Можно ли доверять Аммиану Марцеллину?

с.148 Коли­че­ство источ­ни­ков, осве­щаю­щих раз­лич­ные аспек­ты суще­ст­во­ва­ния позд­не­рим­ской воен­ной орга­ни­за­ции, доста­точ­но вели­ко. Сре­ди них есть пись­мен­ные (исто­ри­че­ские, лите­ра­тур­ные и юриди­че­ские), эпи­гра­фи­че­ские, нумиз­ма­ти­че­ские, папи­ро­ло­ги­че­ские и архео­ло­ги­че­ские. Раз­лич­ные иссле­до­ва­те­ли по-раз­но­му оце­ни­ва­ли и оце­ни­ва­ют сте­пень досто­вер­но­сти и точ­но­сти инфор­ма­ции, содер­жа­щей­ся в каж­дой из этих групп. Т. Момм­зен, напри­мер, не дове­рял лите­ра­тур­ным источ­ни­кам и боль­ше пола­гал­ся на дан­ные эпи­гра­фи­ки. Я. Ле Боек, напро­тив, ста­вит на пер­вое место лите­ра­тур­ные или иные пись­мен­ные тек­сты, объ­яс­няя это тем, что хотя этот вид источ­ни­ков в опре­де­лен­ной сте­пе­ни субъ­ек­ти­вен по сво­ей сути, он име­ет два пре­иму­ще­ства перед дру­ги­ми: во-пер­вых, лите­ра­тур­ные источ­ни­ки доста­точ­но мно­го­чис­лен­ны, а, во-вто­рых, они про­сты для пони­ма­ния¹.

Вопрос о том, какие источ­ни­ки по позд­не­рим­ской воен­ной орга­ни­за­ции пред­став­ля­ют наи­боль­ший инте­рес, нема­ло­ва­жен, посколь­ку их харак­тер и состо­я­ние тако­вы, что выво­ды иной раз при­хо­дит­ся делать, осно­вы­ва­ясь на диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ных свиде­тель­ствах. При этом порой нуж­но не столь­ко выст­ра­и­вать иерар­хию зна­чи­мо­сти источ­ни­ков по груп­пам, сколь­ко при­дер­жи­вать­ся инди­виду­аль­но­го под­хо­да к источ­ни­ку каж­до­го типа.

Если мы обра­тим­ся к лите­ра­тур­ным источ­ни­кам, то вряд ли у кого-нибудь воз­никнет сомне­ние, что наи­бо­лее цен­ный из них — Res Ges­tae («Дея­ния», в рус­ском пере­во­де «Рим­ская исто­рия») Амми­а­на Мар­цел­ли­на. «Исто­рия» состо­я­ла пер­во­на­чаль­но из 31 кни­ги. Одна­ко от все­го сочи­не­ния до нас дошли толь­ко послед­ние 18 из них (с XIV по XXXI), охва­ты­ваю­щие пери­од с 353 г. по 378 г.

При рабо­те над кни­гой Амми­ан, без­услов­но, пола­гал­ся не толь­ко на лич­ный опыт. Мно­гое было, воз­мож­но, запи­са­но со слов оче­вид­цев. Кро­ме того, не вызы­ва­ет сомне­ния, что он широ­ко при­вле­кал раз­но­об­раз­ные лите­ра­тур­ные источ­ни­ки. Так, напри­мер, уже Г. Дель­брюк счи­тал, что рас­сказ Амми­а­на о бит­ве при Арген­то­ра­те осно­ван на соб­ст­вен­ных мему­а­рах Юли­а­на². Для опи­са­ния пер­сид­ско­го похо­да 363 г. Амми­ан мог чер­пать допол­ни­тель­ную инфор­ма­цию из труда с.149 исто­ри­ка Маг­на³. Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли допус­ка­ют, что Амми­ан поль­зо­вал­ся замет­ка­ми совре­мен­ни­ков, так и не став­ши­ми пол­но­цен­ны­ми исто­ри­че­ски­ми сочи­не­ни­я­ми. Одним из таких источ­ни­ков мог быть так назы­вае­мый мемо­ран­дум лич­но­го вра­ча Юли­а­на Ори­ва­зия, состав­лен­ный им в помощь моло­до­му исто­ри­ку Евна­пию⁴.

Не под­ле­жит сомне­нию, что Амми­ан имел воз­мож­ность обра­щать­ся и к раз­лич­ным офи­ци­аль­ным доку­мен­там из государ­ст­вен­ных архи­вов⁵. Поэто­му, хотя в «Исто­рии» нет подроб­но­го опи­са­ния воен­ных инсти­ту­тов, бла­го­да­ря содер­жа­щим­ся в тек­сте заме­ча­ни­ям авто­ра мы можем полу­чить нагляд­ное пред­став­ле­ние о рим­ском воору­же­нии, так­ти­ке веде­ния боя и систе­ме коман­до­ва­ния армии.

И, тем не менее, имен­но Амми­ан Мар­цел­лин чаще дру­гих рим­ских исто­ри­ков, не пре­тен­до­вав­ших на какую-то тес­ную связь с арми­ей (напри­мер, Таци­та или Све­то­ния) под­вер­га­ет­ся кри­ти­ке, когда дело захо­дит о его ком­пе­тен­ции в воен­ных вопро­сах. Уже А. Мюл­лер в нача­ле XX в., давая оцен­ку Res Ges­tae как источ­ни­ку по воен­ной исто­рии IV в., заяв­ля­ет, что «добы­ча, кото­рую мож­но полу­чить от Амми­а­на, не столь уж вели­ка, как это мож­но было бы ожи­дать от сол­да­та»⁶. В послед­ние три деся­ти­ле­тия досто­вер­ность инфор­ма­ции Амми­а­на, осо­бен­но его ком­пе­тент­ность в воен­ном деле и его наме­ре­ние пока­зать армию такой, какой она была на самом деле, вновь были постав­ле­ны под сомне­ние⁷. Сто­рон­ни­ки это­го направ­ле­ния пола­га­ют, что в рас­ска­зах о сра­же­ни­ях при Арген­то­ра­те или Адри­а­но­по­ле, или об оса­де Амиды нет исто­ри­че­ской реаль­но­сти, и в осно­ве их лежат опи­са­ния, извле­чен­ные из Гоме­ра или Вер­ги­лия⁸. Сам Амми­ан буд­то бы был диле­тан­том, зна­ком­ство кото­ро­го с воен­ным делом было поверх­ност­ным и крат­ковре­мен­ным, поэто­му он умыш­лен­но избе­га­ет дета­лей и тех­ни­че­ских тер­ми­нов, а в тех слу­ча­ях, когда пыта­ет­ся дать сво­е­му чита­те­лю какие-то раз­вер­ну­тые объ­яс­не­ния, дела­ет это пута­но и неяс­но.

