Птолемей XII и Цезарь: история одного долга¹

с.898 Аннота­ция. В ста­тье пред­при­ня­та попыт­ка согла­со­вать сооб­ще­ние Све­то­ния о том, что за утвер­жде­ние Пто­ле­мея XII на еги­пет­ском троне в 59 г. до н. э. Цезарь полу­чил от него взят­ку в 6000 талан­тов «за себя и за Пом­пея», и сооб­ще­ние Плу­тар­ха о том, что на момент сво­ей смер­ти в 51 г. Пто­ле­мей дол­жен был Цеза­рю поло­ви­ну этой сум­мы (17,5 млн драхм). Под­верг­ну­ты кри­ти­ке точ­ки зре­ния М. Гель­це­ра и М. Сиа­ни-Дэвис, по мне­нию кото­рых этот долг обра­зо­вал­ся в 54 г., когда рим­ский бан­кир Гай Раби­рий пере­вел на имя Цеза­ря неопла­чен­ные дол­го­вые обя­за­тель­ства Пто­ле­мея. Выска­за­ны допол­ни­тель­ные аргу­мен­ты в поль­зу гипо­те­зы Х. Хай­не­на и Р. Уэс­тел­ла о том, что в 59 г. Цезарь полу­чил от Пто­ле­мея не налич­ные день­ги, а дол­го­вую рас­пис­ку; пред­ло­же­ны сооб­ра­же­ния, уточ­ня­ю­щие роль Пом­пея и Раби­рия в дан­ной сдел­ке.

Клю­че­вые сло­ва: Пто­ле­мей XII Авлет, Цезарь, Пом­пей, Раби­рий Постум, Еги­пет эпо­хи Пто­ле­ме­ев, Позд­няя Рим­ская рес­пуб­ли­ка

---

Pto­le­my XII and Cae­sar: His­to­ry of a Debt
Ol­ga Y. Lyu­bi­mo­va

Abstract. The ar­tic­le aims to re­con­ci­le Sue­to­nius’ evi­den­ce about 6000 ta­lents Cae­sar re­cei­ved “in his own na­me and that of Pom­pey” from Pto­le­my for the lat­ter’s es­tab­lishment on the thro­ne of Egypt, and Plu­tarch’s evi­den­ce that at the mo­ment of his death Pto­le­my owed Cae­sar a half of that sum (17500000 drach­mas). The ar­tic­le ar­gues against the view of M. Gel­zer and M. Sia­ni-Da­vies, ac­cor­ding to which this debt ori­gi­na­ted in 54 BC, when a Ro­man ban­ker Gai­us Ra­bi­rius с.899 transfer­red un­paid de­ben­tu­res of Pto­le­my to Cae­sar’s na­me. Ad­di­tio­nal ar­gu­ments are pro­po­sed in fa­vour of H. Hei­nen and R. Wes­tall’s view that in 59 BC Cae­sar re­cei­ved on­ly a pro­mis­so­ry no­te but no pay­ment in cash from Pto­le­my. An at­tempt is ma­de to cla­ri­fy the ro­les of Pom­pey and Ra­bi­rius in this tran­sac­tion.

Keywords: Pto­le­my XII Aule­tes, Cae­sar, Pom­pey, Ra­bi­rius Pos­tu­mus, Egypt of Pto­le­mies, La­te Ro­man Re­pub­lic

---

Еги­пет­ский царь Пто­ле­мей XII Новый Дио­нис, более извест­ный как Пто­ле­мей Авлет, при­шел к вла­сти в 80 г.² и мно­го лет доби­вал­ся при­зна­ния со сто­ро­ны Рима. Для это­го суще­ст­во­вал ряд пре­пят­ст­вий: во-пер­вых, один из его пред­ше­ст­вен­ни­ков заве­щал свое цар­ство Риму (хотя под­лин­ность это­го заве­ща­ния и оспа­ри­ва­лась); во-вто­рых, царь Пто­ле­мей XI Алек­сандр II был убит вос­став­ши­ми под­дан­ны­ми, и Пто­ле­мея Авле­та, его пре­ем­ни­ка, обви­ня­ли в под­стре­ка­тель­стве тол­пы к бун­ту; в-третьих, царь, по-види­мо­му, был неза­кон­но­рож­ден­ным³. Нако­нец в 59 г. кон­сул Цезарь при­знал его дру­гом и союз­ни­ком рим­ско­го наро­да. Соглас­но Све­то­нию, за это он полу­чил взят­ку в 6 тыс. талан­тов — за себя и за Пом­пея⁴. Дион Кас­сий, не назы­вая имен, тоже сооб­ща­ет, что за свое утвер­жде­ние Пто­ле­мей запла­тил неко­то­рым рим­ля­нам боль­шие день­ги — отча­сти свои, отча­сти взя­тые в долг⁵. Кажет­ся, что источ­ни­ки хоро­шо согла­су­ют­ся друг с дру­гом. Одна­ко сооб­ще­ние Плу­тар­ха о собы­ти­ях после бит­вы при Фар­са­ле вно­сит в эту кар­ти­ну неяс­ность. Рас­ска­зы­вая о при­бы­тии Цеза­ря в Еги­пет в 48 г., Плу­тарх пишет: «Дей­ст­ви­тель­но, отец цар­ст­во­вав­ше­го тогда царя был дол­жен Цеза­рю сем­на­дцать с поло­ви­ной мил­ли­о­нов драхм, часть это­го дол­га Цезарь ранее про­стил его детям, а десять мил­ли­о­нов потре­бо­вал теперь на про­корм­ле­ние вой­ска» (пер. Г. А. Стра­та­нов­ско­го и К. П. Ламп­са­ко­ва)⁶. Сум­ма в 17,5 млн драхм (т. е. дена­ри­ев) состав­ля­ет 2917 талан­та⁷, т. е. почти поло­ви­ну той сум­мы, кото­рую, соглас­но Све­то­нию, Цезарь в 59 г. полу­чил от Пто­ле­мея Авле­та за себя и за Пом­пея. Воз­ни­ка­ет вопрос: откуда взял­ся этот долг?

Насколь­ко мне извест­но, в лите­ра­ту­ре выдви­ну­то три основ­ных объ­яс­не­ния этой загад­ки. Одна­ко, к сожа­ле­нию, иссле­до­ва­те­ли, как пра­ви­ло, не дис­ку­ти­ру­ют друг с дру­гом, а про­сто изла­га­ют свою кон­цеп­цию или при­со­еди­ня­ют­ся к той, с.900 кото­рая им кажет­ся наи­бо­лее убеди­тель­ной⁸. Поэто­му в дан­ной ста­тье я хоте­ла бы рас­смот­реть аргу­мен­ты за и про­тив каж­дой из вер­сий.

