­ду от этих реше­ний. Сооб­ща­ет­ся, что с Вати­ни­ем, сре­ди про­чих, он рас­пла­тил­ся их пая­ми, в то вре­мя сто­ив­ши­ми осо­бен­но доро­го²⁹. Но важ­нее были поли­ти­че­ские пре­иму­ще­ства, полу­чен­ные бла­го­да­ря тому, что всад­ни­че­ское сосло­вие теперь было обя­за­но Цеза­рю.

Далее, рас­по­ря­же­ния Пом­пея на Восто­ке теперь были рати­фи­ци­ро­ва­ны зако­ном, не вызвав­шим сопро­тив­ле­ния³⁰. Когда Лукулл попы­тал­ся высту­пить про­тив — пред­по­ло­жи­тель­но, на сход­ке (con­tio), — Цезарь при­гро­зил ему судом за его соб­ст­вен­ную неуда­чу, и тогда Лукулл, как сооб­ща­ет­ся, пал к ногам Цеза­ря и про­сил его о поща­де³¹. Пом­пей заклю­чал согла­ше­ния в основ­ном с союз­ны­ми царя­ми и сво­бод­ны­ми общи­на­ми. Поэто­му в соот­вет­ст­вии с зако­ном обще­го дей­ст­вия было заклю­че­но мно­же­ство согла­ше­ний меж­ду эти­ми государ­ства­ми и рим­ским наро­дом. Окон­ча­тель­ное состав­ле­ние этих дого­во­ров Цезарь пре­до­ста­вил Вати­нию, обой­дя таким обра­зом сенат, что вопи­ю­ще про­ти­во­ре­чи­ло тра­ди­ции и, по сло­вам его про­тив­ни­ков, нанес­ло огром­ный ущерб казне, так как эти обла­сти были осво­бож­де­ны от три­бу­та³².

с.76 С этим было свя­за­но и реше­ние еги­пет­ско­го вопро­са, кото­рым Цезарь инте­ре­со­вал­ся с 65 г. Тогда он высту­пал за аннек­сию цар­ства на осно­ва­нии яко­бы суще­ст­ву­ю­ще­го заве­ща­ния Пто­ле­мея XI Алек­сандра II. В 59 г. тогдаш­ний царь Пто­ле­мей XII Новый Дио­нис по про­зви­щу Авлет («Гобо­ист») ещё пытал­ся добить­ся в Риме офи­ци­аль­но­го при­зна­ния. Когда в 63 г. Пом­пей сра­жал­ся в Иудее, Пто­ле­мей взял на себя содер­жа­ние 8000 всад­ни­ков и таким обра­зом пуб­лич­но заво­е­вал себе закон­ный титул³³. Но ещё эффек­тив­нее были день­ги, пере­те­кав­шие в кошель­ки рим­ских поли­ти­ков. С этой целью царь зани­мал круп­ные сум­мы у рим­ских финан­си­стов, таких как Гай Раби­рий Постум³⁴. Посколь­ку в 59 г. его уси­лия были воз­на­граж­де­ны, не сле­ду­ет пре­не­бре­гать слу­ха­ми о том, что Цезарь и Пом­пей полу­чи­ли око­ло 6000 талан­тов (36 млн дена­ри­ев)³⁵. Что каса­ет­ся прав­до­по­до­бия раз­ме­ра цар­ских выплат, то мы име­ем нечто вро­де ори­ен­ти­ра: в 54 г. Авл Габи­ний был осуж­дён за полу­че­ние от него 60 млн дена­ри­ев³⁶. Во вся­ком слу­чае, Цезарь пред­ста­вил дело царя сена­ту и наро­ду и, вопре­ки сво­ей преж­ней пози­ции, заклю­чил с ним союз³⁷. Конеч­но, столь ради­каль­ный пово­рот объ­яс­нял­ся поли­ти­че­ски­ми сооб­ра­же­ни­я­ми. В 65 и 63 гг. аннек­сия Егип­та ста­ла бы для Цеза­ря желан­ной зада­чей. Теперь он, несо­мнен­но, уже вына­ши­вал иные пла­ны на своё про­кон­суль­ство, кото­ро­го желал добить­ся вопре­ки про­шло­год­не­му поста­нов­ле­нию сена­та.

В эти тре­вож­ные неде­ли ост­ро­го поли­ти­че­ско­го про­ти­во­сто­я­ния в мар­те³⁸ состо­ял­ся суд над Гаем Анто­ни­ем, кол­ле­гой Цице­ро­на по кон­суль­ству 63 г. Здесь тоже про­изо­шла любо­пыт­ная сме­на ролей. Оче­вид­но, вслед­ст­вие того, что в 63 г. Анто­ний не оправ­дал надежд, воз­ло­жен­ных на него Цеза­рем и Крас­сом, теперь они отсту­пи­лись от него и под­дер­жа­ли предъ­яв­лен­ное ему обви­не­ние в зло­употреб­ле­ни­ях в его про­вин­ции Македо­ния³⁹. с.77 Цице­рон же взял­ся за его защи­ту и, себе на беду, не удер­жал­ся от жалоб на пла­чев­ное поло­же­ние дел в поли­ти­ке. Роко­вые сло­ва были про­из­не­се­ны в пол­день; Цезарь не соиз­во­лил на них отве­тить, но через три часа Пуб­лий Кло­дий, закля­тый враг Цице­ро­на, стал пле­бе­ем⁴⁰. Ещё в 60 г. Кло­дий изо всех сил ста­рал­ся добить­ся пере­хо­да в дру­гое сосло­вие, чтобы полу­чить пра­во на соис­ка­ние три­бу­на­та, и в кон­суль­ство мужа сво­ей сест­ры Метел­ла Целе­ра (60 г.) отрёк­ся от пат­ри­ци­ан­ско­го ста­ту­са на собра­нии плеб­са. Но это про­ти­во­ре­чи­ло тра­ди­ци­он­но­му поряд­ку, а пото­му Целер отка­зал­ся при­знать закон­ность это­го отре­че­ния⁴¹. Для пере­хо­да совер­шен­но­лет­не­го граж­да­ни­на и отца семей­ства в дру­гое сосло­вие кол­ле­гия пон­ти­фи­ков долж­на была рас­смот­реть все обсто­я­тель­ства; зару­чив­шись её согла­си­ем, он дол­жен был быть усы­нов­лён дру­гим граж­да­ни­ном перед кури­ат­ны­ми коми­ци­я­ми, и курии долж­ны были дать на это своё согла­сие⁴². Цеза­рю — кон­су­лу и вер­хов­но­му пон­ти­фи­ку — сто­и­ло лишь намек­нуть, и все эти огра­ни­че­ния исчез­ли. Все фор­маль­но­сти абро­га­ции (про­цеду­ра в кури­ат­ных коми­ци­ях) были выпол­не­ны с неслы­хан­ной быст­ро­той и небреж­но­стью. Цезарь исполь­зо­вал трид­цать кури­аль­ных лик­то­ров⁴³, Пом­пей высту­пил в каче­стве авгу­ра и при­сут­ст­во­вал при ауспи­ци­ях, а два­дца­ти­лет­ний пле­бей Пуб­лий Фон­тей усы­но­вил Кло­дия, кото­рый был почти вдвое его стар­ше, лишь для того, чтобы немед­лен­но его эман­ци­пи­ро­вать, ибо Кло­дий сохра­нил своё преж­нее имя⁴⁴.

Фор­маль­но эта про­цеду­ра была недей­ст­ви­тель­ной, ибо пред­пи­сан­ные зако­ном интер­ва­лы (согла­сие курий пред­став­ля­ло собой кури­ат­ный закон) не были соблюде­ны, над­ле­жа­щее поста­нов­ле­ние пон­ти­фи­ков отсут­ст­во­ва­ло и, нако­нец, ауспи­ции были совер­ше­ны с погреш­но­стью, так как Бибул наблюдал за небе­са­ми в ожи­да­нии зна­ме­ний, что он вооб­ще делал еже­днев­но⁴⁵. Всё это заду­мы­ва­лось как пред­у­преж­де­ние Цице­ро­ну и дела­лось не из люб­ви к Кло­дию, слиш­ком свое­нрав­но­му, чтобы слу­жить полез­ным оруди­ем. До поры до вре­ме­ни с.78 власть иму­щие как мог­ли дер­жа­ли его в узде. Он дол­жен был отпра­вить­ся в посоль­ство к Тиг­ра­ну Армян­ско­му, не был избран в комис­сию по рас­пре­де­ле­нию зем­ли, и Пом­пей с само­го нача­ла ясно дал ему понять, что если он станет три­бу­ном, то не дол­жен исполь­зо­вать свои пол­но­мо­чия про­тив Цице­ро­на⁴⁶. 19 апре­ля Цице­рон узнал, что Кло­дий из-за это­го кипит от зло­сти и гро­зит­ся перей­ти в лагерь опти­ма­тов, когда станет три­бу­ном⁴⁷.

Гай Анто­ний был при­знан винов­ным и вынуж­ден был отпра­вить­ся в изгна­ние на Кефал­ле­нию⁴⁸. В лаге­ре попу­ля­ров его паде­ние отпразд­но­ва­ли как месть за Кати­ли­ну: на моги­лу послед­не­го воз­ло­жи­ли вен­ки и устро­и­ли пир⁴⁹.

Собы­тия и борь­ба, завер­шив­ши­е­ся клят­вой, кото­рой сена­то­ры обя­за­лись соблюдать аграр­ный закон, обра­зу­ют пер­вый пери­од кон­суль­ства Цеза­ря. Непо­сред­ст­вен­ные цели тай­ной коа­ли­ции были достиг­ну­ты, и, в част­но­сти, Пом­пей мог чув­ст­во­вать себя вполне удо­вле­тво­рён­ным. Оппо­зи­ци­он­ная пар­тия была пол­но­стью раз­гром­ле­на. Наи­бо­лее ясно это выра­зи­лось в том, что Бибул уда­лил­ся в свой дом на остав­ши­е­ся восемь меся­цев пре­бы­ва­ния в долж­но­сти⁵⁰, когда сенат не осме­лил­ся пре­до­ста­вить ему дик­та­тор­ские пол­но­мо­чия, объ­явив воен­ное поло­же­ние⁵¹. Дру­гие после­до­ва­ли его при­ме­ру. Цице­рон тоже отпра­вил­ся в свои поме­стья, оттуда про­сил Атти­ка сооб­щать ему о раз­ви­тии собы­тий и наде­ял­ся вско­ре немно­го уте­шить­ся поезд­кой в Еги­пет⁵². Наших совре­мен­ни­ков боль­ше все­го пора­жа­ет в поведе­нии Цеза­ря мастер­ство, с кото­рым он воз­ло­жил мораль­ную ответ­ст­вен­ность на сво­их про­тив­ни­ков (то же про­яв­ля­ет­ся и позд­нее в его воен­ных ком­мен­та­ри­ях). Его меро­при­я­тия были направ­ле­ны на реше­ние неот­лож­ных про­блем, и их содер­жа­ние было без­упреч­ным. Он про­явил готов­ность забыть все преж­ние раздо­ры и протя­нул руку сво­им вра­гам. Раз­ве не были они злоб­ны­ми глуп­ца­ми, когда отка­за­лись пожать её? Дей­ст­ви­тель­но, оппо­зи­ция, пред­став­лен­ная Като­ном, была совер­шен­но некон­струк­тив­ной и заслу­жи­ва­ла лишь пре­не­бре­же­ния. В оправ­да­ние опти­ма­тов мож­но ска­зать лишь то, что они не мог­ли дове­рять это­му кон­су­лу. Они слиш­ком хоро­шо зна­ли его про­шлое и слиш­ком явст­вен­но ощу­ща­ли, что он под­ры­ва­ет осно­вы их гос­под­ства. Кро­ме того, рим­ский харак­тер был глу­бо­ко кон­сер­ва­тив­ным, поэто­му их сопро­тив­ле­ние нашло под­держ­ку в широ­ких кру­гах. Сколь бы гро­теск­ны­ми с.79 ни каза­лись нам их мето­ды обструк­ции, они посто­ян­но апел­ли­ро­ва­ли к свя­щен­ным для рим­лян тра­ди­ци­ям, нару­ше­ние кото­рых тре­во­жи­ло даже про­све­щён­ных людей.