Нель­зя ска­зать, что подоб­ная пози­ция не име­ет под собой серь­ёз­ных осно­ва­ний. При­ме­ров, под­твер­ждаю­щих ее, в тек­сте «Исто­рии» мож­но най­ти доста­точ­но мно­го. Это, преж­де все­го, каса­ет­ся опи­са­ний мета­тель­ных и осад­ных машин, кото­рые охот­но при­во­дит исто­рик. Наи­бо­лее стран­ное из всех — опи­са­ние геле­по­лы, или подвиж­ной с.150 баш­ни. «Соору­жа­ют ее таким обра­зом, — пишет Амми­ан. — Сби­ва­ют огром­ный штур­мо­вой щит⁹ из тол­стых досок, скреп­лен­ных длин­ны­ми желез­ны­ми гвоздя­ми; покры­ва­ют его воло­вьи­ми кожа­ми и пле­те­ньем из све­же­сруб­лен­ной лозы и обкла­ды­ва­ют свер­ху мок­рой гли­ной, чтобы обез­опа­сить от бран­де­ров и мета­тель­ных сна­рядов. С пере­д­ней сто­ро­ны наса­жи­ва­ют отто­чен­ные трой­ные ост­рия, при­мер­но такие, каки­ми живо­пис­цы рису­ют или скуль­п­то­ры высе­ка­ют изо­бра­же­ние мол­нии. Ост­рия эти выко­вы­ва­ют­ся из желе­за, они очень мас­сив­ны и сокру­ша­ют все, на что натолк­нут­ся. Это мощ­ное соору­же­ние ста­вит­ся на коле­са, и сол­да­ты, раз­ме­стив­шись внут­ри в зна­чи­тель­ном чис­ле, направ­ля­ют его дви­же­ние кана­та­ми. Напря­гая все силы, они при­дви­га­ют его к более сла­бым частям стен, и, если защит­ни­ки не в состо­я­нии дать отпор, то эта маши­на сокру­ша­ет сте­ны и откры­ва­ет широ­кие про­ло­мы» (Amm. XXIII. 4. 8—9. Пер. Ю. А. Кула­ков­ско­го и А. И. Сон­ни).

Геле­по­ла по опи­са­нию Амми­а­на Мар­цел­ли­на. Рис. И. В. Кир­са­но­ва.

Что это за стран­ный аппа­рат и каким обра­зом пред­по­ла­га­лось его исполь­зо­вать? Подоб­ное соору­же­ние не опи­са­но ни в одном дру­гом источ­ни­ке и вряд ли когда-либо суще­ст­во­ва­ло в дей­ст­ви­тель­но­сти. Харак­тер­но, что, рас­ска­зы­вая об оса­де пер­сид­ской кре­по­сти Пири­са­бо­ры, Амми­ан вновь гово­рит о построй­ке геле­по­лы (Amm. XXIV. 2. 18; 19). Одна­ко на этот раз из тек­ста абсо­лют­но ясно, что речь идет имен­но о подвиж­ной башне в ее клас­си­че­ском вари­ан­те. У любо­го иссле­до­ва­те­ля сра­зу же может воз­ник­нуть вопрос: мог ли про­фес­сио­наль­ный воен­ный, како­вым пози­ци­о­ни­ру­ет себя Амми­ан, таким обра­зом пред­ста­вить кон­струк­цию маши­ны, кото­рая при­ме­ня­лась уже в пери­од войн диа­до­хов?

Хотя неточ­ность в опи­са­нии тех­ни­че­ских устройств свой­ст­вен­на не толь­ко Амми­а­ну, но и мно­гим дру­гим антич­ным исто­ри­кам, подоб­ные при­ме­ры, а их в Res Ges­tae мож­но отыс­кать нема­ло, застав­ля­ют исто­ри­ков очень часто отка­зы­вать Амми­а­ну в дове­рии даже тогда, когда при­во­ди­мая им инфор­ма­ция не толь­ко не про­ти­во­ре­чит нашим зна­ни­ям, но и под­твер­жда­ет­ся дру­ги­ми источ­ни­ка­ми. Так, напри­мер, с.151 мно­го­чис­лен­ные рим­ские, визан­тий­ские, армян­ские и араб­ские источ­ни­ки сооб­ща­ют об исполь­зо­ва­нии пер­са­ми в саса­нид­скую эпо­ху бое­вых сло­нов. Одна­ко Ф. Рейнс пола­га­ет, что все рас­ска­зы о пер­сид­ских сло­нах, встре­чаю­щи­е­ся у Амми­а­на, порож­де­ны его жела­ни­ем создать в гла­зах чита­те­ля геро­и­че­ский образ рим­ской армии¹⁰. «…Цель Амми­а­на, — утвер­жда­ет иссле­до­ва­тель, — состо­ит в акцен­ти­ро­ва­нии или даже пре­уве­ли­че­нии гро­мад­но­го муже­ства рим­ской армии перед лицом отча­я­ния и гне­ту­щих труд­но­стей…»¹¹. Чтобы создать дра­ма­ти­че­ский эффект, Амми­ан, буд­то бы, умыш­лен­но сгу­ща­ет крас­ки, при­бе­гая к усто­яв­шим­ся лите­ра­тур­ным кли­ше. «Сюжет стра­ха перед сло­на­ми был одним из тех, к кото­рым Амми­ан (XIX. 2. 3) часто воз­вра­щал­ся, и его фра­за «ut re­tul­li­mus sae­pe» («как часто мы ука­зы­ва­ли») здесь, види­мо, наме­ка­ет на то, что он уже раз­ра­ботал этот сюжет ранее, но в уте­рян­ной кни­ге. Хотя пря­мое свиде­тель­ство Амми­а­на не может быть под­верг­ну­то сомне­нию, его инте­рес к сло­нам так­же ясно отра­жа­ет его рито­ри­че­ские и сти­ли­сти­че­ские осо­бен­но­сти»¹².

Мож­но, конеч­но, спо­рить с пози­ци­ей Ф. Рейн­са в отно­ше­нии сло­нов у Амми­а­на, но в тек­сте «Исто­рии» есть и более оче­вид­ные свиде­тель­ства того, что ее автор зача­стую был, по край­ней мере, с нашей точ­ки зре­ния, весь­ма нето­чен в дета­лях, и нари­со­ван­ная им кар­ти­на собы­тий пред­став­ля­ет­ся порой в силь­но иска­жен­ном виде. Один из таких при­ме­ров свя­зан с оса­дой пер­са­ми Амиды, во вре­мя кото­рой буду­щий исто­рик сам ока­зал­ся сре­ди защит­ни­ков горо­да.