Пер­вое из объ­яс­не­ний выдви­нул М. Гель­цер⁹. Он оттал­ки­ва­ет­ся от ука­за­ния Дио­на Кас­сия о том, что в 59 г. Пто­ле­мей запла­тил за свое утвер­жде­ние не толь­ко соб­ст­вен­ные день­ги, но и заем­ные (Cass. Dio XXXIX. 12. 1: τὰ μὲν οἴκο­θεν τὰ δὲ καὶ δα­νεισά­μενος). Имя одно­го из его рим­ских креди­то­ров нам извест­но: Цице­рон сооб­ща­ет, что когда Авлет еще пра­вил Егип­том (т. е. еще до его изгна­ния в 58 г.), ему заоч­но ссудил круп­ную сум­му денег рим­ский всад­ник Гай Раби­рий Постум (Cic. Rab. Post. 4). Гель­цер пола­га­ет, что в 59 г. имен­но Раби­рий стал основ­ным креди­то­ром Пто­ле­мея, пре­до­ста­вив ему бо́льшую часть взят­ки в 6 тыс. талан­тов¹⁰. Цезарь и Пом­пей, оче­вид­но, гаран­ти­ро­ва­ли Раби­рию, что Пто­ле­мей будет проч­но сидеть на троне и вернет ему эти день­ги с про­цен­та­ми. Но все­го через год, когда царь попы­тал­ся насиль­ст­вен­но собрать со сво­их под­дан­ных день­ги, чтобы рас­пла­тить­ся с дол­га­ми, те вос­ста­ли и изгна­ли его (Cass. Dio XXXIX. 12. 1—2). В 57 г. Пто­ле­мей при­был в Рим и стал доби­вать­ся помо­щи и вос­ста­нов­ле­ния на троне. Здесь ему потре­бо­ва­лись еще более круп­ные сум­мы, чтобы под­ку­пать рим­ских сена­то­ров и настра­и­вать их в свою поль­зу. Раби­рий сно­ва вынуж­ден был дать ему огром­ный заем, пото­му что был кров­но заин­те­ре­со­ван в его вос­ста­нов­ле­нии на троне. Толь­ко так ростов­щик мог бы вер­нуть уже вло­жен­ные день­ги (Cic. Rab. Post. 4—7; 25—26). В 55 г. про­кон­сул Сирии Авл Габи­ний без доз­во­ле­ния сена­та вос­ста­но­вил Пто­ле­мея на еги­пет­ском троне. Царь пред­ло­жил Раби­рию занять долж­ность его диой­ке­та, т. е. выс­ше­го финан­со­во­го адми­ни­ст­ра­то­ра, так как ника­ким иным спо­со­бом выпла­тить свой долг не мог (Cic. Rab. Post. 19—28). Эту долж­ность Раби­рий исполь­зо­вал, чтобы выка­чать из Егип­та при­чи­тав­шу­ю­ся ему сум­му, одна­ко его при­тес­не­ния вызва­ли недо­воль­ство егип­тян и само­го Пто­ле­мея. Раби­рий неко­то­рое вре­мя про­вел в еги­пет­ской тюрь­ме, а в 54 г. бежал из Егип­та в Рим (Cic. Rab. Post. 22; 30—31; 34—39). Осе­нью это­го же года¹¹ Габи­ний, вос­ста­но­вив­ший Пто­ле­мея на троне, был осуж­ден за вымо­га­тель­ство, и вслед за ним был при­вле­чен к суду Раби­рий по обви­не­нию в том, что к нему посту­пи­ли день­ги, неза­кон­но взыс­кан­ные Габи­ни­ем (Cic. Rab. Post. 8—12; 30—31; 37—38). Защи­щая его, Цице­рон в част­но­сти дока­зы­ва­ет, что Раби­рию так и не уда­лось с.901 вер­нуть зна­чи­тель­ную часть сво­их денег и лишь помощь, ока­зан­ная Цеза­рем, спас­ла его от банк­рот­ства (Cic. Rab. Post. 39—44; 46). По мне­нию Гель­це­ра, в бла­го­дар­ность ростов­щик пере­вел на имя Цеза­ря остав­ши­е­ся дол­го­вые обя­за­тель­ства Пто­ле­мея Авле­та¹². Имен­но эти обя­за­тель­ства Цезарь и предъ­явил Пто­ле­мею XIII в Алек­сан­дрии в 48 г.¹³

Дан­ная вер­сия выглядит весь­ма логич­ной, но она все же вызы­ва­ет неко­то­рые вопро­сы. Преж­де все­го, рас­смот­рим харак­тер мораль­ных обя­за­тельств Цеза­ря перед Раби­ри­ем. По мне­нию Гель­це­ра, Цезарь про­явил к Раби­рию такое вели­ко­ду­шие, пото­му что это­го тре­бо­ва­ла fi­des: ведь еще в 59 г. он вовлек Раби­рия в рис­ко­ван­ную сдел­ку с Пто­ле­ме­ем и полу­чил с его помо­щью 6 тыс. талан­тов. Одна­ко все­го четырь­мя года­ми ранее, в 63 г., Цезарь, будучи одним из двух судей в деле дяди и при­ем­но­го отца Раби­рия, про­явил к нему боль­шую враж­деб­ность и в кон­це кон­цов вынес обви­ня­е­мо­му смерт­ный при­го­вор (Suet. Iul. 12; Cass. Dio XXXVII. 27; об их род­стве см. Cic. Rab. perd. 8; Rab. Post. 45). При­го­вор не был при­веден в испол­не­ние, одна­ко вряд ли в 59 г. Цезарь счел бы Раби­рия Посту­ма под­хо­дя­щим посред­ни­ком в столь сомни­тель­ной сдел­ке.

Впро­чем, Цице­рон утвер­жда­ет, что Раби­рий дей­ст­ви­тель­но заоч­но ссудил Пто­ле­мею боль­шую сум­му денег, когда тот еще сидел на троне. Этот пер­вый заем он упо­ми­на­ет два­жды. Сна­ча­ла ора­тор про­сто исполь­зу­ет его как иллю­ст­ра­цию того, как широ­ко Раби­рий неко­гда вел свои дела, в одном ряду с дру­ги­ми его круп­ны­ми сдел­ка­ми¹⁴. Далее же Цице­рон пыта­ет­ся объ­яс­нить, поче­му в 57 г. Раби­рий заклю­чил с Пто­ле­ме­ем новую сдел­ку: с одной сто­ро­ны, он уже имел с царем дело ранее, с дру­гой сто­ро­ны, никто тогда не сомне­вал­ся, что царь будет вос­ста­нов­лен на троне¹⁵. Чуть далее Цице­рон гово­рит, что Раби­рий боял­ся поте­рять преж­ний заем, если станет соблюдать меру в креди­то­ва­нии¹⁶. Итак, вто­рой заем здесь дей­ст­ви­тель­но пред­став­лен как логи­че­ское про­дол­же­ние пер­во­го. Одна­ко в опи­са­нии Цице­ро­на меж­ду ними есть и коли­че­ст­вен­ное, и каче­ст­вен­ное раз­ли­чие. Во вто­рой раз Раби­рий пошел даль­ше, чем в пер­вый, и пре­до­ста­вил Пто­ле­мею не толь­ко свои день­ги, но и сред­ства дру­зей¹⁷; он не соблюдал меру в креди­то­ва­нии (ср. прим. 16), и нико­го не было щед­рее Раби­рия (ni­hil hoc be­nig­nius). Имен­но эту с.902 вто­рую сдел­ку, заклю­чен­ную в 57 г., Цице­рон харак­те­ри­зу­ет как страш­ную ошиб­ку и даже глу­пость Раби­рия (Rab. Post. 5; ср. 1—2; 24—25), тогда как пер­вый заем, по-види­мо­му, не кажет­ся ему столь опро­мет­чи­вым.

