Одоакр: германец или гунн?*

с.36 Исто­рия пере­се­ле­ний, кото­ры­ми отме­че­но паде­ние как Рим­ской импе­рии на Запа­де, так и Хань­ской импе­рии в Китае, всё ещё оста­ёт­ся весь­ма неяс­ной. «Нигде, со вре­мён Алек­сандра Вели­ко­го, мы не ощу­ща­ем столь силь­но, как огра­ни­чен­ность наших источ­ни­ков пре­не­бре­га­ет зна­чи­мо­стью собы­тий»¹.

К сожа­ле­нию, отправ­ная точ­ка и, сле­до­ва­тель­но, путе­вод­ная нить всех этих пере­се­ле­ний поко­ит­ся в Цен­траль­ной Азии, чья поли­ти­че­ская, эко­но­ми­че­ская и куль­тур­ная исто­рия в боль­шин­стве сво­их подроб­но­стей оста­ёт­ся для нас чистой стра­ни­цей. Даже те отда­лён­ные и запозда­лые послед­ст­вия цен­траль­но-ази­ат­ских собы­тий, кото­рые про­изо­шли в поле зре­ния антич­но­го мира, лишь туск­ло осве­ще­ны в поверх­ност­ных, про­ти­во­ре­чи­вых и зача­стую нена­дёж­ных источ­ни­ках.

Бес­спор­но, в тече­ние двух-трёх послед­них деся­ти­ле­тий был накоп­лен новый архео­ло­ги­че­ский и фило­ло­ги­че­ский мате­ри­ал, исполь­зо­ван­ный в ряде цен­ных иссле­до­ва­ний. Но немно­гие из таких свиде­тельств явля­ют­ся доста­точ­но опре­де­лён­ны­ми для того, чтобы спо­соб­ст­во­вать пере­смот­ру исто­рии отдель­ных пле­мён. Тем не менее, ясно, что негер­ман­ские степ­ные наро­ды и куль­ту­ры долж­ны были иметь серь­ёз­ное вли­я­ние на мно­гие груп­пы, кото­рые преж­ним поко­ле­ни­ем исто­ри­ков и фило­ло­гов име­но­ва­лись гер­ман­ски­ми².

Каж­дый, кто попы­та­ет­ся исполь­зо­вать ази­ат­ские мате­ри­а­лы, про­ли­ваю­щие свет на исто­рию вели­ко­го пере­се­ле­ния, стал­ки­ва­ет­ся с дву­мя основ­ны­ми труд­но­стя­ми. Во-пер­вых, несмот­ря на архео­ло­ги­че­ское и фило­ло­ги­че­ское откры­тие Азии, никто, кажет­ся, до сих пор не соеди­нил ураль­ско-алтай­скую фило­ло­гию и архео­ло­гию, с одной сто­ро­ны, и, с дру­гой, пись­мен­ные доку­мен­ты и памят­ни­ки, эпос, саги и даже совре­мен­ный фольк­лор Запа­да. Более того, род­ство раз­лич­ных ази­ат­ских наро­дов по-преж­не­му оста­ёт­ся сомни­тель­ным. До сих пор неяс­но, были ли ран­ние тюр­ки этни­че­ски бли­же мон­го­ло­ид­ной или же евро­пео­ид­ной расе (хотя тюрк­ский язык все­гда был алтай­ским), и было ли тюрк­ским или мон­голь­ским веду­щее пле­мя гунн­ско­го кон­гло­ме­ра­та. Даже отож­дест­вле­ние гун­нов с с.37 хун­ну и ава­ров с жужа­ня­ми точ­но не дока­за­но. Мы пони­ма­ем, что все эти пле­ме­на были столь осно­ва­тель­но пере­ме­ша­ны в резуль­та­те вза­им­ных бра­ков, мигра­ций и заво­е­ва­ний, что едва ли воз­мож­но гово­рить о чёт­ких этни­че­ских гра­ни­цах. Мы можем гово­рить не более чем о язы­ко­вых груп­пах, насколь­ко это поз­во­ля­ют ази­ат­ские свиде­тель­ства.

Если мы обра­тим­ся к мате­ри­а­лам запад­ным источ­ни­ков, то обна­ру­жим, что на осно­ве лишь одних таких свиде­тельств уже созда­на бога­тая про­из­вод­ная лите­ра­ту­ра³. Достой­ной вни­ма­ния харак­те­ри­сти­кой боль­шей части такой лите­ра­ту­ры явля­ет­ся, одна­ко, то, что исто­рия каж­дой груп­пы заво­е­ва­те­лей Запад­ной импе­рии — за исклю­че­ни­ем гун­нов, ава­ров, ала­нов и немно­гих подоб­ных пле­мён — вос­со­зда­ва­лась на осно­ва­нии пред­по­ло­же­ния, что любая такая груп­па была гер­ман­ской. Эта пред­по­ло­же­ние сохра­ня­ет­ся не толь­ко при его под­твер­жде­нии авто­ри­те­том фило­ло­гии и совре­мен­ных свиде­тельств, но и при отсут­ст­вии тако­во­го; явле­ние, про­ис­те­каю­щее, оче­вид­но, из того фак­та, что когда были пред­при­ня­ты пер­вые иссле­до­ва­ния в этой обла­сти — по систе­ма­ти­за­ции и устра­не­нию огром­ных про­бе­лов в сохра­нив­ших­ся запад­ных источ­ни­ках — они были про­веде­ны почти исклю­чи­тель­но нем­ца­ми. Страст­ный нацио­на­лизм вос­хо­дя­ще­го гер­ман­ско­го рей­ха обра­тил их вни­ма­ние на пер­во­оче­ред­ные зада­чи; появив­ша­я­ся в резуль­та­те их иссле­до­ва­ний кар­ти­на пере­се­ле­ний вполне оправ­ды­ва­ла рве­ние их ретро­спек­тив­но­го пат­рио­тиз­ма.

Каким бы ни было два поко­ле­ния назад состо­я­ние дан­ных, под­твер­ждаю­щих пре­зумп­цию того, что объ­яс­не­ние неяс­но­стей сле­ду­ет искать в «гер­ман­ском» направ­ле­нии, пони­ма­ние важ­но­сти новых мате­ри­а­лов из Азии под­ска­зы­ва­ет, что теперь рас­ши­рив­ший­ся кру­го­зор дол­жен огра­ни­чи­вать истол­ко­ва­ние даже «хоро­шо подо­бран­ных» запад­ных источ­ни­ков. Воз­мож­но, что при повтор­ном изу­че­нии эти источ­ни­ки могут быть луч­ше согла­со­ва­ны с источ­ни­ка­ми из Южной Рос­сии и Цен­траль­ной Азии и даже смо­гут пре­до­ста­вить клю­чи к исто­рии самой сте­пи.

Можем ли мы с учё­том это­го испы­тать какой-нибудь неболь­шой «отре­зок исто­рии», при­да­вая ему реви­зи­о­нист­ское тол­ко­ва­ние, в сво­его рода экс­пе­ри­мен­те, при­зван­ном про­ве­рить воз­мож­ность «гунн­ско­го», а не «гер­ман­ско­го» под­хо­да? Несмот­ря на нашу сла­бость в ураль­ско-алтай­ских и ски­фо-сар­мат­ских мате­ри­а­лах, нам, кажет­ся, сто­ит попро­бо­вать сде­лать это в отно­ше­нии коро­ля Одо­ак­ра и того водо­во­рота наро­дов, в кото­ром он сде­лал свою карье­ру⁴.

с.38 С этой целью мы выде­ля­ем в запад­ных источ­ни­ках име­на ряда клю­че­вых фигур: Одо­акр (Odoa­cer); его отец Эди­кон (Edi­con); его сын Телан (The­lan) или Оклан (Ok­lan); его брат Хунульф (Hu­noul­phus). Извест­ны отдель­ные эта­пы карье­ры каж­до­го из них. С их име­на­ми свя­за­ны пле­ме­на или груп­пы тор­ки­лин­гов, ски­ров, геру­лов и роги­ев, или руги­ев, отно­си­тель­но исто­рии кото­рых так­же име­ет­ся отры­воч­ная инфор­ма­ции. Есть и неко­то­рые дру­гие име­на для фило­ло­ги­че­ской работы⁵.

Тор­ки­лин­ги (Tor­ci­lin­gi, неко­то­рые руко­пи­си содер­жат напи­са­ние Tur­ci­lin­gi) явля­ют­ся для нас чем-то бо́льшим, чем про­сто назва­ние. Они появ­ля­ют­ся в дошед­ших до нас источ­ни­ках толь­ко два­жды⁶. В His­to­ria Mis­cel­la Лан­дуль­фа Сага­к­са они назва­ны в чис­ле наро­дов, под коман­до­ва­ни­ем Атти­лы при­няв­ших уча­стие в бит­ве на Ката­ла­ун­ских полях. Это сооб­ще­ние не под­твер­жда­ет­ся дру­ги­ми источ­ни­ка­ми. Хотя сама His­to­ria явля­ет­ся позд­ней и нена­дёж­ной хро­ни­кой, она вклю­ча­ет неко­то­рые сведе­ния из более ран­них и более досто­вер­ных источ­ни­ков, не дошед­ших до нас. В пере­чне Лан­дуль­фа тор­ки­лин­ги появ­ля­ют­ся вме­сте со ски­ра­ми⁷.