По сооб­ще­нию Амми­а­на, на помощь Амиде подо­шли 6 леги­о­нов: Маг­нен­ци­а­ки, Децен­ци­а­ки, Три­кен­си­ма­ны, Деки­ма­ны Фор­тен­сес, Супер­вен­то­ры и Пре­вен­то­ры (Amm. XVIII. 9. 3)¹³. Вопре­ки это­му утвер­жде­нию, у нас есть осно­ва­ния пола­гать, что из шести под­разде­ле­ний толь­ко 2 могут счи­тать­ся леги­о­на­ми: это Три­кен­си­ма­ны и Деки­ма­ны Фор­тен­сес. Пер­вое из них зна­чит­ся в No­ti­tia dig­ni­ta­tum как леги­он псев­до­ко­ми­та­тен­сов Trun­cen­si­ma­ni, нахо­див­ший­ся в под­чи­не­нии у маги­ст­ра кава­ле­рии Гал­лий (Oc. VII. 108). По всей види­мо­сти, отряд ведет свое про­ис­хож­де­ние от Трид­ца­то­го Уль­пи­е­ва леги­о­на, сфор­ми­ро­ван­но­го Тра­я­ном (ок. 98 г.) и имев­ше­го посто­ян­ное место дис­ло­ка­ции в Ниж­ней Гер­ма­нии (CIL. VI. 3492 = ILS. 2288). Мож­но пред­по­ло­жить, что Три­кен­си­ма­ны были посла­ны на Восток импе­ра­то­ром Кон­стан­том в каче­стве помо­щи сво­е­му бра­ту Кон­стан­цию II, кото­рый вел тяже­лую вой­ну с пер­са­ми¹⁴. Веро­ят­но, это слу­чи­лось после страш­но­го с.152 пора­же­ния, поне­сен­но­го восточ­ным импе­ра­то­ром под Син­га­рой (344/345 г. или 348 г.).

Леги­о­на De­ci­ma­ni For­ten­ses в No­ti­tia не зна­чит­ся. По всей види­мо­сти, Амми­ан дает нам иска­жен­ное назва­ние леги­о­на De­ci­ma Fre­ten­sis, нахо­див­ше­го­ся в Аиле и под­чи­няв­ше­го­ся дук­су Пале­сти­ны (Or. XXXIV. 30). Этот леги­он был послан в Сирию ещё в пери­од прав­ле­ния Авгу­ста и при­ни­мал затем уча­стие во всех круп­ных вой­нах, про­хо­див­ших на Восто­ке.

Что каса­ет­ся Супер­вен­то­ров и Пре­вен­то­ров, то эти два отряда не могут счи­тать­ся леги­о­на­ми. Они были сфор­ми­ро­ва­ны Кон­стан­ци­ем II в 40-х гг. IV в. во вре­мя пер­сид­ской вой­ны (Amm. XVIII. 9. 3). Местом их пер­во­на­чаль­ной дис­ло­ка­ции были при­ду­най­ские про­вин­ции. Соглас­но дан­ным No­ti­tia, аук­си­ли­а­рии mi­li­tes Prae­ven­to­res сто­я­ли в г. Анса­ме и нахо­ди­лись в рас­по­ря­же­нии дук­са про­вин­ции Мезия Вто­рая, а аук­си­ли­а­рии mi­li­tes Su­per­ven­to­res — в Акси­у­по­ле и под­чи­ня­лись дук­су Ски­фии¹⁵. Спу­стя недол­гое вре­мя оба отряда были пере­бро­ше­ны в Месо­пота­мию. Воз­мож­но они при­ня­ли уча­стие в неудач­ном для рим­лян ноч­ном сра­же­нии под Син­га­рой, после кото­ро­го ока­за­лись запер­ты­ми в сте­нах горо­да (Amm. XVIII. 9. 3).

Под­разде­ле­ний с назва­ни­я­ми Mag­nen­tia­ci и De­cen­tia­ci в спис­ках No­ti­tia dig­ni­ta­tum нет. Объ­яс­ня­ет­ся это доста­точ­но про­сто: вре­мя суще­ст­во­ва­ния обо­их отрядов было очень непро­дол­жи­тель­ным; они были сфор­ми­ро­ва­ны в Гал­лии, оче­вид­но, в 350 г., когда к вла­сти над запад­ной поло­ви­ной импе­рии при­шел Маг­нен­ций, и были уни­что­же­ны в 359 г., во вре­мя захва­та пер­са­ми Амиды. Тем не менее, мы с пол­ной уве­рен­но­стью можем утвер­ждать, что и эти воин­ские части не были леги­о­на­ми. Дока­зать это мож­но опи­ра­ясь на текст само­го Амми­а­на. Оба «леги­о­на» очень силь­но отли­ча­лись от всех осталь­ных, защи­щав­ших город. Они были искус­ны в сра­же­нии в откры­том поле, но не уме­ли ни обслу­жи­вать бое­вые маши­ны, ни выпол­нять фор­ти­фи­ка­ци­он­ные работы. К тому же галль­ские сол­да­ты не жела­ли под­чи­нять­ся при­ка­зам сво­их коман­ди­ров и даже гро­зи­лись их убить (Amm. XIX. 5. 2—3; 6. 3—5).

Поведе­ние Маг­нен­ци­а­ков и Децен­ци­а­ков было в точ­но­сти таким же, какое было свой­ст­вен­но сол­да­там галль­ских аук­си­лий, кото­рых Амми­ан упре­ка­ет в отсут­ст­вии дис­ци­пли­ны и пре­зре­нии к раз­лич­но­го рода фор­ти­фи­ка­ци­он­ным работам (XVIII. 2. 6)¹⁶. В любом слу­чае, дикость нра­вов аук­си­ли­а­ри­ев (bar­ba­ra fe­ri­tas) (XX. 4. 6) поз­во­ля­ет с.153 Амми­а­ну назы­вать их вар­ва­ра­ми. Таким обра­зом, мы при­хо­дим к выво­ду, что отряды, сфор­ми­ро­ван­ные Маг­нен­ци­ем из гал­лов и/или гер­ман­цев, были в дей­ст­ви­тель­но­сти аук­си­ли­я­ми, а не леги­о­на­ми.