Мне­ния иссле­до­ва­те­лей по это­му пово­ду разде­ли­лись: если Э. Блё­дов пола­га­ет, что в 59 г. Раби­рий пре­до­ста­вил Пто­ле­мею поис­ти­не огром­ный заем и ради его воз­вра­ще­ния про­сто вынуж­ден был дать царю еще один кредит, теперь уже из заем­ных денег, и пой­ти на новые рис­ки¹⁸, то К. Клодт выска­зы­ва­ет сомне­ния в том, что сдел­ка 59 г. вооб­ще име­ла место, и пред­по­ла­га­ет, что Цице­рон мог ее измыс­лить, чтобы нагляд­нее пока­зать, каким обра­зом его под­за­щит­ный попал в замкну­тый круг¹⁹. Обе точ­ки зре­ния пред­став­ля­ют­ся слиш­ком ради­каль­ны­ми. Вряд ли мож­но под­вер­гать сомне­нию сам факт пер­вой сдел­ки Раби­рия с Пто­ле­ме­ем толь­ко пото­му, что Цице­ро­ну выгод­но было о ней упо­мя­нуть в защи­ти­тель­ной речи. Но это еще не озна­ча­ет, что она нераз­рыв­но свя­за­ла бла­го­со­сто­я­ние бан­ки­ра с судь­бой царя и вто­рая сдел­ка в 57 г. ста­ла для Раби­рия един­ст­вен­ным спа­се­ни­ем от банк­рот­ства. Вполне есте­ствен­но, что Раби­рий, как вся­кий ростов­щик, желал вер­нуть свои день­ги с про­цен­та­ми и содей­ст­во­вал тому, чтобы Пто­ле­мей вер­нул­ся на трон и воз­об­но­вил выпла­ты; и обра­ще­ние Раби­рия к заем­ным сред­ствам едва ли свиде­тель­ст­ву­ет о том, что он нахо­дил­ся в отча­ян­ном поло­же­нии.

Сто­ит отме­тить, что, по-види­мо­му, на про­цес­се Раби­рия о его пер­вой сдел­ке с Пто­ле­ме­ем впер­вые упо­мя­нул защит­ник, а не обви­ни­тель. Цице­рон исполь­зу­ет ее для объ­яс­не­ния даль­ней­ших поступ­ков Раби­рия, но в этом пас­са­же нет ника­ких при­зна­ков поле­ми­ки с про­тив­ни­ка­ми. Одна­ко вто­ро­му зай­му, пре­до­став­лен­но­му в 57 г., обви­ни­тель Мем­мий уде­лил мно­го вни­ма­ния, утвер­ждая, что день­ги Раби­рия пошли на под­куп сена­та (Cic. Rab. Post. 6—7)²⁰. О том, что в 59 г. Пто­ле­мей потра­тил сред­ства из пер­во­го зай­ма на под­куп Цеза­ря, на про­цес­се Раби­рия явно ниче­го не гово­ри­лось, хотя это­го мож­но было бы ожи­дать ввиду той под­держ­ки, кото­рую Цезарь откры­то ока­зы­вал обви­ня­е­мо­му²¹. Таким обра­зом, и с точ­ки зре­ния обви­ни­те­ля, и с точ­ки зре­ния защит­ни­ка, кор­нем всех после­дую­щих зол явил­ся кредит, кото­рый Раби­рий пре­до­ста­вил изгнан­но­му царю в 57 г., а не в 59 г. Уже одно это пло­хо согла­су­ет­ся с гипо­те­зой Гель­це­ра. Если же оце­нить при­мер­ные сум­мы пред­по­ла­гае­мых им сде­лок, то сомне­ния лишь уси­ли­ва­ют­ся.

с.903 Гель­цер счи­та­ет, что в 59 г. Пто­ле­мей отдал Цеза­рю и Пом­пею 6000 талан­тов, взяв почти все эти день­ги в долг у Раби­рия²². Речь идет об огром­ной сум­ме, в рим­ском исчис­ле­нии она состав­ля­ла 144 млн сестер­ци­ев. Для срав­не­ния: такая сум­ма была в 67 г. пре­до­став­ле­на Пом­пею из каз­ны для кам­па­нии про­тив пира­тов, охва­тив­шей все Сре­ди­зем­но­мо­рье (App. Mithr. 94), столь­ко же состав­ля­ла кон­три­бу­ция, кото­рую выпла­тил Пом­пею армян­ский царь Тиг­ран (App. Mithr. 104; соглас­но Plut. Pomp. 33, — 7000 талан­тов = 168 млн сестер­ци­ев). В казне Иеру­са­лим­ско­го хра­ма в этот пери­од содер­жа­лось 2000 талан­тов = 48 млн сестер­ци­ев налич­ны­ми день­га­ми, а его свя­щен­ная утварь оце­ни­ва­лась в 8000 талан­тов = 192 млн сестер­ци­ев (Ios. Ant. Iud. XIV. 4. 4; 7. 1). До заво­е­ва­ний Пом­пея все рим­ские про­вин­ции при­но­си­ли казне 8333 талан­та = 200 млн сестер­ци­ев еже­год­но (Plut. Pomp. 45. 3)²³. После заво­е­ва­ния Гал­лии Цезарь уста­но­вил для нее еже­год­ный налог в 1667 талан­тов = 40 млн сестер­ци­ев (Suet. Iul. 25. 1). Когда все иму­ще­ство кипр­ско­го царя было про­да­но с тор­гов, Катон выру­чил за него 7000 талан­тов = 168 млн сестер­ци­ев (Plut. Cat. Min. 38. 1). Уже на этом эта­пе воз­ни­ка­ют сомне­ния в том, что мало­из­вест­ный рим­ский всад­ник²⁴, не обра­ща­ясь к заем­ным сред­ствам²⁵, мог еди­новре­мен­но выпла­тить налич­ны­ми сум­му, сопо­ста­ви­мую с цар­ским состо­я­ни­ем или годо­вым дохо­дом с несколь­ких про­вин­ций и в 360 раз пре­вы­шав­шую всад­ни­че­ский ценз²⁶.

Пред­по­ло­жим, одна­ко, что Раби­рий это сде­лал. Ско­рее все­го, в тече­ние 58 г. Пто­ле­мей сумел вер­нуть ему какую-то часть дол­га, преж­де чем был изгнан под­дан­ны­ми, но вряд ли она мог­ла быть вели­ка. Годо­вой доход Егип­та в этот пери­од оце­ни­ва­ет­ся раз­ны­ми источ­ни­ка­ми в 6 тыс. талан­тов (Diod. XVII. 52. 6) или 12,5 тыс. талан­тов (Strab. XVII. 1. 13, со ссыл­кой на не дошед­шую до нас речь с.904 Цице­ро­на)²⁷, и, веро­ят­но, царь пред­по­ла­гал вер­нуть долг посте­пен­но, в тече­ние несколь­ких лет. Одна­ко после его изгна­ния, в 57 г. Раби­рий пре­до­ста­вил Пто­ле­мею новый кредит, пред­на­зна­чав­ший­ся для под­ку­па сена­то­ров, и, судя по сло­вам Цице­ро­на, про­ана­ли­зи­ро­ван­ным выше, этот кредит был еще боль­ше преж­не­го. В этот раз часть средств была заем­ной, но все же пред­став­ля­ет­ся неве­ро­ят­ным, чтобы рим­ский всад­ник, пусть даже очень бога­тый, мог в тече­ние двух лет собрать для Пто­ле­мея налич­ны­ми спер­ва око­ло 6 тыс. талан­тов, а затем еще столь­ко же или даже боль­ше. Мож­но вспом­нить, что состо­я­ние Крас­са, по раз­ным сведе­ни­ям, оце­ни­ва­лось — вклю­чая, разу­ме­ет­ся, недви­жи­мость — в 170—200 млн сестер­ци­ев (7100—8300 талан­тов), а состо­я­ние Пом­пея — в 200 млн сестер­ци­ев²⁸. Это были бога­тей­шие люди Позд­ней рес­пуб­ли­ки, одна­ко даже они едва ли мог­ли бы поз­во­лить себе заклю­че­ние подоб­ных сде­лок.