В дру­гой раз тор­ки­лин­ги упо­ми­на­ют­ся в рас­ска­зе Иор­да­на — вновь вме­сте со ски­ра­ми — как состав­ля­ю­щие ядро пле­мён или наём­ных отрядов, вождём кото­рых был Одо­акр, когда низ­ло­жил Рому­ла Авгу­сту­ла. Иор­дан три­жды упо­ми­на­ет тор­ки­лин­гов, но все­гда в свя­зи толь­ко с одним собы­ти­ем: захва­том Одо­ак­ром вла­сти над Ита­ли­ей. После это­го мы боль­ше уже не слы­шим о тор­ки­лин­гах, даже в свя­зи с после­дую­щей карье­рой Одо­ак­ра⁸. Более того, Иор­дан явля­ет­ся един­ст­вен­ным источ­ни­ком, назы­ваю­щим Одо­ак­ра коро­лём тор­ки­лин­гов; чаще все­го Одо­акр назы­ва­ет­ся коро­лём ски­ров или ски­ром⁹. Ни Лан­дульф, ни Иор­дан не пре­до­став­ля­ют ни кап­ли инфор­ма­ции о расо­вой при­над­леж­но­сти, язы­ке, обра­зе жиз­ни, про­ис­хож­де­нии или преж­нем место­пре­бы­ва­нии тор­ки­лин­гов.

Тем не менее, немец­кие учё­ные девят­на­дца­то­го века созда­ли гене­а­ло­гию и «жиз­нен­ное про­стран­ство» (Le­bensra­um) для этих тём­ных «пред­ков». Посколь­ку тор­ки­лин­ги были упо­мя­ну­ты (в пятом веке) в ком­па­нии со ски­ра­ми, был сде­лан вывод о том, что эти два наро­да были соседя­ми и род­ст­вен­ни­ка­ми в пер­вом веке. с.39 Или же счи­та­лось, что они были королев­ским родом ски­ров, что неда­ле­ко от наше­го соб­ст­вен­но­го пред­по­ло­же­ния, как будет пока­за­но ниже. Неко­то­рые учё­ные, поза­быв об осмот­ри­тель­но­сти тех, кто впер­вые работал над источ­ни­ка­ми, нахо­ди­ли для тор­ки­лин­гов искон­ную роди­ну по обе­им сто­ро­нам Оде­ра, со ски­ра­ми на восто­ке, ван­да­ла­ми сле­ва и руги­я­ми на севе­ре¹⁰. В таком окру­же­нии ски­ры и тор­ки­лин­ги ста­ли затем малы­ми вет­вя­ми вели­ко­го гот­ско­го дре­ва¹¹. В каче­стве послед­не­го шага исто­ри­че­ские сло­ва­ри гер­ман­ских имён при­шли к пере­чис­ле­нию тор­ки­лин­гов сре­ди осталь­ных, несмот­ря на то, что сле­до­ва­ло поста­вить хотя бы вопро­си­тель­ный знак вме­сто эти­мо­ло­гии, про­из­ве­сти кото­рую были не в состо­я­нии ника­кие уси­лия.

Посколь­ку эти­мо­ло­гии, одна­ко, про­из­во­дят­ся, совсем не труд­но их пред­ло­жить, если начать с пред­по­ло­же­ния, что тор­ки­лин­ги были неко­то­рым родом тюрок. Может быть посту­ли­ро­ва­на ран­няя тюрк­ская фор­ма Türk-lük, «тюрк­ство». Или же родо­на­чаль­ник Turk, дав­ший имя как ран­ним, так и совре­мен­ным тюр­кам, воз­мож­но, был «оне­ме­чен» («be­deutsched») в вар­вар­ском окру­же­нии путём ана­ло­гии с добав­ле­ни­ем суф­фик­са -ing или -ling, как в назва­ни­ях Каро­линг, Меро­винг, Сиклинг, Кнют­линг, обо­зна­чаю­щих потом­ков Кар­ла, Меро­вея, Сига­ра и Кну­та. Или тот же суф­фикс мог быть добав­лен к тюрк­ско­му лич­но­му име­ни Ṭoghril, Ṭoghrul, или Ṭog­rul, при­ме­ра­ми кото­ро­го мы рас­по­ла­га­ем, начи­ная с один­на­дца­то­го века, и кото­рое носил, сре­ди дру­гих, осно­ва­тель сель­д­жук­ской импе­рии¹².

Эти эти­мо­ло­гии пред­ло­же­ны лишь как веро­ят­ные; могут быть и луч­шие. Пер­вым, кто пред­по­ло­жил, что тор­ки­лин­ги — это тюр­ки, был Чеза­ре Баль­бо (Ce­sa­re Bal­bo). Италь­ян­ский исто­рик не знал турец­ко­го язы­ка, зато не имел осо­бо­го моти­ва — кото­рый име­ли Даны и Грим­мы — воз­ве­ли­чи­вать гер­ман­ские наро­ды; он писал, что «о тор­ки­лин­гах мож­но было бы ска­зать, судя по их назва­нию, что они были тюр­ка­ми». Фран­цуз­ский ори­ен­та­лист Эду­ард Бло­ше (Edouard Blo­chet) при­дер­жи­ва­ет­ся Türk-lük, в при­ме­ча­ни­ях, погре­бён­ных в обо­зре­нии, где их едва ли увидит меди­е­вист. Кро­ме того, это обо­зре­ние по вес­ким при­чи­нам поль­зу­ет­ся неболь­шим дове­ри­ем сре­ди ори­ен­та­ли­стов¹³.

с.40 О ски­рах слы­ша­ли гораздо чаще, чем о тор­ки­лин­гах, хотя сооб­ще­ния о них поверх­ност­ны и неопре­де­лён­ны. Пли­ний Стар­ший в отрыв­ке, исклю­чи­тель­но неяс­ном даже для того рас­плыв­ча­то­го разде­ла о его кон­так­тах с туман­ны­ми бал­тий­ски­ми стра­на­ми, упо­ми­на­ет Энин­гию (Aenin­gia), где-то на севе­ре или восто­ке. Быть может, сооб­щая об оби­та­те­лях Энин­гии, или, воз­мож­но, про­сто упо­ми­ная то, что он услы­шал при­ме­ча­тель­но­го о целом реги­оне, он пишет затем о сар­ма­тах, венедах, ски­рах (Sci­ri) (или, быть может, ори­ги­наль­ный текст Пли­ния содер­жал Ci­ri или Cy­ri) и гиррах (Hir­ri). Два послед­них, несмот­ря на то, что пока­зы­ва­ет текст, мог­ли быть под­груп­па­ми венедов или напо­ми­на­ни­ем о какой-то риф­мо­ван­ной схе­ме.

Закон­чив этот рас­плыв­ча­тый раздел, Пли­ний с явно воз­рос­шей уве­рен­но­стью обра­ща­ет­ся к рас­смот­ре­нию вопро­са о гер­ман­цах; он не вклю­ча­ет ни ски­ров, ни какую-либо дру­гую груп­пу с похо­жим назва­ни­ем в свой пере­чень гер­ман­цев. Ни Цезарь, ни Тацит не слы­ша­ли о ски­рах.

В какой-то пери­од после 300 года до н. э. (или после 200 года до н. э., или даже намно­го поз­же, нель­зя ска­зать с уве­рен­но­стью), «гала­ты и ски­ры» без­успеш­но пыта­лись захва­тить Оль­вию, гре­че­ский город на севе­ро-запад­ном побе­ре­жье Чёр­но­го моря. Это всё, что может ска­зать о ски­рах над­пись Прото­ге­на¹⁴. Посколь­ку гре­че­ский язык не опре­де­лял чёт­ко­го исполь­зо­ва­ния тер­ми­на «гала­ты» (Ga­la­tae), послед­ние, воз­мож­но, были под­лин­ны­ми кель­та­ми; в таком слу­чае всё, что нам извест­но, — это то, что оль­вий­цы исклю­ча­ли ски­ров из этой кате­го­рии; или же этот тер­мин мог охва­ты­вать как гер­ман­цев, так и кель­тов, и тогда мы при­хо­дим к выво­ду, что неко­то­рые гре­ки не счи­та­ли ски­ров ни теми, ни дру­ги­ми.