Иссле­до­ва­те­ли, зани­мав­ши­е­ся про­бле­ма­ми позд­не­рим­ской воен­ной орга­ни­за­ции, неод­но­крат­но отме­ча­ли пора­зи­тель­ную неточ­ность, кото­рую порой поз­во­ля­ет себе Амми­ан в отно­ше­нии воен­ной тер­ми­но­ло­гии. У него мы обна­ру­жи­ва­ем при­ме­ры употреб­ле­ния воен­ных тер­ми­нов, совер­шен­но нети­пич­но­го для исто­рио­гра­фии IV—V вв. Чтобы про­де­мон­стри­ро­вать это, оста­но­вим­ся толь­ко на двух опи­са­ни­ях, в кото­рых при­сут­ст­ву­ют тра­ди­ци­он­ные для рим­ской воен­ной орга­ни­за­ции обо­зна­че­ния воин­ских под­разде­ле­ний: tur­ma и le­gio. В пер­вом из при­влек­ших наше вни­ма­ние эпи­зо­дов Амми­ан сооб­ща­ет о пере­хо­де пра­ви­тель­ст­вен­ных войск, состо­яв­ших из «пеших и кон­ных турм», на сто­ро­ну вос­став­ше­го Про­ко­пия (365 г.) (Amm. XXVI. 7. 9)¹⁷. Вто­рой — это рас­сказ о побе­ге из рим­ско­го пле­на армян­ско­го царя Папа с эскор­том из 300 всад­ни­ков: «Тот­час был выслан за ним целый леги­он, — пере­да­ет Амми­ан, — но когда он уже насти­гал бег­ле­цов, Пап, повер­нув назад, бро­сил­ся на сол­дат с храб­рей­ши­ми людь­ми, осы­пая про­тив­ни­ка стре­ла­ми, как искра­ми, но наме­рен­но не попа­дая ни в кого, и испу­ган­ные сол­да­ты вер­ну­лись в город вме­сте со сво­им три­бу­ном быст­рее, чем высту­пи­ли» (XXX. 1. 7. Пер. Ю. А. Кула­ков­ско­го, А. И. Сон­ни)¹⁸. Из кон­тек­ста понят­но, что «леги­о­ном» в дан­ном слу­чае исто­рик назы­ва­ет кава­ле­рий­ский отряд, в про­тив­ном слу­чае все это опи­са­ние поте­ря­ло бы смысл.

Амми­а­на вполне заслу­жен­но мож­но так­же упрек­нуть в небреж­но­сти, про­яв­ля­е­мой им в отно­ше­нии назва­ний воин­ских частей. Пер­вый при­мер каса­ет­ся леги­о­на De­ci­ma Fre­ten­sis, кото­рый Амми­ан назы­ва­ет De­ci­ma­ni For­ten­ses. В No­ti­tia обо­зна­че­но несколь­ко отрядов For­ten­ses, одна­ко ни один из них не име­ет в сво­ем назва­нии поряд­ко­во­го чис­ли­тель­но­го¹⁹. Поэто­му мож­но толь­ко гадать, какой же имен­но отряд при­шел в 359 г. на помощь Амиде.

Этот при­мер не един­ст­вен­ный. Амми­ан два­жды упо­ми­на­ет о леги­о­нах Диви­тен­сов и Тун­гри­ка­нов (XXVI. 6. 12; XXVII. 1. 2)²⁰, при­чем впер­вые он назы­ва­ет Тун­гри­ка­нов Tungri­ca­ni iunio­res, а вто­рой раз про­сто Tungri­ca­ni.

с.154 В No­ti­tia dig­ni­ta­tum сведе­ний о таких под­разде­ле­ни­ях нет. В спис­ках зна­чат­ся толь­ко Диви­тен­сы стар­шие (Di­vi­ten­ses se­nio­res, le­gio pa­la­ti­na intra Ita­liam: Oc. V. 4 = 117 = VII. 5) и Тун­гре­ка­ны стар­шие (Tungre­ca­ni se­nio­res le­gio pa­la­ti­na intra Ita­liam: Oc. V. 5 = 148 = VII. 6).

Гораздо более серь­ёз­ную ошиб­ку допус­ка­ет Амми­ан в отно­ше­нии под­разде­ле­ний «Мези­а­ков». Он упо­ми­на­ет и о двух нуме­рах Мези­а­ков: в 360 г. Юли­ан отпра­вил их с дру­ги­ми отряда­ми в Бри­та­нию, кото­рую опу­сто­ша­ли сво­и­ми набе­га­ми север­ные вар­ва­ры (XX. 1. 3)²¹. В No­ti­tia назван толь­ко один отряд Мези­а­ков, кото­рый мы мог­ли бы соот­не­сти с рас­ска­зом Амми­а­на — это пала­тин­ский леги­он Moe­sia­ci se­nio­res (Oc. V = 150 = VII. 8). Он нахо­дил­ся в Ита­лии в под­чи­не­нии у ma­gis­ter pe­di­tum prae­sen­ta­lis. Харак­тер­но, что в пере­чне воин­ских частей, дис­ло­ци­ро­ван­ных в Ита­лии, он сто­ит сре­ди отрядов, о кото­рых Амми­ан упо­ми­на­ет, рас­ска­зы­вая о воен­ных дей­ст­ви­ях в Гал­лии, кото­рые велись во вре­ме­на Юли­а­на и Вален­ти­ни­а­на I (Табл. 1).

Таб­ли­ца 1. Сопо­став­ле­ние дан­ных Амми­а­на Мар­цел­ли­на с пере­ч­нем VII гла­вы No­ti­tia Dig­ni­ta­tum

Обра­тим вни­ма­ние на то, в какой после­до­ва­тель­но­сти пред­став­ле­ны эти отряды в No­ti­tia: почти все они идут друг за дру­гом, что свиде­тель­ст­ву­ет о том, что неко­гда они обра­зо­вы­ва­ли еди­ное целое. Мы можем, конеч­но же, допу­стить, что вто­рой nu­me­rus Moe­sia­co­rum, упо­мя­ну­тый Амми­а­ном, — это леги­он Moe­sia­ci iunio­res, не попав­ший в спис­ки No­ti­tia, посколь­ку в то вре­мя, когда они состав­ля­лись, уже пре­кра­тил свое суще­ст­во­ва­ние. Но тако­му пред­по­ло­же­нию пре­пят­ст­ву­ет то обсто­я­тель­ство, что сре­ди под­разде­ле­ний, состав­ляв­ших с.155 неко­гда галль­скую армию, нет ни одно­го, кото­рое носи­ло бы допол­ни­тель­ное обо­зна­че­ние iunio­res, все они — se­nio­res.