Таким обра­зом, Цезарь вовсе не был победи­те­лем. Пока все его дости­же­ния при­нес­ли боль­ше поль­зы двум дру­гим парт­нё­рам, чем ему само­му, и пред­став­ля­ли собой ряд гру­бых нару­ше­ний кон­сти­ту­ции, ответ­ст­вен­ность за кото­рые нёс он один⁵³. Его попу­ляр­ность шла на убыль. Посто­ян­ные про­те­сты Бибу­ла про­тив его позор­но­го изгна­ния с фору­ма не оста­лись без­ре­зуль­тат­ны­ми, хоть шут­ка⁵⁴ о том, что рим­ляне теперь живут при кон­су­лах Юлии и Цеза­ре, и встре­ча­ла одоб­ре­ние. Ведь Бибул не без­дей­ст­во­вал. Каж­дый шаг сво­его кол­ле­ги он сопро­вож­дал язви­тель­ны­ми эдик­та­ми и пам­фле­та­ми, в кото­рых без­жа­лост­но раз­об­ла­ча­лось про­шлое Цеза­ря. Вся­кий раз пуб­ли­ка с удо­воль­ст­ви­ем чита­ла их и пере­пи­сы­ва­ла⁵⁵. Гай Скри­бо­ний Кури­он, сын кон­су­ля­ра и юная надеж­да Цице­ро­на⁵⁶, под­дер­жи­вал Бибу­ла в сво­их выступ­ле­ни­ях и таким обра­зом заво­е­вал зна­чи­тель­ную под­держ­ку. Враж­деб­ность к трём дес­потам рас­про­стра­ни­лась и в муни­ци­пи­ях⁵⁷. Когда Вати­ний попы­тал­ся отпра­вить Бибу­ла из его дома в тюрь­му, осталь­ные три­бу­ны нало­жи­ли запрет, и он отка­зал­ся от этой затеи⁵⁸. Несо­мнен­но, все меро­при­я­тия Цеза­ря до это­го момен­та фор­маль­но были неза­кон­ны, как счи­та­ли его про­тив­ни­ки; несо­мнен­но, после окон­ча­ния года в кон­суль­ской долж­но­сти его долж­ны были при­звать за них к отве­ту, а это озна­ча­ло его гибель, если толь­ко он не смо­жет отра­зить эти ата­ки с пре­вос­хо­дя­щей пози­ции. Поэто­му перед ним сто­ял важ­ней­ший вопрос: сохра­нит­ся ли три­ум­ви­рат, когда дело дой­дёт до реа­ли­за­ции его лич­ных пла­нов. Было хоро­шо извест­но, что Пом­пей испы­ты­ва­ет нелов­кость из-за устро­ен­ных Цеза­рем актов наси­лия, так как всё ещё при­слу­ши­ва­ет­ся к неко­то­рым опа­се­ни­ям, выска­зы­вае­мым с точ­ки зре­ния сенат­ско­го пра­ви­тель­ства⁵⁹.

с.80 Таким обра­зом, в этот момент буду­щее Цеза­ря зави­се­ло от твёр­до­сти Пом­пея, и в апре­ле он вне­зап­но решил при­вя­зать Пом­пея к себе проч­ней­ши­ми уза­ми, отдав ему в жёны един­ст­вен­ную дочь. Она была обру­че­на с Квин­том Сер­ви­ли­ем Цепи­о­ном, рев­ност­ным сто­рон­ни­ком Цеза­ря, и через несколь­ко дней долж­на была состо­ять­ся свадь­ба. Теперь её жених вынуж­ден был уте­шить­ся помолв­кой с Пом­пе­ей, неве­стой Фав­ста Сул­лы⁶⁰. Этот обмен убеди­тель­но дока­зы­ва­ет поли­ти­че­скую при­ро­ду сою­за. Чтобы под­черк­нуть его зна­че­ние, Цезарь теперь стал пре­до­став­лять пер­вое сло­во в сена­те Пом­пею, а не Крас­су⁶¹. Несмот­ря на трид­ца­ти­лет­нюю раз­ни­цу в воз­расте, брак ока­зал­ся счаст­ли­вым, и надеж­ды Цеза­ря пол­но­стью оправ­да­лись. Далее сле­до­ва­ло выбрать кон­су­лов на 58 г. Посколь­ку Цезарь теперь был уве­рен в Пом­пее, ничто не меша­ло ему награ­дить одним из кон­суль­ских мест Авла Габи­ния, кото­рый сослу­жил вер­ную служ­бу его зятю. В каче­стве его кол­ле­ги Цезарь выбрал Луция Каль­пур­ния Пизо­на Цезо­ни­на, на чьей доче­ри Каль­пур­нии женил­ся он сам⁶².

Сле­дую­щим уда­ром Цеза­ря стал новый аграр­ный закон. В преды­ду­щем он учёл бес­по­кой­ство сво­их про­тив­ни­ков о судь­бе Кам­пан­ской обла­сти и пред­у­смот­рел наде­ле­ние зем­лёй в основ­ном вете­ра­нов Пом­пея. Но когда дело дошло до его реа­ли­за­ции, при­об­ре­те­ние зем­ли заня­ло мно­го вре­ме­ни, тогда как Цеза­рю было важ­но, чтобы закон выпол­нял­ся неза­мед­ли­тель­но и в широ­ких мас­шта­бах. Так, уже в апре­ле выска­зы­ва­лись пред­ва­ри­тель­ные сооб­ра­же­ния о том, что кам­пан­скую зем­лю тоже сле­ду­ет рас­пре­де­лить, и теперь Цезарь пред­ста­вил наро­ду это пред­ло­же­ние, реко­мен­до­ван­ное Пом­пе­ем⁶³. Лишь Катон высту­пил про­тив на откры­том собра­нии, после чего Цезарь сно­ва при­ка­зал его уда­лить. Это вызва­ло боль­шое воз­му­ще­ние, так как, ухо­дя, Катон про­дол­жал гово­рить, и новое ущем­ле­ние граж­дан­ской сво­бо­ды про­из­ве­ло весь­ма тяжё­лое впе­чат­ле­ние. Посколь­ку сам Катон не сде­лал с.81 ни малей­шей попыт­ки пой­ти навстре­чу Цеза­рю, что поз­во­ли­ло бы ему осво­бо­дить­ся, Цезарь при­ка­зал три­бу­ну нало­жить запрет⁶⁴. После это­го инци­ден­та в мае 59 г. закон был при­нят; в соот­вет­ст­вии с ним, поми­мо пер­во­на­чаль­но пред­у­смот­рен­но­го рас­пре­де­ле­ния, разде­лу под­ле­жа­ли 200 квад­рат­ных миль, остав­ши­е­ся в соб­ст­вен­но­сти Рим­ско­го государ­ства после уни­что­же­ния капу­ан­ской общи­ны в 211 г., — в первую оче­редь меж­ду 20 тыся­ча­ми рим­ских граж­дан, имев­ших трёх и более детей, в чис­ле кото­рых, несо­мнен­но, было мно­го вете­ра­нов и арен­да­то­ров, ранее про­жи­вав­ших в Кам­па­нии; сама Капуя вновь обре­та­ла неза­ви­си­мость как коло­ния рим­ских граж­дан⁶⁵. Пом­пей лич­но руко­во­дил повтор­ным осно­ва­ни­ем Капуи, в кото­ром при­нял уча­стие так­же Марк Терен­ций Варрон; в 58 г. одним из пер­вых её дуови­ров (маги­ст­ра­ты, зани­мав­шие в муни­ци­пи­ях и коло­ни­ях то же поло­же­ние, что и кон­су­лы в Риме) стал Луций Пизон⁶⁶.

Эта поли­ти­ка рас­се­ле­ния при­нес­ла Цеза­рю непо­сред­ст­вен­ную выго­ду, так как, соглас­но рим­ским пред­став­ле­ни­ям, коло­ни­сты обя­за­ны были сле­до­вать его поли­ти­че­ско­му лидер­ству. Вот поче­му одна­жды Цице­рон опи­сал их как «вой­ско Цеза­ря», с помо­щью кото­ро­го парт­нё­ры наме­ре­ва­лись сдер­жи­вать оппо­зи­цию⁶⁷. В «Граж­дан­ской войне» Цезарь рас­це­ни­ва­ет как дер­зость тот факт, что Пом­пей наби­рал в Капуе вой­ска для борь­бы с ним⁶⁸; оче­вид­но, на это мож­но было отве­тить, что Пом­пей являл­ся таким же патро­ном этой коло­нии, так как закон пря­мо уста­нав­ли­вал, что патро­на­ми в первую оче­редь долж­ны быть избра­ны вигин­ти­ви­ры⁶⁹. Имен­но эта связь меж­ду осно­ва­ни­ем коло­ний и поли­ти­че­ски­ми при­вер­жен­ца­ми до сих пор удер­жи­ва­ла оли­гар­хию от вступ­ле­ния на этот путь, хотя её здра­во­мыс­ля­щие пред­ста­ви­те­ли при­зна­ва­ли его необ­хо­ди­мость. Два аграр­ных зако­на Цеза­ря дока­за­ли выдаю­щий­ся талант это­го поли­ти­ка в реше­нии соци­аль­ных про­блем. Конеч­но, идея обнов­ле­ния ита­лий­ской расы с помо­щью новой коло­ни­за­ции вос­хо­дит к с.82 круж­ку Сци­пи­о­на, но до сих пор все попыт­ки добить­ся этой цели сопро­вож­да­лись серь­ёз­ны­ми нару­ше­ни­я­ми суще­ст­ву­ю­щих прав соб­ст­вен­но­сти. Ещё в 63 г. Цезарь пытал­ся обой­ти этот под­вод­ный камень, уста­но­вив, что в тех слу­ча­ях, когда необ­хо­ди­мая зем­ля не явля­ет­ся пря­мой соб­ст­вен­но­стью государ­ства, она долж­на выку­пать­ся толь­ко с пря­мо­го согла­сия вла­дель­цев. В 59 г. он при­дер­жи­вал­ся той же пози­ции. Сле­дую­щее поло­же­ние о неот­чуж­дае­мо­сти вла­де­ний коло­ни­стов в тече­ние два­дца­ти лет⁷⁰ долж­но было обес­пе­чить их реаль­ное обу­строй­ство. Тибе­рий Гракх объ­явил неот­чуж­дае­мы­ми пре­до­став­лен­ные им земель­ные наде­лы, Сул­ла повто­рил этот пункт для коло­ний сво­их вете­ра­нов, и такое же поло­же­ние пред­у­смат­ри­ва­лось в зако­но­про­ек­те 63 г. Огра­ни­че­ние пери­о­да, в тече­ние кото­ро­го наде­лы нель­зя было про­дать, два­дца­тью года­ми, пре­до­став­ля­ло полу­ча­те­лям пра­во вла­де­ния, настоль­ко близ­кое к пол­ной соб­ст­вен­но­сти, насколь­ко это было воз­мож­но, и это, веро­ят­но, дела­ло дан­ное огра­ни­че­ние более при­ем­ле­мым. Ибо опыт пока­зы­вал, что оно вызы­ва­ло силь­ное раз­дра­же­ние, а пото­му спер­ва его обхо­ди­ли, а затем про­сто отбра­сы­ва­ли. Осо­бо­го вни­ма­ния заслу­жи­ва­ет покро­ви­тель­ство, ока­зан­ное боль­шим семьям как сред­ство под­дер­жа­ния чис­лен­но­сти насе­ле­ния: оно, несо­мнен­но, было эффек­тив­нее кра­си­вых слов, осуж­даю­щих без­дет­ность.