После Пли­ния упо­ми­на­ния о ски­рах отсут­ст­ву­ют в тече­ние трёх­сот лет. Око­ло 381 года и вновь в 408 году н. э. они объ­еди­ни­лись с кар­па­ми, сар­ма­та­ми и гун­на­ми в набе­гах вдоль ниж­не­го Дуная. Сна­ча­ла они попы­та­лись, вме­сте с кар­па­ми, перей­ти через реку; во вто­рой раз они пыта­лись сде­лать это вме­сте с гун­на­ми. Более того, во вто­рой раз их пове­ли­те­лем, по-види­мо­му, был гунн­ский каган Уль­дес или Уль­дин (Ul­des, Ul­din). Каж­дый раз их жда­ла воен­ная неуда­ча, и мно­гие ски­ры были про­да­ны или посе­ле­ны в каче­стве кре­стьян на терри­то­рии восточ­ной Рим­ской импе­рии.

Те ски­ры, что оста­лись на севе­ре от реки, по-види­мо­му, попа­ли под власть Атти­лы Гун­на; как мы виде­ли, они упо­ми­на­лись как быв­шие вме­сте с ним на Ката­ла­ун­ских полях. После смер­ти вели­ко­го гун­на ски­ры появ­ля­ют­ся как злей­шие вра­ги ост­ро­готов, воз­гла­вив­ших коа­ли­цию про­тив наслед­ни­ков Атти­лы. Вожди ски­ров, Эди­ка, или Эди­кон, и его сын Хунульф, нача­ли все­об­щую вой­ну про­тив ост­ро­готов. В пер­вом столк­но­ве­нии погиб ост­ро­гот­ский король Вала­мир, отец Тео­до­ри­ха Вели­ко­го; но вско­ре после это­го ски­ры потер­пе­ли сокру­ши­тель­ное пора­же­ние у реки Болии (468 г. н. э.), а сам Эди­кон, с.41 види­мо, нашёл смерть в сра­же­нии. Хунульф бежал с при­вер­жен­ца­ми в Кон­стан­ти­но­поль, где вос­ста­но­вил своё вли­я­ние в каче­стве кон­до­тье­ра на импе­ра­тор­ской служ­бе.

Вско­ре после ски­рий­ской ката­стро­фы Одо­акр, дру­гой сын Эди­ко­на, начал карье­ру, ана­ло­гич­ную карье­ре Хунуль­фа, но под нача­лом Рици­ме­ра, в Ита­лии. Послед­ний исполь­зо­вал его в борь­бе про­тив импе­ра­то­ра Анте­мия (472). Четы­ре года спу­стя вос­ста­ние вар­вар­ских наём­ни­ков про­тив Оре­ста и его сына Рому­ла Авгу­сту­ла при­нес­ло Одо­ак­ру, его ски­рам и тор­ки­лин­гам и их спо­движ­ни­кам власть над Ита­ли­ей. Весь­ма веро­ят­но, что Одо­акр при­вёл в дви­же­ние свой заго­вор по согла­со­ва­нию с Хунуль­фом, нахо­див­шим­ся в тот самый момент на вер­шине сво­его могу­ще­ства при восточ­ном дво­ре. Через несколь­ко лет Хунульф, впав­ший в неми­лость у импе­ра­то­ра Зено­на, с неболь­шим чис­лом тело­хра­ни­те­лей при­со­еди­нил­ся к Одо­ак­ру в Ита­лии. Таким обра­зом, оба оскол­ка скир­ской груп­пы, рас­се­ян­ные после бит­вы при Болии, при­мер­но в 486 году соеди­ни­лись вновь.

Одна­ко в 488 году для ски­ров насту­пи­ли послед­ние дни: Тео­до­рих Вели­кий, сопро­вож­дае­мый наро­дом ост­ро­готов и менее зна­чи­тель­ны­ми груп­па­ми, и под­дер­жан­ный в этом сме­лом пред­при­я­тии Зено­ном, обру­шил­ся на Ита­лию. После дол­гой и кро­ва­вой борь­бы Одо­акр был побеж­дён и затем веро­лом­но убит (15 мар­та 493 года)¹⁵. Бли­жай­шие род­ст­вен­ни­ки Одо­ак­ра были уби­ты вслед за ним по при­ка­зу Тео­до­ри­ха; мно­гие из его сто­рон­ни­ков были уби­ты тол­пой. После это­го, подоб­но тор­ки­лин­гам, ски­ры исче­за­ют, уце­ле­ли лишь несколь­ко про­стых кре­стьян это­го име­ни, остав­ших­ся на Бал­ка­нах и извест­ных Иор­да­ну¹⁶.

Оста­ёт­ся веро­ят­ность, что он счи­тал нена­дёж­ным свиде­тель­ство о том, что какие-то ски­ры всё же выжи­ли. Иор­да­нов­ский пере­чень наро­дов, остав­ших­ся вер­ны­ми сыну Атти­лы Ден­ге­зи­ху, вклю­ча­ет улт­зин­зу­ров, бит­ту­гу­ров, бар­до­ров и анги-ски­ров, — кото­рые, соглас­но авто­ру ста­тьи «Гун­ны» в энцик­ло­пе­дии Пау­ли-Вис­со­ва, — «явно носят тюр­ко-гунн­ские име­на»¹⁷.

Теперь, как вкрат­це пока­за­но выше, в девят­на­дца­том веке ски­ры были обна­ру­же­ны, чтобы стать древ­ней гот­ской груп­пой; более того, пер­вой из тех, кто совер­шал набе­ги на антич­ные наро­ды в гот­ском сти­ле (на осно­ва­нии над­пи­си из Оль­вии). Одна­ко нет абсо­лют­но ника­ко­го намё­ка на то, чтобы какой-либо совре­мен­ный им автор счи­тал их гер­ман­ца­ми¹⁸. Немец­кие фило­ло­ги обна­ру­жи­ли смысл в этом име­ни, прав­да, доба­вив r к кор­ню ski, «сиять» или «све­тить­ся». Один учё­ный, под­твер­ждая эту эти­мо­ло­гию, зада­ёт­ся вопро­сом, «сия­ли» ли ски­ры с.42 из-за сво­ей про­слав­лен­но­сти (как латин­ские cla­ri, splen­di­di), сво­ей цело­муд­рен­но­сти (как can­di­di, sin­ce­ri), или же расо­вой чистоты (rei­nen, un­ver­mi­schten). Дат­ский учё­ный не сомне­ва­ет­ся: ски­ры были «чисты как тако­вые»¹⁹.

В каче­стве пред­по­ло­же­ния мож­но упо­мя­нуть, что допу­сти­мо рас­смот­реть весь­ма рас­про­стра­нён­ное в совре­мен­ном пер­сид­ском язы­ке и в пехле­ви сло­во shīr. Это сло­во име­ет два совер­шен­но раз­ных зна­че­ния: «моло­ко» и «лев». Степ­ные наро­ды зави­сят и зави­се­ли от моло­ка, а «лев» все­гда был при­тя­га­тель­ным име­нем для наро­дов. На древ­не­пер­сид­ском shīr в смыс­ле «лев» было бы shagr, и выпа­де­ние g мог­ло иметь место доволь­но рано²⁰; мож­но пред­по­ло­жить, что подоб­ное имя было у ски­фо-сар­ма­тов. Но если у тек­ста Пли­ния была какая-либо реаль­ная осно­ва, то его ски­ры жили в тех зем­лях, кото­рые, как ныне утвер­жда­ет­ся, явля­лись отчим домом для бал­тий­ских или сла­вян­ских пле­мён, и даже для фин­нов. Воз­мож­но, сле­до­ва­ло бы попы­тать­ся уста­но­вить эти­мо­ло­ги­че­скую связь сло­ва с эти­ми язы­ка­ми.

Сооб­ща­ет­ся, что ски­ры и тор­ки­лин­ги состав­ля­ли основ­ную часть наём­ни­ков, вос­став­ших про­тив Рому­ла Авгу­сту­ла и про­воз­гла­сив­ших Одо­ак­ра rex gen­tium. Задол­го до того, как Одо­акр достиг это­го поло­же­ния, его отец и брат были вождя­ми ски­ров. Одна­ко боль­шин­ст­вом источ­ни­ков так­же отме­ча­ет­ся, что геру­лы и ругии, или рогии, вхо­ди­ли в чис­ло спо­движ­ни­ков Одо­ак­ра в 476 году. Нет ника­кой необ­хо­ди­мо­сти в том, чтобы геру­лы были свя­за­ны с послед­ни­ми по кро­ви или язы­ком; сар­мат­ские ала­ны соеди­ня­лись с гер­ман­ски­ми ван­да­ла­ми, гер­ман­ские лан­го­бар­ды дей­ст­во­ва­ли сооб­ща с мон­голь­ски­ми (?) ава­ра­ми про­тив гер­ман­ских (?) гепидов, и так далее.