Ещё один важ­ный момент, кото­рый сле­ду­ет отме­тить: ана­лиз источ­ни­ков пока­зы­ва­ет, что в IV сто­ле­тии прак­ти­че­ски все­гда рим­ские под­разде­ле­ния дей­ст­во­ва­ли попар­но. Это было харак­тер­но как для леги­о­нов, так и для отрядов auxi­lia²². Подоб­ные пары отрядов были весь­ма устой­чи­вы­ми обра­зо­ва­ни­я­ми. Так, напри­мер, Супер­вен­то­ры и Пре­вен­то­ры дей­ст­во­ва­ли сов­мест­но с момен­та сво­его обра­зо­ва­ния (Amm. XVII. 9) до гибе­ли в 359 г. во вре­мя захва­та пер­са­ми Амиды; Кель­ты и Пету­лан­ты сра­жа­лись в Гал­лии под коман­до­ва­ни­ем Юли­а­на (Amm. XX. 4. 2), а в нача­ле 378 г. отра­зи­ли напа­де­ние лен­ти­ен­зов (Amm. XXXI. 10. 4). В No­ti­tia мы видим те же самые пары отрядов, о кото­рых гово­рит Амми­ан (Иови­а­ны и Гер­ку­ли­а­ны, Дивиден­сы и Тун­гри­ка­ны и т. д.).

Нель­зя не заме­тить, что леги­он Moe­sia­ci se­nio­res обра­зу­ет в No­ti­tia пару с Pan­no­ni­cia­ni se­nio­res (Oc. V. 149 = VII. 7). Подоб­ное сов­па­де­ние не может быть слу­чай­ным. Поэто­му мы можем с боль­шой долей веро­ят­но­сти допу­стить, что оба наших источ­ни­ка гово­рят об одних и тех же воин­ских частях, и два нуме­ра Мези­а­ков у Амми­а­на — это Moe­sia­ci se­nio­res и Pan­no­ni­cia­ni se­nio­res в No­ti­tia.

Любо­пыт­но, что Амми­ан одна­жды упо­ми­на­ет Пан­нон­ский (Pan­no­ni­ca) и Мезий­ский (Moe­sia­ca) леги­о­ны (XXIX. 6. 13)²³, сто­яв­шие в 373 г. в Пан­но­нии. Но в No­ti­tia леги­о­ны с таки­ми назва­ни­я­ми не зна­чат­ся. Отсюда мож­но сде­лать вывод, что в дей­ст­ви­тель­но­сти исто­рик вновь дал нам иска­жен­ные назва­ния под­разде­ле­ний, и на самом деле в его рас­ска­зе долж­ны были дей­ст­во­вать Pan­no­ni­cia­ni se­nio­res и Moe­sia­ci se­nio­res²⁴.

Мож­но ли най­ти какое-либо рацио­наль­ное объ­яс­не­ние всем этим ошиб­кам, при­сут­ст­ву­ю­щим в тек­сте Res Ges­tae или же они в дей­ст­ви­тель­но­сти дока­зы­ва­ют сла­бое зна­ком­ство авто­ра с пред­ме­том сво­его сочи­не­ния?

По мне­нию мно­гих иссле­до­ва­те­лей, неко­то­рые неяс­ные и сбив­чи­вые опи­са­ния, сде­лан­ные Амми­а­ном, все­го лишь отра­жа­ют спе­ци­фи­ку его дея­тель­но­сти. Соглас­но одно­му из ука­за­ний само­го исто­ри­ка, с.156 он вхо­дил в состав кор­пу­са про­тек­то­ров-доме­сти­ков. Како­вы были обя­зан­но­сти офи­це­ров, носив­ших это зва­ние, до кон­ца оста­ет­ся неяс­ным.

Извест­но, что отряды про­тек­то­ров обра­зо­вы­ва­ли сви­ту высо­ко­по­став­лен­ных вое­на­чаль­ни­ков и испол­ня­ли роль штаб­ных офи­це­ров²⁵. Обыч­ным было то, что через несколь­ко лет служ­бы про­тек­то­ры полу­ча­ли высо­кие зва­ния и коман­до­ва­ли отдель­ны­ми воин­ски­ми под­разде­ле­ни­я­ми²⁶. Что каса­ет­ся pro­tec­to­res do­mes­ti­ci, или про­сто do­mes­ti­ci, то, воз­мож­но, они выде­ли­лись из кор­пу­са pro­tec­to­res при Авре­ли­ане или его бли­жай­ших пре­ем­ни­ках. По край­ней мере, соглас­но дан­ным лите­ра­тур­ных источ­ни­ков, уже Дио­кле­ти­ан до сво­его при­хо­да к вла­сти был коман­ди­ром доме­сти­ков (Aur. Vict. 39. 1²⁷; SHA. Ca­rin. 13. 1²⁸). Само назва­ние это­го кор­пу­са ука­зы­ва­ет на его при­над­леж­ность к импе­ра­тор­ско­му дво­ру. Подоб­но про­тек­то­рам, доме­сти­ки испол­ня­ли роль штаб­ных офи­це­ров при высо­ко­по­став­лен­ных вое­на­чаль­ни­ках (Amm. XV. 5. 22) или при коман­ди­рах отдель­ных воин­ских под­разде­ле­ний. По про­ше­ст­вии несколь­ких лет служ­бы доме­сти­ки, как и про­тек­то­ры, мог­ли стать коман­ди­ра­ми воин­ских частей. Одна­ко основ­ная часть доме­сти­ков, веро­ят­но, нес­ла служ­бу при двор­це импе­ра­то­ра, или состо­я­ла в шта­бах при высо­ко­по­став­лен­ных офи­це­рах²⁹.

Исклю­чи­тель­но офи­цер­ский состав обо­их кор­пу­сов поз­во­лил В. И. Хол­мо­го­ро­ву сде­лать вывод об их неболь­шой чис­лен­но­сти, не пре­вы­шав­шей несколь­ко сотен чело­век³⁰. Их роль в армии иссле­до­ва­тель сопо­ста­вил с ролью неко­то­рых пол­ков рус­ской гвар­дии XVIII в., в част­но­сти, кава­лер­гар­дов, кото­рые пер­во­на­чаль­но были неболь­шим кор­пу­сом, охра­няв­шим импе­ра­то­ра. Зна­че­ние кор­пу­сов доме­сти­ков и с.157 про­тек­то­ров для армии В. И. Хол­мо­го­ров оце­нил чрез­вы­чай­но высо­ко: «Таким обра­зом, do­mes­ti­ci и pro­tec­to­res, раз­ли­ча­ясь меж­ду собою толь­ко несколь­ко более ари­сто­кра­ти­че­ским соста­вом пер­вых, явля­лись луч­шей, отбор­ней­шей частью всей рим­ской армии IV—V вв.; они состав­ля­ли лич­ную охра­ну импе­ра­то­ра, сопро­вож­да­ли его в похо­дах, нес­ли кара­у­лы во двор­це, выпол­ня­ли ответ­ст­вен­ней­шие пору­че­ния и игра­ли роль рас­сад­ни­ка надеж­ных коман­дир­ских кад­ров для частей поле­вой армии… Доме­сти­ки и про­тек­то­ры, несо­мнен­но, состав­ля­ли «офи­цер­ский кор­пус», вме­сте с тем они не толь­ко были частью армии, но даже ее наи­луч­шей, надеж­ней­шей частью, на кото­рую была воз­ло­же­на ответ­ст­вен­ная зада­ча — охра­на носи­те­ля вер­хов­ной вла­сти в импе­рии»³¹.

