С. Э. Таривердиева

Сальвидиен Руф и Марк Агриппа¹

Аристей. Вестник классической филологии и античной истории. Т. 14. 2016. С. 186—206.

с.186 В период после убийства Цезаря и до 40 г.² среди окружения Октавиана ярко выделяются двое — Сальвидиен Руф и Марк Агриппа. В современных исследованиях этих двоих часто сравнивают или рассматривают совместно. Например, Рональд Сайм пишет о них, как о «будущих великих полководцах», причём характеризует Сальвидиена как лучшего³. Франческа Рор считает, что по сравнению с Сальвидиеном Агриппа был юн и неопытен⁴. Жан-Мишель Роддаз и Линдси Пауэлл замечают, что после казни Сальвидиена Агриппа становится главным полководцем цезарианской партии⁵. А Мейер Рейнхолд пишет даже о том, что именно смерть Сальвидиена открыла Агриппе дорогу и способствовала его карьере⁶. То есть Сальвидиен и Агриппа рассматриваются как фигуры одного плана, которые можно и нужно сопоставлять между собой как людей, которые шли одной дорогой и претендовали на одно и то же место в окружении Октавиана. И в этой ситуации Агриппа сначала как бы уступает Сальвидиену, но после казни соперника поднимается на ступень выше и встает на его место.

Но правомерно ли такое сравнение? Представляется, что в источниках картина несколько более неоднозначная. Рассмотрим подробнее деятельность с.187 Сальвидиена Руфа и Марка Агриппы в период с 44 по 40 г., чтобы понять, действительно ли оба они претендовали на одно и то же место рядом с Октавианом? Одинаковые ли задачи они решали? Стоял ли когда-то Сальвидиен на пути у Агриппы?

Сначала коротко остановимся на особенностях источников. Сальвидиен Руф был казнен в 40 г., а Марк Агриппа дожил до 12 г., был ближайшим другом Августа и стал впоследствии его соправителем. Вполне естественно, что Агриппа уже у античных авторов вызывал куда больше интереса, чем Сальвидиен Руф. Поэтому, разумеется, о его действиях даже в ранний период сведений больше. Однако некоторые исследователи в этой особенности источников увидели идеологический подтекст. Например, Франческа Рор, указывает, что имя Сальвидиена могло исчезнуть из множества источников благодаря пропаганде младшего Цезаря, который старался стереть память о предателе⁷. И, пытаясь заполнить этот пробел, итальянская исследовательница реконструирует раннюю биографию Сальвидиена так, что тот оказывается префектом фабров в войске Цезаря. Единственный ее аргумент заключается в том, что Сальвидиен был хорошо знаком с особыми военными приемами Цезаря: лодки, которые Сальвидиен строил, чтобы атаковать Секста Помпея в 42 г., очень сходны с теми, которые строил для похода в Британию Цезарь, а его действия во время осады Перузии напоминают об осаде Алезии. Однако все эти соображения представляются совершенно спекулятивными. В своих рассуждениях Франческа Рор опирается на текст «Записок» Цезаря, но не поясняет — если их можем прочесть мы, почему Сальвидиен не мог почерпнуть из них какие-то идеи, не находясь при этом в войске Цезаря?

Исходя из той же предпосылки, что античные авторы намеренно не упоминали Сальвидиена, М. Леви выдвигает иное предположение. В 40 г. Марк Антоний и Секст Помпей напали на италийское побережье. Аппиан рассказывает, что младший Цезарь на помощь Сипонту отправил Марка Агриппу, из Фурий Секст Помпей был оттеснен, и лишь Консенция подверглась осаде (App. BC. V. 56—58). Имени защитника Фурий из стана цезарианцев в источниках нет. И М. Леви без каких бы то ни было оснований предполагает, что этим защитником был Сальвидиен Руф⁸. Но Сальвидиен в этот момент уже находился в Галлии и защищать Фурии от Секста Помпея никак не мог (App. BC. V. 51, ср. 66).

Принимая во внимание вышеуказанные примеры, можно сделать вывод, что особенности источников учитывать нужно, но не стоит увлекаться и выдвигать гипотезы, которые на источниках не основаны.

с.188 Вернемся непосредственно к Сальвидиену и Агриппе.

Сальвидиен Руф имел незнатное происхождение (Vell. II. 76. 4; Suet. Aug. 66. 1), ходили даже слухи, что в юности он был пастухом (Dio Cass. XLVIII. 33. 2). Впоследствии он стал членом всаднического сословия⁹. О его дате рождения, истории их дружбы с Октавианом и времени ее возникновения источники ничего не сообщают. Возможно, что Сальвидиен Руф принимал участие в Испанской войне Цезаря, но конкретных указаний в источниках на это нет.

Марк Агриппа происходил, судя по всему, из достаточно состоятельного, но незнатного по римским меркам рода и, вероятно, был римским гражданином лишь во втором поколении. До 44 г. он обучался вместе с Октавианом у общих учителей и был его близким другом. Также, судя по всему, Агриппа принимал участие в Испанской войне Цезаря, и это был его первый военный опыт¹⁰.

Известно, что Агриппа и Октавиан находились вместе в Аполлонии в марте 44 г., когда туда пришло известие о смерти Цезаря (Vell. II. 59. 5; Suet. Aug. 94. 12). Если присутствие Агриппы, ближайшего друга Октавиана, выглядит вполне ожидаемым, то в каком качестве там находился Сальвидиен, неясно. Нет никаких сведений о том, что он занимал в войске Цезаря какую-то должность. Ф. Рор, предполагающая, что Сальвидиен много лет прослужил под командованием Цезаря, считает, что он должен был бы стать неким «мостом» между юным племянником Цезаря и легионерами. Однако, как говорилось выше, исходное предположение, в сущности, ни на чём не основано, и если, как утверждает Ф. Рор, Цезарю логично было отправить с Октавианом в Аполлонию более взрослого и опытного своего соратника, это не доказывает, что им был именно Сальвидиен и что Цезарь вообще это сделал.

с.189 О деятельности Сальвидиена и Агриппы¹¹ в 44 г. в Аполлонии источники сообщают примерно одно и то же. После получения известий о смерти Цезаря оба уговаривали Октавиана не отвергать помощи центурионов (Vell. II. 59. 5), а затем повторили этот же совет уже в Италии (Nic. Dam. FGrHist. 117 F 18). Вероятнее всего, оба они были в числе друзей Октавиана, с которыми последний в те месяцы постоянно советовался, возможно, они участвовали в агитации македонских легионов, но впрямую источники не упоминают их имена в связи с этой деятельностью¹².

О действиях Сальвидиена Руфа в 43 г. тоже ничего конкретного не известно. В источниках нет никаких указаний, что он принимал участие в Мутинской войне. Николай Дамасский, например, ясно пишет в эпизоде, касающемся этой войны, об Агриппе (FGrHist. 117 F 31) и других друзьях Октавиана, но в этом перечне Сальвидиен отсутствует. Можно предположить, что греческий историк не упомянул его из-за последующего предательства, но если участие Агриппы в Мутинской войне подтверждает еще и автор Бернской схолии к Лукану (I. 41 Usener), то относительно Сальвидиена никаких сведений нет. Возможно, он был в отъезде, возможно, принимал участие в войне, но об этом не сохранилось данных, возможно, по каким-то причинам остался в стороне — все эти варианты являются равновероятными.