Мож­но допу­стить, что геру­лы, по-види­мо­му, были гер­ман­ца­ми, несмот­ря на то, что боль­шин­ство лич­ных имён их вождей ста­вит в тупик немец­ких фило­ло­гов²¹. В любом слу­чае, лишь часть геру­лов мог­ла вхо­дить в сме­шан­ные груп­пы, после­до­вав­шие за пере­мен­чи­вой уда­чей Одо­ак­ра. Неза­ви­си­мое королев­ство геру­лов, вер­нув­ших­ся во внут­рен­ние обла­сти Евро­пы, часто и ещё дол­го упо­ми­на­ет­ся после паде­ния Одо­ак­ра, и раз­лич­ные вожди геруль­ских отрядов вою­ют в Евро­пе, на Ближ­нем Восто­ке и в Афри­ке на свой соб­ст­вен­ный риск или на визан­тий­ской с.43 служ­бе. Геру­лы по-раз­но­му опи­сы­ва­ют­ся гре­че­ски­ми и рим­ски­ми оче­вид­ца­ми: как сме­лые моря­ки, как пре­вос­ход­ные кава­ле­ри­сты или как сви­ре­пые обна­жён­ные вои­ны, сра­жаю­щи­е­ся исклю­чи­тель­но пеши­ми! Они напо­ми­на­ют севе­рян-данов-варя­гов-русов-нор­ман­нов вось­мо­го-две­на­дца­то­го веков. Они, оче­вид­но, мигри­ру­ют через зем­ли дру­гих наро­дов, при­спо­саб­ли­ва­ют себя и свои бое­вые при­ё­мы к самым раз­ным обсто­я­тель­ствам, пере­ни­ма­ют дико­вин­ные име­на — и, воз­мож­но, жен­щин и язык? — храб­ро слу­жат за пла­ту и осно­вы­ва­ют королев­ства, кото­рые вновь исче­за­ют²².

Ругии или рогии, вклю­чён­ные Иор­да­ном в чис­ло наро­дов Одо­ак­ра, были, веро­ят­но, гер­ман­ца­ми, если они те самые ругии, кото­рых истре­бил король Одо­акр и чьё королев­ство он уни­что­жил. Часто сра­жа­ют­ся две вет­ви одно­го наро­да; была оже­сто­чён­ная борь­ба меж­ду ост­ро­гота­ми Тео­до­ри­ха Стра­бо­на и ост­ро­гота­ми Тео­до­ри­ха Вели­ко­го; были франк­ские граж­дан­ские вой­ны при Меро­вин­гах и Каро­лин­гах; нор­веж­ские вожди вое­ва­ли друг с дру­гом, и так далее. Одна­ко что дей­ст­ви­тель­но стран­но — и оза­да­чи­ло всех касав­ших­ся этой про­бле­мы учё­ных — поче­му ни один источ­ник не намек­нул, что король, про­воз­гла­шён­ный, по край­ней мере, неко­то­ры­ми руги­я­ми их вождём, в тече­ние сво­его прав­ле­ния дол­жен был быть вра­гом руги­ев²³. Источ­ни­ки тща­тель­но отме­ча­ют, что когда Тео­до­рих высту­пил про­тив Одо­ак­ра, одной из при­ня­тых им ролей было изо­бра­жать мсти­те­ля за каз­нён­но­го Одо­ак­ром коро­ля руги­ев. Ранее, уни­что­жив королев­ство руги­ев, Одо­акр пере­се­лил в Ита­лию мно­же­ство рим­лян из этих земель над пере­ва­лом Брен­нер, одна­ко он удо­вле­тво­рил­ся про­стым сокру­ше­ни­ем вла­сти руги­ев, не пыта­ясь стать их коро­лём. Ины­ми сло­ва­ми, Одо­акр нико­им обра­зом не вёл себя так, как мы мог­ли бы ожи­дать от ругий­ско­го князь­ка; при этом отсут­ст­ву­ют совре­мен­ные собы­ти­ям объ­яс­не­ния тако­му его поведе­нию.

Необ­хо­ди­мо отме­тить, что наш источ­ник, свя­зы­ваю­щий Одо­ак­ра с неки­ми руги­я­ми (?), не сле­ду­ет — имен­но в этом отрыв­ке — тому напи­са­нию это­го пле­мен­но­го назва­ния, как оно запи­са­но все­ми про­чи­ми авто­ра­ми или как он (Иор­дан) сам пишет это назва­ние, когда рас­ска­зы­ва­ет о враж­деб­ных руги­ях, раз­гром­лен­ных Одо­ак­ром. В послед­нем слу­чае он пишет «у»; вра­га­ми Одо­ак­ра были ругии. В пер­вом же слу­чае он исполь­зу­ет «о»; Одо­акр был рогием или рогии име­лись сре­ди его после­до­ва­те­лей.

Иор­да­ну дове­лось в трёх раз­ных отрыв­ках обра­щать­ся к собы­ти­ям, при­вед­шим к вла­сти Одо­ак­ра. В одном слу­чае он не упо­ми­на­ет ника­ких «рогий­ских» с.44 после­до­ва­те­лей: «Tor­ci­lin­go­rum rex ha­bens se­cum Sci­ros, He­ru­los»^[1]. В дру­гом отрыв­ке он сооб­ща­ет: «Odoa­cer, ge­ne­re Ro­gus, Thor­ci­lin­go­rum Sci­ro­rum He­ru­lo­rum tur­bas mu­ni­tus…»^[2]. Похо­же, что в этом вто­ром слу­чае Ro­gus не наиме­но­ва­ние пле­ме­ни, а фамиль­ное имя, ука­зы­ваю­щее на про­ис­хож­де­ние от неко­е­го реаль­но­го или мифи­че­ско­го Ro­gus’а. Тре­тий отры­вок под­хо­дит для того, чтобы пока­зать, что имя дей­ст­ви­тель­но отно­сит­ся к пле­ме­ни: «sub re­gis Thor­ci­lin­go­rum Ro­go­rumrque ty­ran­ni­de…»^[3]. Здесь, одна­ко, про­игно­ри­ро­ва­ны ски­ры и геру­лы, как буд­то они зани­ма­ли вто­ро­сте­пен­ное поло­же­ние при опи­са­нии реаль­но­го ста­ту­са Одо­ак­ра. Выст­ра­и­вая эти дан­ные в одну, по край­ней мере, логи­че­скую после­до­ва­тель­ность, пред­став­ля­ет­ся, что Одо­акр был тор­ки­линг­ским коро­лём из рода Рога, со скир­ски­ми и геруль­ски­ми при­вер­жен­ца­ми²⁴.

Эти свиде­тель­ства убеди­тель­но дают понять, что рогий­ское (Rogian) род­ство Одо­ак­ра свя­зы­ва­ло его не с пле­ме­нем руги­ев (Rugians), а с родом неко­е­го Рога (Ro­gus)^[4]. Мы нахо­дим это имя толь­ко у гун­нов, и оно при­над­ле­жит чело­ве­ку, вполне достой­но­му, чтобы дать его сво­ей родо­слов­ной линии. Одним из трёх бра­тьев, пра­вив­ших гун­на­ми до Атти­лы, был Рогас (Ro­gas), или Руга (Ru­ga), или Руги­ла (Ru­gi­la) (как по-раз­но­му назы­ва­ют его раз­лич­ные источ­ни­ки, вклю­чая Иор­да­на). Дру­ги­ми бра­тья­ми были Октар (Oc­tar) или Откар (Ot­car), и Мун­ди­ух (Mun­diukh) или Мун­дзух (Mundzuch) — отец Атти­лы.

Гер­ман­ские пле­ме­на часто про­ис­хо­ди­ли, или счи­та­ли, что про­ис­хо­ди­ли, от како­го-нибудь зна­ме­ни­то­го вождя, но то же самое было вер­ным для тюрок и мон­го­лов. Нам извест­ны тур­ки-осма­ны, тур­ки-сель­д­жу­ки, чага­тай­ские мон­го­лы и ногай­ские тата­ры, и здесь упо­мя­ну­то толь­ко несколь­ко при­ме­ров²⁵. Вполне веро­ят­но, что тор­ки­лин­ги Одо­ак­ра или, по мень­шей мере, их королев­ский клан, счи­та­лись про­ис­хо­дя­щи­ми от дяди Атти­лы, гунн­ско­го коро­ля Рога²⁶.

Из како­го наро­да был вождь этих тор­ки­лин­гов, ски­ров и роги­ев? «Ge­ne­re Ro­gus», гово­рит Иор­дан, а, как мы виде­ли, Рог (Ro­gas) был одним из дядей Атти­лы. Октар (Oc­tar) или Откар (Ot­car) — име­на, дан­ные дру­го­му из них, и нет палео­гра­фи­че­ских осно­ва­ний для пред­по­чте­ния какой-либо из этих форм, если толь­ко новые дока­за­тель­ства не скло­нят чашу весов. На самом деле, такие дока­за­тель­ства есть.