У нас нет сведе­ний об общем чис­ле полу­ча­те­лей зем­ли в кон­суль­ство Цеза­ря. Одна­ко, поми­мо раз­ме­ще­ния 20 тыс. чело­век на терри­то­рии Капуи, непре­рыв­но выпол­ня­лось и про­дол­жа­лось рас­се­ле­ние вете­ра­нов, пред­у­смот­рен­ное пер­вым зако­ном. Ибо в 57 и 56 гг. сно­ва были пред­при­ня­ты попыт­ки оста­но­вить рас­пре­де­ле­ние кам­пан­ской зем­ли, и в 51 г. об этом тоже пого­ва­ри­ва­ли⁷¹. С дру­гой сто­ро­ны, закон, при­ня­тый в 55 г., когда было вос­ста­нов­ле­но един­ство тро­их союз­ни­ков, свиде­тель­ст­ву­ет об энер­гич­ной реа­ли­за­ции поли­ти­ки рас­се­ле­ния. Три дошед­ших до нас гла­вы⁷² содер­жат поло­же­ния о точ­ном уста­нов­ле­нии гра­ниц меж­ду новы­ми общи­на­ми, осно­ван­ны­ми в ходе коло­ни­за­ци­он­ной кам­па­нии. Чис­ло одних толь­ко вете­ра­нов с.83 состав­ля­ло при­мер­но 40 тыс. Пред­став­ле­ние о мас­шта­бах это­го соци­аль­но-поли­ти­че­ско­го про­ры­ва даёт тот факт, что в 46 г. Цезарь сохра­нил пра­во на бес­плат­ное полу­че­ние государ­ст­вен­но­го зер­на за 150 тыс. взрос­лых граж­дан и, таким обра­зом, сокра­тил спи­сок полу­ча­те­лей на 170 тыс. имён⁷³. Это сокра­ще­ние было достиг­ну­то глав­ным обра­зом за счёт широ­ко­мас­штаб­ной коло­ни­за­ции. В 44 г. всту­пи­ло в силу поста­нов­ле­ние, соглас­но кото­ро­му из чис­ла полу­ча­те­лей зер­на пря­мо исклю­ча­лись лица, при­няв­шие уча­стие в рас­пре­де­ле­нии зем­ли или выру­чив­шие день­ги за про­да­жу зем­ли, пред­на­зна­чен­ной для рас­пре­де­ле­ния, в слу­чае их пере­езда в Рим⁷⁴. Эта даль­но­вид­ная поли­ти­ка нача­лась в 59 г.

Мы виде­ли, что аграр­ный закон Цеза­ря в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни реа­ли­зо­вал цели пред­ло­же­ния, вне­сён­но­го Рул­лом в 63 г. Но неко­то­рые разде­лы это­го пред­ло­же­ния были тща­тель­но обой­де­ны — а имен­но, всё свя­зан­ное с наде­ле­ни­ем необыч­ной пяти­лет­ней пре­тор­ской вла­стью комис­сии децем­ви­ров, пред­у­смот­рен­ной зако­но­про­ек­том. Тогда Цезарь при­ду­мал эти пол­но­мо­чия, чтобы урав­но­ве­сить пози­цию Пом­пея, но этот оче­вид­ный план про­ва­лил­ся. С тех пор поли­ти­че­ская ситу­а­ция пол­но­стью изме­ни­лась, и в 59 г. Цезарь разо­рвал связь меж­ду аграр­ным зако­ном и пяти­лет­ни­ми чрез­вы­чай­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми, кото­рые были глав­ной целью зако­но­про­ек­та 63 г. Теперь он пре­сле­до­вал свои цели в более бла­го­при­ят­ных обсто­я­тель­ствах и ины­ми сред­ства­ми, чем преж­де. Цице­рон про­явил пре­крас­ную поли­ти­че­скую инту­и­цию, когда в нача­ле мая 59 г. напи­сал⁷⁵: «В самом деле, что озна­ча­ет это вне­зап­ное заклю­че­ние род­ст­вен­ных уз, что озна­ча­ют зем­ли в Кам­па­нии, что озна­ча­ет поток денег? Если бы это было послед­ним, то все же зло было бы слиш­ком вели­ко. Но при­ро­да дела тако­ва, что это не может быть послед­ним. Чем это само по себе может доста­вить им удо­воль­ст­вие? Они нико­гда не дошли бы до это­го, если бы не под­готов­ля­ли себе путь к дру­гим пагуб­ным делам»^[1]. Но в то вре­мя Цезарь так искус­но дер­жал­ся на зад­нем плане, что буду­ще­го авто­кра­та Цице­рон видел в Пом­пее⁷⁶. В дей­ст­ви­тель­но­сти в эти неде­ли шли тай­ные пере­го­во­ры о поли­ти­че­ской акции, кото­рая долж­на была при­не­сти Цеза­рю желан­ное чрез­вы­чай­ное коман­до­ва­ние, даю­щее огром­ные пер­спек­ти­вы.

с.84 Глядя на тот лег­ко­мыс­лен­ный и вуль­гар­ный фарс, в кото­рый пре­вра­ти­лись почтен­ные орга­ны и инсти­ту­ты древ­ней кон­сти­ту­ции, все здра­во­мыс­ля­щие люди мог­ли видеть, что в Рим­ском государ­стве насту­пил кри­зис. Важ­ные поли­ти­че­ские реше­ния боль­ше не мог­ли при­ни­мать­ся ни в сена­те, ни в народ­ном собра­нии; поли­ти­че­ское буду­щее зави­се­ло от все­объ­ем­лю­щих и дол­го­сроч­ных воен­ных коман­до­ва­ний, какие уже при­хо­ди­лось учреж­дать несколь­ко раз после Сул­лы. Судя по поли­ти­ке, про­во­ди­мой Цеза­рем до это­го момен­та, он уже дав­но это понял. Но занять это поло­же­ние Цеза­рю было труд­нее, чем кому-либо дру­го­му, посколь­ку ему с само­го нача­ла никто не дове­рял.

Ещё в 60 г. про­тив­ни­ки Цеза­ря попы­та­лись сде­лать его кон­суль­ство как мож­но более без­зу­бым: в соот­вет­ст­вии с Сем­п­ро­ни­е­вым зако­ном они назна­чи­ли буду­щим кон­су­лам 59 г. две оскор­би­тель­но мел­кие адми­ни­ст­ра­тив­ные зада­чи на пери­од их про­кон­суль­ства в 58 г. Цезарь ни при каких обсто­я­тель­ствах не мог на это согла­сить­ся, тем более, что в тече­ние его кон­суль­ства исчез­ла вся­кая надеж­да на вза­и­мо­по­ни­ма­ние с его вра­га­ми. Послед­ние дока­зы­ва­ли, что все его меро­при­я­тия до насто­я­ще­го момен­та не име­ют силы, так как про­веде­ны с нару­ше­ни­ем кон­сти­ту­ции⁷⁷. Един­ст­вен­ный вопрос заклю­чал­ся в том, доста­точ­но ли силь­ны будут вра­ги Цеза­ря по окон­ча­нии его кон­суль­ства, чтобы вопло­тить свои идеи в жизнь. Они, несо­мнен­но, наме­ре­ва­лись, если это будет воз­мож­но, при­влечь его к уго­лов­но­му суду и уни­что­жить — по мень­шей мере, как поли­ти­ка и граж­да­ни­на. Цезарь мог избе­жать этой уча­сти, лишь обес­пе­чив себе поло­же­ние, даю­щее осо­бую власть, и здесь сле­пая и без­удерж­ная нена­висть его про­тив­ни­ков пошла ему на поль­зу, так как по край­ней мере поз­во­ли­ла ему сохра­нить союз­ни­ков. Ибо они (и осо­бен­но Пом­пей) были крайне заин­те­ре­со­ва­ны в том, чтобы кон­суль­ские реше­ния Цеза­ря не были объ­яв­ле­ны недей­ст­ви­тель­ны­ми⁷⁸, ибо это уда­ри­ло бы по ним так же силь­но, как и по Цеза­рю, пусть даже рас­ши­ре­ние его вла­сти само по себе и не отве­ча­ло их инте­ре­сам.

В это вре­мя наи­луч­шие воз­мож­но­сти Цеза­рю пре­до­став­ля­ла обста­нов­ка в Гал­лии. В 62 г., в свя­зи с вос­ста­ни­ем Кати­ли­ны, про­тив Рима под­ня­лись алло­бро­ги (в Дофине), и в 61—60 гг. их усми­рил про­пре­тор Гай Помп­тин⁷⁹. Но сосед­ние галль­ские общи­ны тоже охва­ти­ли серь­ёз­ные вол­не­ния, и раз­лич­ные пар­тии уже апел­ли­ро­ва­ли к Риму, в том чис­ле его ста­рые союз­ни­ки эдуи. В 61 г. Диви­ти­ак, один из их вождей, лич­но при­был в Рим, чтобы с.85 умо­лять о помо­щи про­тив сек­ва­нов. Тогда сенат пору­чил защи­щать эду­ев и дру­гих дру­зей Рима тому, кто станет намест­ни­ком Нар­бон­ской Гал­лии, одна­ко не дал ему пол­но­мо­чий на веде­ние воен­ных дей­ст­вий⁸⁰.