Однако источники предлагают другую любопытную загадку, связанную с Сальвидиеном Руфом. Этого человека в мае 43 г. упоминает в письме Аттику Марк Брут (Cic. Brut. I. 17. 4). Р. Сайм отмечает, что Сальвидиен был более значительной фигурой, чем Агриппа, поскольку имени последнего в переписке Цицерона нет вообще. При этом британский исследователь отмечает, что сам Цицерон, видимо, старался не упоминать имен незнатных сторонников Октавиана, чтобы не скомпрометировать ни себя, ни младшего Цезаря¹³, а слова Брута свидетельствуют о более важном (по сравнению с Агриппой) месте Сальвидиена Руфа в окружении Октавиана к маю 43 г. Сходным образом толкует это свидетельство и Ф. Рор¹⁴. Она считает, что упоминание Сальвидиена здесь указывает на его значительный вклад в дело Октавиана и на определенную известность, которую он приобрел, поскольку Брут сравнивает его с Цицероном. Но так ли это?

с.190 Сомнений в том, что в письме Брута речь идет именно о соратнике Октавиана, нет¹⁵. Однако для того, чтобы понять, верно ли мнение Р. Сайма и Ф. Рор, рассмотрим слова Брута о Сальвидиене в контексте всего письма. Во втором параграфе он жалуется Аттику (Cic. Brut. I. 17. 2): «Я не чувствую благодарности, если кто-нибудь, страшась попасть в рабство к разгневанному, не молит об отвращении самого рабства; наоборот, голосует за триумф и жалование, а после того, как это назначено, советует ему не стыдиться своего желания получить имущество того, чье имя он принял; пристало ли это консуляру или Цицерону?» (здесь и далее письма Цицерона приведены в переводе В. О. Горенштейна)¹⁶. Марк Брут явно попрекает оратора тем, что его поведение не соответствует ни его репутации, ни достоинству консуляра. В третьем параграфе о Цицероне ничего не говорится, а в начале четвертого Брут пишет: «Но возвращаюсь к Цицерону. Какое различие между Сальвидиеном и им? За что более славное он мог бы голосовать?»¹⁷. Эти слова — явное продолжение вышеприведенной жалобы Брута, Цицерон сравнивается здесь с Сальвидиеном совсем не в комплиментарном смысле и не потому, что Сальвидиен — самый выдающийся или значительный из сторонников Октавиана. Скорее наоборот: Брут жалуется, что поведение Цицерона недостойно консуляра, и подчеркивает это как раз сравнением прославленного оратора с Сальвидиеном — человеком низкого происхождения¹⁸, который не имеет никаких заслуг и не пользуется уважением. По всей видимости, Брут здесь имеет в виду, что такое недостойное поведение подобает кому-то вроде Сальвидиена, но никак не Марку Туллию. И в этом случае становится понятно, почему Брут из всех друзей Октавиана выбрал Сальвидиена — незнатность именно этого человека подчеркивается в источниках сильнее всего, а если о нем уже тогда ходили слухи как о бывшем пастухе (вне зависимости от того, правдивы они или нет), — выбор Брута еще более понятен.

Теперь кратко остановимся на деятельности Марка Агриппы в 43 г. По всей видимости, он принимал участие в Мутинской войне (FGrHist. 117 F 30; Usener H. Scholia in Lucani bellum civile. Leipzig. 1869. I. s. 41). В источниках ничего не сообщается о его должности, но если учесть, что и сам Октавиан не с.191 имел в ней полностью самостоятельного командования и в подробнейших рассказах об этой войне в переписке Цицерона и Филиппиках нет никаких намеков на Агриппу, то едва ли будущий полководец занимал какую-то командную должность. Скорее, он был военным трибуном или даже просто находился в штабе Октавиана¹⁹.

В этом же году, когда Октавиан вернулся в Рим, получил консульство и обеспечил принятие закона Педия против убийц Цезаря, Агриппа взял на себя обвинение одного из лидеров заговора — Гая Кассия Лонгина (Plut. Brut. 27; Vell. II. 69. 5). Судьба Кассия вызвала большой резонанс в обществе. И несмотря на то, что приговор заговорщикам был предрешен, этот процесс имел для Октавиана огромное идеологическое значение. Теперь он мог публично показать истинное отношение к заговорщикам и доказать, что именно он (а не Антоний, который в свое время амнистировал заговорщиков) — настоящий наследник Цезаря и мститель за него, несмотря на то, что в Мутинской войне сражался на стороне его убийцы Децима Брута. И эта задача ложилась именно на плечи тех, кто выступал обвинителями на процессе. А самыми важными становились речи тех людей, которые обвиняли лидеров заговора, то есть выступления Марка Агриппы и Луция Корнифиция (последний выступил против Марка Брута)²⁰. Таким образом, уже в 43 г. Октавиан поручил Агриппе очень сложное и политически важное дело, дал ему возможность приобрести популярность и завоевать симпатии цезарианцев. Больше о деятельности Марка Агриппы в 43 г. ничего не известно²¹.

Теперь обратимся к одному из главных событий 43 г. — к соглашению в Бононии, когда был создан второй триумвират. Источники сообщают, что именно тогда триумвиры назначили высших и городских магистратов на 5 лет вперед, то есть до 38 г. (App. BC. IV. 2). Посмотрим, как это соглашение отразилось на судьбах Сальвидиена и Марка Агриппы, несколько отступив от хронологического принципа изложения, чтобы не разрывать надвое вопрос об их консульствах.

Сальвидиен Руф был избранным консулом на 39 г. (на своих монетах в 40 г. Руф так именует себя: RRC 523). Марк Агриппа занял консульство в 37 г. (Dio Cass. XLVIII. Ind.). Сальвидиен Руф больше никаких магистратур не получал, Марк Агриппа же был еще плебейским трибуном, вероятно, в 42 г. и городским с.192 претором в 40 г.²² Бросается в глаза, что Агриппа отстает от Сальвидиена по скорости восхождения по карьерной лестнице, а Сальвидиен от Агриппы — по числу занимаемых должностей. При этом, вероятно, Агриппа получил свое назначение на консульство только после Брундизийского мира, т. е. в 40 г. (Plut. Ant. 30)²³, тогда как назначение Сальвидиена должно было быть согласовано как раз в 43 г. в Бононии. Получается, что Сальвидиен занимал в окружении Октавиана более важное положение, чем Агриппа, во всяком случае, в 43 г. Но рассмотрим события более подробно.

Обращают на себя внимание несколько странностей. Во-первых, в источниках сказано, что до того, как получить консульство, Сальвидиен не занимал магистратур и не входил в сенат и что он был первым избранным консулом из всаднического сословия после Гнея Помпея Магна и Октавиана (Vell. II. 76. 4). Это означает, что все остальные консулы из числа тех, кого триумвиры назначили на пять лет вперед в 43 г., перед консульством занимали магистратуры и в сенат входили. Во-вторых, список людей, консульства которых были согласованы в Бононии²⁴, выглядит следующим образом:

43 г.: П. Вентидий, Г. Карринат.

42 г.: М. Эмилий Лепид, Л. Мунаций Планк.

41 г.: Л. Антоний, П. Сервилий Исаврик.

40 г.: Гн. Домиций Кальвин, Г. Азиний Поллион.

39 г.: Л. Марций Цензорин, Г. Кальвизий Сабин.

38 г.: Ап. Клавдий Пульхр, Г. Норбан Флакк.

Из этого списка видно, что консульство на эти годы получили люди нескольких категорий:

—сами триумвиры или их родственники (Лепид и Луций Антоний);

с.193—известные и заслуженные цезарианцы, многие из которых на момент Бононского соглашения командовали крупными армиями (Вентидий, Мунаций Планк, Азиний Поллион, Карринат, Цензорин или Кальвизий Сабин — неясно, который из последних двух занял место казненного Сальвидиена);

—представители республиканского нобилитета, дружественные триумвирам (Сервилий Исаврик, Домиций Кальвин, Аппий Клавдий, Норбан Флакк).