Имен­но эта штаб­ная дея­тель­ность и нало­жи­ла осо­бый отпе­ча­ток на харак­тер мате­ри­а­ла, собран­но­го Амми­а­ном. Н. Остин видит нагляд­ное дока­за­тель­ство штаб­ной дея­тель­но­сти авто­ра Res Ges­tae в подроб­ном опи­са­нии насту­па­тель­ной опе­ра­ции, спла­ни­ро­ван­ной Юли­а­ном про­тив пер­сов (XXIII. 3. 4). По мне­нию иссле­до­ва­те­ля, сде­лать его мог толь­ко чело­век, хоро­шо пони­мав­ший суть про­во­ди­мо­го манев­ра и обла­дав­ший инфор­ма­ци­ей, кото­рая поз­во­ли­ла бы ему соста­вить пред­став­ле­ние об общем ходе кам­па­нии³². Поле­во­му офи­це­ру было гораздо слож­нее даже при­бли­зи­тель­но изло­жить ход кам­па­нии, так как он был бы оза­бо­чен дру­ги­ми, более част­ны­ми, про­бле­ма­ми³³.

Амми­ан, несо­мнен­но, был кад­ро­вым воен­ным и про­вел на служ­бе око­ло 10 лет. В тек­сте Res Ges­tae при­сут­ст­ву­ют мно­го­чис­лен­ные с.158 лич­ные свиде­тель­ства авто­ра, ока­зав­ше­го­ся по воле слу­чая в эпи­цен­тре исто­ри­че­ских собы­тий. Он зна­ет точ­ные титу­лы офи­це­ров и вое­на­чаль­ни­ков, при­во­дит весь­ма цен­ные дета­ли, касаю­щи­е­ся отдель­ных воин­ских частей. Вой­на для него — это живая и повсе­днев­ная реаль­ность, офи­це­ры — това­ри­щи по ору­жию, и он часто назы­ва­ет име­на тех из них, кто отли­чил­ся в сра­же­нии или пал в бою³⁴. Амми­ан нико­гда не стре­мит­ся подроб­но рас­ска­зать об иерар­хии воин­ских зва­ний или струк­ту­ре под­разде­ле­ний: для него, в отли­чие от нас, подоб­ные дета­ли пред­став­ля­лись оче­вид­ны­ми и не заслу­жи­ваю­щи­ми осо­бо­го вни­ма­ния. Вме­сте с тем его дея­тель­ность носи­ла, как пра­ви­ло, штаб­ной харак­тер. Поэто­му он мог быть неком­пе­тент­ным во мно­гих вопро­сах, непо­сред­ст­вен­но свя­зан­ных со стро­е­вой служ­бой. Этим, в част­но­сти, мож­но объ­яс­нить его весь­ма туман­ное опи­са­ние мета­тель­ных машин, кото­рое он, к тому же, мог поза­им­ст­во­вать из дру­гих источ­ни­ков. Так, напри­мер, вполне веро­ят­но, что опи­сан­ная им «геле­по­ла» — не более чем тео­ре­ти­че­ская раз­ра­бот­ка, заим­ст­во­ван­ная из недо­шед­ше­го до нас трак­та­та импе­ра­то­ра Юли­а­на, посвя­щен­но­го воен­ной меха­ни­ке³⁵.

с.159 Отно­си­тель­но тер­ми­но­ло­ги­че­ской неточ­но­сти мож­но сра­зу же ска­зать, что в боль­шин­стве слу­ча­ев она вызва­на не осо­бен­но­стя­ми сти­ля Амми­а­на, а вполне объ­ек­тив­ны­ми при­чи­на­ми. Как отме­ча­ет В. И. Хол­мо­го­ров, это явле­ние харак­тер­но не толь­ко для Res Ges­tae. «Край­няя сбив­чи­вость, неяс­ность и под­час даже про­ти­во­ре­чи­вость воен­ной тер­ми­но­ло­гии» свой­ст­вен­ны боль­шин­ству позд­не­ан­тич­ных источ­ни­ков, в том чис­ле и доку­мен­там офи­ци­аль­но­го харак­те­ра, таким как Кодекс Фео­до­сия или No­ti­tia dig­ni­ta­tum. Не учи­ты­вая эту осо­бен­ность, мы лег­ко можем встать на путь «совер­шен­но про­из­воль­ных обоб­ще­ний»³⁶.

Амми­ан посто­ян­но исполь­зу­ет тра­ди­ци­он­ную для рим­ской армии воен­ную тер­ми­но­ло­гию и часто упо­ми­на­ет о леги­о­нах, аук­си­ли­ях, когор­тах, цен­ту­ри­ях, мани­пу­лах и тур­мах. Одна­ко тек­сто­ло­ги­че­ский ана­лиз пока­зы­ва­ет, что зна­че­ние их в IV сто­ле­тии было уже не тем, что преж­де. Это, в част­но­сти, каса­ет­ся тер­ми­на «леги­он» (le­gio).

Le­gio в I—II вв. — это основ­ное под­разде­ле­ние рим­ской армии чис­лен­но­стью око­ло 5500 сол­дат, наби­рав­ше­е­ся исклю­чи­тель­но из рим­ских граж­дан³⁷. Зна­че­ние тер­ми­на замет­но меня­ет­ся в позд­не­рим­скую эпо­ху. Для Амми­а­на le­gio это уже обоб­щен­ное назва­ние любо­го под­разде­ле­ния рим­ской пехоты. Поэто­му он может назвать леги­о­на­ми воин­ские части, кото­рые, соглас­но дан­ным No­ti­tia dig­ni­ta­tum, это­го ста­ту­са не име­ли. Так, напри­мер, он упор­но име­ну­ет леги­о­на­ми Иови­ев и Вик­то­ров (XXV. 6. 3; XXVI. 7. 13; XXVII. 8. 7), упо­ми­на­ет даже об их орлах, являв­ших­ся штан­дар­та­ми исклю­чи­тель­но леги­о­нов (XXVI. 7. 17); тем не менее No­ti­tia опре­де­ля­ет эти под­разде­ле­ния как auxi­lia pa­la­ti­na³⁸. В бит­ве при Арген­то­ра­те (357 г.), когда рим­ская кон­ни­ца ста­ла отсту­пать, она, по сло­вам Амми­а­на, была при­кры­та «леги­о­на­ми» (XVI. 12. 37)³⁹. Одна­ко рим­ский бое­вой строй в этом сра­же­нии обра­зо­вы­ва­ли по боль­шей части отряды auxi­lia: Амми­ан назы­ва­ет Кор­ну­тов и Брак­хи­а­т­ов, кото­рые сна­ча­ла при­ня­ли удар насту­пав­ших ала­ман­нов, а затем на помощь им подо­шли Бата­вы и Регии. Из всех этих под­разде­ле­ний толь­ко Регии были леги­о­ном (ND. Oc. V. 80 = 229 = 32). После гибе­ли Юли­а­на во вре­мя пер­сид­ско­го похо­да для выбо­ра ново­го импе­ра­то­ра, соглас­но Амми­а­ну, были при­гла­ше­ны коман­ди­ры леги­о­нов и турм (Amm. XXV. 5. 1)⁴⁰. Если в этом слу­чае «леги­о­ны» — это толь­ко леги­о­ны, то тогда воз­ни­ка­ет вопрос, куда же дева­лись аук­си­лии? Ведь нам хоро­шо извест­но, что в восточ­ном похо­де участ­во­ва­ло с.160 боль­шое коли­че­ство аук­си­лий, и преж­де все­го это каса­ет­ся галль­ских частей, про­воз­гла­сив­ших Юли­а­на импе­ра­то­ром. Оче­вид­но, что без коман­ди­ров запад­ных под­разде­ле­ний ника­ко­го избра­ния импе­ра­то­ра про­изой­ти не мог­ло. Есте­ствен­но пред­по­ло­жить, что Амми­ан гово­рит не о три­бу­нах леги­о­нов и турм, но о три­бу­нах пехот­ных и кава­ле­рий­ских под­разде­ле­ний.