Сек­ва­ны и арвер­ны наня­ли на служ­бу Арио­ви­ста, вождя све­вов. Он пере­шёл через Рейн и помог сек­ва­нам, одна­ко в упла­ту заста­вил их усту­пить ему треть сво­ей зем­ли (ниж­ний Эль­зас) и воз­на­ме­рил­ся осно­вать на галль­ской поч­ве гер­ман­ское цар­ство⁸¹. В резуль­та­те этих потря­се­ний на левом бере­гу Рей­на сно­ва акти­ви­зи­ро­ва­лись гель­ве­ты, кото­рые лишь несколь­ко деся­ти­ле­тий назад мигри­ро­ва­ли в Швей­ца­рию⁸² со сво­ей роди­ны меж­ду Май­ном и Рей­ном. Они поже­ла­ли най­ти себе новое при­ста­ни­ще в цен­траль­ной Гал­лии; при­готов­ле­ния нача­лись в 61 г., а в нача­ле 60 г. пер­вые гель­ве­ты появи­лись в рим­ской про­вин­ции⁸³.

В Риме, где ещё жила память о ким­врах и тев­то­нах, эти собы­тия были вос­при­ня­ты всерь­ёз. В мар­те сенат поста­но­вил, что кон­су­лы Квинт Цеци­лий Метелл Целер и Луций Афра­ний долж­ны немед­лен­но тянуть жре­бий о двух галль­ских про­вин­ци­ях, а так­же сле­ду­ет набрать вой­ско без учё­та осво­бож­де­ний от воин­ской повин­но­сти. Кро­ме того, три сена­то­ра сра­зу же были назна­че­ны посла­ми к кельт­ским общи­нам, чтобы пре­до­сте­речь их от сою­за с гель­ве­та­ми. Одна­ко в мае при­шли более бла­го­при­ят­ные вести — к неудо­воль­ст­вию Целе­ра, чьи надеж­ды на три­умф рух­ну­ли⁸⁴. Кро­ме того, три­бун Луций Фла­вий поме­шал ему отпра­вить­ся в Нар­бон­скую про­вин­цию⁸⁵. Хоть Целер и полу­чил эту про­вин­цию для про­кон­суль­ства в сле­дую­щем году, но так и не попал в неё, так как в апре­ле вне­зап­но скон­чал­ся⁸⁶.

Смерть Целе­ра осво­бо­ди­ла доро­гу Цеза­рю. Афра­ний и Целер при­ня­ли коман­до­ва­ния, достав­ши­е­ся им по жре­бию во вре­мя кон­суль­ства. Поэто­му Цезарь счи­тал сво­ей непо­сред­ст­вен­ной зада­чей про­де­мон­стри­ро­вать, что галль­ская опас­ность не мино­ва­ла. Недав­но был достав­лен доклад про­пре­то­ра Помп­ти­на, про­дол­жав­ше­го управ­лять Нар­бон­ской про­вин­ци­ей, где сооб­ща­лось о его победе над с.86 алло­бро­га­ми, ввиду чего сенат объ­явил бла­годар­ст­вен­ные молеб­ст­вия вопре­ки про­ти­во­дей­ст­вию Цеза­ря⁸⁷. Несо­мнен­но, Цезарь оспа­ри­вал фак­ти­че­ские осно­ва­ния для празд­но­ва­ния, и позд­нее Помп­ти­ну в тече­ние несколь­ких лет отка­зы­ва­ли в три­ум­фе. Чтобы обес­пе­чить мак­си­маль­ную пуб­лич­ность, Пуб­лий Вати­ний вме­сте с дру­ги­ми сто­рон­ни­ка­ми Цеза­ря явил­ся на погре­баль­ный пир, устро­ен­ный в день государ­ст­вен­но­го празд­ни­ка, в рабо­чей одеж­де. Этот весь­ма рос­кош­ный пир в хра­ме Касто­ра про­во­дил Квинт Аррий в память о сво­ём отце. Посколь­ку на нём при­сут­ст­во­ва­ли тыся­чи людей, это собы­тие при­влек­ло всё необ­хо­ди­мое вни­ма­ние⁸⁸.

Когда таким обра­зом поч­ва была под­готов­ле­на, а тыл Цеза­ря укре­пи­ли новые семей­ные узы, в мае Вати­ний пред­ста­вил плеб­су сле­дую­щее пред­ло­же­ние: Цезарь дол­жен немед­лен­но полу­чить Циз­аль­пий­скую Гал­лию вме­сте с Илли­ри­ком, а так­же три леги­о­на и необ­хо­ди­мые для их содер­жа­ния сред­ства. Ника­кие дру­гие рас­по­ря­же­ния отно­си­тель­но этой про­вин­ции не допус­ка­лись до 1 мар­та 54 г.⁸⁹ Сенат пол­но­стью отстра­нял­ся от уча­стия в этом деле: соглас­но зако­но­про­ек­ту, даже назна­че­ние лега­тов (по мень­шей мере один из кото­рых дол­жен был иметь маги­ст­рат­ские пол­но­мо­чия) цели­ком пре­до­став­ля­лось Цеза­рю. Это пред­ло­же­ние было под­дер­жа­но Пом­пе­ем и Луци­ем Пизо­ном и при­ня­то.

Этот Вати­ни­ев закон стал неиз­ме­ри­мо важ­ной победой. Как отме­ча­лось выше, Цезарь уже обра­тил свой взор на Транс­аль­пий­скую Гал­лию и позд­нее сде­лал её цен­тром сво­ей дея­тель­но­сти. Я не сомне­ва­юсь, что уже на дан­ном эта­пе он рас­смат­ри­вал такую воз­мож­ность. Но судя по тому, что в допол­не­ние к Циз­аль­пий­ской Гал­лии он полу­чил так­же Илли­рик, рим­скую при­бреж­ную поло­су в восточ­ной Адри­а­ти­ке от Ист­рии до Лис­са (совр. Лежа в Алба­нии), он явно желал обес­пе­чить себе дру­гой театр воен­ных дей­ст­вий на север­ных Бал­ка­нах, если с.87 пред­ста­вит­ся воз­мож­ность. В те годы дакий­ский вождь Буре­би­ста начал созда­вать на этих зем­лях свою импе­рию, и её экс­пан­сия рано или позд­но долж­на была при­ве­сти к столк­но­ве­нию с Римом⁹⁰. Но где бы Цезарь ни обна­ру­жил воз­мож­ность сопер­ни­чать с Пом­пе­ем в каче­стве пол­ко­во­д­ца, на севе­ре или на восто­ке, он не мог бы поже­лать луч­ше­го плац­дар­ма для круп­ных воен­ных опе­ра­ций, чем Циз­аль­пий­ская Гал­лия с её мно­го­чис­лен­ным и рома­ни­зи­ро­ван­ным насе­ле­ни­ем. Так­же она име­ла осо­бую и непо­сред­ст­вен­ную цен­ность для про­дол­же­ния поли­ти­ки три­ум­ви­ра­та.

Ибо теперь Цезарь, ещё будучи кон­су­лом, обла­дал мощ­ной воен­ной силой в Ита­лии: в тече­ние сле­дую­щих четы­рёх лет он был неуяз­вим и, со сво­ей сто­ро­ны, готов вме­шать­ся, если поли­ти­ка в Риме при­мет непри­ем­ле­мый для него обо­рот⁹¹. Более того, при сле­дую­щей воз­мож­но­сти Пом­пей пред­ло­жил сена­ту пре­до­ста­вить Цеза­рю так­же Транс­аль­пий­скую Гал­лию с одним леги­о­ном⁹². Катон со сво­им обыч­ным бес­стра­ши­ем вос­про­ти­вил­ся это­му пред­ло­же­нию, ярост­но высту­пил про­тив тор­гов­ли доче­ря­ми и про­вин­ци­я­ми и изо­брёл фор­му­ли­ров­ку: «Сенат сам вво­дит тира­на в цита­дель». Но сенат понял, что если он откло­нит это пред­ло­же­ние, то воз­никнет угро­за ново­го народ­но­го поста­нов­ле­ния, и поэто­му усту­пил Пом­пею и при­ба­вил эту про­вин­цию с одним леги­о­ном к адми­ни­ст­ра­тив­ной сфе­ре Цеза­ря, но с тем отли­чи­ем, что это намест­ни­че­ство регу­ли­ро­ва­лось Сем­п­ро­ни­е­вым зако­ном, начи­на­лось с 1 янва­ря 58 г. и долж­но было еже­год­но воз­об­нов­лять­ся⁹³.

Непри­ми­ри­мые про­тив­ни­ки Цеза­ря, конеч­но, объ­яви­ли Вати­ни­ев закон недей­ст­ви­тель­ным, так как он был при­нят, невзи­рая на дур­ные зна­ме­ния, о кото­рых объ­явил Бибул, но отста­и­вать эту пози­цию ока­за­лось нелег­ко из-за после­дую­ще­го поста­нов­ле­ния сена­та⁹⁴. Теперь Цезарь без коле­ба­ний при­гро­зил им в сена­те бро­ни­ро­ван­ным кула­ком: несмот­ря на все их завы­ва­ния, он добил­ся чего хотел и с.88 исполь­зу­ет своё поло­же­ние, чтобы их осед­лать⁹⁵. Одна­ко вра­ги вовсе не были усми­ре­ны. Самым попу­ляр­ным чело­ве­ком в Риме был выра­зи­тель их взглядов, млад­ший Кури­он, а не Пом­пей и не Цезарь⁹⁶. Эдик­ты Бибу­ла по-преж­не­му име­ли широ­кое рас­про­стра­не­ние — Цице­рон рас­ска­зы­ва­ет, что одна­жды тол­па, собрав­ша­я­ся в месте, где они были выве­ше­ны, пере­кры­ла дви­же­ние⁹⁷. На играх в честь Апол­ло­на в нача­ле июля пре­тор Квинт Фуфий Кален, друг и помощ­ник Цеза­ря, был осви­стан⁹⁸, а намё­ки на то, что Пом­пей пере­ме­нил­ся к худ­ше­му, вызва­ли без­гра­нич­ное одоб­ре­ние. Цеза­ря встре­ти­ли холод­но, зато Кури­о­на сра­зу же после это­го тыся­чи людей при­вет­ст­во­ва­ли бур­ны­ми апло­дис­мен­та­ми, каких ранее удо­ста­и­вал­ся толь­ко Пом­пей⁹⁹. Дес­поты не мог­ли себе поз­во­лить игно­ри­ро­вать подоб­ные инци­ден­ты, так как их кон­сти­ту­ци­он­ное поло­же­ние было осно­ва­но на законе, при­ня­том в народ­но­го собра­нии. Эти реше­ния были при­ня­ты лишь малой частью элек­то­ра­та, в основ­ном жите­ля­ми горо­да, а пото­му такое недо­воль­ство рим­ской пуб­ли­ки мог­ло иметь непри­ят­ные послед­ст­вия.