Но пред­по­ло­жим, что Раби­рию каким-то обра­зом уда­лось все же собрать ука­зан­ные сред­ства: в общей слож­но­сти 10—12 тыс. талан­тов. Ясно, одна­ко, что вер­нуть ему уда­лось суще­ст­вен­но мень­ше. Напом­ню, что в кон­це 54 г. обви­ни­те­ли Раби­рия утвер­жда­ли, буд­то на посту диой­ке­та он дол­жен был взыс­кать десять тысяч талан­тов, кото­рые Пто­ле­мей обе­щал Габи­нию, а тыся­чу взять себе в каче­стве комис­сии (Cic. Rab. Post. 30—31, ср. 21). Таким обра­зом, даже при самом удач­ном рас­кла­де ростов­щик мог рас­счи­ты­вать толь­ко на тыся­чу талан­тов²⁹. Веро­ят­но, Цице­рон пре­уве­ли­чи­ва­ет, утвер­ждая, что Раби­рий вер­нул­ся из Егип­та нагим и нищим (Rab. Post. 39), одна­ко судя по тому, что он побы­вал в тюрь­ме и вынуж­ден был спеш­но бежать из цар­ства, ему не уда­лось до кон­ца реа­ли­зо­вать свои пла­ны³⁰. И если бы Цезарь дей­ст­ви­тель­но пере­вел на себя неопла­чен­ные дол­го­вые обя­за­тель­ства Пто­ле­мея перед Раби­ри­ем, то они, веро­ят­но, состав­ля­ли бы не 3 тыс. талан­тов, а куда бо́льшую сум­му, даже без уче­та нако­пив­ших­ся про­цен­тов.

Неко­то­рые из этих вопро­сов поз­во­ля­ет снять гипо­те­за М. Сиа­ни-Дэвис³¹. Иссле­до­ва­тель­ни­ца соглас­на, что в 59 г. Пто­ле­мей заим­ст­во­вал какую-то сум­му у Раби­рия, но все же пола­га­ет, что боль­шая часть взят­ки в 6 тыс. талан­тов была сра­зу выпла­че­на Пто­ле­ме­ем из соб­ст­вен­ных средств, и ее, види­мо, доста­ви­ло из Алек­сан­дрии рим­ское посоль­ство³². Далее в сво­ем ана­ли­зе она не при­да­ет боль­шо­го с.905 зна­че­ния пер­вой сдел­ке Раби­рия с Пто­ле­ме­ем и счи­та­ет, что глав­ные финан­со­вые опе­ра­ции раз­вер­ну­лись позд­нее, когда в кон­це 58 г. изгнан­ный Пто­ле­мей при­был в Рим. В этот пери­од его дол­ги перед рим­ски­ми креди­то­ра­ми достиг­ли огром­ных раз­ме­ров, и одним из этих креди­то­ров был Раби­рий, при­чем его ком­па­ньо­на­ми в дан­ных сдел­ках высту­пи­ли, по мне­нию авто­ра, сами Пом­пей и Цезарь: т. е. имен­но они (хотя и не толь­ко они) пре­до­ста­ви­ли Раби­рию те самые заем­ные сред­ства, о кото­рых упо­ми­на­ет Цице­рон (Rab. Post. 5)³³. По мне­нию Сиа­ни-Дэвис, когда после вос­ста­нов­ле­ния Пто­ле­мея Раби­рий при­был в Алек­сан­дрию и занял пост диой­ке­та, он высту­пал как глав­ный пред­ста­ви­тель креди­то­ров Пто­ле­мея и дол­жен был взыс­кать с него свой соб­ст­вен­ный заем (пре­до­став­лен­ный сов­мест­но с Пом­пе­ем и Цеза­рем), обе­щан­ные Габи­нию 10 тыс. талан­тов, а так­же дол­ги царя перед дру­ги­ми рим­ски­ми ростов­щи­ка­ми. Раби­рию уда­лось собрать в Егип­те весь­ма суще­ст­вен­ную сум­му, одна­ко нема­лая часть дол­гов царя так и оста­лась неупла­чен­ной³⁴.

Сиа­ни-Дэвис пред­по­ла­га­ет, что в 54 г. Цезарь «кон­со­лиди­ро­вал под сво­им име­нем все огром­ные зай­мы и стал при этом круп­ней­шим “креди­то­ром” Раби­рия Посту­ма, хотя вряд ли наста­и­вал на упла­те». По ее мне­нию, 3 тыс. талан­тов, день­ги, кото­рые Пто­ле­мей Авлет оста­вал­ся дол­жен Цеза­рю на момент сво­ей смер­ти, — это доля Цеза­ря в невоз­вра­щен­ном зай­ме Раби­рия 57 г., соеди­нен­ная, воз­мож­но, с дру­ги­ми дол­га­ми послед­не­го. Ина­че гово­ря, в 57 г. Цезарь (в чис­ле про­чих) пре­до­ста­вил Раби­рию денеж­ные сред­ства, кото­рые тот, в свою оче­редь, дал в долг Пто­ле­мею, при­чем уча­стие Цеза­ря долж­но было послу­жить некой поли­ти­че­ской гаран­ти­ей сдел­ки³⁵. Когда воз­вра­тить эти день­ги из Егип­та не уда­лось, Цезарь не стал тре­бо­вать их с Раби­рия, а, напро­тив, упла­тил за него дол­ги перед дру­ги­ми его рим­ски­ми креди­то­ра­ми. Лишь через шесть лет у него появи­лась воз­мож­ность взыс­кать хотя бы часть этих денег с наслед­ни­ков Пто­ле­мея³⁶.