В этом перечне Сальвидиен выглядит крайне неуместно. Он имел очень низкое происхождение, свидетельств о его политическом влиянии на тот момент у нас нет, он не приходился родственником триумвирам, не располагал самостоятельной армией и не был видным и известным цезарианцем. Его назначение может объясняться только тем, что Сальвидиен действительно много значил для Октавиана (как личный друг или как соратник и союзник), хотя никаких сведений об их особой близости или выдающихся успехах и масштабной деятельности Сальвидиена в этот период нет.

Однако следует заметить, что в 43 г. Октавиан был наименее влиятельным из троих триумвиров, и сомнительно, что ему удалось бы провести в консулы такого странного кандидата, даже если он очень этого хотел²⁵. Предположим, однако, что ему все же это удалось, — тогда возникает следующий вопрос. Если в 43 г. Сальвидиена назначили консулом на 39 г., то почему ему не дали никакой предварительной магистратуры — например, претуры, как, скажем, Агриппе на 40 г.? Если бы Сальвидиен занял эту должность в 42 г., то смог бы даже соблюсти традиционный двухлетний промежуток между претурой и консульством. При этом он стал бы магистратом с империем и вошел бы в сенат, что существенно повысило бы его статус. В таком качестве он был бы полезнее Октавиану; к тому же назначение Сальвидиена претором (или хотя бы каким-то другим магистратом) позволило бы Октавиану избежать скандальной ситуации, когда консулом становился римский всадник.

Следует отметить, что сами по себе все эти соображения не позволяют окончательно отвергнуть наиболее очевидную гипотезу о назначении Сальвидиена в 43 г., однако все же ставят ее под сомнение. Чтобы попытаться найти объяснение всем этим странностям, предположим, что Сальвидиен был назначен не в 43 г., а позднее. Когда это могло произойти и при каких обстоятельствах? Монеты, которые он чеканил как избранный консул (RRC. 523) свидетельствуют о том, что назначение состоялось до 40 г. Но вряд ли это могло с.194 случиться в период с конца 43 г. по конец 42 г., поскольку Октавиан был занят на Филиппийской войне и в Италии отсутствовал. Итак, остается время с самого конца 42 г. до начала 40 г., период Перузийской войны, когда Октавиан с Антонием находились в напряженных отношениях, а Лепид отошел на второй план. И здесь интерес представляет текст Диона Кассия. Историк пишет, что Сальвидиен был выдвинут на должность консула именно Цезарем (Dio Cass. XLVIII. 33. 2): ὑπὸ τοῦ Καίσαρος²⁶. Эта фраза наводит на мысль, что консулом Сальвидиена сделал именно Октавиан, один, а не вместе с коллегами. Такая возможность у Октавиана могла появиться в связи со смертью кого-то из кандидатов Лепида или Антония в консулы на 39 г., хотя прямых сведений об этом нет. В качестве аналогии можно привести ситуацию, когда младший Цезарь забрал у Антония Галлию, воспользовавшись смертью наместника Калена²⁷. Возможно также, что выбыл кто-то из первоначальных кандидатов самого Октавиана. Но если дело обстояло так, то объясняются сразу обе странности, на которые указывалось выше. Во-первых, становится ясно, каким именно образом Сальвидиен оказался в таком неподходящем для него перечне консулов. Во-вторых, понятно, почему он стал консулом без прохождения предварительных магистратур — на это просто не было времени.

Агриппа к моменту своего консульства уже имел за плечами плебейский трибунат в 42 г. и городскую претуру в 40 г. Важным представляется еще одно любопытное наблюдение, которое сделал Ф. Верват: он пишет, что поскольку полномочия триумвиров истекали 1 января 37 г., то Антоний и Октавиан постарались бы обеспечить в этом году консульство самым доверенным людям²⁸. Возможно, именно поэтому Агриппа получил консульство на тот год, когда триумвирам была особенно важна лояльность высших магистратов, так как истекал бы срок их полномочий.

Таким образом, ситуация с консульствами выглядит следующим образом. Если Сальвидиен был назначен все-таки в 43 г., то это должно означать, что в то время он действительно занимал в партии Октавиана более важное место, чем Агриппа, хотя больше никаких сведений о его деятельности в это время у нас нет. До Бононского соглашения Сальвидиен находится в тени и лишь упоминается в письме Брута, причем не в комплиментарном контексте. Агриппа с.195 же участвует вместе с младшим Цезарем в Мутинской войне и, что важнее, выходит на политическую арену как обвинитель одного из лидеров заговора против Цезаря. Если же назначение Сальвидиена консулом датируется 41—40 гг., то оно уже ничего не говорит о том, кто же из двоих — Агриппа или Сальвидиен — занимали в эти годы рядом с Октавианом более важное место: Агриппа в 40 г. был городским претором, а Сальвидиен — частным лицом, вероятно, именно поэтому он мог занять освободившуюся вакансию²⁹.

В начале сентября 42 г.³⁰ Сальвидиен вновь появляется на сцене. Когда Секст Помпей попытался высадиться в Италии, Октавиан отправил против него к Регию Сальвидиена Руфа с армией, где тот одержал победу и отбросил Секста назад на Сицилию (Dio Cass. XLVIII. 18)³¹. По всей видимости, Сальвидиен выступал как легат Октавиана (Liv. Per. 123) и именно за эту победу получил императорскую аккламацию³².

Сведения источников об этом сражении крайне скудны; кроме единственной фразы Диона Кассия: «И он (Сальвидиен Руф. — С. Т.) изгнал Секста из Италии, и тот (Секст Помпей. — С. Т.) вернулся на Сицилию…»³³, а также надписей и монет, где Сальвидиен назван «император», у нас нет ничего.

После победы Сальвидиен Руф попытался развить успех и переправиться на Сицилию, но флот еще не подошел, и поэтому Сальвидиен попробовал переправиться на подручных средствах — лодках, внутренний каркас которых был сделан из легких прутьев и покрыт бычьей кожей. Но когда над ним из-за этого начали смеяться, он решил, что пересекать на них пролив будет слишком опасно, и отказался от этой мысли (Dio Cass. XLVIII. 18. 2—3). Когда флот прибыл, Сальвидиен попытался прорваться в пролив, но в этой битве ему пришлось первому давать сигнал к отступлению, несмотря на то, что его флот был многочисленнее, а суда — крупнее (App. BC. IV. 85; Dio Cass. XLVIII. 18). Поскольку в этом сражении Сальвидиену не удалось прорвать блокаду Мессинского пролива, Октавиану пришлось плыть в Брундизий, на войну против Брута и Кассия, с.196 «имея слева Сицилию и Помпея…»³⁴, то есть, огибая весь остров³⁵. На этом деятельность Сальвидиена Руфа в 42 г. завершилась. В битве при Филиппах он, судя по всему, участия не принимал. Никакой магистратуры Сальвидиен в 42 г. не занимал.