Поэто­му Пом­пей и Цезарь при­да­ва­ли боль­шое зна­че­ние укреп­ле­нию сво­их рядов ува­жае­мы­ми и вли­я­тель­ны­ми сена­то­ра­ми. В част­но­сти, они сочли, что сле­ду­ет при­влечь на свою сто­ро­ну Цице­ро­на. Когда скон­чал­ся один из вигин­ти­ви­ров, они хоте­ли избрать Цице­ро­на на его место¹⁰⁰. Цезарь не раз при­гла­шал его стать сво­им лега­том в сле­дую­щем году. Хотя это защи­ти­ло бы Цице­ро­на от Кло­дия, Марк Тул­лий счёл бо́льшим злом то дур­ное впе­чат­ле­ние, кото­рое про­из­ве­ло бы его отступ­ни­че­ство на порядоч­ных людей¹⁰¹. Сво­им с.89 эдик­том Бибул отло­жил кон­суль­ские выбо­ры до 18 октяб­ря¹⁰², вопре­ки жела­нию трёх союз­ни­ков, кото­рые хоте­ли завер­шить это дело поско­рее. Ибо по мере обост­ре­ния про­ти­во­ре­чий меж­ду пар­ти­я­ми любая отсроч­ка улуч­ша­ла шан­сы сопер­ни­ков Габи­ния и Пизо­на. На сход­ке 25 июля Пом­пей высту­пил про­тив эдик­та и в целом про­тив глу­бо­ко оскор­би­тель­ных напа­док Бибу­ла на него. Оце­ни­вая эту речь, Цице­рон утвер­ждал, что пол­ная неспо­соб­ность столь зна­ме­ни­то­го неко­гда чело­ве­ка про­из­ве­сти впе­чат­ле­ние весь­ма при­скорб­на и может быть при­ят­на лишь Крас­су¹⁰³. Цеза­ря постиг­ла такая же неуда­ча, когда он попы­тал­ся уве­сти народ­ное собра­ние к дому Бибу­ла, чтобы убедить его отме­нить эдикт¹⁰⁴. Цице­рон сето­вал лишь на то, что такое поло­же­ние дел может спро­во­ци­ро­вать новые акты наси­лия, и дело дошло до того, что даже Кло­дий поду­мы­вал при­со­еди­нить­ся к борь­бе про­тив союз­ни­ков¹⁰⁵. Заседа­ния сена­та были мало­люд­ны­ми, и муже­ст­вен­ный Квинт Кон­сидий ска­зал Цеза­рю в лицо, что это объ­яс­ня­ет­ся стра­хом перед его сол­да­та­ми. Когда же Цезарь спро­сил, поче­му не боит­ся сам Кон­сидий, тот отве­тил, что уже слиш­ком стар, чтобы боять­ся смер­ти¹⁰⁶.

Нако­нец это все­об­щее оже­сто­че­ние ста­ло пред­став­лять для Цеза­ря реаль­ную опас­ность, посколь­ку, как и несколь­ко меся­цев назад, оно не про­шло бес­след­но для Пом­пея. Он начал коле­бать­ся под лави­ной нена­ви­сти, насме­шек и пре­зре­ния, кото­рая еже­днев­но обру­ши­ва­лась ему на голо­ву. Он тяго­тил­ся сво­им нынеш­ним поло­же­ни­ем и желал изба­вить­ся от уни­же­ния¹⁰⁷.

Наи­бо­лее ярким свиде­тель­ст­вом кри­ти­че­ско­го поло­же­ния, в кото­ром ока­за­лись тогда союз­ни­ки, ста­ло их вынуж­ден­ное согла­сие на объ­яв­лен­ный Бибу­лом пере­нос кон­суль­ских выбо­ров. Выбо­ры три­бу­нов, как обыч­но, состо­я­лись в июле, и Кло­дий достиг цели, к кото­рой дав­но стре­мил­ся¹⁰⁸, но, как уже отме­ча­лось, он был нена­дё­жен. Тем важ­нее было, чтобы Габи­ний и Пизон полу­чи­ли пред­на­зна­чен­ное им кон­суль­ство. В этот момент Бибул сво­им эдик­том нару­шил их пла­ны. Это пора­же­ние может объ­яс­нять­ся тем, что в с.90 июле с трес­ком про­ва­лил­ся один манёвр союз­ни­ков про­тив опти­ма­тов¹⁰⁹.

Око­ло 17 июля¹¹⁰ Цице­рон напи­сал сво­е­му дру­гу Атти­ку, кото­рый тогда нахо­дил­ся в Эпи­ре, что скан­даль­но извест­ный Луций Вет­тий, кото­ро­го Цезарь в свою пре­ту­ру в 62 г. отпра­вил в тюрь­му, стал заво­дить раз­го­во­ры с моло­дым Кури­о­ном и пытал­ся убедить его устро­ить поку­ше­ние на Пом­пея. Кури­он, одна­ко, не попал­ся, а рас­ска­зал об этом сво­е­му отцу, кон­су­ля­ру, кото­рый пере­дал эти сведе­ния Пом­пею. Тогда дело было пере­да­но в сенат, и туда вызва­ли Вет­тия. Сна­ча­ла он запи­рал­ся, но когда ему гаран­ти­ро­ва­ли жизнь, сра­зу сде­лал новые раз­об­ла­че­ния. Он назвал несколь­ко выдаю­щих­ся людей, моло­дых и пожи­лых, кото­рые, по его утвер­жде­нию, участ­во­ва­ли в заго­во­ре. Зачин­щи­ком был Бибул, чей сек­ре­тарь пере­дал ему кин­жал. Здесь Вет­тий сде­лал боль­шую ошиб­ку, ибо Бибул уже пред­у­предил Пом­пея о напа­де­нии, гото­вив­шем­ся 13 мая, и Пом­пей побла­го­да­рил его за эту услу­гу. Поэто­му сенат решил, что Вет­тия сле­ду­ет взять под стра­жу за ноше­ние ору­жия без раз­ре­ше­ния. Одна­ко на сле­дую­щий день Цезарь заста­вил Вет­тия повто­рить его обви­не­ния в народ­ном собра­нии — конеч­но, с суще­ст­вен­ны­ми отли­чи­я­ми. Так, впер­вые были обви­не­ны Луций Лукулл и Луций Доми­ций Аге­но­барб; Цице­ро­на Вет­тий не упо­мя­нул, но в ответ на вопрос Вати­ния назвал Гая Пизо­на, жени­ха Тул­лии, доче­ри Цице­ро­на. Но боль­ше все­го подо­рвал дове­рие к его пока­за­ни­ям тот факт, что теперь он про­пу­стил Квин­та Цепи­о­на Бру­та — так зва­ли зна­ме­ни­то­го убий­цу Цеза­ря после усы­нов­ле­ния род­ст­вен­ни­ком его мате­ри Сер­ви­лии, — кото­ро­му нака­нуне он отвёл глав­ную роль. Ибо все­му горо­ду было извест­но об интриж­ке кон­су­ла с мате­рью юно­ши: он яко­бы толь­ко что пода­рил ей жем­чу­жи­ну сто­и­мо­стью в мил­ли­он дена­ри­ев. Как ост­ро­ум­но заме­тил Цице­рон, меж­ду дву­мя собра­ни­я­ми про­шла ночь¹¹¹.

В то вре­мя, опи­сы­вая Атти­ку эти собы­тия, Цице­рон был уве­рен, что Вет­тий — агент на служ­бе у Цеза­ря. Через три года, в с.91 опуб­ли­ко­ван­ных речах, он воз­ла­гал всю ответ­ст­вен­ность на Вати­ния¹¹². В дей­ст­ви­тель­но­сти, веро­ят­но, Цезарь исполь­зо­вал Вати­ния для это­го, как и для дру­гих гряз­ных дел. Его глав­ной мише­нью был моло­дой Кури­он¹¹³, кото­рый ока­зал­ся столь успеш­ным и опас­ным гла­ша­та­ем оппо­зи­ции: сле­дую­щи­ми по зна­чи­мо­сти были Луций Кор­не­лий Лен­тул Нигер, кан­дидат в кон­су­лы¹¹⁴, и Доми­ций Аге­но­барб, доби­вав­ший­ся пре­ту­ры. Послед­няя новость, сооб­щён­ная Цице­ро­ном Атти­ку, состо­я­ла в том, что Вет­тий дол­жен пред­стать перед судом по делам о наси­лии и соби­ра­ет­ся спа­сать­ся от осуж­де­ния при помо­щи новых раз­об­ла­че­ний¹¹⁵. Затем под суд долж­ны были попасть те, кого он обви­нил. В сво­ей инвек­ти­ве про­тив Вати­ния Цице­рон утвер­жда­ет, что Вати­ний гото­вил закон об учреж­де­нии осо­бо­го суда для выне­се­ния при­го­во­ра тем, кого раз­об­ла­чил Вет­тий, и о выпла­те ему круп­ной награ­ды. Но этот план встре­тил такое сопро­тив­ле­ние, что Вати­ний пред­по­чёл разде­лать­ся с донос­чи­ком и велел уда­вить его в тюрь­ме¹¹⁶. Вет­тий дей­ст­ви­тель­но был най­ден мёрт­вым, а посколь­ку смерть это­го субъ­ек­та была выгод­на Цеза­рю, люди гото­вы были пове­рить, что он её и инспи­ри­ро­вал¹¹⁷.

Нет сомне­ний, что моло­дой Кури­он бле­стя­ще пари­ро­вал наце­лен­ный в него удар. В таких обсто­я­тель­ствах луч­шее, что мог сде­лать Цезарь, — это сми­рить­ся с эдик­том Бибу­ла с.92 и скон­цен­три­ро­вать­ся на обес­пе­че­нии бла­го­при­ят­ных резуль­та­тов кон­суль­ских выбо­ров 18 октяб­ря. В этом вопро­се он дей­ст­во­вал в согла­сии с Пом­пе­ем.

В авгу­сте¹¹⁸ Цице­рон высту­пал в суде по делам о вымо­га­тель­стве в защи­ту Луция Флак­ка, кото­рый в 63 г. сослу­жил ему хоро­шую служ­бу в борь­бе про­тив Кати­ли­ны; в заклю­че­ние он вну­шал при­сяж­ным, что попу­ляр­ская поли­ти­ка, про­во­ди­мая нынеш­ни­ми вла­сти­те­ля­ми, пред­став­ля­ет угро­зу для поряд­ка, столь удач­но уста­нов­лен­но­го в 63 г. бла­го­да­ря сою­зу двух выс­ших сосло­вий. Скан­дал с Вет­ти­ем, по его сло­вам, пока­зал, какие опас­но­сти гро­зят защит­ни­кам это­го сосло­вия; они могут счи­тать себя счаст­лив­ца­ми, если оста­нут­ся в живых¹¹⁹.