Суще­ст­ву­ет фраг­мент гре­че­ско­го лето­пис­ца, цити­ру­е­мый более позд­ним грам­ма­ти­ком, кото­рый пред­став­ля­ет нам гунн­ское имя, более или менее про­ме­жу­точ­ное меж­ду Отка­ром (Ot­car) и Одо­ак­ром (Odoa­cer): «Оди­гар (Odi­gar), вер­хов­ный пра­ви­тель гун­нов, умер». Это един­ст­вен­ные сохра­нив­ши­е­ся до наших дней сло­ва из это­го источ­ни­ка. Мы не рас­по­ла­га­ем сред­ства­ми, чтобы опре­де­лить с.45 вре­мя и место, к кото­рым отно­сит­ся эта цита­та. Был ли рас­смат­ри­вае­мый пер­со­наж дядей Атти­лы или ещё одним гунн­ским коро­лём — его имя, без­услов­но, при­бли­жа­ет­ся к име­ни Одо­акр²⁷. Соб­ст­вен­ное имя Одо­ак­ра, оче­вид­но, не мог­ло быть про­из­не­се­но рим­ски­ми уста­ми без неко­то­ро­го изме­не­ния²⁸.

Как и Tor­ci­lin­gi, Odoa­cer — одно из имён, вклю­чён­ных в оно­ма­сти­че­ские сло­ва­ри гер­ман­ских язы­ков, и, как и преж­де, появ­ля­ет­ся с вопро­си­тель­ным зна­ком вме­сто эти­мо­ло­гии. Но турец­кий язык пред­ла­га­ет, по мень­шей мере, два пер­спек­тив­ных вари­ан­та: если рас­смат­ри­вать это имя как адап­та­цию Ot-tog­har, оно может озна­чать «рож­дён­ный в тра­ве» или «рож­дён­ный огнём»; более крат­кое имя, Ot-ghar, кото­рое бли­же к Ot­car, может быть пере­веде­но как «пас­тух»²⁹. Если Rat­chis мог стать Ra­da­gai­sus, то поче­му Ot-tog­har или Ot-ghar не мог стать Odoa­cer или Odo­va­cer?³⁰

В допол­не­ние к Отка­ру (Ot­car), Оди­га­ру (Odi­gar) и Одо­ак­ру (Odoa­cer) был «ещё один» с похо­жим име­нем, неудач­ли­вый ландс­кнехт в окрест­но­стях Анже­ра в 450-х и 460-х годах³¹. В нашем един­ст­вен­ном источ­ни­ке об этом вожде, напи­сан­ном Гри­го­ри­ем Тур­ским спу­стя сто­ле­тие после собы­тий, мы нахо­дим это­го Ado­vac­rius или Odo­vac­rius воз­глав­ля­ю­щим «сак­сон­скую» шай­ку. Он и его люди при­ня­ли уча­стие в бес­по­рядоч­ной борь­бе за кон­троль над обла­стью Луа­ры в пери­од меж­ду Ката­ла­ун­ской бит­вой (451) и утвер­жде­ни­ем вла­сти визи­готов в этом реги­оне при Эври­хе (466—484).

Посколь­ку Гри­го­рий — един­ст­вен­ный хро­нист, упо­ми­наю­щий это­го «сак­са» (?), име­ет смысл про­ана­ли­зи­ро­вать его исто­рию, к сожа­ле­нию, весь­ма запу­тан­ную³². Соглас­но исто­ри­ку Меро­вин­гов, «Ado­vac­rius» отпра­вил­ся в Анжер «cum Sa­xo­ni­bus» через неко­то­рое вре­мя после Ката­ла­ун­ской бит­вы³³. Хиль­де­рик I, король сали­че­ских фран­ков (и отец Хло­дви­га; отсюда инте­рес Гри­го­рия к это­му пред­при­я­тию), всту­пил в ту же самую область. Павел, рим­ский граф, сна­ча­ла отбив­ший визи­готов в этом рай­оне, был убит при новом с.46 набе­ге — оче­вид­но, при сов­мест­ном напа­де­нии на него Хиль­де­ри­ка и «Ado­vac­rius»’а. Кажет­ся, победи­те­ли рассо­ри­лись сра­зу же после гибе­ли Пав­ла. Мно­гие «сак­сы» были уби­ты в сра­же­нии с рим­ля­на­ми Пав­ла; тогда «их ост­ро­ва» (чьи?) были захва­че­ны фран­ка­ми. Нако­нец, в сво­ём послед­нем пред­ло­же­нии в этом рас­ска­зе Гри­го­рий совер­ша­ет уди­ви­тель­ный ска­чок, опре­де­лён­но в про­стран­стве и, веро­ят­но, во вре­ме­ни: «Odo­vac­rius» (уже не «Ado­vac­rius»)^[6] при­шёл к согла­ше­нию о foe­dus с Хиль­де­ри­ком отно­си­тель­но дел, отсто­я­щих дале­ко на дру­гом краю Гал­лии. Они сов­мест­но «поко­ри­ли ала­ман­нов, захва­тив­ших часть Ита­лии». Здесь Odo­vac­rius уже не свя­зан с «сак­сон­ской» шай­кой.

Пред­став­ля­ет­ся проч­но уста­нов­лен­ным, что Гри­го­рий Тур­ский заим­ст­во­вал эту подроб­ную инфор­ма­цию об Анже­ре из недо­шед­ше­го до нас муни­ци­паль­но­го сбор­ни­ка An­na­les An­ge­vi­ni³⁴. Его сжа­тое и неяс­ное сооб­ще­ние — оче­вид­но, извле­че­ние или пря­мая копия из этих An­na­les, за исклю­че­ни­ем согла­ше­ния «Odo­vac­rius»’а в послед­нем пред­ло­же­нии. Это объ­еди­не­ние Хиль­де­ри­ка и «Odo­vac­rius»’а для сов­мест­но­го пред­при­я­тия, касаю­ще­го­ся Ита­лии, вряд ли воз­ник­ло из их рас­прей у Анже­ра. Для это­го послед­не­го фак­та Гри­го­рий мог при­влечь текст или извле­че­ние из тек­ста неко­е­го foe­dus меж­ду Хиль­де­ри­ком и ита­лий­ским Одо­ак­ром, заклю­чён­но­го после того, как послед­ний достиг вла­сти.

Это послед­нее пред­по­ло­же­ние согла­су­ет­ся с дру­ги­ми име­ю­щи­ми­ся у нас дан­ны­ми об осно­вах внеш­ней поли­ти­ки пре­ем­ни­ка Рому­ла Авгу­сту­ла; эта поли­ти­ка оче­вид­ным обра­зом направ­ле­на на обес­пе­че­ние без­опас­но­сти флан­гов Ита­лии цепью дого­во­ров с вар­вар­ски­ми пра­ви­те­ля­ми Гал­лии и Афри­ки и на обес­пе­че­ние везде, где толь­ко воз­мож­но, пря­мо­го кон­тро­ля над все­ми вхо­див­ши­ми в ита­лий­скую пре­фек­ту­ру терри­то­ри­я­ми. В этой послед­ней свя­зи нам извест­но, что он отво­е­вал Дал­ма­цию у убийц Юлия Непота и что он сокру­шил королев­ство руги­ев в Нори­ке. Когда он не смог удер­жи­вать зем­ли за Аль­па­ми, он помог насе­ляв­шим их рим­ля­нам перей­ти в соб­ст­вен­но Ита­лию. Что каса­ет­ся его запад­ных соседей, то мы уже дав­но рас­по­ла­га­ем свиде­тель­ства­ми о дого­во­рах, заклю­чён­ных в нача­ле его прав­ле­ния с визи­гота­ми, бур­гун­да­ми и ван­да­ла­ми. Кажет­ся, что Гри­го­рий Тур­ский в этом запу­тан­ном отрыв­ке замы­ка­ет эту цепь, ука­зы­вая на согла­ше­ние, заклю­чён­ное при­мер­но в то же вре­мя (Хиль­де­рик умер око­ло 480 года), по кото­ро­му фран­ки Хиль­де­ри­ка помог­ли ему удер­жать ала­ман­нов в ретий­ских обла­стях ита­лий­ской пре­фек­ту­ры³⁵. (Ника­кой дру­гой источ­ник не пред­став­ля­ет свиде­тельств ала­манн­ско­го втор­же­ния в соб­ст­вен­но Ита­лию южнее Альп в это вре­мя).

Поми­мо того фак­та, что Гри­го­рий, оче­вид­но, имел при­чи­ну объ­еди­нить «Ado­vac­rius» с.47 с «Odo­vac­rius», и наше­го выво­да о том, что послед­ний был Одо­ак­ром Ита­лии, суще­ст­ву­ют общие при­чи­ны для иден­ти­фи­ка­ции «Ado­vac­rius» Анже­ра с тем же самым пра­ви­те­лем. Непо­сред­ст­вен­но перед тем, как нача­лись анжер­ские столк­но­ве­ния, ски­ры и, воз­мож­но, «тор­ки­лин­ги», нахо­ди­лись в Гал­лии с Атти­лой; после отступ­ле­ния послед­не­го север­ная и цен­траль­ная Гал­лия пре­бы­ва­ла в смя­те­нии, и не было ника­ких при­чин, пре­пят­ст­во­вав­ших мел­ким вождям всех мастей попы­тать­ся ухва­тить уда­чу. И если ски­ры нахо­ди­лись там под нача­лом Одо­ак­ра, то это объ­яс­ня­ет, поче­му он не упо­ми­на­ет­ся в свя­зи с вой­ной, кото­рую его отец и брат вели про­тив ост­ро­готов; это так­же объ­яс­ня­ет, откуда при­мер­но через четы­ре года после того, как его род­ст­вен­ни­ки потер­пе­ли сокру­ши­тель­ное пора­же­ние в цен­траль­ной Евро­пе, у него было доста­точ­но при­вер­жен­цев, чтобы побудить Рици­ме­ра при­влечь его для ита­лий­ских пред­при­я­тий.

