Посвятительные надписи в сочинениях Геродота, Фукидида и Диодора

с.25 Лите­ра­тур­ные и эпи­гра­фи­че­ские тек­сты, иллю­ст­ри­ру­ю­щие раз­лич­ные сто­ро­ны рели­ги­оз­но­го миро­воз­зре­ния и куль­то­вой прак­ти­ки Древ­ней Гре­ции, мно­го­чис­лен­ны и раз­но­об­раз­ны. Их мож­но разде­лить на несколь­ко групп, исполь­зуя клас­си­фи­ка­цию пись­мен­ных источ­ни­ков по исто­рии рели­гии, при­ведён­ную в кни­ге К. Хока. Автор рас­пре­де­ля­ет ана­ли­зи­ру­е­мые тек­сты на три груп­пы: свя­щен­ные тек­сты, рели­ги­оз­ные тек­сты и доку­мен­ты по исто­рии рели­гии¹. Хотя тек­сты, свя­зан­ные с рели­ги­ей Древ­ней Гре­ции, как при­мер нигде не упо­ми­на­ют­ся, одна­ко дан­ная схе­ма при­ме­ни­ма и к древ­не­гре­че­ским источ­ни­кам — конеч­но, с необ­хо­ди­мы­ми уточ­не­ни­я­ми.

Так, ни один из них нель­зя назвать свя­щен­ны­ми тек­ста­ми, при­зна­ка­ми кото­рых явля­ют­ся двой­ное автор­ство (боже­ст­вен­ное и зем­ное), пре­тен­зии на содер­жа­тель­ную все­о­хват­ность и идей­ную исклю­чи­тель­ность, а так­же почи­та­ние тек­ста его сто­рон­ни­ка­ми. Ко вто­рой груп­пе — рели­ги­оз­ным тек­стам — отно­сят­ся те, в кото­рых изла­га­ют­ся рели­ги­оз­ные пред­став­ле­ния в поэ­ти­че­ской или систе­ма­ти­че­ской фор­ме, напри­мер, над­пи­си рели­ги­оз­но­го содер­жа­ния из раз­ных обла­стей Гре­ции, в том чис­ле посвя­ще­ния богам, часто состав­ляв­ши­е­ся в сти­хах. Тек­сты третьей груп­пы — доку­мен­ты по исто­рии рели­гии — содер­жат инфор­ма­цию о рели­гии. К ним мож­но отне­сти и про­из­веде­ния гре­че­ских исто­ри­ков.

Ссыл­ка на над­пи­си как на источ­ник явля­ет­ся тра­ди­ци­ей древ­не­гре­че­ских исто­ри­че­ских сочи­не­ний начи­ная с Геро­до­та². Иссле­до­ва­те­ли отме­ча­ют сход­ство сти­ля Геро­до­та, Фукидида и Дио­до­ра Сици­лий­ско­го с над­пи­ся­ми раз­ных типов, в кото­рых дает­ся ясное изло­же­ние фак­тов в соот­вет­ст­вии с осо­бы­ми стро­го выра­ботан­ны­ми кано­на­ми — фор­му­ла­ми. Так, в «Исто­рии» Геро­до­та повест­во­ва­ние может быть осно­ва­но на пере­ра­ботан­ном тек­сте над­пи­сей³.

Фукидид так­же заим­ст­ву­ет из над­пи­сей отдель­ные тер­ми­ны, стан­дарт­ные фор­му­лы и целые отрыв­ки в каче­стве гото­вой язы­ко­вой и поня­тий­ной фор­мы для фак­ти­че­ско­го сооб­ще­ния. Напри­мер, при харак­те­ри­сти­ке пер­со­на­жей он исполь­зу­ет соче­та­ние двух слов (суще­ст­ви­тель­ных или при­ла­га­тель­ных), часто сино­ни­мов, для выра­же­ния одно­го поня­тия, что явля­ет­ся одной из осо­бен­но­стей язы­ка над­пи­сей⁴. При­вле­че­ние эпи­та­фий в каче­стве мате­ри­а­ла для сопо­став­ле­ния с с.26 ком­мен­та­ри­ем, кото­рым Фукидид сопро­вож­да­ет свой рас­сказ о гибе­ли Никия (VII. 86. 5) и в кото­ром он исполь­зу­ет сло­во ἀρε­τή — «доб­лесть», поз­во­ля­ет заме­тить, что в этом отрыв­ке при­сут­ст­ву­ют моти­вы, харак­тер­ные для содер­жа­ния и сти­ля совре­мен­ной и пред­ше­ст­ву­ю­щей Фукидиду эпо­хи: мож­но про­следить то же направ­ле­ние раз­ви­тия семан­ти­ки это­го сло­ва в язы­ке над­пи­сей, что и в тек­сте Фукидида. Исто­рик высту­па­ет в дан­ном слу­чае как вос­при­ем­ник тра­ди­ци­он­ных усто­ев и форм их обо­зна­че­ния⁵.