Вполне понят­но, что Цице­рон рас­смат­ри­вал собы­тия это­го года исклю­чи­тель­но в све­те соб­ст­вен­ной кон­суль­ской поли­ти­ки, кото­рая теперь была постав­ле­на под вопрос. С дру­гой сто­ро­ны, мы уже отме­ча­ли, что ино­гда Цезарь под­да­вал­ся на про­во­ка­ции и про­из­но­сил ярост­ные угро­зы, когда его воз­му­ща­ли оскорб­ле­ния и брань. Сал­лю­стий, ста­рав­ший­ся соста­вить пра­виль­ное суж­де­ние, так резю­ми­ру­ет своё впе­чат­ле­ние о Цеза­ре: «Для себя само­го он желал выс­ше­го коман­до­ва­ния, вой­ска, новой вой­ны, в кото­рой его доб­лесть мог­ла бы забли­стать»¹²⁰. Мож­но так­же про­ци­ти­ро­вать свиде­тель­ство само­го Цеза­ря: «Он все­гда ста­вил на пер­вом плане свою dig­ni­ta­tem и ценил ее выше жиз­ни»^[2]. Dig­ni­tas — это почёт­ное поло­же­ние, зани­мае­мое сена­то­ром в поли­ти­че­ской жиз­ни. Неза­дол­го до это­го отрыв­ка он заяв­ля­ет, как высо­ко себя ценит: Пом­пей (с 50 года) отда­лил­ся от него, «пото­му что он (Пом­пей) не желал, чтобы кто-либо срав­нил­ся с ним в dig­ni­ta­te». Dig­ni­tas осно­вы­ва­лась на дости­же­ни­ях, и в дан­ном кон­крет­ном слу­чае Цеза­ря так высо­ко воз­нес­ла Галль­ская вой­на¹²¹. Но его при­тя­за­ния коре­ни­лись глуб­же — в его убеж­дён­но­сти в соб­ст­вен­ном интел­лек­ту­аль­ном с.93 пре­вос­ход­стве над про­тив­ни­ка­ми. Мож­но посо­чув­ст­во­вать их ужа­су, когда обна­ру­жи­лось, с какой небреж­но­стью он попи­ра­ет их прак­ти­ку кон­сти­ту­ци­он­ной обструк­ции. Но мы виде­ли, что сна­ча­ла Цезарь был вполне готов доби­вать­ся одоб­ре­ния сена­та для сво­его пер­во­го коло­ни­за­ци­он­но­го зако­на. Опти­ма­ты отверг­ли его лишь пото­му, что он исхо­дил от Цеза­ря. Пре­до­ста­вить вете­ра­нам Пом­пея обе­щан­ное им обес­пе­че­ние было поли­ти­че­ской необ­хо­ди­мо­стью. Кро­ме того, закон был тща­тель­но про­ду­ман, и допол­ни­тель­ный закон, касав­ший­ся Кам­пан­ской обла­сти, тоже делал честь даль­но­вид­но­сти Цеза­ря как государ­ст­вен­но­го дея­те­ля.

И если в авгу­сте¹²² он про­вёл новый закон, имев­ший непре­хо­дя­щее зна­че­ние, то невоз­мож­но не при­знать, что его наме­ре­ние состо­я­ло в том, чтобы усми­рить нера­зум­ную обструк­цию без­упреч­ны­ми по сво­е­му содер­жа­нию мера­ми.

Подоб­но тому, как его аграр­ный закон ука­зал путь к выхо­ду из соци­аль­но­го кри­зи­са в Ита­лии, так и теперь Цезарь ата­ко­вал дру­гую рако­вую опу­холь оли­гар­хи­че­ской адми­ни­ст­ра­ции импе­рии — посте­пен­ное разо­ре­ние про­вин­ций вслед­ст­вие гра­бе­жей рим­ских намест­ни­ков. Все рим­ляне были более или менее соглас­ны в одном: про­вин­ции суще­ст­ву­ют, чтобы экс­плу­а­ти­ро­вать их на бла­го рим­ско­го наро­да. Но в суще­ст­ву­ю­щих усло­ви­ях кури­ца, несу­щая золотые яйца, не про­жи­ла бы веч­но. Пред­ста­ви­те­ли оли­гар­хии счи­та­ли себя впра­ве покры­вать чрез­вы­чай­но воз­рос­шие финан­со­вые издерж­ки поли­ти­че­ской жиз­ни за счёт дохо­дов, полу­чен­ных в долж­но­сти намест­ни­ков про­вин­ций. Пред­от­вра­тить раз­рас­та­ние подоб­ной дея­тель­но­сти до невы­но­си­мых мас­шта­бов мог бы стро­гий кон­троль, но, как извест­но, тра­ди­ци­он­ной сла­бо­стью оли­гар­хии явля­ет­ся вза­им­ное попу­сти­тель­ство. Попу­ляр­ская поли­ти­ка, нача­ло кото­рой поло­жи­ли Грак­хи, лишь усу­гу­би­ла про­бле­му сво­ей одно­сто­рон­ней пред­взя­то­стью в поль­зу всад­ни­ков — а откуп­ные ком­па­нии и рим­ские финан­си­сты выса­сы­ва­ли из про­вин­ций не мень­ше кро­ви, чем сена­то­ры — и бес­смыс­лен­ным ростом пред­вы­бор­ных рас­хо­дов, не гово­ря уже о том, с.94 что сена­то­ры из этой пар­тии вели себя в про­вин­ци­ях нисколь­ко не луч­ше. Одна­ко были и неко­то­рые достой­ные пред­ста­ви­те­ли ноби­ли­те­та, кото­рые в 149 г. про­ве­ли пер­вый закон про­тив вымо­га­тель­ства денег маги­ст­ра­та­ми, пред­у­смат­ри­вав­ший рас­смот­ре­ние это­го пре­ступ­ле­ния осо­бым судом. За ним после­до­ва­ло два более суро­вых зако­на, при­ня­тых в инте­ре­сах всад­ни­че­ско­го сосло­вия. Сле­дую­щий закон, про­ведён­ный Сул­лой, дей­ст­во­вал до 59 г. Теперь Цезарь про­из­вёл тща­тель­ный и все­объ­ем­лю­щий пере­смотр все­го это­го вопро­са и соста­вил Юли­ев закон о вымо­га­тель­ствах (lex Iulia re­pe­tun­da­rum), оста­вав­ший­ся в силе с это­го вре­ме­ни и на про­тя­же­нии все­го пери­о­да Импе­рии¹²³.

Закон содер­жал точ­ные опре­де­ле­ния пре­ступ­ле­ний¹²⁴ и кате­го­рий лиц, под­па­даю­щих под его дей­ст­вие. Поми­мо маги­ст­ра­тов, в их чис­ло были вклю­че­ны сена­то­ры из их шта­ба, осо­бен­но лега­ты, а так­же сена­то­ры-при­сяж­ные, ист­цы и свиде­те­ли, брав­шие взят­ки. Далее закон уста­нав­ли­вал новую про­цеду­ру судеб­но­го раз­би­ра­тель­ства и, в свя­зи со сво­им основ­ным пред­ме­том, содер­жал мно­же­ство норм про­вин­ци­аль­но­го управ­ле­ния. Юли­ев закон не содер­жал в себе ниче­го прин­ци­пи­аль­но ново­го, но был состав­лен тща­тель­нее и стро­же сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков, а пото­му пред­став­лял собой пре­вос­ход­ный инстру­мент кон­тро­ля над сена­тор­ским сосло­ви­ем. Если смот­реть с точ­ки зре­ния импе­рии в целом, закон о вымо­га­тель­ствах, игно­ри­ру­ю­щий всад­ни­ков¹²⁵, опре­де­лён­но был полу­ме­рой, пусть даже и дока­зы­вал адми­ни­ст­ра­тив­ное мастер­ство сво­его соста­ви­те­ля. Уже в то вре­мя он полу­чил одоб­ре­ние экс­пер­тов — и Като­на¹²⁶ — и, насколь­ко нам извест­но, был при­нят наро­дом без сопро­тив­ле­ния.

Как уже упо­ми­на­лось, пол­но­мо­чия Цеза­ря в Циз­аль­пий­ской Гал­лии и Илли­ри­ке начи­на­лись уже в теку­щем году. Здесь он немед­лен­но про­дол­жил то дело, кото­рое начал в долж­но­сти кве­сто­ра в 67 г. Соглас­но зако­ну с.95 Гнея Пом­пея Стра­бо­на, отца Маг­на, галль­ские общи­ны к севе­ру от реки По (за исклю­че­ни­ем латин­ских коло­ний, таких как Кре­мо­на и Акви­лея, кото­рые при­об­ре­ли рим­ское граж­дан­ство) полу­чи­ли латин­ские пра­ва. Это озна­ча­ло, что их граж­дане были рав­ны лати­нам, а те, кто дости­гал мест­ных маги­ст­ра­тур, при­об­ре­та­ли рим­ское граж­дан­ство для себя и сво­их потом­ков¹²⁷. Но теперь транс­па­дан­цы жела­ли полу­чить пол­ные муни­ци­паль­ные пра­ва, кото­ры­ми с 89 г. обла­да­ли все неза­ви­си­мые общи­ны к югу от По. В 67 г. Цезарь пообе­щал им под­держ­ку в этом вопро­се, а в 65 г. его союз­ник Марк Красс в долж­но­сти цен­зо­ра попы­тал­ся вклю­чить их в цен­зо­вые спис­ки. Но в том же году все неграж­дане были изгна­ны из Рима зако­ном три­бу­на Гая Папия¹²⁸, направ­лен­ным про­тив транс­па­дан­цев.

Теперь Цезарь пору­чил Вати­нию вне­сти закон об уси­ле­нии латин­ской коло­нии Ком новы­ми посе­лен­ца­ми и сам взял­ся за его реа­ли­за­цию. В тече­ние сле­дую­ще­го года он рас­се­лил там 5000 граж­дан. Соглас­но стро­го­му кон­сти­ту­ци­он­но­му пра­ву они ста­ли лати­на­ми, но Цезарь про­дол­жал счи­тать их рим­ски­ми граж­да­на­ми, хотя в его законе об этом пря­мо не гово­ри­лось, и даже пре­до­ста­вил рим­ское граж­дан­ство 500 лицам гре­че­ско­го про­ис­хож­де­ния, вклю­чив их в спи­сок посе­лен­цев¹²⁹. В том же самом клю­че на про­тя­же­нии сво­его про­вин­ци­аль­но­го намест­ни­че­ства он неглас­но обра­щал­ся со все­ми транс­па­дан­ски­ми общи­на­ми как с рим­ски­ми граж­да­на­ми. Этот шаг имел важ­ней­шее зна­че­ние для его поли­ти­че­ско­го буду­ще­го. Ибо в первую оче­редь в этой обла­сти он наби­рал под­креп­ле­ния для Галль­ской вой­ны и фор­ми­ро­вал из них пре­дан­ную армию граж­дан­ской вой­ны. Не вполне ясно, насколь­ко систе­ма­ти­че­ски он пре­сле­до­вал эту цель в 59 г., но в 58 г. он несо­мнен­но набрал в этой обла­сти два леги­о­на¹³⁰. Изна­чаль­но его, веро­ят­но, боль­ше инте­ре­со­ва­ла поли­ти­че­ская под­держ­ка этих новых граж­дан на выбо­рах и в зако­но­да­тель­ных собра­ни­ях. Но, без­услов­но, сто­ит отме­тить, что поли­ти­че­ские начи­на­ния Цеза­ря, все­гда пре­вос­ход­но отве­чав­шие потреб­но­стям момен­та, в то же вре­мя содер­жа­ли ещё боль­шие воз­мож­но­сти для буду­ще­го. Выст­ра­и­вая свою поли­ти­ку, он не закла­ды­вал ни одно­го кам­ня, на кото­ром нель­зя было бы в даль­ней­шем воз­двиг­нуть что-то ещё; поэто­му в ретро­спек­ти­ве скла­ды­ва­ет­ся впе­чат­ле­ние, что Цезарь, слов­но архи­тек­тор, и в самом деле подроб­но всё спла­ни­ро­вал зара­нее.