Одна­ко Гри­го­рий назы­ва­ет после­до­ва­те­лей Адо­ва­крия «сак­са­ми», а не ски­ра­ми³⁶. Не име­ет зна­че­ния тот факт, что это един­ст­вен­ное упо­ми­на­ние сак­сов в этом реги­оне после про­дол­жи­тель­но­го мол­ча­ния; дале­ко забреда­ли в те дни оскол­ки наро­дов и нель­зя утвер­ждать, что ски­ры мог­ли ски­тать­ся, а сак­сы нет. Кро­ме того, сак­сы были тогда опыт­ны­ми пира­та­ми, а эта область была откры­та для про­ник­но­ве­ния с морей, по кото­рым они рыс­ка­ли. Мож­но, одна­ко, ука­зать, что палео­гра­фи­че­ски пута­ни­ца меж­ду Sci­ri и Sa­xo­nes, допу­щен­ная либо Гри­го­ри­ем при про­чте­нии сво­его соб­ст­вен­но­го источ­ни­ка, либо пере­пис­чи­ком, работав­шим над пер­во­на­чаль­ным тек­стом исто­рии Гри­го­рия, вполне веро­ят­на. Сак­сы про­дол­жи­ли своё суще­ст­во­ва­ние; имя же ски­ров исчез­ло задол­го до вре­мён само­го Гри­го­рия, к тому же он не был осо­бо эруди­ро­ван­ным чело­ве­ком³⁷.

В таком слу­чае может быть выдви­ну­та доста­точ­но обос­но­ван­ная вер­сия, что в пери­од пере­се­ле­ний жили двое или, самое боль­шее, трое Одо­ак­ров: Откар, дядя Атти­лы Гун­на; Оди­гар, «вер­хов­ный пра­ви­тель гун­нов», кото­рый, веро­ят­но, был тем же самым чело­ве­ком; и Одо­акр, вождь тор­ки­лин­гов и ски­ров, кото­рый сна­ча­ла пытал­ся достичь успе­ха в Гал­лии, а затем добил­ся его в Ита­лии.

Мы не слы­шим об Эди­коне, отце Одо­ак­ра, до смер­ти Атти­лы; к тому вре­ме­ни, одна­ко, он был, по край­ней мере, сред­не­го воз­рас­та, посколь­ку его сын Хунульф разде­лил с ним руко­вод­ство (и, если при­нять пред­по­ло­же­ние преды­ду­ще­го абза­ца, дру­гой его сын был в то же самое вре­мя вождём в Гал­лии)³⁸.

Лишь за несколь­ко лет до это­го (448) мы чита­ем об Эди­ке (Edi­ca), или Эди­коне, весь­ма высо­ко­по­став­лен­ном чинов­ни­ке при Атти­ле. Гунн­ский пра­ви­тель отпра­вил это­го чело­ве­ка в Кон­стан­ти­но­поль в каче­стве посла к Фео­до­сию II, наряду со знат­ным рим­ля­ни­ном Оре­стом, высту­пав­шим, веро­ят­но, в каче­стве пере­вод­чи­ка и офи­це­ра свя­зи. Грек Приск, рас­ска­зы­ваю­щий об этой дипло­ма­ти­че­ской мис­сии, впер­вые назы­ва­ет это­го Эди­ко­на «ски­фом», арха­и­че­ским име­нем, при­ме­няв­шим­ся в то вре­мя к степ­ным кочев­ни­кам Юго-восточ­ной Евро­пы и с.48 Цен­траль­ной Азии³⁹. В то же вре­мя Приск про­дол­жа­ет рас­ска­зы­вать о том, что импе­ра­тор при­гла­сил Эди­ко­на на государ­ст­вен­ный бан­кет, но не рас­про­стра­нил это при­гла­ше­ние на Оре­ста. Когда послед­ний пожа­ло­вал­ся, при­двор­ные ска­за­ли ему, что он не может ожи­дать тако­го же обра­ще­ния, как Эди­кон, «при­род­ный гунн, зна­ме­ни­тый на войне». Хотя Приск при­ме­нил сло­во «скиф» в каче­стве лите­ра­тур­но­го тер­ми­на, он не стал бы исполь­зо­вать сло­во «гунн» при­ме­ни­тель­но к тому, кто гун­ном не являл­ся; в то вре­мя под «гун­ном» име­ли в виду имен­но гун­на (лишь поз­же это сло­во рас­про­стра­ни­лось на обо­зна­че­ние таких наро­дов, как ава­ры и вен­гры, когда оно в свою оче­редь ста­ло арха­и­че­ским тер­ми­ном), и Приск, как и все гре­ки в его вре­мя, знал, кто такие гун­ны.

Чуть поз­же Орест, кажет­ся, скло­нял это­го знат­но­го гун­на орга­ни­зо­вать отрав­ле­ние Атти­лы. Эди­кон, впро­чем, не сде­лал ниче­го для реа­ли­за­ции это­го про­ек­та; он рас­крыл заго­вор Атти­ле, кото­рый про­стил его. Орест поки­нул гунн­ский двор.

Нам едва ли нуж­но напо­ми­нать, что мно­го лет спу­стя Орест сде­лал сво­его соб­ст­вен­но­го сына импе­ра­то­ром Запа­да путём ново­го пре­да­тель­ства сво­его ново­го пове­ли­те­ля Юлия Непота. Тогда Одо­акр, сын Эди­ко­на, пре­дал Оре­ста смер­ти и отпра­вил в отстав­ку сына Оре­ста, Рому­ла Авгу­сту­ла.

Что каса­ет­ся Эди­ко­на, «при­род­но­го гун­на», зани­мав­ше­го столь высо­кое поло­же­ние на служ­бе у Атти­лы, мы не слы­шим о нём после воз­вра­ще­ния его мис­сии в Кон­стан­ти­но­поль. Но через несколь­ко лет мы обна­ру­жи­ва­ем «ски­ра» Эди­ко­на, отца Одо­ак­ра и Хунуль­фа, веду­ще­го оже­сто­чён­ную ата­ку на ост­ро­готов, изме­нив­ших сво­ей при­вер­жен­но­сти сыно­вьям Атти­лы. И хотя нет поло­жи­тель­ных дока­за­тельств, что эти два Эди­ко­на иден­тич­ны, ничто не кажет­ся более веро­ят­ным. Это более или менее само собой разу­ме­ет­ся для всех, кто касал­ся этой про­бле­мы. Если это так, то Одо­акр был сыном «при­род­но­го гун­на, зна­ме­ни­то­го на войне»⁴⁰.

Имя Эди­кон не обна­ру­же­но у древ­не­гер­ман­ских наро­дов; немец­кие фило­ло­ги не смог­ли най­ти для него эти­мо­ло­гию. Одна­ко суще­ст­во­ва­ло мон­голь­ское имя сре­ди вождей Золо­той Орды ещё в три­на­дца­том веке⁴¹. «Хоро­шая» эти­мо­ло­гия есть в ураль­ско-алтай­ской язы­ко­вой груп­пе; фак­ти­че­ски äd­gü по-турец­ки озна­ча­ет «хоро­ший»⁴².

В наших источ­ни­ках сын Одо­ак­ра назы­ва­ет­ся дву­мя раз­ны­ми име­на­ми: Телан (The­lan) и с.49 Оклан (Ok­lan)⁴³. Это, каза­лось бы, наво­дит на мысль, что одно из них было титу­лом или про­зви­щем; ни одно из них не име­ет удо­вле­тво­ри­тель­ной гер­ман­ской эти­мо­ло­гии.

Телан напо­ми­на­ет имя, кото­рое носил каган восточ­ных тюрок, Тулан (Tu­lan), пра­вив­ший с 587 по 600 гг. н. э.

Оклан мало чем отли­ча­ет­ся от турец­ко-татар­ско­го сло­ва oghlan, «юно­ша», кото­рое в наше вре­мя про­ник­ло в немец­кий язык как uh­lan, назва­ние копей­щи­ков «татар­ско­го» типа. Если при­нять эту эти­мо­ло­гию, то моло­до­го чело­ве­ка зва­ли Телан и он так­же назвал­ся фами­льяр­но или даже в каче­стве титу­ла «Юно­ша»^[7].