В IV сто­ле­тии дав­но утра­тил свой преж­ний узко­спе­ци­аль­ный смысл и тер­мин tur­ma. В пери­од прин­ци­па­та тур­ма­ми назы­ва­ли эскад­ро­ны из 30 всад­ни­ков, деку­ри­о­на и опци­о­на (все­го 32 чел.)⁴¹. Для Амми­а­на это кава­ле­рий­ские отряды неза­ви­си­мо от их типа (XVI. 12. 7; XVIII. 6. 16; 9. 4)⁴². Чис­лен­ность таких под­разде­ле­ний состав­ля­ет 350—500 всад­ни­ков⁴³. Это мог­ли быть не толь­ко рим­ские эскад­ро­ны, но и гер­ман­ские (XV. 4. 9) или пер­сид­ские (XXIII. 3. 4; XXV. 1. 4).

Таким обра­зом, зна­чи­тель­ная часть тер­ми­но­ло­ги­че­ских «неточ­но­стей», с точ­ки зре­ния тра­ди­ци­он­ной рим­ской воен­ной орга­ни­за­ции, объ­яс­ня­ет­ся реа­ли­я­ми эпо­хи, а не неком­пе­тент­но­стью авто­ра Res Ges­tae. В неко­то­рых слу­ча­ях, как пола­га­ет Э. Нишер, опре­де­ля­ю­щую роль мог­ло сыг­рать стрем­ле­ние Амми­а­на раз­но­об­ра­зить свою мане­ру изло­же­ния⁴⁴. Подоб­ное мне­ние пред­став­ля­ет­ся вполне обос­но­ван­ным, посколь­ку и сам Амми­ан при­зы­ва­ет гряду­щих про­дол­жа­те­лей его исто­ри­че­ско­го труда «при­дать язы­ку более высо­кий стиль» (XXXI. 16. 9)⁴⁵. Имен­но о кра­со­те сти­ля забо­тил­ся Амми­ан, работая над сво­им сочи­не­ни­ем. Поэто­му, чтобы избе­жать повто­ре­ний в тек­сте одних и тех же тер­ми­нов, он ста­рал­ся заме­нять их сло­ва­ми, име­ю­щи­ми для него сино­ни­мич­ное или близ­кое зна­че­ние⁴⁶.

Вме­сте с тем при­веден­ные выше при­ме­ры с «пеши­ми тур­ма­ми» и «кон­ным леги­о­ном» тре­бу­ют отдель­но­го объ­яс­не­ния. Воз­мож­но, что неожи­дан­ное появ­ле­ние в дан­ном кон­тек­сте слов tur­ma и le­gio было вызва­но опре­де­лен­ны­ми осо­бен­но­стя­ми работы Амми­а­на со сво­и­ми источ­ни­ка­ми, а так­же спе­ци­фи­кой самих этих источ­ни­ков. При напи­са­нии заклю­чи­тель­ной части Res Ges­tae (кни­ги с 26 по 31) Амми­ан вполне мог вос­поль­зо­вать­ся неким не сохра­нив­шим­ся гре­че­ским тек­стом, и его ошиб­ка обу­слов­ле­на пере­во­дом гре­че­ских тер­ми­нов на латин­ский язык.

с.161 Как извест­но, для обо­зна­че­ния под­разде­ле­ний рим­ской армии употреб­ля­лись раз­лич­ные гре­че­ские тер­ми­ны: στρα­τόπε­δον, ἴλη, τάγ­μα, σπεῖ­ρα. Зна­че­ние трех пер­вых на про­тя­же­нии I—II вв. н. э. прак­ти­че­ски не меня­лось. Сло­во στρα­τόπε­δον зна­чи­ло «леги­он», ἴλη — «эскад­рон», σπεῖ­ρα — «когор­та». Послед­ний же тер­мин, τάγ­μα, имел в гре­че­ском язы­ке весь­ма рас­плыв­ча­тое зна­че­ние, пре­тер­пев­шее с тече­ни­ем вре­ме­ни суще­ст­вен­ные изме­не­ния. При­ме­ни­тель­но к рим­ским воин­ским частям τάγ­μα — это мани­пул, когор­та, леги­он и даже кава­ле­рий­ский отряд.

Рас­ска­зы­вая об орга­ни­за­ции леги­о­на, Поли­бий назы­ва­ет таг­ма­ми мани­пу­лы и пишет, что каж­дый из них име­ет в сво­ем соста­ве двух офи­це­ров, в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти заме­щаю­щих друг дру­га (Po­lyb. VI. 24. 7)⁴⁷. Дио­ни­сий Гали­кар­насский употреб­ля­ет это сло­во в отно­ше­нии леги­о­нов; соглас­но его утвер­жде­нию, после убеди­тель­ной речи перед наро­дом кон­су­ла Вале­рия для вой­ны с вольска­ми было сфор­ми­ро­ва­но десять леги­о­нов (VI. 42. 1)⁴⁸. Это дале­ко не един­ст­вен­ный при­мер исполь­зо­ва­ния дан­но­го тер­ми­на в подоб­ном зна­че­нии (IX. 5. 2)⁴⁹.