В рам­ках этой гипо­те­зы раз­мер креди­та, пре­до­став­лен­но­го Раби­ри­ем еги­пет­ско­му царю, выглядит гораздо прав­до­по­доб­нее. Одна­ко ее глав­ная про­бле­ма — это отсут­ст­вие под­твер­жде­ний в источ­ни­ках. Цице­рон дей­ст­ви­тель­но сооб­ща­ет, что в 57 г. Раби­рий пре­до­ста­вил Пто­ле­мею не толь­ко свои день­ги, но и сред­ства дру­зей (Rab. Post. 5; 25). Но ни Цице­рон, ни кто-либо еще из антич­ных авто­ров не упо­ми­на­ет о том, что в чис­ле этих дру­зей был Цезарь (или Пом­пей). Впер­вые выска­зы­вая такую вер­сию, Сиа­ни-Дэвис ссы­ла­ет­ся на сле­дую­щие источ­ни­ки: Cic. Rab. Post. 14; 22; 29; 41; Fam. I. 1. 3; 5a. 3—4; Att. I. 12. 1³⁷. В пер­вых трех пас­са­жах нет упо­ми­на­ний ни о Пом­пее, ни о Цеза­ре. В пись­ме Fam. I. 1. 3 (13 янва­ря 56 г.) Цице­рон лишь выска­зы­ва­ет пред­по­ло­же­ние, что Пом­пей жаж­дет назна­че­ния в Еги­пет для вос­ста­нов­ле­ния Пто­ле­мея. Ссыл­ка на Fam. I. 5a. 3—4, види­мо, оши­боч­на: пись­мо Fam. I. 5а (фев­раль 56 г.) состо­ит из двух пунк­тов, где гово­рит­ся о сдер­жан­ной и дву­смыс­лен­ной пози­ции Пом­пея отно­си­тель­но еги­пет­ско­го дела. В пас­са­же Fam. I. 5. 3—4 (фев­раль 56 г.) сооб­ща­ет­ся о неко­ем бан­ки­ре Сели­ции с.906 (по-види­мо­му, еще одном креди­то­ре Пто­ле­мея), кото­рый, в част­но­сти, жела­ет, чтобы вос­ста­нов­ле­ние Пто­ле­мея было пору­че­но Лен­ту­лу Спин­те­ру, а не Пом­пею. Пись­мо Att. I. 12 напи­са­но 1 янва­ря 61 г., и един­ст­вен­ное, что свя­зы­ва­ет его с еги­пет­ским делом, — это упо­ми­на­ние того же Сели­ция. Оста­ет­ся совер­шен­но неяс­ным, каким обра­зом все это может под­твер­ждать уча­стие Пом­пея и Цеза­ря в креди­то­ва­нии Пто­ле­мея в 57 г.³⁸ И если Пом­пей по край­ней мере дей­ст­ви­тель­но про­яв­лял инте­рес к вос­ста­нов­ле­нию Пто­ле­мея на троне³⁹, то сведе­ния о том, что в собы­тия вокруг изгнан­но­го еги­пет­ско­го царя в 57—56 гг. был как-то вовле­чен Цезарь, прак­ти­че­ски отсут­ст­ву­ют⁴⁰.

Име­ет­ся, прав­да, еще пас­саж Цице­ро­на, в кото­ром гово­рит­ся, что «если бы не щед­рость Гая Цеза­ря, вели­чай­шая по отно­ше­нию ко всем, по отно­ше­нию же к Посту­му неве­ро­ят­ная, того уже дав­но не было бы у нас на фору­ме. Цезарь один при­нял на себя бре­мя вме­сто мно­гих его дру­зей, и это бре­мя, кото­рое ранее, когда дела Посту­ма обсто­я­ли бла­го­при­ят­но, дели­ли мно­гие его близ­кие, ныне, когда состо­я­ние его потер­пе­ло ущерб, всё разом несет один»⁴¹. Имен­но этот отры­вок Сиа­ни-Дэвис кла­дет в осно­ву сво­ей гипо­те­зы. Одна­ко вряд ли под «все­ми» в пер­вом пред­ло­же­нии Цице­рон может под­ра­зу­ме­вать лишь груп­пу ростов­щи­ков, так или ина­че вовле­чен­ных в сдел­ки Раби­рия с еги­пет­ским царем⁴². Более веро­ят­но, что это заме­ча­ние име­ет общий харак­тер и про­слав­ля­ет свой­ст­вен­ную Цеза­рю щед­рость по отно­ше­нию ко всем реаль­ным и потен­ци­аль­ным союз­ни­кам, кото­рую отме­ча­ют мно­гие источ­ни­ки (Cic. Off. I. 43; Sall. Cat. 49. 3; 54. 2—4; Suet. Iul. 26. 2—28. 1; App. BC. II. 1; 26; 30; Plut. Caes. 5. 4). Ско­рее все­го, Цице­рон упо­ми­на­ет здесь эту осо­бен­ность его харак­те­ра и поли­ти­че­ской так­ти­ки, чтобы слу­ша­те­ли не запо­до­зри­ли, что Цезарь каким-то обра­зом лич­но обя­зан Раби­рию. Далее ора­тор про­дол­жа­ет возда­вать про­стран­ную хва­лу щед­ро­сти и вели­ко­ду­шию Цеза­ря и его вер­но­сти в друж­бе, пред­став­ляя их как при­су­щие ему вели­чай­шие доб­ро­де­те­ли (Cic. Rab. Post. 41—44). Вто­рое пред­ло­же­ние в при­веден­ной цита­те, с.907 по-види­мо­му, дей­ст­ви­тель­но озна­ча­ет, что в 54 г. Цезарь каким-то обра­зом помог Раби­рию рас­счи­тать­ся с его креди­то­ра­ми⁴³; наи­бо­лее есте­ствен­но истол­ко­вать его в том смыс­ле, что ранее мно­гие дело­вые парт­не­ры охот­но откры­ва­ли Раби­рию кредит, но теперь его согла­сил­ся пре­до­ста­вить один толь­ко Цезарь. Но из этих слов вовсе не сле­ду­ет, что Цезарь являл­ся креди­то­ром Раби­рия еще с 57 г. Ско­рее сле­ду­ет пред­по­ло­жить, что Цезарь взял на себя (ex­ce­pit) это бре­мя, когда дела бан­ки­ра пошат­ну­лись, т. е. в 54 г.⁴⁴

Если суть сдел­ки 57 г. дей­ст­ви­тель­но состо­я­ла в том, что Раби­рий дал Пто­ле­мею заем, нема­лая часть кото­ро­го была пре­до­став­ле­на Цеза­рем в каче­стве поли­ти­че­ской гаран­тии, даль­ней­шее поведе­ние про­кон­су­ла Гал­лии не вполне понят­но. Мож­но допу­стить, что он ощу­щал опре­де­лен­ную ответ­ст­вен­ность за дан­ную сдел­ку, и fi­des тре­бо­ва­ла от него помочь Раби­рию. Но в этом слу­чае Цеза­рю было бы вполне доста­точ­но не тре­бо­вать с Раби­рия при­чи­таю­щу­ю­ся ему долю. Он поте­рял бы ту сум­му, в пре­де­лах кото­рой гаран­ти­ро­вал дан­ную сдел­ку. Но чего ради он стал рас­пла­чи­вать­ся с осталь­ны­ми креди­то­ра­ми Раби­рия? Чем бан­кир заслу­жил такую бла­го­дар­ность Цеза­ря, или каких выгод Цезарь мог ожи­дать от его спа­се­ния, чтобы нести из-за него такие рас­хо­ды?

Далее, в рам­ках гипо­те­зы Сиа­ни-Дэвис, Цезарь в 57—54 гг. являл­ся креди­то­ром Раби­рия, а в 54 г. стал его глав­ным креди­то­ром, когда помог ему рас­счи­тать­ся с осталь­ны­ми дол­га­ми перед рим­ски­ми пред­при­ни­ма­те­ля­ми. Воз­ни­ка­ет вопрос: каким обра­зом в резуль­та­те этих сде­лок Цезарь ока­зал­ся креди­то­ром Пто­ле­мея? Ответ напра­ши­ва­ет­ся такой: в 54 г., в бла­го­дар­ность за помощь, Раби­рий пере­вел на него неопла­чен­ные и прак­ти­че­ски без­на­деж­ные обя­за­тель­ства Пто­ле­мея⁴⁵. Одна­ко здесь воз­ни­ка­ет воз­ра­же­ние, кото­рое в рав­ной сте­пе­ни мож­но выдви­нуть как про­тив гипо­те­зы Сиа­ни-Дэвис, так и про­тив гипо­те­зы Гель­це­ра.