Гово­ря о Дио­до­ре Сици­лий­ском, сле­ду­ет отме­тить, что он исполь­зу­ет не толь­ко содер­жа­ние, но и лек­си­ку про­из­веде­ний сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков⁶, а стиль его схо­ден с одним из видов над­пи­сей — почёт­ны­ми декре­та­ми⁷.

Посвя­ти­тель­ные над­пи­си — один из древ­ней­ших видов над­пи­сей. Геро­дот, Фукидид и Дио­дор часто упо­ми­на­ют о при­но­ше­ни­ях (ἀνα­θήμα­τα), но не все­гда цити­ру­ют над­пи­си на них. После победы в сра­же­нии богам посвя­ща­ют доспе­хи и ору­жие вра­гов (Thuc. II. 84. 4; 92. 5, Diod. XII. 48. 1), а так­же деся­тую часть добы­чи (δε­κάτη), в том чис­ле пред­ме­ты из дра­го­цен­ных метал­лов или с покры­ти­ем из тако­вых (тре­нож­ни­ки, скульп­ту­ры), изготов­лен­ные на день­ги от про­да­жи добы­чи (Thuc. I. 132. 2—3; Diod. VI. 1; XI. 26; XII. 29 и др.). Такие при­но­ше­ния богам счи­та­ют­ся дока­за­тель­ст­вом бла­го­че­стия (εὐσέ­βεια) дари­те­ля. Так, Геро­дот рас­ска­зы­ва­ет о дарах, кото­рые посвя­ща­ли в хра­мы богов не толь­ко гре­ки, но и цари дру­гих государств (Hdt. I. 51, III. 47, 59; IV. 152, 162; VIII. 27, 122; IX. 81, 121 и др.), а Фукидид пишет о том, что тиран Поли­крат посвя­тил Апол­ло­ну ост­ров Делос (Thuc. I. 13. 6; III. 104. 2).

Фор­му­ла посвя­ти­тель­ной над­пи­си на пред­ме­те вклю­ча­ет имя посвя­щаю­ще­го (nom.), гла­гол ἀνέ­θηκε «посвя­тил(а)» или ἀνέ­θεσαν «посвя­ти­ли», имя боже­ства (dat.). Она быва­ет сокра­щен­ной или рас­ши­рен­ной: часть эле­мен­тов может отсут­ст­во­вать; напро­тив, ино­гда добав­ля­ет­ся объ­ект посвя­ще­ния, обсто­я­тель­ство или тип посвя­ще­ния (acc.): δῶ­ρον «как дар», χα­ρισ­τή­ριον «как бла­годар­ст­вен­ный дар», δε­κάτην «как деся­ти­ну»⁸. В мет­ри­че­ских посвя­ще­ни­ях фор­му­ла не нару­ша­ет­ся введе­ни­ем новых эле­мен­тов, кото­рые рас­по­ла­га­ют­ся чаще все­го на вто­ром месте, после неё⁹.

с.27 В древ­не­гре­че­ских исто­ри­че­ских сочи­не­ни­ях над­пи­си, в част­но­сти посвя­ти­тель­ные, цити­ру­ют­ся бес­си­стем­но: исто­ри­ки не ста­вят зада­чу подроб­но изло­жить содер­жа­ние пись­мен­ных источ­ни­ков, инфор­ма­цию кото­рых они, по мне­нию иссле­до­ва­те­лей, не отли­ча­ют от полу­чен­ной путём рас­спро­сов¹⁰. Кро­ме это­го, посвя­ти­тель­ные над­пи­си ред­ко цити­ру­ют­ся: в «Исто­рии» Геро­до­та — пять раз (I. 57; IV. 88; V. 59—61, 77; VIII. 82), в «Исто­рии» Фукидида — два раза (I. 132. 2—3, VI. 54), а в «Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ке» Дио­до­ра Сици­лий­ско­го — семь раз (X. 24; XI. 14, 33, 62; XIII. 41; XXII. 11; XL. 4). Тем не менее, посвя­ти­тель­ные над­пи­си могут выпол­нять в исто­ри­че­ских сочи­не­ни­ях раз­лич­ные функ­ции.