Имя бра­та Одо­ак­ра, Хунуль­фа (Hu­noul­phus), состо­ит из двух эле­мен­тов, часто повто­ря­ю­щих­ся в име­нах древ­них гер­ман­цев: hun и wulf. Послед­нее сло­во пере­во­дит­ся само собой^[8], но зна­че­ние hun не было согла­со­ва­но фило­ло­га­ми. Одна­ко луч­шей и наи­бо­лее обще­при­ня­той из всех до сих пор пред­ло­жен­ных гипо­тез явля­ет­ся про­сто «гунн». Похо­же, что ран­ние вар­ва­ры, впе­чат­лён­ные мощью гун­нов, ста­ли давать это имя сво­им потом­кам задол­го до того, как сла­ва Атти­лы заво­е­ва­ла ему наи­выс­шее место в Валь­хал­ле⁴⁴. Так, сын зна­ме­ни­то­го ван­да­ло-алан­ско­го коро­ля Гей­зе­ри­ха (Gai­se­ric) был назван Хун­не­ри­хом (Hun­ne­ric): «коро­лём гун­нов» или «гунн­ским коро­лём». А сын про­слав­лен­но­го ост­ро­гота Эрма­на­ри­ха (Er­ma­na­ric) был назван или полу­чил про­зви­ще Хуни­мунд (Hu­ni­mund): «под mund (или сюзе­ре­ни­те­том) гун­нов»; он дей­ст­ви­тель­но пра­вил под сюзе­ре­ни­те­том гун­нов, если мы можем дове­рять Иор­да­ну отно­си­тель­но это­го пери­о­да ост­ро­гот­ской исто­рии⁴⁵.

Хунульф, в таком слу­чае, был «гунн­ским вол­ком» или «вол­ком гун­нов». Поче­му вол­ком? У гер­ман­цев частое повто­ре­ние суф­фик­са wulf в лич­ных име­нах явля­ет­ся необъ­яс­нён­ным, хотя и замет­ным явле­ни­ем. Волк не зани­ма­ет достой­но­го места (дей­ст­ви­тель­но, волк-бог Локи самый пре­зи­рае­мый из всех) в саге и фольк­ло­ре, и чело­век-волк или обо­ро­тень — одна из наи­бо­лее отвра­ти­тель­ных фигур, изо­бре­тён­ных народ­ным вооб­ра­же­ни­ем. Одна­ко это живот­ное зани­ма­ет почёт­ное место у тюрок и гун­нов. Как повест­ву­ют древ­не­ки­тай­ские исто­ри­ки, леген­ды хун­ну (Hiung-nu) счи­та­ют всех людей про­ис­хо­дя­щи­ми от прин­цес­сы Hiung-nu и вол­ка. Таким же обра­зом и ран­ние тюр­ки — не отли­ча­ясь от рим­лян — утвер­жда­ли, что их каган был потом­ком вол­чи­цы. Вот что китай­ский исто­рик пишет о T’u-kiüe (тюр­ках) ещё в 581 году н. э.: «На вер­ши­ну древ­ка сво­его фла­га они при­ла­жи­ва­ют золотую голо­ву вол­чи­цы. с.50 Вель­мо­жи их пра­ви­те­лей назы­ва­ют себя вол­ка­ми. Посколь­ку они про­ис­хо­дят от вол­ков, они не жела­ют забы­вать о сво­ём про­ис­хож­де­нии».

Турец­кий экви­ва­лент для «вол­ка» — bü­ri, bö­ri или bö­rü. Это сло­во, воз­мож­но, было эле­мен­том име­ни деда Атти­лы — отца Отка­ра, Рога и Мун­дзу­ка — кото­ро­го Иор­дан назы­ва­ет Балам­бер (Ba­lam­ber). Hun-wulf мог быть пере­во­дом тако­го име­ни или даже пере­во­дом титу­ла, кото­рый мог по пра­ву носить сын Эди­ко­на, одно­го из самых знат­ных гун­нов: «барон (bö­rü) гун­нов». Не было най­де­но удо­вле­тво­ри­тель­ной эти­мо­ло­гии для фео­даль­но­го сло­ва ba­ro или ba­ron, в смыс­ле «бла­го­род­ный воин»⁴⁶.

Обоб­ще­ние выше­из­ло­жен­ных дока­за­тельств при­во­дит к сле­дую­щим пунк­там:

В то вре­мя как в целом про­из­вод­ная лите­ра­ту­ра обыч­но сле­до­ва­ла про­сто­му пред­по­ло­же­нию, что Одо­акр и его наро­ды были гер­ман­ца­ми, нет ни малей­ше­го пер­во­ис­точ­ни­ка, чтобы под­твер­дить такое пред­по­ло­же­ние в отно­ше­нии его непо­сред­ст­вен­ных после­до­ва­те­лей, и есть неко­то­рые свиде­тель­ства, доста­точ­ные для ука­за­ния на то, что они были не гер­ман­ца­ми.

Далее, несмот­ря на то, что у нас есть свиде­тель­ство Иор­да­на о том, что готы часто при­ни­ма­ли гунн­ские име­на, исполь­зо­вать исклю­чи­тель­но их пока­за­лось бы стран­ным для любой гот­ской семьи. Здесь, одна­ко, мы име­ем дело с вождя­ми — Одо­ак­ром, его отцом и бра­том — нося­щи­ми име­на, объ­яс­нить кото­рые ока­за­лась не в состо­я­нии гер­ман­ская фило­ло­гия, но кото­рые, кажет­ся, име­ют смысл в каком-то ураль­ско-алтай­ском наре­чии. Есть брат с «гер­ман­ским» име­нем, но поло­ви­ну его состав­ля­ет Hun⁴⁷.

Более того, есть сов­па­де­ния (даже целая груп­па сов­па­де­ний), свя­зы­ваю­щие име­на этой груп­пы с име­на­ми соб­ст­вен­ных род­ст­вен­ни­ков Атти­лы и с гунн­ски­ми чинов­ни­ка­ми при дво­ре Атти­лы.

Карье­ра Одо­ак­ра, его отца и его бра­та — даже его зло­по­луч­но­го сына — вполне сооб­раз­на тому, чего мог­ли достичь знат­ные гун­ны в поко­ле­нии после смер­ти Атти­лы: «Tor­ci­lin­go­rum rex, с.51 ha­bens se­cum Sci­ri, He­ru­los…»; «король тюрок, име­ю­щий с собой ски­ров, геру­лов…»

Если кто-либо задаст­ся вопро­сом, поче­му толь­ко в это вре­мя тюрк­ское имя долж­но было появить­ся в наших источ­ни­ках это­го пери­о­да, мож­но ука­зать, что здесь, без­услов­но, Иор­дан опи­рал­ся на Кас­си­о­до­ра, кото­рый был рад пока­зать тако­го рода зна­ния и был в состо­я­нии обла­дать ими отно­си­тель­но семьи Одо­ак­ра.

Созна­тель­ный выбор «гунн­ской» вме­сто тра­ди­ци­он­ной «гер­ман­ской» точ­ки зре­ния пока­зы­ва­ет, как мож­но пере­стро­ить глав­ные собы­тия на «отрез­ке исто­рии», выбран­ном для экс­пе­ри­мен­та:

Ски­ры (изна­чаль­но бал­тий­ский [?] или сар­мат­ский [?] — но едва ли гер­ман­ский — народ) были вовле­че­ны в гунн­ский поли­ти­че­ский кон­гло­ме­рат при­мер­но в середине чет­вёр­то­го века. Их свя­зи с гос­под­ст­ву­ю­щим гунн­ским наро­дом ста­но­ви­лись всё тес­нее и тес­нее в цар­ст­во­ва­ние Уль­ди­на, Рога и Атти­лы. При послед­нем один из его род­ст­вен­ни­ков из королев­ско­го кла­на Рога был вождём ски­ров, под­дер­жан­ных отрядом тор­ки­лин­гов, их тюрк­ских сопле­мен­ни­ков. Заго­вор это­го вождя, Эди­ко­на, с Оре­стом был про­щён; всё же Атти­ла оста­вил дома сво­его раз осту­пив­ше­го­ся род­ст­вен­ни­ка, когда высту­пил про­тив Аэция, рим­ля­ни­на, имев­ше­го отлич­ные свя­зи сре­ди гун­нов, кото­рый, воз­мож­но, пытал­ся повли­ять на неко­то­рых колеб­лю­щих­ся вас­са­лов сво­его про­тив­ни­ка.

Моло­дой Одо­акр при­сут­ст­во­вал со скир­ским кон­тин­ген­том на Ката­ла­у­нах; он остал­ся в Гал­лии, чтобы извлечь выго­ду из после­до­вав­ших за этой бит­вой бес­по­ряд­ков. Затем Атти­ла умер, и его сыно­вья и род­ст­вен­ни­ки разде­ли­ли меж­ду собой импе­рию — или, точ­нее, пле­ме­на — над кото­рой власт­во­вал гунн­ский король. Эди­кон сохра­нил кон­троль над той частью ски­ров, кото­рая не нахо­ди­лась в Гал­лии с Одо­ак­ром; он про­дол­жил дело Атти­лы по управ­ле­нию наро­да­ми, но его сил ока­за­лось недо­ста­точ­но. Лишь горст­ка его ски­ров пере­жи­ла пора­же­ние при Болии и сопро­вож­да­ла Хунуль­фа в Кон­стан­ти­но­поль. Одо­акр, зажа­тый в Гал­лии меж­ду визи­гота­ми и фран­ка­ми, согла­сил­ся на служ­бу у Рици­ме­ра⁴⁸.