с.96 Под­готав­ли­вая внеш­нюю поли­ти­ку на пери­од про­кон­суль­ства, Цезарь про­вёл пере­го­во­ры с Арио­ви­стом. Он хотел оста­вить спор­ные вопро­сы в Гал­лии нере­шён­ны­ми и для это­го добил­ся, чтобы сенат при­знал вождя све­вов дру­гом рим­ско­го наро­да и царём. Посла­ние сопро­вож­да­лось доро­ги­ми подар­ка­ми и вполне достиг­ло сво­ей цели. Арио­вист чув­ст­во­вал себя в без­опас­но­сти и хра­нил мир, пока летом 58 г. не был ата­ко­ван¹³¹.

На кон­суль­ских выбо­рах 18 октяб­ря союз­ни­ки одер­жа­ли победу. Избра­ны были Пизон и Габи­ний. Гай Катон попы­тал­ся при­влечь Габи­ния к суду за нару­ше­ния при соис­ка­нии, но ни один пре­тор не осме­лил­ся при­нять его иск; когда он стал жало­вать­ся по это­му пово­ду в народ­ном собра­нии и назы­вать Пом­пея дик­та­то­ром без закон­ных пол­но­мо­чий, его чуть не уби­ли. Кло­дий тоже полу­чил желан­ный три­бу­нат. С дру­гой сто­ро­ны, неко­то­рые энер­гич­ные опти­ма­ты были избра­ны пре­то­ра­ми, в част­но­сти Луций Доми­ций Аге­но­барб и Гай Мем­мий¹³².

Как и сле­до­ва­ло ожи­дать, после 10 декаб­ря Кло­дий про­явил себя как отъ­яв­лен­ный дема­гог, обна­ро­до­вав ряд зако­но­про­ек­тов. Сре­ди них дале­ко иду­щее зна­че­ние имел хлеб­ный закон (lex fru­men­ta­ria). Дешё­вое зер­но, гаран­ти­ро­ван­ное государ­ст­вом, Кло­дий заме­нил совер­шен­но бес­плат­ны­ми разда­ча­ми. Пра­во на них при­зна­ва­лось за таким мно­же­ст­вом людей, что к 46 г. чис­ло полу­ча­те­лей достиг­ло 320 тыс. К 56 г. эти хлеб­ные разда­чи погло­ща­ли пятую часть государ­ст­вен­ных дохо­дов¹³³. Здесь сто­ит так­же упо­мя­нуть закон, кото­рый отме­нил уста­нов­лен­ный в 64 г. запрет город­ских кол­ле­гий и раз­ре­шил созда­вать новые без вся­ких огра­ни­че­ний. Его глав­ная целью состо­я­ла в том, чтобы упро­стить орга­ни­за­цию улич­ной чер­ни для пред­вы­бор­ных целей¹³⁴. Есте­ствен­но, Кло­дий не поин­те­ре­со­вал­ся мне­ни­ем сена­та по это­му вопро­су. Так что 3 янва­ря 58 г. эти зако­ны были при­ня­ты¹³⁵. Неза­дол­го до того, в послед­ний день декаб­ря, Бибул попы­тал­ся исполь­зо­вать при­ся­гу при сло­же­нии пол­но­мо­чий для ещё одно­го обра­ще­ния к наро­ду, но Кло­дий немед­лен­но заста­вил его замол­чать¹³⁶. Позд­нее, в долж­но­сти дик­та­то­ра, Цезарь смяг­чил воздей­ст­вие этих Кло­ди­е­вых зако­нов¹³⁷, но сей­час он вёл борь­бу не на жизнь, а на смерть, в кото­рой не было место с.97 щепе­тиль­но­сти¹³⁸. Ибо, несмот­ря на Кло­дия, как толь­ко Цезарь сло­жил кон­суль­ские пол­но­мо­чия, вра­ги ата­ко­ва­ли его со всей сво­ей яро­стью.

Два пре­то­ра, Луций Доми­ций и Луций Мем­мий, доби­лись обсуж­де­ния кон­суль­ства Цеза­ря в сена­те¹³⁹. Было пред­ло­же­но анну­ли­ро­вать все его кон­суль­ские поста­нов­ле­ния как некон­сти­ту­ци­он­ные. Посколь­ку Цезарь заявил о готов­но­сти под­чи­нить­ся реше­нию сена­та¹⁴⁰, три дня было потра­че­но на спо­ры — в основ­ном об аграр­ных зако­нах. В кон­це кон­цов Цезарь решил не дожи­дать­ся вер­дик­та, пере­сёк поме­рий и таким обра­зом при­нял про­кон­суль­ский импе­рий. Его сопро­вож­дал Вати­ний в долж­но­сти лега­та¹⁴¹. Одна­ко теперь три­бун Луций Анти­стий вызвал Цеза­ря на суд наро­да. Тот не явил­ся, защи­тив­шись реше­ни­ем дру­гих три­бу­нов о том, что он не под­ле­жит судеб­но­му пре­сле­до­ва­нию, нахо­дясь вне Рима по дол­гу служ­бы. С дру­гой сто­ро­ны, его быв­ший кве­стор был при­вле­чён к суду обыч­ным поряд­ком; исход раз­би­ра­тель­ства неиз­ве­стен¹⁴².

Посколь­ку ситу­а­ция была совер­шен­но неяс­ной, Цезарь выжидал за горо­дом, чтобы оце­нить эффек­тив­ность сво­их контр­мер. Сам он опуб­ли­ко­вал «три речи про­тив Доми­ция и Мем­мия»¹⁴³, а Кло­дий воз­гла­вил ата­ку. Теперь он обна­ро­до­вал сле­дую­щие зако­но­про­ек­ты: в соот­вет­ст­вии с пре­цеден­том, создан­ным Вати­ни­е­вым зако­ном о про­вин­ци­ях Цеза­ря, два кон­су­ла 58 г. так­же долж­ны были полу­чить свои про­кон­суль­ские про­вин­ции с необы­чай­но боль­шим финан­си­ро­ва­ни­ем в силу народ­но­го поста­нов­ле­ния¹⁴⁴. Дру­гое пред­ло­же­ние пред­у­смат­ри­ва­ло, что вся­кий маги­ст­рат, кото­рый каз­нил или каз­нит рим­ско­го граж­да­ни­на без над­ле­жа­щей судеб­ной про­цеду­ры, дол­жен быть объ­яв­лен вне зако­на. По содер­жа­нию оно повто­ря­ло уже суще­ст­ву­ю­щий закон Гая Грак­ха. Мож­но вспом­нить о том, сколь важ­ное место зани­мал этот закон в речи Цеза­ря от 5 декаб­ря 63 г.; по этой при­чине все поня­ли, какое зна­че­ние име­ет пред­ло­же­ние Кло­дия его воз­ро­дить. Тем не менее, мы виде­ли, что Цезарь не зашёл так дале­ко, чтобы ссы­лать­ся на этот закон в каче­стве воз­ра­же­ния про­тив поста­нов­ле­ния сена­та о пре­до­став­ле­нии с.98 дик­та­тор­ской вла­сти. Он лишь сде­лал пред­у­преж­де­ние, ука­зав на поло­же­ния это­го зако­на. Таким обра­зом, Цице­рон был прав, когда позд­нее ска­зал, что с его сто­ро­ны было глу­по­стью само­му не занять эту пози­цию, а вести себя так, слов­но само его суще­ст­во­ва­ние зави­сит от при­ня­тия или откло­не­ния зако­но­про­ек­та Кло­дия. Ибо Цице­рон немед­лен­но обла­чил­ся в тра­ур, снял сена­тор­ские зна­ки отли­чия и начал кам­па­нию про­тив это­го зако­но­про­ек­та. Всад­ни­ки и сена­то­ры орга­ни­зо­ва­ли демон­стра­ции, а три­бун Луций Нини­ий Квад­рат взял­ся защи­щать инте­ре­сы Цице­ро­на. Одна­ко оба кон­су­ла не склон­ны были под­дер­жать его; напро­тив, они запре­ти­ли носить тра­ур, а Кло­дий с помо­щью сво­их отрядов без труда сры­вал народ­ные собра­ния, созы­вае­мые Нин­ни­ем¹⁴⁵.

Сам Кло­дий про­вёл мно­го­люд­ное народ­ное собра­ние во Фла­ми­ни­е­вом цир­ке. Он выбрал это место, так как оно нахо­ди­лось за пре­де­ла­ми поме­рия, поэто­му Цезарь мог явить­ся лич­но¹⁴⁶. Пизон пер­вым заго­во­рил о каз­ни кати­ли­на­ри­ев: он все­гда был скло­нен к состра­да­нию, и жесто­кость, про­яв­лен­ная при убий­стве сограж­дан без суда вызва­ла у него недо­воль­ство. Габи­ний выска­зал­ся в том же духе¹⁴⁷. После кон­су­лов Кло­дий пре­до­ста­вил сло­во Цеза­рю. Тот напом­нил о сво­ей речи 5 декаб­ря 63 г.: хоро­шо извест­но, что он тогда не одоб­рял дей­ст­вия кон­су­ла и сена­та, одна­ко он не счи­та­ет пра­виль­ным при­ни­мать закон, име­ю­щий обрат­ную силу. Эта речь ста­ла ещё одним бле­стя­щим про­яв­ле­ни­ем его бла­го­ра­зу­мия, подо­баю­ще­го государ­ст­вен­но­му дея­те­лю. Как и в 63 г., Цезарь мастер­ски создал впе­чат­ле­ние, что лишь он один, пре­сле­ду­е­мый вра­га­ми с бес­смыс­лен­ной яро­стью, оце­ни­ва­ет ситу­а­цию с над­ле­жа­щей объ­ек­тив­но­стью. Сохра­няя, как обыч­но, своё досто­ин­ство, он высту­пал про­тив гру­бых нару­ше­ний спра­вед­ли­во­сти; он, конеч­но же, ещё в 63 г. пред­ска­зы­вал сво­им про­тив­ни­кам, что до это­го дой­дёт. Неза­дол­го до 10 декаб­ря 59 г. Цезарь заве­рил Цице­ро­на, что защи­тит его. Пока это было воз­мож­но, он дер­жал своё обе­ща­ние, и Цице­рон, конеч­но, посту­пил бы гораздо разум­нее, если бы при­нял пред­ло­жен­ный ему пост лега­та¹⁴⁸.

Когда несколь­ко ува­жае­мых сена­то­ров посе­ти­ли Пом­пея на его Албан­ской вил­ле и моли­ли его защи­тить Цице­ро­на, он пошёл ещё даль­ше. Пом­пей отве­тил, что явля­ет­ся част­ным лицом и не может поме­шать три­бу­ну. Это дело кон­су­лов: они долж­ны доло­жить с.99 о про­бле­ме сена­ту. И если после это­го сенат объ­явит чрез­вы­чай­ное поло­же­ние, то Пом­пей возь­мёт­ся за ору­жие. Тем не менее он укло­нил­ся от лич­ной встре­чи с Цице­ро­ном, яко­бы из ува­же­ния к Цеза­рю¹⁴⁹. Красс тоже отде­лал­ся от Цице­ро­на раз­го­во­ра­ми о кон­су­лах¹⁵⁰. Кло­дий же, со сво­ей сто­ро­ны, еже­днев­но заяв­лял, что дей­ст­ву­ет в пол­ном согла­сии с тре­мя союз­ни­ка­ми, чего они не отри­ца­ли. Самое боль­шее, на что они пошли, — это дали понять, что теперь, когда их соб­ст­вен­ные поли­ти­че­ские дости­же­ния под­вер­га­ют­ся огром­ной опас­но­сти, они не могут себе поз­во­лить кон­фликт с попу­ляр­ным три­бу­ном¹⁵¹.