Преж­де все­го, они исполь­зу­ют­ся как аргу­мент в дис­кус­сии по како­му-либо спор­но­му вопро­су. Геро­дот, пере­чис­ляя дары лидий­ско­го царя Кре­за, кото­рые он отпра­вил в Дель­фы, упо­ми­на­ет о золо­том сосуде для очи­ще­ния (πε­ριρ­ραν­τή­ριον) с над­пи­сью «посвя­ти­тель­ный дар (ἀνά­θημα) лакеде­мо­нян». Исто­рик ука­зы­ва­ет, что над­пись фаль­ши­вая, пото­му что это один из посвя­ти­тель­ных даров Кре­за (I. 51).

Геро­дот так­же цити­ру­ет посвя­ти­тель­ные над­пи­си из хра­ма Апол­ло­на Исме­ния в Фивах, дока­зы­вая, что гре­ки заим­ст­во­ва­ли алфа­вит у фини­кий­цев за несколь­ко поко­ле­ний до Тро­ян­ской вой­ны (Hdt. V. 59—61). Это рас­суж­де­ние и иллю­ст­ри­ру­ю­щие его над­пи­си исто­рик поме­ща­ет в отступ­ле­нии от основ­ной нити повест­во­ва­ния.

Необ­хо­ди­мо отме­тить, что имен­но в экс­кур­сах цити­ру­ет над­пи­си Фукидид. Так, в экс­кур­се о тира­но­убий­цах Гар­мо­дии и Ари­сто­ги­тоне, где дока­зы­ва­ет­ся, что у афи­нян нет точ­ных сведе­ний об их тира­нах, Фукидид упо­ми­на­ет об алта­ре две­на­дца­ти богов и алта­ре Апол­ло­на Пифий­ско­го, кото­рые посвя­тил Писи­страт, внук тира­на Писи­стра­та (ок. 521 г. до н. э.). Фукидид утвер­жда­ет, что тира­ны, кото­рые управ­ля­ли Афи­на­ми в 528—510 гг. до н. э. и до 514 г. до н. э., когда был убит сын тира­на Писи­стра­та Гип­парх, ста­ра­лись бла­го­да­ря уме­рен­но­му прав­ле­нию и сле­до­ва­нию зако­нам не вызы­вать недо­воль­ства наро­да, что явля­ет­ся дока­за­тель­ст­вом их ἀρε­τή — «доб­ле­сти» — и ума (Thuc. VI. 54). Исто­рик цити­ру­ет над­пись на алта­ре Апол­ло­на Пифий­ско­го:

Все три исто­ри­ка упо­ми­на­ют о золо­том тре­нож­ни­ке — бла­годар­ст­вен­ном даре гре­ков за победу в войне с пер­са­ми, кото­рый они посвя­ти­ли в Дель­фы как деся­ти­ну после бит­вы при Пла­те­ях (479 г. до н. э.). Фукидид в экс­кур­се о Пав­са­нии пишет о том, что послед­ний нару­шал обы­чаи гре­ков: воз­глав­ляя гре­че­ское вой­ско в этой бит­ве, он велел выре­зать на тре­нож­ни­ке, кото­рый был посвя­щён в свя­ти­ли­ще в Дель­фах, над­пись, где гово­ри­лось толь­ко о его заслу­гах (Thuc. I. 132. 2—3):

с.28

Спар­тан­цы, пишет далее Фукидид, уни­что­жи­ли над­пись Пав­са­ния и поме­сти­ли свою, где были пере­чис­ле­ны горо­да, победив­шие пер­сид­ско­го царя и поста­вив­шие этот тре­нож­ник. Геро­дот рас­ска­зы­ва­ет о тре­нож­ни­ке (IX. 81) и о том, что сре­ди победи­те­лей пер­сид­ско­го царя в над­пи­си упо­мя­ну­ты жите­ли ост­ро­ва Тенос (VIII. 82). Эта над­пись сохра­ни­лась, в ней назва­ны жите­ли 31 гре­че­ско­го государ­ства¹³.