При­ло­же­ние: Замет­ки по эти­мо­ло­гии имён из наших запад­ных источ­ни­ков в пери­од Вели­ко­го пере­се­ле­ния наро­дов

В сво­ей ста­тье мы пред­ло­жи­ли ряд ураль­ско-алтай­ских эти­мо­ло­гий для имён, упо­мя­ну­тых в источ­ни­ках этой эпо­хи. Если бы не накоп­лен­ная с.52 за послед­нее сто­ле­тие огром­ная мас­са гер­ман­ских эти­мо­ло­гий для всех таких имён, мы мог­ли бы подой­ти к это­му более лег­ко­мыс­лен­но по двум при­чи­нам:

1. Неза­ви­си­мо от того, какие име­на мог­ли ранее пре­об­ла­дать в чело­ве­че­ской груп­пе, когда она под­па­да­ет под рели­ги­оз­ное, поли­ти­че­ское, мораль­ное, соци­аль­ное или куль­тур­ное руко­вод­ство какой-либо дру­гой груп­пы, лич­ные име­на или прин­ци­пы име­но­ва­ния послед­ней будут, как пра­ви­ло, иметь тен­ден­цию быть при­ня­ты­ми пер­вой, хотя, конеч­но, не отка­зы­ва­ясь совсем от ста­рых имён. По неко­то­рым из этих пунк­тов гунн­ское пре­об­ла­да­ние над гер­ман­ским миром про­дол­жа­лось в тече­ние пери­о­да пере­се­ле­ний. Поэто­му сле­ду­ет ожи­дать, что «гер­ман­ские» име­на, осо­бен­но в пра­вя­щих семьях, имев­ших повод для обще­ния с гос­по­да­ми в воен­ных кам­па­ни­ях, в при­двор­ной жиз­ни и в бра­ко­со­че­та­ни­ях, были пере­ня­ты и при­спо­соб­ле­ны из гунн­ских имён. Име­на вождей, в свою оче­редь, явля­ют­ся лишь тем раз­рядом, кото­рый сохра­ни­ли наши источ­ни­ки.

2. Мы не долж­ны пола­гать­ся на одну лишь дедук­цию для выво­да о том, что в эту эпо­ху про­цесс про­хо­дил в точ­но­сти в ука­зан­ном поряд­ке. Иор­дан пишет, что «…пусть никто из тех, кто нахо­дит­ся в неведе­нии, не воз­ра­зит про­тив того фак­та, что пле­ме­на исполь­зу­ют мно­гие име­на, как рим­ляне заим­ст­ву­ют македон­ские, гре­ки — рим­ские, сар­ма­ты — гер­ман­ские, так готы часто — гунн­ские» (Иор­дан, M. G. H., Auct. An­tiq., Get., 70, IX).

Нам может пока­зать­ся, что эти две при­чи­ны нахо­дят­ся вне про­бле­мы, отно­ся­щей­ся к этой кон­крет­ной обла­сти иссле­до­ва­ния. Они, одна­ко, не постав­ле­ны под сомне­ние — они про­сто обой­де­ны мол­ча­ни­ем — во всей мас­се затра­ги­ваю­щих эту тему сло­ва­рей и фило­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний, под­ход к делу в кото­рых все­це­ло соот­вет­ст­ву­ет гер­ман­ским пред­убеж­де­ни­ям. Все эле­мен­ты име­ни, ясные или сомни­тель­ные, авто­ма­ти­че­ски пода­ва­лись в слож­ный меха­низм кор­ней, ана­ло­гий, гипо­те­ти­че­ских форм, похо­жих усло­вий, кото­рые, как было извест­но, поз­же исполь­зо­ва­лись где-либо каким-нибудь гер­ман­ским наро­дом, и почти все­гда на дру­гом кон­це появ­лял­ся ответ: то, что озна­ча­ет это имя, — на немец­ком язы­ке. В осталь­ных слу­ча­ях, когда маши­на не сра­бота­ла: вопро­си­тель­ный знак!

Мы убеж­де­ны, что, ста­вя такой под­ход под сомне­ние в целом, мы дела­ем нечто бо́льшее, чем сра­жа­ем­ся с вет­ря­ны­ми мель­ни­ца­ми. Конеч­но, создан­ная в девят­на­дца­том веке гер­ман­ская пред­рас­по­ло­жен­ность исто­рии это­го пери­о­да ока­зы­ва­ет боль­шую под­держ­ку этим пред­по­ло­же­ни­ям гер­ман­ской фило­ло­гии; но и обрат­ное явля­ет­ся вполне вер­ным. Мы раз­ви­ва­ем, как вид­но, серь­ёз­ные сомне­ния в отно­ше­нии, по край­ней мере, неко­то­рых «исто­рий», но мы стал­ки­ва­ем­ся с фило­ло­ги­че­ски­ми «фак­та­ми» и нет средств, кото­ры­ми мож­но врыть­ся в них, за исклю­че­ни­ем пре­до­став­лен­ных самой фило­ло­ги­ей. Мы по-преж­не­му этим обес­по­ко­е­ны.

с.53 Возь­мём, как встре­чен­ный нами при­мер подоб­но­го рода, имя Атти­ла. Всё, что нам под­ска­зы­ва­ет здра­вый смысл и свиде­тель­ство Иор­да­на, тре­бу­ет счи­тать имя это­го чело­ве­ка гунн­ским. Обра­ща­ясь к исто­ри­ко-фило­ло­ги­че­ской лите­ра­ту­ре, мы, тем не менее, нахо­дим сле­дую­щее все­об­щее пред­став­ле­ние: «Так как ila — гот­ский деми­ну­тив, имя — гот­ское, и наре­че­ние им малень­ко­го гунн­ско­го прин­ца иллю­ст­ри­ру­ет быст­рое про­ник­но­ве­ние гот­ской куль­ту­ры в выс­шие слои гунн­ско­го обще­ства. Пер­вый эле­мент име­ни “не так бес­спо­рен”, хотя, веро­ят­но, свя­за­но с гот­ским ata (“гос­по­дин” или “отец”)». (Гот­ское при­ме­не­ние ata как «гос­по­ди­на» или «отца» во мно­гом похо­дит на обще­тюрк­ское при­ме­не­ние ata в зна­че­нии «гос­по­дин» или «отец» — и уже при Уль­фи­ле, не гово­ря уж об Атти­ле).

Далее, хотя суф­фикс ila про­хо­дит, как состав­ная часть имён, через все источ­ни­ки, никто не обра­ща­ет вни­ма­ния, что чело­век после чело­ве­ка, носив­ше­го такое имя, был явно гун­ном, воз­мож­но был гун­ном, или отно­сил­ся к груп­пе, кото­рая нахо­ди­лась под силь­ным гунн­ским вли­я­ни­ем. Нет, про­сто ila под­хо­дит, чтобы пока­зать гот­ский харак­тер этих имён, «так как ila — обыч­но исполь­зу­е­мый гот­ский деми­ну­тив, часто появ­ля­ю­щий­ся как эле­мент в гот­ских име­нах, даже в име­нах Атти­лы и мно­гих его бли­жай­ших род­ст­вен­ни­ков».

Может быть и так.

Начи­ная с дога­док, как наша об ila (что где-то в ней скры­ва­ет­ся тюрк­ский тер­мин), и про­хо­дя через Na­men­bü­cher (сло­варь имён), мы чув­ст­ву­ем, что учё­ные, зна­ко­мые с более древни­ми ураль­ско-алтай­ски­ми язы­ка­ми, могут най­ти мно­гое, что при­не­сёт им поль­зу и помо­жет более точ­но раз­ме­стить гун­нов и их язык сре­ди ураль­ско-алтай­ских групп. Древ­не­пер­сид­ские и непер­сид­ские иран­ские фило­ло­ги так­же долж­ны изу­чить эту воз­мож­ность. Из таких иссле­до­ва­ний мож­но извлечь важ­ные допол­не­ния к наше­му пони­ма­нию немец­ко­го язы­ка. По край­ней мере, до тех пор, пока такие иссле­до­ва­ния не были про­веде­ны и ими не были под­твер­жде­ны изна­чаль­ные гер­ман­ские пред­по­ло­же­ния, общие свиде­тель­ства ука­зы­ва­ют, что боль­шая часть вто­рич­но­го мате­ри­а­ла дер­жит­ся на неяс­но­стях, кото­рые сни­жа­ют его полез­ность.

Несколь­ко гер­ман­ских слов, кото­рые, как счи­та­ет­ся, обна­ру­жи­ва­ют следы ази­ат­ско­го вли­я­ния, пере­чис­ле­ны у Кар­сте­на, стр. 194—197 (см. выше снос­ку 3). Там прак­ти­че­ски нет биб­лио­гра­фии по теме.