В таких обсто­я­тель­ствах Цице­рон даже не стал дожи­дать­ся голо­со­ва­ния по зако­но­про­ек­ту и в пер­вой поло­вине мар­та ушёл в доб­ро­воль­ное изгна­ние. Сра­зу после это­го были при­ня­ты и закон, и при­го­вор об объ­яв­ле­нии лич­но Цице­ро­на вне зако­на¹⁵². Как раз в это вре­мя важ­ные ново­сти из Гал­лии заста­ви­ли Цеза­ря выехать в про­вин­цию¹⁵³, но он оста­вал­ся под Римом доста­точ­но дол­го, чтобы засвиде­тель­ст­во­вать пер­вое пора­же­ние сво­их вра­гов. Цице­рон ока­зал­ся их сим­во­лом, пото­му что так поже­лал тогдаш­ний при­спеш­ник Цеза­ря, хотя сам он, несо­мнен­но, пред­по­чёл бы при­влечь крас­но­ре­чи­во­го кон­су­ля­ра на свою сто­ро­ну. Его един­ст­вен­ная цель состо­я­ла в том, чтобы про­де­мон­стри­ро­вать сенат­ско­му боль­шин­ству, желав­ше­му его уни­что­жить, что оно бес­силь­но.

Послед­ний акт этой поли­ти­ки — устра­не­ние из Ита­лии Като­на, само­го опас­но­го вра­га Цеза­ря, — завер­шил­ся уже после отъ­езда Цеза­ря из Рима. Посколь­ку Кло­дий пере­вёл на финан­си­ро­ва­ние про­кон­сульств Габи­ния и Пизо­на день­ги, пред­на­зна­чен­ные для испол­не­ния Юли­е­ва земель­но­го зако­на, для этой цели, как и для ново­го хлеб­но­го зако­на, потре­бо­ва­лось най­ти сред­ства из дру­гих источ­ни­ков¹⁵⁴. В свя­зи с этим Кло­дий внёс зако­но­про­ект об аннек­сии цар­ства Кипр, кото­рым тогда управ­лял Пто­ле­мей, брат еги­пет­ско­го царя. Обос­но­ва­ние этой меры было очень типич­но для Кло­дия. Несколь­ко лет назад Кло­дий был захва­чен кили­кий­ски­ми пира­та­ми и потре­бо­вал от царя Кип­ра запла­тить за себя выкуп. Одна­ко тот при­слал слиш­ком малень­кую сум­му. Поэто­му теперь его сле­до­ва­ло низ­ло­жить как сообщ­ни­ка пира­тов. Это выгляде­ло осо­бен­но гру­бым нару­ше­ни­ем меж­ду­на­род­но­го пра­ва, так как совсем недав­но еги­пет­ский брат Пто­ле­мея с.100 был нако­нец-то при­знан, так что скан­даль­но извест­ное заве­ща­ние их кузе­на боль­ше нель­зя было исполь­зо­вать как пред­лог¹⁵⁵. Когда отряды Кло­дия при­ня­ли этот закон, сле­дую­щим народ­ным поста­нов­ле­ни­ем он пору­чил его испол­не­ние Като­ну, кото­рый дол­жен был отпра­вить­ся с чрез­вы­чай­ным пору­че­ни­ем в долж­но­сти кве­сто­ра с пре­тор­ски­ми пол­но­мо­чи­я­ми. Эта мера была осо­бен­но зло­коз­нен­ной, пото­му что Катон являл­ся прин­ци­пи­аль­ным про­тив­ни­ком любых чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий. Теперь он нахо­дил­ся в труд­ном поло­же­нии; если бы он отка­зал­ся ехать, то под­верг­ся бы оже­сто­чён­ным обви­не­ни­ям в оскорб­ле­нии вели­чия рим­ско­го наро­да. Поэто­му он усту­пил, и вско­ре после это­го Кло­дий зачи­тал в народ­ном собра­нии пись­мо, в кото­ром заня­тый вой­ной про­кон­сул Гал­лии выра­жал глу­бо­кое удо­вле­тво­ре­ние в свя­зи с тем, что в буду­щем Катон боль­ше не смо­жет аги­ти­ро­вать про­тив пре­до­став­ле­ния чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий¹⁵⁶.

Даже если бы кон­суль­ство Цеза­ря не созда­ло необ­хо­ди­мых усло­вий для его вос­хож­де­ния к абсо­лют­ной вла­сти, оно ста­ло бы важ­ной вехой в рим­ской исто­рии. Ибо, за исклю­че­ни­ем бес­смен­но­го кон­суль­ства Цин­ны, при­ме­ча­тель­но­го ско­рее замыс­ла­ми, чем увен­чав­ши­ми его успе­ха­ми, древ­няя выс­шая маги­ст­ра­ту­ра Рим­ско­го государ­ства уже дав­но была низ­веде­на до поста глав­но­го испол­ни­те­ля воли сенат­ско­го пра­ви­тель­ства, тогда как зако­но­да­тель­ная ини­ци­а­ти­ва по вне­се­нию изме­не­ний в кон­сти­ту­цию обыч­но при­над­ле­жа­ла три­бу­нам. В част­но­сти, в послед­нее сто­ле­тие круп­ные попыт­ки реформ исхо­ди­ли от три­бу­нов, в чис­ле кото­рых, наряду с извест­ны­ми попу­ля­ра­ми Грак­ха­ми, Сатур­ни­ном и Суль­пи­ци­ем, мы встре­ча­ем так­же опти­ма­та Ливия Дру­за. После вос­ста­нов­ле­ния три­бу­на­та в 70 г. лич­но­стей тако­го мас­шта­ба боль­ше не было, но народ­ное поста­нов­ле­ние сно­ва ста­ло решаю­щим сред­ст­вом уре­гу­ли­ро­ва­ния ост­рых поли­ти­че­ских про­блем импе­рии через пре­до­став­ле­ние чрез­вы­чай­ных коман­до­ва­ний. Пат­ри­ций Цезарь не мог быть избран три­бу­ном, но про­де­мон­стри­ро­вал, чего мож­но добить­ся на кон­суль­ской долж­но­сти, имея силь­ную волю. Хотя ему уда­лось про­ве­сти в жизнь круп­ные пла­ны, кото­рые преж­де, несмот­ря на свою сроч­ность, засто­по­ри­лись, мы виде­ли, что при этом он вынуж­ден был при­бег­нуть к попу­ляр­ским или откро­вен­но рево­лю­ци­он­ным мето­дам и допус­кал демон­стра­цию силы для сти­му­ли­ро­ва­ния коми­ций, когда им тре­бо­ва­лось выра­зить их мне­ние. Спра­вед­ли­во­сти ради сле­ду­ет при­знать, что рим­ская кон­сти­ту­ция с её бес­чис­лен­ны­ми спо­со­ба­ми обструк­ции не остав­ля­ла ника­ко­го выбо­ра. Сам Цезарь ясно дал понять, что для него име­ет зна­че­ние толь­ко дело, а не при­ме­не­ние попу­ляр­ских мето­дов. с.101 Тра­ги­че­ской ошиб­кой опти­ма­тов ста­ло то, что они так упря­мо отверг­ли это пред­ло­же­ние, и наш вер­дикт смяг­ча­ет­ся лишь осо­зна­ни­ем того все­по­дав­ля­ю­ще­го вли­я­ния, кото­рое ока­зы­ва­ли на рим­ские умы древ­ние тра­ди­ции, посколь­ку в про­шлом, как счи­та­лось, они хоро­шо послу­жи­ли Риму. В том упор­стве, с кото­ром опти­ма­ты теперь защи­ща­ли своё гос­под­ство, всё же сохра­ни­лось нечто от духа их пред­ков вре­мён Ган­ни­ба­ло­вой вой­ны. Цезарь и сам был рим­ля­ни­ном до моз­га костей и столь же ост­ро, как и любой из них, осо­зна­вал вели­чие про­шло­го и осо­бую ответ­ст­вен­ность ари­сто­кра­тии за его сохра­не­ние, но его гений побуж­дал его к дея­ни­ям, кото­ры­ми он наме­ре­вал­ся завер­шить стро­и­тель­ство импе­рии, пока доведён­ное лишь до середи­ны. Его кон­суль­ство демон­стри­ру­ет нам не толь­ко его пер­вые впе­чат­ля­ю­щие шаги в этом направ­ле­нии, но и неве­ро­ят­ную сме­лость его начи­на­ния. Ибо ста­рый мир прин­цеп­сов-опти­ма­тов вос­стал еди­ным фрон­том, и фак­ти­че­ски Цезарь про­ти­во­сто­ял ему в оди­ноч­ку. Такие его помощ­ни­ки, как Вати­ний, Фуфий Кален и Кор­не­лий Бальб, не име­ли соб­ст­вен­но­го веса, а его союз­ни­ки Пом­пей и Красс сра­жа­лись за соб­ст­вен­ное пер­вен­ство.

До поры до вре­ме­ни арьер­гард для север­ных опе­ра­ций Цеза­ря обес­пе­чи­вал Кло­дий. Но всё рав­но Цеза­рю пред­сто­я­ло доби­вать­ся сво­их целей в Гал­лии в мак­си­маль­но тяжё­лых усло­ви­ях. То поло­же­ние, кото­рое он заво­е­вал себе к насто­я­ще­му момен­ту, не выдер­жи­ва­ло про­вер­ки на кон­сти­ту­ци­он­ность, и знат­ные опти­ма­ты вме­сте со сво­и­ми сто­рон­ни­ка­ми ясно дали понять, что наме­ре­ны бороть­ся с ним не на жизнь, а на смерть. Цезарь опи­рал­ся на общие инте­ре­сы с Пом­пе­ем и Крас­сом, кото­рые сохра­ня­лись лишь в совер­шен­но осо­бых усло­ви­ях. Его дела вёл Кло­дий, чьё настро­е­ние было непред­ска­зу­е­мо, а само пре­бы­ва­ние в долж­но­сти осно­вы­ва­лось на про­ти­во­за­ко­нии. Таким обра­зом, совер­ше­ние вели­ких дея­ний в Гал­лии было для Цеза­ря вопро­сом не про­сто често­лю­бия, но само­со­хра­не­ния. Он всту­пил на путь, без­дей­ст­вие на кото­ром озна­ча­ло гибель. Чтобы высто­ять, он дол­жен был вер­нуть­ся гораздо более силь­ным. Но этой цели он мог посвя­тить лишь поло­ви­ну сво­ей энер­гии. Он вынуж­ден был пред­при­ни­мать столь же напря­жён­ные уси­лия, чтобы в Риме у него не выби­ли из-под ног ту поч­ву, на кото­рую он опи­рал­ся в сра­же­нии с кель­та­ми.