Тот же самый смысл име­ет сло­во τάγ­μα и у неко­то­рых дру­гих гре­че­ских авто­ров⁵⁰. В част­но­сти, Стра­бон назы­ва­ет τάγ­μα­τα три леги­о­на, кото­рые импе­ра­тор Тибе­рий послал нести служ­бу в недав­но поко­рен­ных зем­лях кан­та­бров (Stra­bo. III. 3. 8)⁵¹. В том же зна­че­нии τάγ­μα часто встре­ча­ет­ся у Плу­тар­ха. Плу­тарх, опи­сы­вая в жиз­не­опи­са­нии Бру­та дис­по­зи­цию пер­вой бит­вы при Филип­пах, сооб­ща­ет, что свой луч­ший леги­он (τάγ­μα) во гла­ве с Мес­са­лой Кас­сий спе­ци­аль­но поста­вил на пра­вом флан­ге, где коман­дую­щим был Брут (Plut. Brut. 40. 11)⁵². У Иоси­фа Фла­вия про­сле­жи­ва­ет­ся вполне опре­де­лен­ная зако­но­мер­ность исполь­зо­ва­ния гре­че­ских тер­ми­нов для обо­зна­че­ния рим­ских под­разде­ле­ний: леги­он — τάγ­μα (Ios. Fl. BI. II. 66—67)⁵³, когор­та — σπεῖ­ρα (Ios. Fl. BI. I. 301, 323; II. 500; III. 67), кава­ле­рий­ское под­разде­ле­ние — ἴλη (Ios. Fl. BI. II. 544; III. 97; VII. 225).

Прин­ци­пи­аль­но важ­ное уточ­не­ние, касаю­ще­е­ся зна­че­ния сло­ва τάγ­μα, мы нахо­дим у Кас­сия Дио­на. Исто­рик гово­рит, что у Мар­ка Авре­лия была таг­ма, все бой­цы кото­рой про­ис­хо­ди­ли из Мели­те­ны и были хри­сти­а­на­ми. При этом он пояс­ня­ет, что рим­ляне назы­ва­ют таг­мы леги­о­на­ми (Cass. Dio. LXXI. 9. 3)⁵⁴.

с.162 Зосим, исполь­зо­вав­ший для напи­са­ния сво­его труда источ­ни­ки IV в.⁵⁵, делит всю рим­скую пехоту на τάγ­μα­τα, состо­яв­шие из рим­лян, и такие же отряды, состо­яв­шие из вар­ва­ров (Zos. IV. 7. 1). Одна­ко в середине IV в. подоб­ное зна­че­ние вос­при­ни­ма­лось, веро­ят­но, как уста­рев­шее. Об этом пря­мо гово­рит Созо­мен, утвер­ждая, что рим­ские леги­о­ны (τάγ­μα­τα) в совре­мен­ную ему эпо­ху ста­ли назы­вать­ся «чис­ла­ми» (ἀριθ­μοί) (Zos. I. 8. 35).

Тер­мин таг­ма все чаще при­ме­ня­ет­ся для обо­зна­че­ния кава­ле­рий­ско­го под­разде­ле­ния. Воз­мож­но, это было непо­сред­ст­вен­но свя­за­но с воз­рас­та­ни­ем в позд­не­рим­ской армии роли кава­ле­рии. Уже у Юли­а­на τάγ­μα — это отряд, как пехоты, так и кава­ле­рии. В дей­ст­ви­тель­но­сти, в этом нет ниче­го пара­док­саль­но­го: напри­мер, ещё Поли­бий исполь­зу­ет это сло­во в зна­че­нии кава­ле­рий­ско­го под­разде­ле­ния (Po­lyb. III. 101. 11)⁵⁶. Тен­ден­ция обо­зна­чать рим­ский кава­ле­рий­ский отряд сло­вом τάγ­μα сохра­ня­ет­ся и в даль­ней­шем. Это при­во­дит к тому, что тер­мин при­об­ре­та­ет узко­спе­ци­аль­ное зна­че­ние, и в кон­це VI в. τάγ­μα — визан­тий­ское кава­ле­рий­ское под­разде­ле­ние чис­лен­но­стью 200—400 всад­ни­ков⁵⁷.

Итак, мы при­хо­дим к выво­ду, что вре­мя, когда жил Амми­ан, было эпо­хой актив­но­го изме­не­ния гре­че­ской воен­ной тер­ми­но­ло­гии. Наряду с появ­ле­ни­ем новых тер­ми­нов, тра­ди­ци­он­ные тер­ми­ны при­об­ре­та­ли несвой­ст­вен­ные им ранее зна­че­ния. Веро­ят­но, имен­но этот факт стал при­чи­ной «оши­бок», допу­щен­ных Амми­а­ном. В пер­вом слу­чае исто­рик пере­во­дит на латынь гре­че­скую фра­зу, кото­рая, по наше­му мне­нию, мог­ла выглядеть сле­дую­щим обра­зом: ἱπ­πέων καὶ στρα­τιωτῶν τάγ­μα­τα. Стре­мясь к бла­го­зву­чию и кра­со­те язы­ка и желая сохра­нить струк­ту­ру фра­зы ори­ги­на­ла, где при одном суще­ст­ви­тель­ном сто­ят два несо­гла­со­ван­ных опре­де­ле­ния, Амми­ан, вме­сто того чтобы исполь­зо­вать раз­лич­ные латин­ские тер­ми­ны для пере­во­да сло­ва τάγ­μα, один из кото­рых обо­зна­чал бы пехот­ное под­разде­ле­ние, а дру­гой кава­ле­рий­ское, вос­поль­зо­вал­ся сло­вом tur­ma, воз­мож­но, пото­му, что гре­че­ское ἱπ­πέων (всад­ни­ков) было на пер­вом месте.

В эпи­зо­де с царем Папом, как нам пред­став­ля­ет­ся, в гре­че­ском тек­сте так­же сто­я­ло сло­во τάγ­μα, в зна­че­нии кава­ле­рий­ский отряд. Одна­ко по той при­чине, что оно нахо­ди­лось доста­точ­но дале­ко от упо­ми­на­ния об армян­ских всад­ни­ках, смысл его мог быть неясен; с.163 поэто­му Амми­ан при пере­во­де его на латынь сохра­нил за ним ста­рое, тра­ди­ци­он­ное зна­че­ние — le­gio.

Нако­нец, отно­си­тель­но неточ­но­сти в назва­ни­ях воин­ских частей сле­ду­ет заме­тить, что этот факт нами уста­нов­лен толь­ко бла­го­да­ря тако­му уни­каль­но­му доку­мен­ту, как No­ti­tia dig­ni­ta­tum. Кто зна­ет, в чем мож­но было бы упрек­нуть авто­ров эпо­хи прин­ци­па­та, если бы до нас дошел подоб­ный доку­мент, состав­лен­ный в I—II вв.