Извест­но, что когда дея­тель­ность Раби­рия вызва­ла в Алек­сан­дрии воз­му­ще­ние, Пто­ле­мей взял рим­ско­го ростов­щи­ка под стра­жу, а затем тот вынуж­ден был поки­нуть Алек­сан­дрию (Cic. Rab. Post. 22; 39)⁴⁶. У нас нет осно­ва­ний пред­по­ла­гать, что Раби­рий совер­шил побег из цар­ской тем­ни­цы и тай­но поки­нул и место зато­че­ния, и саму стра­ну без ведо­ма и согла­сия Пто­ле­мея — да и вряд ли это было воз­мож­но, так как гавань Алек­сан­дрии очень стро­го охра­ня­лась (Strab. III. 2. 5). Если бы подоб­ный побег имел место, Цице­рон, веро­ят­но, упо­мя­нул бы об этом, чтобы еще силь­нее под­черк­нуть жесто­кость царя⁴⁷ и кру­ше­ние всех надежд Раби­рия. Но если Раби­рий нахо­дил­ся в пол­ной вла­сти Пто­ле­мея, взяв­ше­го его под стра­жу, пред­став­ля­ет­ся неве­ро­ят­ным, чтобы в упла­ту за осво­бож­де­ние царь не с.908 потре­бо­вал от Раби­рия пога­сить все свои дол­го­вые обя­за­тель­ства и завер­шить все рас­че­ты.

Впро­чем, неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли ука­зы­ва­ют, что выра­же­ние in cus­to­dia, употреб­лен­ное у Цице­ро­на, может озна­чать не толь­ко «под аре­стом», но и «под охра­ной», и с раз­лич­ны­ми ого­вор­ка­ми допус­ка­ют воз­мож­ность того, что Пто­ле­мей при­ста­вил к Раби­рию вой­ска, чтобы защи­тить его от воз­му­щен­ных алек­сан­дрий­цев⁴⁸. Одна­ко тут же Цице­рон упо­ми­на­ет и об аре­сте близ­ких Раби­рия в пери­од его пре­бы­ва­ния в Егип­те, и в дан­ном слу­чае выра­жа­ет­ся недву­смыс­лен­но (in vinclis — «в тюрь­ме» или даже «в око­вах»), что пред­по­ла­га­ет кон­фликт меж­ду Пто­ле­ме­ем и Раби­ри­ем⁴⁹. Кро­ме того, Цице­рон гово­рит о cus­to­dia re­gia (Rab. Post. 22). Но если бы речь шла о защи­те без­опас­но­сти рим­ля­ни­на Раби­рия, то, как ука­зы­ва­ет Блё­дов⁵⁰, для это­го логич­нее было бы исполь­зо­вать рим­ские вой­ска, остав­лен­ные в Алек­сан­дрии Габи­ни­ем (Caes. BC. III. 104, 110; Val. Max. IV. 1. 15). Одна­ко об их уча­стии в этих собы­ти­ях нет ника­ких сведе­ний. Тем не менее, даже если при­нять эту вер­сию собы­тий, она озна­ча­ет, что Раби­рий был обя­зан Пто­ле­мею жиз­нью, и в бла­го­дар­ность за эту услу­гу царь навер­ня­ка дол­жен был потре­бо­вать у ростов­щи­ка спи­са­ния остав­ших­ся дол­гов. Судя по тому, что некие кораб­ли вес­ной 54 г. доста­ви­ли для Раби­рия в Остию еги­пет­ские това­ры (Cic. Rab. Post. 40), при окон­ча­тель­ном рас­че­те царь попы­тал­ся, насколь­ко это было в его силах, удо­вле­тво­рить инте­ре­сы сво­его креди­то­ра, если не в денеж­ной, то в нату­раль­ной фор­ме⁵¹. Конеч­но, нель­зя исклю­чать, что Цице­рон прав и зна­чи­тель­ная часть денег Раби­рия ока­за­лась утра­чен­ной без­воз­врат­но. Одна­ко пред­став­ля­ет­ся крайне мало­ве­ро­ят­ным, что после воз­вра­ще­ния из Егип­та Раби­рий еще имел на руках какие-то дол­го­вые обя­за­тель­ства Пто­ле­мея, кото­рые мог бы пере­дать Цеза­рю в бла­го­дар­ность за помощь. Ско­рее все­го, его еги­пет­ские дела были завер­ше­ны окон­ча­тель­но.

Оста­ет­ся рас­смот­реть третью гипо­те­зу. Насколь­ко мне извест­но, впер­вые ее выска­зал Х. Хай­нен. По его мне­нию, в 59 г. Пто­ле­мей лишь пообе­щал Цеза­рю и Пом­пею взят­ку в 6 тыс. талан­тов, но в дей­ст­ви­тель­но­сти Цезарь не полу­чил ниче­го, и на момент сво­ей смер­ти Авлет оста­вал­ся дол­жен Цеза­рю при­чи­тав­шу­ю­ся тому долю пол­но­стью. Автор отме­ча­ет, что общая сум­ма дол­га состав­ля­ла с.909 17,5 млн дена­ри­ев, и пред­по­ла­га­ет, что изна­чаль­но, в 59 г., взят­ка тоже была выра­же­на в дена­ри­ях и состав­ля­ла, таким обра­зом, 35 млн дена­ри­ев. Эта сум­ма рав­на 5833,33 талан­та, что в точ­но­сти соот­вет­ст­ву­ет свиде­тель­ству Све­то­ния о «почти шести тыся­чах талан­тов» (pro­pe sex mi­lia ta­len­to­rum). Что же каса­ет­ся доли, при­чи­тав­шей­ся Пом­пею, то Пто­ле­мей, веро­ят­но, мог выпла­тить ее рань­ше; цели­ком или частич­но, вопрос оста­ет­ся откры­тым⁵².

Недав­но эту точ­ку зре­ния под­дер­жал и раз­вил Р. Уэс­телл. Он так­же пола­га­ет, что в 59 г. Цезарь и Пом­пей полу­чи­ли от Пто­ле­мея не налич­ные день­ги, а дол­го­вую рас­пис­ку на 6 тыс. талан­тов, при этом Пом­пей как глав­ный покро­ви­тель Пто­ле­мея в Риме сыг­рал роль посред­ни­ка, а Цезарь как кон­сул обес­пе­чил при­ня­тие необ­хо­ди­мо­го реше­ния. Уэс­телл пола­га­ет, что сум­ма в 6 тыс. талан­тов не пред­на­зна­ча­лась толь­ко Цеза­рю и Пом­пею и боль­ше нико­му: они долж­ны были рас­пре­де­лить взят­ку меж­ду дру­ги­ми сена­то­ра­ми, под­держ­ка кото­рых тре­бо­ва­лась для утвер­жде­ния Пто­ле­мея, и, разу­ме­ет­ся, нема­лую часть оста­вить и себе⁵³. Таким обра­зом, свиде­тель­ство Дио­на Кас­сия (XXXIX. 12. 1) о том, что в 59 г. Пто­ле­мей брал в долг у рим­лян, Уэс­телл тол­ку­ет в том смыс­ле, что креди­то­ра­ми еги­пет­ско­го царя ста­ли Цезарь и Пом­пей⁵⁴. Они не полу­чи­ли налич­ных денег сра­зу, зато в тече­ние неко­то­ро­го вре­ме­ни мог­ли полу­чать нема­лые про­цен­ты с это­го дол­га, а затем — и всю сум­му, цели­ком или по частям. Имен­но так стро­и­лись финан­со­вые отно­ше­ния Пом­пея с Арио­бар­за­ном, царем Кап­па­до­кии⁵⁵. Одна­ко под­дан­ные царя Пто­ле­мея изгна­ли его, не потер­пев жесто­ких взыс­ка­ний, и даже после вос­ста­нов­ле­ния на троне Авлет опа­сал­ся народ­ных вол­не­ний и готов был выпла­чи­вать долг лишь в извест­ных пре­де­лах. Поэто­му зна­чи­тель­ная часть денег так и не была воз­вра­ще­на, и в 48 г. Цезарь потре­бо­вал ее в Алек­сан­дрии⁵⁶.