Обратимся к деятельности Марка Агриппы в 42 г. На основании сообщения Плиния (Plin. HN. VII. 148) о том, что Агриппа и Меценат рассказывали о болезни Октавиана при Филиппах, исследователи делают вывод, что будущий полководец тоже принимал участие в этой войне. Однако текст Плиния свидетельствует лишь о том, что Агриппа знал о случившемся и рассказал об этом в своих мемуарах. Слова Плиния не являются однозначным указанием на то, что Агриппа был при Филиппах, о болезни Октавиана он мог узнать от него же самого уже после того, как младший Цезарь вернулся в Рим. С другой стороны, Сервий в комментариях к «Энеиде» пишет, что «Агриппа (…) был тишайшим плебейским трибуном» (ad Aen. VII. 682)³⁶. Крайне сомнительно, чтобы комментатор так выразился, если бы Агриппа занимал должность в 43 г. (когда он обвинял в суде Гая Кассия) или в 41 г. (когда он участвовал в Перузийской войне). Разумеется, в то время нарушалось множество правовых норм и традиций, и нет сомнений, что при необходимости Октавиан и его друг проигнорировали бы установленные правила и обычаи. Но свидетельство Сервия, как представляется, указывает, что комментатор не видел в трибунате Агриппы ничего необычного или каких-то нарушений.

Итак, если Агриппа был плебейским трибуном в 42 г.³⁷, то почему Октавиан выбрал именно этот год для такого назначения? Почему, не взяв с собой на войну при Филиппах Сальвидиена Руфа, он оставил за спиной и второго друга — Агриппу? По всей видимости, здесь имеет место ситуация, аналогичная 50 г. и 49 г., когда плебейские трибуны этих лет Курион и Марк Антоний соответственно защищали в Риме интересы Цезаря, когда самого его там не было. В 42 г. Октавиан уезжал на тяжелую войну, он не мог знать, когда и чьим поражением она завершится. В тылу у него оставались Секст Помпей, занявший Сицилию, консулы Лепид и Планк, которым он не имел оснований доверять. Множество жителей Италии было недовольно проскрипциями и предстоящими конфискациями. Вероятно, Октавиану необходимо было оставить в Риме человека, на которого он полностью мог положиться и который сумел бы с.197 оперативно решать важные вопросы, реагировать на враждебные по отношению к Октавиану шаги хотя бы в той мере, в какой это позволяли полномочия плебейского трибуна. Таким образом, в 42 г., отправляясь на войну с убийцами Цезаря, Октавиан дал обоим своим соратникам поручение в Италии: Сальвидиену — военное, Агриппе — политическое.

В 41 г. накануне Перузийской войны под командованием Сальвидиена находилось шесть легионов, с которыми он должен был пройти в Испанию, перешедшую под власть Октавиана согласно договоренности с Антонием после битвы при Филиппах. Однако сперва ему это не удалось — в Цизальпийской Галлии ему воспрепятствовали полководцы Антония, Азиний Поллион, Фуфий Кален и Вентидий Басс (App. BC. V. 20; Dio Cass. XLVIII. 10. 1). Дион Кассий также сообщает и о некотором волнении в войсках Сальвидиена Руфа (XLVIII. 10. 1). После переговоров Октавиана с Луцием Антонием в Теане Сальвидиена с войском пропустили через Альпы (App. BC. V. 20). Однако, судя по всему, он так и не дошел до Испании. В связи с начавшейся войной, его срочно вызвал обратно в Италию Октавиан (App. BC. V. 27)³⁸.

Источники не сообщают, в каком именно качестве Сальвидиен шел в Испанию — должен ли он был сменить Каррината (App. BC. V. 26)³⁹ на посту наместника или же просто вел легионы ему в помощь⁴⁰. Если Сальвидиен просто передавал войска, то такое поручение мало что говорит о его положении в окружении Октавиана, поэтому сосредоточимся на первой возможности — Сальвидиен должен был сменить Каррината и стать наместником Испании в 40 г., тогда как Агриппа командования в провинции, а значит, и империя к этому времени не получил. На первый взгляд, это доказывает более важное положение Сальвидиена, но так ли это?

Марк Агриппа был назначен городским претором на 40 г. еще двумя годами ранее, осенью 43 г. в Бононии; следовательно, назначение его наместником Испании потребовало бы пересмотра этого решения, которое принималось, когда эта провинция еще не принадлежала Октавиану (App. BC. IV. 2). Кроме с.198 того, в это время в Италии было крайне неспокойно — надвигавшаяся война с Луцием Антонием, вышедшие из-под контроля ветераны, недовольные земельными конфискациями италийцы, голодные бунты в Риме, постоянная угроза новых нападений Секста Помпея на Италию. Положение в Испании было далеко не таким опасным, что подтверждается последующими действиями Октавиана, который вскоре вынужден был отозвать Сальвидиена с легионами назад в Италию. Тот факт, что Сальвидиен Руф получил командование в провинции раньше Агриппы, не доказывает его явного превосходства перед последним; Марк Випсаний должен был занять курульную магистратуру и оставаться в Италии, где положение было куда опаснее, чем в Испании.

Перейдем к событиям Перузийской войны 41—40 гг. После того, как Октавиан приказал Сальвидиену вернуться в Италию, последний появляется в рассказе Диона Кассия об осаде умбрийского города Сентина. Сначала его блокировал Октавиан, но когда до него дошли вести о том, что Луций Антоний вступил в Рим, младший Цезарь поручил взятие Сентина Сальвидиену, а сам отправился в столицу (Dio Cass. XLVIII. 13. 2—4). М. Рейнхолд отмечает, что, по-видимому, в этот момент Сальвидиена на месте еще не было, так как Фурний, защищавший Сентин, вышел вслед за Октавианом и долгое время преследовал его (Dio Cass. LXVIII. 13. 6)⁴¹. Если М. Рейнхолд прав, то, видимо, к моменту появления Сальвидиена Сентин уже никто не защищал. В источниках не содержится никаких подробностей, известно только, что Руф захватил Сентин, разграбил его и сжег. Вскоре после этого Сальвидиену сдалась и Нурсия (Dio Cass. XLVIII. 13. 6)⁴².

Затем, как пишет Аппиан, Луций Антоний с войском вышел из Рима навстречу Сальвидиену, а за последним с севера шли Поллион и Вентидий, мешая ему продвигаться вперед (App. BC. V. 31). М. Рейнхолд полагает, однако, что Аппиан неточен и в то время и Поллион, и Вентидий находились в галльских провинциях⁴³. В этот момент в войну вмешивается Марк Агриппа.

Впервые он появляется на сцене в связи с захватом города Сутрия, хотя, возможно, еще до этого он взял Вейи⁴⁴. Аппиан рассказывает, что, когда Сальвидиен Руф, покончив с Сентином и Нурсией, двинулся навстречу Октавиану, ему мешали продвигаться вперед Вентидий и Поллион, а навстречу ему с.199 из Рима шел с войском Луций Антоний. И тогда (App. BC. V. 31): «…Агриппа, близкий друг Цезаря, боясь, чтобы Сальвидиен не оказался окруженным, захватил Сутрий, местечко, которым дорожил Луций; Агриппа рассчитывал, что таким путем он отвлечет внимание Луция от Сальвидиена на себя и что затем Сальвидиен окажет ему помощь, явившись вслед за Луцием. Все и произошло так, как предполагал Агриппа» (перевод Т. Н. Книпович). С этим эпизодом связано сразу несколько любопытных вопросов.

Первый из них — с каким войском Агриппа взял Сутрий и где он находился в интервале между началом военных действий и захватом города? Как представляется, убедительный ответ на этот вопрос предложил П. Вальман. Основываясь на данных о численности легионов и на словах Аппиана о том, что на сторону младшего Цезаря встали расселенные ветераны (App. BC. V. 27: κατοικιζόμενοι τῶν στρατιωτῶν), П. Вальман предполагает, что именно Агриппа занимался набором этих ветеранов (вероятно, в Этрурии)⁴⁵ и именно поэтому в самом начале конфликта о его действиях нет никаких сведений — Марк Випсаний смог вмешаться в войну только после того, как набрал легионы⁴⁶.