Дио­дор Сици­лий­ский, изла­гая собы­тия 479 г. до н. э., так­же рас­ска­зы­ва­ет о золо­том тре­нож­ни­ке, кото­рый гре­ки посвя­ти­ли в свя­ти­ли­ще Апол­ло­на в Дель­фах как бла­го­дар­ность (χα­ρισ­τή­ριον) за победу в бит­ве при Пла­те­ях (Diod. XI. 33). Сле­ду­ет отме­тить, что толь­ко он цити­ру­ет над­пись, автор­ство кото­рой при­пи­сы­ва­ют поэту Симо­ниду Кеос­ско­му. В ее тек­сте отсут­ст­ву­ют име­на боже­ства и дари­те­лей; таким обра­зом, сло­ва исто­ри­ка пояс­ня­ют ее содер­жа­ние: «Спа­си­те­ли обшир­ной Элла­ды посвя­ти­ли (ἀνέ­θηκαν) его (тре­нож­ник. — О. О.), от нена­вист­но­го раб­ства осво­бо­див горо­да». Ни над­пись Пав­са­ния, ни спи­сок горо­дов-победи­те­лей у Дио­до­ра Сици­лий­ско­го не толь­ко не цити­ру­ют­ся, но и не упо­ми­на­ют­ся. Иссле­до­ва­те­ли сомне­ва­ют­ся, была ли эта над­пись сочи­не­на после бит­вы при Пла­те­ях и суще­ст­во­ва­ла ли она вооб­ще¹⁴. Таким обра­зом, исполь­зо­ва­ние над­пи­сей иллю­ст­ри­ру­ет мето­ды работы исто­ри­ков с источ­ни­ка­ми.

Посвя­ти­тель­ные над­пи­си в исто­ри­че­ских сочи­не­ни­ях не толь­ко слу­жат источ­ни­ком инфор­ма­ции, но и явля­ют­ся эле­мен­том ком­по­зи­ции про­из­веде­ния. Над­пи­си могут исполь­зо­вать­ся как заклю­че­ние в изло­же­нии како­го-либо собы­тия, при­да­вая все­му рас­ска­зу зани­ма­тель­ность. Эту «орна­мен­таль­ную» функ­цию над­пи­сей С. Уэст счи­та­ет в «Исто­рии» Геро­до­та основ­ной, отме­чая его неточ­но­сти в опи­са­нии памят­ни­ков; по её мне­нию, Геро­дот цити­ру­ет над­пи­си преж­де все­го ради их зани­ма­тель­но­сти¹⁵.

При­ме­ром может слу­жить рас­сказ о стро­и­тель­стве моста через Бос­пор по при­ка­зу царя Дария (515 г. до н. э.), щед­ро награ­див­ше­го стро­и­те­ля — самос­ца Манд­рок­ла, кото­рый зака­зал кар­ти­ну и посвя­тил ее в храм Геры с над­пи­сью (Hdt. IV. 88), про­ци­ти­ро­ван­ной как заклю­че­ние:

с.29 Цита­той завер­ша­ет­ся и рас­сказ о победе афи­нян над бео­тий­ца­ми (506 г. до н. э.). Геро­дот пишет, что афи­няне на деся­тую часть выку­па за плен­ни­ков посвя­ти­ли Афине мед­ную колес­ни­цу, запря­жён­ную четырь­мя лошадь­ми (τέθ­ριπ­πον), и в заклю­че­ние при­во­дит над­пись (V. 77):

Исполь­зо­ва­ние посвя­ти­тель­ных над­пи­сей как эле­мен­та ком­по­зи­ции — эффект­но­го заклю­че­ния — осо­бен­но замет­но у Дио­до­ра. При изло­же­нии фак­тов он может с точ­но­стью сле­до­вать эпи­гра­фи­че­ско­му источ­ни­ку и даже в сво­ём автор­ском тек­сте исполь­зо­вать лек­си­ку над­пи­си, кото­рую он далее дослов­но цити­ру­ет. Напри­мер, в рас­ска­зе о собы­ти­ях 506 г. до н. э. он, опи­ра­ясь на текст Геро­до­та, упо­ми­на­ет о посвя­ти­тель­ном даре афи­нян — мед­ной колес­ни­це и цити­ру­ет над­пись, повто­ря­ю­щую его сло­ва (Diod. X. 24). Сле­ду­ет отме­тить, что Дио­дор при­во­дит над­пись в той же фор­ме, что и Геро­дот; таким обра­зом, он может заим­ст­во­вать над­пи­си из про­из­веде­ний сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков. При опи­са­нии собы­тий 411 г. до н. э. Дио­дор так­же поль­зу­ет­ся мате­ри­а­лом из труда Эфо­ра, вклю­чая и над­пись (XIII. 41).