Одна­ко преж­де чем при­нять эту точ­ку зре­ния, тре­бу­ет­ся раз­ре­шить несколь­ко свя­зан­ных с ней про­блем, на кото­рых не оста­нав­ли­ва­ют­ся ни Хай­нен, ни Уэс­телл. А имен­но тре­бу­ет­ся понять, не про­ти­во­ре­чит ли она сведе­ни­ям Све­то­ния и Дио­на Кас­сия, про­яс­нить сло­ва Све­то­ния о том, что Цезарь полу­чил день­ги за себя и за Пом­пея, и, нако­нец, впи­сать в эту кар­ти­ну Раби­рия Посту­ма. Нач­нем с пер­вой про­бле­мы.

с.910 Кри­ти­куя гипо­те­зу, соглас­но кото­рой в 59 г. Цезарь и Пом­пей полу­чи­ли от Пто­ле­мея не налич­ные день­ги, а лишь дол­го­вую рас­пис­ку, Б. Вой­тек ука­зы­ва­ет, что она пря­мо про­ти­во­ре­чит свиде­тель­ствам Дио­на Кас­сия и Све­то­ния (см. выше, прим. 4—5)⁵⁷. Одна­ко гре­че­ский исто­рик пишет лишь о том, что Пто­ле­мей потра­тил на под­куп неко­то­рых рим­лян боль­шие день­ги — частью свои, частью заем­ные. Он не назы­ва­ет по име­нам ни тех, кого под­ку­пил Пто­ле­мей, ни его заи­мо­дав­цев. Поэто­му мы не можем исклю­чать, что Цезарь и Пом­пей вхо­ди­ли не в первую, а во вто­рую кате­го­рию, или же в обе сра­зу. Что каса­ет­ся свиде­тель­ства Све­то­ния, то фор­маль­но Вой­тек прав: латин­ский автор дей­ст­ви­тель­но пишет о том, что Цезарь полу­чил (abstu­le­rit) с еги­пет­ско­го царя день­ги, а не дал их ему в долг. Но если гипо­те­за Уэс­тел­ла вер­на, то Пто­ле­мей все-таки дал Пом­пею и Цеза­рю дол­го­вую рас­пис­ку на 6 тыс. талан­тов, при­чем не полу­чил от них вза­мен ника­ких денег. Мож­но согла­сить­ся с тем, что три­ум­ви­рам, веро­ят­но, при­шлось запла­тить неко­то­рым из наи­бо­лее вли­я­тель­ных сена­то­ров, чтобы обес­пе­чить утвер­жде­ние Пто­ле­мея на троне⁵⁸. Одна­ко учи­ты­вая, что в 59 г. три­ум­ви­ры прак­ти­че­ски пол­но­стью кон­тро­ли­ро­ва­ли государ­ст­вен­ные дела в Риме и при­ни­ма­ли угод­ные им реше­ния (Cic. Att. II. 9. 1—2; 18. 1—2; Plut. Pomp. 48; Caes. 8; Cass. Dio XXXVIII. 7. 5), вряд ли эти рас­хо­ды были так уж вели­ки. Таким обра­зом, если не 6 тыс. талан­тов ров­но, то все же доволь­но суще­ст­вен­ную сум­му дей­ст­ви­тель­но мож­но запи­сать в при­ход Цеза­ря и Пом­пея⁵⁹.

Если день­ги, полу­чен­ные Цеза­рем в 59 г., пред­став­ля­ли собой дол­го­вое обя­за­тель­ство Пто­ле­мея, то как же пони­мать утвер­жде­ние Све­то­ния, что Цезарь полу­чил от Пто­ле­мея день­ги suo Pom­pei­que no­mi­ne (Iul. 54. 3)? Дан­ное выра­же­ние мож­но истол­ко­вать дво­я­ко. Если сло­во no­mi­ne здесь употреб­ля­ет­ся в пря­мом смыс­ле «на имя»⁶⁰, то Пто­ле­мей выпи­сал два обя­за­тель­ства на рав­ные сум­мы: на имя Цеза­ря и на имя Пом­пея. Если же его пони­мать в пере­нос­ном смыс­ле с.911 «в инте­ре­сах», «ради»⁶¹, то, напро­тив, дол­го­вое обя­за­тель­ство Пто­ле­мея было выпи­са­но на имя одно­го Цеза­ря, но поло­ви­на сум­мы при­чи­та­лась Пом­пею, и Цезарь, види­мо, дол­жен был одно­вре­мен­но выдать Пом­пею соот­вет­ст­ву­ю­щий век­сель. В поль­зу пер­во­го вари­ан­та мож­но ука­зать на дело­вой, денеж­ный харак­тер дого­во­рен­но­сти, кото­рый пред­по­ла­га­ет более фор­маль­ное выра­же­ние. Одна­ко Све­то­ний как раз опи­сы­ва­ет не фор­маль­ную состав­ля­ю­щую сдел­ки, а ее внут­рен­ний смысл: он пишет о том, что Цезарь полу­чил день­ги, хотя, если вер­на гипо­те­за Хай­не­на и Уэс­тел­ла, фор­маль­но он, наобо­рот, их дал в долг. Поэто­му no­mi­ne у Све­то­ния тоже логич­нее истол­ко­вать как опи­са­ние сущ­но­сти сдел­ки, а не ее оформ­ле­ния. Све­то­ний, таким обра­зом, хочет ска­зать, что Пто­ле­мей обя­зал­ся упла­тить всю сум­му Цеза­рю, но поло­ви­на при­чи­та­лась Пом­пею. Если пере­го­во­ры с Пто­ле­ме­ем и саму сдел­ку орга­ни­зо­вал послед­ний — а это весь­ма веро­ят­но, ибо имен­но он все­гда высту­пал покро­ви­те­лем Пто­ле­мея в Риме⁶², тогда как Цезарь в 65 г. пытал­ся лишить еги­пет­ско­го пра­ви­те­ля его цар­ства, — то Пом­пей мог наме­рен­но офор­мить ее таким обра­зом, пото­му что взыс­ка­ние дол­гов с зави­си­мых царей было непро­стым делом и порой тре­бо­ва­ло уси­лий и допол­ни­тель­ных рас­хо­дов⁶³. Вполне логич­но, что Пом­пей пред­по­чел пере­ло­жить это бре­мя на Цеза­ря.