Второй вопрос, связанный с захватом Агриппы Сутрия: зачем он это сделал и чего пытался добиться? Приведенное выше объяснение Аппиана оспорили многие исследователи, в том числе М. Рейнхолд⁴⁷, П. Вальман⁴⁸ и Ж.-М. Роддаз⁴⁹. Наиболее убедительной представляется гипотеза П. Вальмана. Он показывает, что, поскольку войско Луция Антония существенно уступало по численности и качеству армии Октавиана, его главной задачей было объединение с армиями полководцев Антония на севере Италии. Поэтому Луций Антоний не был заинтересован в том, чтобы нападать на сильное войско Сальвидиена. Луций Антоний мог пройти из Рима на север Италии, перейдя с Кассиевой дороги на Фламиниеву по Америнской, и Сальвидиен, который тогда находился в районе Нурсии, этот путь ему не перекрывал. Захват Агриппой Сутрия также не мог помешать ему, поскольку Сутрий стоял на Кассиевой дороге севернее ее развилки с Америнской, — и действительно, Луцию Антонию потом удалось прорваться в Перузию. Поэтому, по мнению П. Вальмана, смысл маневра Агриппы был вовсе не в защите Сальвидиена, а в том, чтобы задержать в Италии Луция Антония и не позволить ему пройти к Вентидию и Поллиону (см. карту).

с.200

Какими бы соображениями ни руководствовался Агриппа, но его маневр увенчался успехом: Луций Антоний пошел к Сутрию, и именно вмешательство Агриппы стало поворотным моментом в этой войне⁵⁰. Затем Луций Антоний двинулся к Перузии, а Сальвидиен и Агриппа препятствовали ему до тех пор, пока он не заперся в городе. После этого три армии — Агриппы, Сальвидиена и недавно подошедшего Октавиана — начали осаду Перузии (App. BC. V. 31—32)⁵¹. Полководцы Антония попытались прийти Луцию на выручку, но Агриппа вместе с Октавианом помешал Вентидию, Поллиону и Планку соединиться (App. BC. V. 33). Вскоре после этого Вентидий предпринял еще одну попытку помочь осажденному Луцию. Но ему навстречу, как пишет Аппиан, вышли Сальвидиен и Агриппа, после чего полководец Антония удалился в Фульгиний⁵². В с.201 дальнейшем рассказе Аппиана Сальвидиен отсутствует — греческий историк пишет, что в Фульгинии Вентидия окружил Агриппа (App. BC. V. 35).

Теперь обратимся к эпиграфическим данным. Во время Перузийской войны, солдаты писали на ядрах имена Октавиана и Сальвидиена Руфа⁵³. Во всех случаях структура надписи полностью идентична: Caesar imp / молния и Rufus imp / молния. С именем Агриппы никаких снарядов не найдено. М. Рейнхолд считает, что Агриппа в этой войне был подчинен Сальвидиену, и в связи с этим же утверждением пишет: «Важно отметить, что на ядрах, обнаруженных в Перузии, не было имени Агриппы, тогда как среди них было множество снарядов с именами Октавиана и Сальвидиена»⁵⁴. Но представляется, что причина здесь в ином. Как отмечалось выше, Агриппа дважды участвовал в отражении попыток Вентидия, Планка и Поллиона прийти Луцию Антонию на помощь, после чего Агриппа блокировал войско антонианцев (см. примеч. выше) в Фульгинии⁵⁵. О дальнейших передвижениях как Агриппы, так и антонианцев до самого падения Перузии более ничего не сообщается, и, по-видимому, следует сделать вывод, что Агриппа так и не вернулся к Перузии, задерживая антонианцев, чтобы те не сумели оказать Луцию Антонию помощь⁵⁶. Представляется, что этим объясняется отсутствие имени Агриппы на ядрах для пращи, которые найдены при Перузии, — значительную часть времени Агриппа там отсутствовал.

После взятия Перузии, как сообщает Аппиан, другие войска сторонников Антония (Вентидия, Поллиона, Планка и др.) разошлись в разные стороны, «друзья Цезаря» (Καίσαρος φίλοι) пытались их переманить, но удалось это только Марку Агриппе, который забрал у Планка два легиона (App. BC. V. 50). Был ли среди этих «друзей» также и Сальвидиен, неизвестно. Это вполне возможно, учитывая его значительную роль в событиях этой войны, но если он и участвовал в агитации, то успеха не добился.

Также стоит отметить, что по итогам Перузийской войны Октавиан отменил назначение Сальвидиена в Испанию и отдал эту провинцию Луцию Антонию (App. BC. V. 54), то есть Сальвидиен Руф на какое-то время остался без с.202 поручений. Однако в 40 г. неожиданно умер сторонник Марка Антония, наместник Трансальпийской Галлии — Квинт Фуфий Кален⁵⁷. Судя по рассказу Аппиана, сначала командование перешло к его сыну (App. BC. V. 51), но потом тот без боя уступил Октавиану, который поручил провинцию и 11 легионов Калена Сальвидиену Руфу⁵⁸. Т. Р. Ш. Броутон относит Сальвидиена к промагистратам 40 г.⁵⁹, возможно, он действительно получил промагистратский империй, но о его деятельности в Галлии на протяжении 40 г. ничего не известно, помимо того, что он вступил в тайные переговоры с Марком Антонием и сагитировал в его пользу легионы (App. BC. V. 66; Liv. Per. 127).

Остается рассмотреть последний этап деятельности Агриппы — его городскую претуру и оборону Италии против Секста Помпея. В начале весны 40 г.⁶⁰ Агриппа, по всей видимости, приступил к исполнению обязанностей городского претора⁶¹. Некоторое время Секст Помпей грабил побережье Италии, и Октавиан предпринимал попытки с ним договориться. Однако когда это не удалось, он поручил Агриппе защищать Италию, а сам отправился в Галлию, чтобы получить легионы Калена (Dio Cass. XLVIII. 20. 1; App. BC. V. 51, см. также выше). После этого Октавиан вернулся в Рим. Источники не слишком подробно рассказывают о действиях Агриппы в этот период, поэтому можно ограничиться лишь кратким перечислением его успехов и неудач в этом году. Летом 40 г., когда Марк Випсаний был занят в Риме устройством Аполлоновых игр, Секст Помпей напал на побережье, но когда прибыл Агриппа, Секст оставил несколько гарнизонов, а сам отплыл (Dio Cass. XLVIII. 20. 2). Но более опасной оказалась вторая атака, в августе⁶², согласованная с высадкой Марка Антония в Брундизии. Марк Антоний занял город Сипонт и осадил Брундизий, который запер ворота перед ним и Домицием Агенобарбом, а Секст Помпей занял Сардинию и осадил Фурии и Консенцию. Аппиан сообщает, что Октавиан отправил на помощь жителям Сипонта Агриппу. По пути Марк Випсаний хотел взять с собой расселенных на юге Италии ветеранов, но те, узнав, что с.203 им предстоит сражаться против Марка Антония, повернули домой (App. BC. V. 57). По всей видимости, причиной их поведения была не только лояльность Антонию, но и невысокий авторитет Агриппы, потому что когда вскоре сам Октавиан отправился с другой армией на помощь Брундизию, эти же ветераны за ним последовали. В итоге Агриппа отбил Сипонт у Марка Антония. Больше о его деятельности в год претуры ничего не известно⁶³.