Дру­гим при­ме­ром исполь­зо­ва­ния над­пи­сей как эле­мен­та ком­по­зи­ции слу­жит изло­же­ние собы­тий 480 г. до н. э.: когда отряд пер­сов отправ­ля­ет­ся гра­бить свя­ти­ли­ще Апол­ло­на в Дель­фах, у хра­ма Афи­ны Про­нойи на них вне­зап­но обру­ши­ва­ют­ся ливень и кам­не­пад, кото­рые вынуж­да­ют их обра­тить­ся в бег­ство; дель­фий­цы в бла­го­дар­ность Зев­су и Апол­ло­ну ста­вят тро­фей с над­пи­сью, рас­ска­зы­ваю­щей об этом (Diod. XI. 14).

Нако­нец, повест­вуя о собы­ти­ях 273 г. до н. э., Дио­дор Сици­лий­ский пишет о победе Пир­ра Эпир­ско­го над Анти­го­ном Гона­том. Захва­чен­ные у гала­тов, союз­ных Анти­го­ну, щиты Пирр посвя­тил в свя­ти­ли­ще Афи­ны Итон­ской в Фес­са­лии; про­ци­ти­ро­ван­ная далее над­пись, автор­ство кото­рой при­пи­сы­ва­ют Лео­ниду Тарент­ско­му, иллю­ст­ри­ру­ет сло­ва исто­ри­ка (Diod. XXII. 11):

Извест­но, что Дио­дор сокра­щал текст сво­их источ­ни­ков и исполь­зо­вал их мате­ри­ал в дру­гом кон­тек­сте²⁰, объ­еди­няя ино­гда с.30 раз­новре­мен­ные тек­сты. Так, гово­ря о бит­ве при Еври­медон­те, он цити­ру­ет над­пись, свя­зан­ную с победой афин­ско­го пол­ко­во­д­ца Кимо­на (XI. 62), пер­вая поло­ви­на кото­рой отно­сит­ся к упо­мя­ну­той бит­ве, а вто­рая — к сра­же­нию при Сала­мине Кипр­ском (449 г. до н. э.).

В «Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ке» Дио­до­ра автор­ский текст может слу­жить ком­мен­та­ри­ем к тек­сту над­пи­си, с дру­гой сто­ро­ны, текст над­пи­си может заме­нить автор­ский — напри­мер, пере­чис­ле­ние побед Пом­пея в Азии в 61 г. до н. э. (LX. 4). Впро­чем, необ­хо­ди­мо уточ­нить, что соро­ко­вая кни­га «Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ки» сохра­ни­лась фраг­мен­тар­но, так что о соот­но­ше­нии цита­ты и окру­жаю­ще­го кон­тек­ста мож­но судить лишь при­бли­зи­тель­но.

Таким обра­зом, исполь­зо­ва­ние посвя­ти­тель­ных над­пи­сей в про­из­веде­ни­ях Геро­до­та, Фукидида и Дио­до­ра Сици­лий­ско­го обу­слов­ле­но мето­да­ми их работы с источ­ни­ка­ми и осо­бен­но­стя­ми сти­ля исто­ри­ков. Несмот­ря на бес­си­стем­ность их цити­ро­ва­ния в исто­ри­че­ских сочи­не­ни­ях, посвя­ти­тель­ные над­пи­си явля­ют­ся, с одной сто­ро­ны, аргу­мен­том в науч­ной дис­кус­сии в трудах Геро­до­та и Фукидида, с дру­гой — эле­мен­том ком­по­зи­ции худо­же­ст­вен­но­го про­из­веде­ния у Геро­до­та и Дио­до­ра. Отме­тим, что Дио­дор, опи­ра­ясь при созда­нии сво­его труда на исто­ри­че­ские сочи­не­ния пред­ше­ст­вен­ни­ков, заим­ст­ву­ет про­ци­ти­ро­ван­ные ими над­пи­си и соеди­ня­ет лите­ра­тур­ные и эпи­гра­фи­че­ские источ­ни­ки, «рас­цве­чи­вая» повест­во­ва­ние дета­ля­ми, что впо­след­ст­вии будет раз­ви­то в «Опи­са­нии Элла­ды» Пав­са­ния (II в. н. э.)²¹.

Osi­po­va O. V.
De­di­ca­to­ry Inscrip­tions in An­cient Greek His­to­rio­gra­phy

In this ar­tic­le, the use of de­di­ca­to­ry inscrip­tions in the his­to­ri­cal works of He­ro­do­tus, Thu­cy­di­des and Dio­do­rus Si­cu­lus is dis­cus­sed. Al­though de­di­ca­to­ry inscrip­tions are quo­ted un­sys­te­ma­ti­cal­ly, their using is two­fold: firstly, they are an ar­gu­ment in his­to­ri­cal dis­cus­sions; se­condly, they are a struc­tu­re ele­ment in his­to­ri­cal wri­tings as li­te­ra­ry works.