Следует заметить, что ситуация с провинциальными назначениями Сальвидиена и Агриппы в 40 г. имеет определенное сходство с их назначениями в предыдущем году. Кален умер уже после того, как Агриппа вступил в должность претора, а контроль над Галлией Октавиан приобрел уже после того, как Агриппа получил задачу по обороне Италии. Возможно, именно поэтому наместником в Галлию уехал Сальвидиен: в отличие от Агриппы он был свободен. Кроме того, в свете недавних событий Перузийской войны, защита Италии от Секста Помпея и, как можно было с большой вероятностью ожидать, от Марка Антония, была не менее, если не более важной задачей, чем наместничество в Галлии, где на тот момент никаких серьезных угроз не было. Можно добавить, что нападение ожидалось с моря, а в 42 г. Сальвидиен не лучшим образом проявил себя в морских сражениях.

Итак, несмотря на то, что на первый взгляд Сальвидиен и Агриппа действительно кажутся фигурами одного плана, претендовавшими на одно и то же место рядом с Октавианом, все же представляется, что картина несколько сложнее.

Сначала Сальвидиен и Агриппа занимали рядом с Октавианом примерно одно и то же положение и давали одни и те же советы. Но уже с 43 г. между ними заметна разница. В то время, как Сальвидиен остается в тени, Агриппа участвует с Октавианом в Мутинской войне и предъявляет обвинение Кассию Лонгину, то есть выполняет для Октавиана важную идеологическую задачу, вступает на политическую арену и завоевывает себе известность. По Бононскому соглашению Агриппа получил городскую претуру на 40 г., а возможно, и трибунат на 42 г. С этого момента он уверенно и последовательно идёт по дороге почестей, делает традиционную карьеру, хотя и намного раньше законного возраста, как многие в этот период. В 42 г. он становится плебейским трибуном и входит в сенат. Через год получает почетную должность городского претора.

Карьера Сальвидиена в эти годы выглядит более спонтанной. Если его консульство было согласовано еще в 43 г., то непонятно, почему Октавиан не согласовал для него претуры и не ввел его в сенат. Но более вероятным с.204 представляется, что консульство Сальвидиена стало итогом стечения обстоятельств, как и его несостоявшееся наместничество в Испании. Наместничество в Галлии он, несомненно, получил вследствие случайности — неожиданной смерти Фуфия Калена.

Поэтому представляется, что их не стоит рассматривать как фигуры одинакового плана. Уже начиная с 43 и 42 гг. Агриппа и Сальвидиен начинают решать разные задачи, их дороги расходятся, и ни один из них не стоит на пути у другого. Агриппа выходит на традиционный для римского политического деятеля cursus honorum, на котором гражданская деятельность тесно переплетена с военной, и последовательно и уверенно движется по нему ускоренным темпом. Сальвидиен же в окружении Октавиана скорее играет роль своеобразного «запасного игрока» (безусловно, очень важного и ценного), к которому обращаются в непредвиденных и (или) тяжелых случаях и которому, как правило, поручают военные задачи. После казни Сальвидиена Агриппе пришлось взять на себя и его роль, но скорее это следует рассматривать как дополнительную нагрузку, а не как прямое продвижение по карьерной лестнице. Помимо дополнительной нагрузки, измена Сальвидиена, вызвавшая волнения в Галлии и лишившая Октавиана одиннадцати легионов, создала и дополнительную опасность для всей партии Октавиана, а следовательно, и для самого Агриппы. Разумеется, расширение компетенции неизбежно ведет к росту влияния, и так должно было произойти и в данном случае, но вряд ли можно говорить о том, что казнь Сальвидиена, который ранее привлекался к делу в непредвиденных ситуациях, открыла дорогу для Агриппы, который начал восхождение по дороге почестей, как минимум, в 42 г., а на политическую арену вышел еще раньше — в 43 г. После смерти Сальвидиена обязанности Агриппы действительно приобретают более военный характер — однако лишь в первое время. Уже с 33 г., когда Агриппа занимает должность эдила, его гражданские и военные обязанности вновь приходят в равновесие, как чаще всего и было у римских государственных деятелей.

РЕЗЮМЕ

В историографии нередко утверждается, что двое самых одаренных полководцев Октавиана — Сальвидиен Руф и Марк Агриппа — претендовали на одно и то же место рядом с ним и только после казни Сальвидиена Агриппа стал первым полководцем младшего Цезаря. Но исследование карьер и деятельности Сальвидиена и Агриппы с 44 по 40 гг. до н. э. показывает, что их не следует рассматривать как фигуры одного плана. Уже с 43 г. Агриппа и Сальвидиен решают разные задачи и не стоят на пути друг у друга. Агриппа последовательно, но ускоренным темпом идет по традиционному римскому cursus honorum, сочетая военную деятельность с с.205 гражданской. Сальвидиен же играет в окружении Октавиана роль «запасного игрока», очень ценного и важного, к которому обращаются в непредвиденных или тяжелых случаях, и деятельность его в основном носит военный характер. После казни Сальвидиена Агриппе пришлось взять на себя дополнительную нагрузку и решать и его задачи. Расширение компетенции неизбежно увеличило его влияние, но едва ли можно утверждать, что казнь «запасного игрока» открыла путь человеку, который уже несколько лет уверенно поднимался по лестнице почестей.

Ключевые слова: Сальвидиен Руф, Марк Агриппа, римская политика, карьера гражданская и военная

SALVIDIENUS RUFUS AND MARCUS AGRIPPA

Sabina Tariverdieva

Scholars usually assert that Salvidienus Rufus and Marcus Agrippa, two brilliant generals of Octavianus, were aspiring to the same position in his circle and that only after the execution of Salvidienus Agrippa became the first commander of the young Caesar. But the investigation of careers of these two men from 44 till 40 BC shows that they shouldn’t be seen as totally comparable equals. Already in 43 BC their ways diverged, Agrippa and Salvidienus dealt with different tasks and none of them could be seen as a block on the way of the other. Agrippa rapidly ascended the successive steps of the traditional Roman cursus honorum and his military activity was conjoined with the civil one. As for Salvidienus, he played the role of an “alternate”, very valuable and important one, of course, but his participation was usually needed in unforeseen or difficult cases and his activity was for the most part the military one. After Salvidienus’ execution Agrippa had to take additional responsibilities and to deal also with Salvidienus’ tasks. The widened competence invariably leads to the extension of influence, but it is hardly possible to assert that the execution of the “alternate” opened a gate for a man already steadily following the cursus honorum for several years.

Key words: Salvidienus Rufus, Marcus Agrippa, Roman politics, civil and military activity

Литература

Таривердиева С. Э. 2013: Октавиан и Агриппа: обстоятельства знакомства и общая юность // Античный мир и археология. 2013. С. 132—140.

Таривердиева С. Э. 2015: Марк Агриппа в гражданских войнах 44—42 гг. до н. э. // Античный мир и археология. 2015. Вып. 17. Саратов. С. 127—150.

Benedetti L. 2012: Glandes Perusinae. Revisione e aggiornamenti. Roma.

Broughton T. R. S. 1952: The Magistrates of the Roman Republic. Vol. II. New York.

с.206 Brunt P. A. 1971: Italian Manpower 225 B. C. — A. D. 14. Oxford.

Demougin S. 1988: L’ordre équestre sous les Julio-claudiens. Rome.

Gabba E. 1971: The Perusine War and Triumviral Italy // HSCPh. Vol. 75. 139—160.

Gowing A. 1992: The Triumviral Narratives of Appian and Cassius Dio. USA. Ann Arbor.

Hadas M. 1930: Sextus Pompey. New York.

Jones G. D. B. 1963: Southern Etruria 50—40 B. C.: an Attack on Veii in 41 B. C. // Latomus. t. 22. Fasc. 4. P. 773—776.

Levi M. 1933: Ottaviano capoparte: storia politica di Roma durante le ultime lotte di supremazia. Vol. I—II. Firenze.

Nicolet C. 1974: L’ordre équestre à l’époque républicaine. T. 2 Prosopographie des chevaliers romains. Paris.

Powell L. 2015: Marcus Agrippa. Right-Hand Man of Caesar Augustus. Barnsley, Great Britain.

Reinhold M. 1933a: The Perusine War // The Classical Weekly. Vol. 26, № 23. P. 180—182.

Reinhold M. 1933b: Marcus Agrippa. A Biography. Geneva.

Roddaz J.-M. 1984: Marcus Agrippa. Rome.

Rohr F. 1997: Autocensura e storiografia augustea: il caso di Salvideno Rufo // Prometheus. Rivista quadrimestrale di studi classici. Fasc. 1. P. 27—39.

Rohr F. 1999: Echi di propaganda politica in età triumvirale: Salvidieno Rufo, la Fiamma, il Fulmine // Patavium. Rivista veneta di scienze dell’antichità e dell’alto medioevo. Fasc. 13. P. 3—16.

Shackleton Bailey D. R. 2004: Cicero’s Letters to Atticus. Vol. II. Cambridge.

Sumner G. V. 1971: The Lex annalis under Caesar // Phoenix. Vol. 25, no. 3. P. 246—271.

Syme R. 1939: The Roman Revolution. Oxford.

Vervaet F. 2007: The High Command in the Roman Republic. The Principle of the summum imperium auspiciumque from 509 to 19 BCE. Stuttgart.

Wallmann P. 1975: Untersuchungen zu militärischen Problemen des Perusinischen Krieges // Talanta. Vol. VI. S. 58—91

ПРИМЕЧАНИЯ

¹Искренне благодарю за помощь в работе над настоящей статьей, за ценные советы, замечания и дискуссии А. Л. Смышляева.

²Все даты в настоящей статье — до нашей эры.

³Syme 1939: 129, n. 2; 201.

⁴Rohr 1997: 29.

⁵Roddaz 1984: 80; Powell 2015: 119.

⁶Reinhold 1930: 24.

⁷Rohr 1997: 36—37.

⁸Levi 1933: II. 31. Ann. 1.

⁹Demougin 1988: 361, 588. Ф. Рор указывает, что Сальвидиен всегда был всадником, см. Rohr 1997: 28. В подтверждение своих слов она ссылается как раз на указанные страницы работы С. Демужен и на исследование К. Николе. Однако С. Демужен не отрицает темное происхождение Сальвидиена и не утверждает, что Сальвидиен был всадником всегда. К. Николе, анализируя фразу Веллея Патеркула «ex equestri ordine consul creatus est», действительно пишет, что Сальвидиен имел всадническое происхождение (Nicolet 1974: 1010—1011, n. 2). Но исследователь не поясняет, что именно указывает на всадническое происхождение Сальвидиена Руфа и почему фразу Веллея Патеркула нельзя понимать так, что Руф имел низкое происхождение, затем уже во взрослом возрасте вошёл в сословие всадников, а уже из него стал сразу консулом, не занимая предварительных магистратур. Мне представляется, что второе толкование более вероятно, поскольку хорошо согласуется с иными источниками, сообщающими о низком происхождении Сальвидиена (Vell. II. 76. 4; Suet. Aug. 66. 1; Dio Cass. XLVIII. 33. 2). Сомнительно, что так стали бы писать о человеке, родившемся в семье всадника.

¹⁰Подробнее об общем детстве и юности Октавиана и Агриппы см.: Таривердиева 2013, passim.

¹¹Подробно действия Агриппы в период с 44 г. по 42 г. я рассматривала в одной из предыдущих работ (Таривердиева 2015: passim), поэтому здесь приведу лишь краткий обзор его деятельности в эти годы.

¹²См. подробнее об этом периоде и действиях друзей Октавиана, преимущественно, Агриппы: Таривердиева 2015: passim.

¹³Syme 1939: 129, n. 2.

¹⁴Rohr 1997: 35.

¹⁵Shackleton Bailey 2004: 253.

¹⁶ego autem gratiam non habeo si quis, dum ne irato serviat, rem ipsam non deprecatur. immo triumphus et stipendium et omnibus decretis hortatio ne eius pudeat concupiscere fortunam cuius nomen susceperit, consularis aut Ciceronis est?

¹⁷sed redeo ad Ciceronem. quid inter Salvidienum et eum interest? quid autem amplius ille decerneret?

¹⁸Вполне возможно, что он и не пас в молодости овец, о чем сообщает Дион Кассий (XLVIII. 33. 2), но его низкое происхождение подчеркивают и другие авторы, правда, без таких подробностей: Vell. II. 76. 4 — natus obscurissimis; Suet. Aug. 66. 1 — infima (…) fortuna.

¹⁹Таривердиева 2015: С. 140—141. Там же см. подробнее о свидетельстве схолии к Лукану.

²⁰Поскольку в настоящей работе Луций Корнифиций не является предметом исследования, оставим его в стороне, упомянув лишь, что он сыграл важную роль в Сицилийской войне и в итоге достиг ординарного консульства в 35 г. Подробнее обо всех этих событиях 43 г. и роли в них Агриппы см.: Таривердиева 2015: С. 142—143.

²¹Часто этим же годом датируют трибунат Агриппы, но эта датировка представляется ошибочной, подробнее см. ниже.

²²Претура Агриппы, исходя из текста Аппиана (BC. IV. 2): …τοὺς δὲ ἀποφῆναι μὲν αὐτίκα τῆς πόλεως ἄρχοντας ἐς τὰ ἐτήσια ἐπὶ τὴν πενταετίαν… («Тотчас же они должны были назначать ежегодно сменяющихся городских магистратов на ближайшие пять лет» — перевод Е. Г. Кагарова, выделение моё), была согласована в Бононии, о том, согласовывались ли триумвирами кандидатуры плебейских трибунов, точных сведений нет, но в любом случае вопрос о трибунате Агриппы так или иначе должен был решиться ещё в 43 г. Об этой датировке см. подробнее ниже. О том, что Агриппа был именно городским претором, свидетельствует тот факт, что он руководил играми в честь Аполлона: Dio Cass. XLVIII. 20. 2.

²³Reinhold 1933: 28, n. 1.

²⁴В список включены консулы-суффекты 43 г., которые вступили в должность немедленно после заключения соглашения, и ординарные консулы следующих лет, поскольку Дион Кассий пишет, что назначать суффектов заранее триумвиры начали только после Брундизийского мира (Dio Cass. XLVIII. 35. 2). Сальвидиен уже на своих монетах 40 г. именовал себя избранным консулом (RRC 523), значит, в его случае речь шла об ординарном консульстве на 39 г.

²⁵Вероятно, другими его кандидатами были Карринат, его наместник в Испании в 41 г. (App. BC. V. 26), Сервилий Исаврик, с дочерью которого он ранее был обручен (Suet. Aug. 62. 1), Домиций Кальвин и Норбан, его легаты в 42 г. (App. BC. IV. 115; 130) и, возможно, Кальвизий Сабин, командовавший его флотом в 38 г. (App. BC. V. 80—88, 96) — если его назначение было согласовано уже в 43 г.

²⁶Отметим, что, сообщая о других решениях триумвиров в отношении магистратов, Дион Кассий описывает их как совместные — например, когда пишет, что, согласно Бононскому соглашению, триумвиры должны были осуществлять назначения на должности совместно (κοινῇ, XLVI. 55. 3) или о назначении Вентидия (XLVII. 15. 2), или же о снятии с должностей преторов (XLVII. 15. 3; XLVIII. 32. 1).

²⁷Не исключено, что Кален и был десигнирован на консульство 39 г. Подробнее об этом эпизоде см. ниже.

²⁸Подробнее об этом см.: Vervaet 2007: 52.

²⁹Следует отметить, однако, что в эпоху гражданских войн иных подобных случаев, чтобы частный человек, даже не будучи сенатором, становился консулом, неизвестно.

³⁰Gowing 1992: 183.

³¹Брант считает, что на тот момент в его распоряжении находилось пять легионов: Brunt 1971: 494.

³²См. CIL X. 8337a—g; RRC 523; Broughton 1952: 366; Wallmann 1975: 61. Что же касается императорской аккламации, то, несмотря на то, что обычно ее получали полководцы, обладавшие независимым империем, в 45 г. имели место два сходных случая, когда Фабий и Педий не просто получили аккламации, но и отпраздновали триумфы (Inscr. Ital. XIII. 1. 1b = ILS. 69), хотя не имели самостоятельного империя, а были легатами Цезаря: Broughton 1952: 311—312 со ссылками на источники.

³³Καὶ ὃς ἐκ μὲν τῆς Ἰταλίας τὸν Σέξτον ἀπεώσατο, ἀναχωρήσαντος δὲ αὐτοῦ ἐς τὴν Σικελίαν…

³⁴App. BC. IV. 86: ἐν ἀριστερᾷ ἔχων Σικελίαν καὶ Πομπήιον…

³⁵Hadas 1930: 77. Также см. анализ и сопоставление рассказов об этом сражении Аппиана и Диона Кассия: Gowing 1992: 183—185.

³⁶Agrippa (…) tribunus plebi quietissimus fuit.

³⁷Оспаривание традиционной датировки и аргументы в пользу 42 г. см. подробнее: Таривердиева 2015: 143—147.

³⁸См. анализ военных действий и перемещений войск в этот период: Reinhold 1933a: passim, особ. стр. 181 и примеч. 21; Roddaz 1984: 49, n. 107.

³⁹Broughton 1952: 373. Ближняя Испания, как предполагает Броутон, принадлежала Фуфию Калену.

⁴⁰Текст Аппиана ничего не проясняет: App. BC. V. 20: … ἀνεῷχθαι δὲ τὰς Ἄλπεις τοῖς ὑπὸ Καίσαρος πεμπομένοις ἐς τὴν Ἰβηρίαν καὶ μὴ κωλύειν αὐτοὺς ἔτι Ἀσίνιον Πολλίωνα… («путь через Альпы должен быть открыт войскам, посылаемым Цезарем в Испанию, и им не должен чинить препятствий Азиний Поллион», перевод Т. Н. Книпович). Здесь может иметься в виду любой из двух вариантов. Если Сальвидиен просто вел легионы в помощь Карринату, то отправка подкреплений могла быть связана с нападениями на Испанию мавретанского царя: App. BC. V. 26, Dio Cass. XLVIII. 45. 1.

⁴¹Reinhold 1933a: 181.

⁴²Reinhold 1933a: 181 и n. 31.

⁴³См. подробный анализ этих событий: Reinhold 1933a: 181. Ж.-М. Роддаз пишет более обтекаемо, что Сальвидиен, судя по всему, не находился в серьезной опасности: «cependant, si nous ignorons la position exacte de Pollion et de Ventidius, nous avons de bonnes raisons de penser qu’ils ne se sont pas avancés très loin et ne menacent pas réellement le général d’Octavien», см.: Roddaz 1984: 54.

⁴⁴Jones 1963: passim; Benedetti 2012: 41.

⁴⁵Roddaz 1984: 51.

⁴⁶Wallmann 1975: 74—78, с ним согласен и Ж.-М. Роддаз: Roddaz 1984: 51. Изложение иных точек зрения на то, каким войском командовал Агриппа и чем он занимался в начале конфликта, см. там же у Ж.-М. Роддаза.

⁴⁷Reinhold 1933a: 181. По его мнению, Вентидий и Поллион не покидали Галлии, поэтому не могли угрожать Сальвидиену.

⁴⁸Wallmann 1975: 78—85.

⁴⁹Roddaz 1984: 54—55. Он в целом соглашается с гипотезой П. Вальмана.

⁵⁰Roddaz 1984: 56.

⁵¹Подробнее описание военных действий см.: Reinhold 1933a: 181—182; Roddaz 1984: 52—56; Gowing 1992: 83, n. 65. Gabba 1971: passim.

⁵²Греческий текст Аппиана (BC. V. 35) дает основания считать, что в Фульгинии находился не только Вентидий, но и Планк с Поллионом: …ἔνθα αὐτοὺς τῶν ἀμφὶ τὸν Ἀγρίππαν περικαθημένων πυρὰ πολλὰ ἤγειραν, σύμβολα τῷ Λευκίῳ. καὶ γνώμην ἐποιοῦντο Οὐεντίδιος μὲν καὶ Ἀσίνιος βαδίζειν καὶ ὣς μαχούμενοι, Πλάγκος δὲ ἔσεσθαι μέσους Καίσαρός τε καὶ Ἀγρίππου, χρῆναι δ᾽ ἔτι καραδοκεῖν τὰ γιγνόμενα: καὶ ἐκράτει λέγων ὁ Πλάγκος… (выделения полужирным мои). Перевод Т. Н. Книпович: «Там (в Фульгинии — С. Т.), окруженные войском Агриппы, они развели много огней, подавая этим сигнал Луцию. При обсуждении плана действий Вентидий и Азиний считали, что следует идти вперед и вступить в бой; Планк же говорил, что в таком случае они окажутся между Цезарем и Агриппой: следует выждать событий. Верх взяло мнение Планка». Некоторые исследователи считают именно так, например, см.: Wallmann 1975: 87—91. Для целей настоящей статьи не имеет особого значения, кого именно задерживал в Фульгинии Агриппа — только Вентидия или также Поллиона и Планка.

⁵³Benedetti 2012: №№ 3—8 (Октавиан) и №№ 9—13 (Сальвидиен Руф).

⁵⁴Reinhold 1933: 20, n. 52.

⁵⁵См. более подробное изложение этих событий: Roddaz 1984: 58—60 со ссылками на литературу.

⁵⁶Подробнее о мотивации действия антонианских полководцев и о соотношении сил у сторон см.: Wallmann 1975: 87—91.

⁵⁷Broughton 1952: 373, 382 со ссылками на источники.

⁵⁸Судя по всему, большая часть легионов Калена и он сам находились не в самой провинции, а на пути между Цизальпийской и Трансальпийской Галлией (возможно, предполагалось, что он примет участие в военных действиях в Италии): Brunt 1971: 496—497.

⁵⁹Broughton 1952: 383 со ссылками на источники.

⁶⁰Reinhold 1933b: 19, 21.

⁶¹Дион Кассий (XLVIII. 20. 2) не говорит прямо, что Агриппа был именно городским претором, но исследователи согласны в том, что если Марк Випсаний отвечал за проведение Аполлоновых игр — то он занимал именно городскую претуру, см. например: Broughton 1952: 380.

⁶²О последовательности действий также см. Roddaz 1984: 63 со ссылками на литературу.

⁶³В переговорах, которые привели к Брундизийскому миру, Агриппа, вероятно, участия не принимал: App. BC. V. 64; Roddaz 1984: 64—65.

Сальвидиен Руф и Марк Агриппа1

Сальвидиен Руф и Марк Агриппа¹