Если вер­на гипо­те­за Хай­не­на и Уэс­тел­ла о том, что в 59 г. Цезарь и Пом­пей полу­чи­ли не налич­ные день­ги, а дол­го­вое обя­за­тель­ство Пто­ле­мея, то каким обра­зом в эту кар­ти­ну впи­сы­ва­ет­ся Раби­рий? Хай­нен при­зна­ет, что роль Раби­рия ему не вполне ясна⁶⁴; Уэс­телл про­сто не оста­нав­ли­ва­ет­ся на этом вопро­се и упо­ми­на­ет Раби­рия лишь вскользь⁶⁵. Как уже гово­ри­лось, еще до изгна­ния Пто­ле­мея Раби­рий заоч­но дал ему в долг круп­ную сум­му денег (Cic. Rab. Post. 4). Логич­но отне­сти этот заем к 59 г. и пред­по­ло­жить, что с помо­щью Раби­рия царь обес­пе­чил Цеза­рю и Пом­пею необ­хо­ди­мую налич­ность для под­ку­па дру­гих вли­я­тель­ных сена­то­ров⁶⁶. Одна­ко, как ука­зы­ва­лось выше, до 59 г. отно­ше­ния Цеза­ря с семьей Раби­рия были враж­деб­ны­ми, поэто­му ско­рее все­го Пто­ле­мей (или, вер­нее, его агент в Риме) выбрал себе креди­то­ра не по реко­мен­да­ции Цеза­ря, а по соб­ст­вен­но­му усмот­ре­нию, и Раби­рий тоже пре­до­ста­вил ему заем на свой страх и риск, в рас­че­те на высо­кие про­цен­ты.

с.912 На дан­ном эта­пе Цезарь вряд ли имел перед Раби­ри­ем какие-то мораль­ные обя­за­тель­ства как поли­ти­че­ский гарант его сдел­ки, одна­ко Раби­рий уже при­об­рел лич­ную заин­те­ре­со­ван­ность в ста­биль­но­сти еги­пет­ско­го тро­на. Поэто­му когда Пто­ле­мея Авле­та изгна­ли, в 57 г. Раби­рий пре­до­ста­вил ему новый заем — по-види­мо­му, куда более круп­ный, чем преж­де (Cic. Rab. Post. 4—5, ср. выше). В 54 г. обви­ни­те­ли Раби­рия утвер­жда­ли, что эти день­ги были пуще­ны царем на под­куп сена­то­ров, чтобы обес­пе­чить при­ня­тие реше­ния о его вос­ста­нов­ле­нии на пре­сто­ле. Цице­рон, защи­щав­ший Раби­рия, не оста­нав­ли­ва­ет­ся подроб­но на этих обви­не­ни­ях и утвер­жда­ет, что креди­тор не обя­зан инте­ре­со­вать­ся, на что тра­тит заем­ные день­ги его долж­ник. Впро­чем, он все же отме­ча­ет, что Раби­рий финан­си­ро­вал дорож­ные и пред­ста­ви­тель­ские рас­хо­ды Пто­ле­мея, а дол­го­вая рас­пис­ка была выда­на бан­ки­ру на Аль­бан­ской вил­ле Пом­пея (где оста­но­вил­ся Пто­ле­мей), когда еги­пет­ский царь уже поки­нул Рим⁶⁷.

Если вспом­нить, что позд­нее Раби­рию весь­ма актив­но помо­га­ли спер­ва пом­пе­я­нец Габи­ний⁶⁸, затем Цезарь, то напра­ши­ва­ет­ся пред­по­ло­же­ние, что судь­бо­нос­ная сдел­ка меж­ду Раби­ри­ем и Пто­ле­ме­ем, заклю­чен­ная в 57 г., име­ла гораздо более пря­мое отно­ше­ние к Пом­пею и Цеза­рю, чем пред­по­ла­гал обви­ни­тель Раби­рия⁶⁹. Вполне веро­ят­но, что при помо­щи Раби­рия Пто­ле­мей частич­но пога­сил свой долг перед три­ум­ви­ра­ми, обра­зо­вав­ший­ся в 59 г. И учи­ты­вая госте­при­им­ство и содей­ст­вие, кото­рое Пом­пей ока­зы­вал Пто­ле­мею во вре­мя его изгна­ния, при полу­че­нии денег Пом­пей дол­жен был иметь пре­иму­ще­ство перед Цеза­рем, кото­рый нахо­дил­ся в Гал­лии и не про­яв­лял боль­ше ника­ко­го инте­ре­са к судь­бе изгнан­но­го царя⁷⁰.

Тем не менее, когда Раби­рий вер­нул­ся из Егип­та, fi­des по отно­ше­нию к нему про­явил Цезарь, а не Пом­пей, и имен­но Цезарь, и он один, как под­чер­ки­ва­ет Цице­рон (Rab. Post. 41), спас бан­ки­ра от разо­ре­ния⁷¹. Без­раз­ли­чие Пом­пея, конеч­но, может объ­яс­нять­ся тем, что он счи­тал свои обя­за­тель­ства выпол­нен­ны­ми после того, как его сто­рон­ник Габи­ний вос­ста­но­вил Пто­ле­мея на троне и дал Раби­рию воз­мож­ность взыс­кать с него день­ги. Одна­ко уча­стие Цеза­ря пред­по­ла­га­ет, что он с.913 уже при­зна­вал за собой какие-то мораль­ные обя­за­тель­ства перед Раби­ри­ем⁷². Как уже гово­ри­лось выше, вряд ли они вос­хо­ди­ли к 59 г., одна­ко мог­ли воз­ник­нуть в 57 г. Здесь име­ют­ся две воз­мож­но­сти.

Если изна­чаль­но дол­го­вые обя­за­тель­ства царя были выпи­са­ны на Цеза­ря и Пом­пея в рав­ных долях, то в 57 г. Раби­рий, види­мо, выпла­тил за Пто­ле­мея часть налич­ных не толь­ко Пом­пею, но и Цеза­рю, точ­нее, его аген­ту в Риме⁷³. Если же, что пред­став­ля­ет­ся более веро­ят­ным, фор­маль­но креди­то­ром царя являл­ся один Цезарь, кото­рый обя­зал­ся отдать поло­ви­ну обе­щан­ной сум­мы Пом­пею, то схе­ма была несколь­ко слож­нее. В этом слу­чае в 57 г. Раби­рий упла­тил Пом­пею налич­ные день­ги, Пто­ле­мей выдал Раби­рию дол­го­вое обя­за­тель­ство на эту сум­му, агент Цеза­ря вру­чил Пто­ле­мею рас­пис­ку в ее полу­че­нии, а Пом­пей пога­сил соот­вет­ст­ву­ю­щее дол­го­вое обя­за­тель­ство Цеза­ря. В этом слу­чае Цезарь мог вооб­ще не полу­чить ника­ких налич­ных денег, но уча­стие Раби­рия поз­во­ли­ло ему осво­бо­дить­ся от фор­маль­ной задол­жен­но­сти перед Пом­пе­ем. Раби­рий при­нял на себя рис­ки сдел­ки с еги­пет­ским царем.

Цице­рон харак­те­ри­зу­ет это реше­ние рим­ско­го бан­ки­ра как безум­ную глу­пость (Rab. Post. 1—2; 4—5; 24—25), но, веро­ят­но, Раби­рий полу­чил какие-то заве­ре­ния в том, что Пто­ле­мей будет вос­ста­нов­лен на троне и смо­жет вер­нуть ему долг, а риск наме­ре­вал­ся воз­ме­стить за счет высо­ких про­цен­тов. Пто­ле­мею дей­ст­ви­тель­но вер­ну­ли пре­стол, и Раби­рий полу­чил воз­мож­ность взыс­кать с царя долг. Воз­мож­но и то, что часть денег, взыс­кан­ных Раби­ри­ем в Егип­те в 55 г., пред­на­зна­ча­лась для Цеза­ря, если бан­кир высту­пал в каче­стве аген­та про­кон­су­ла Гал­лии⁷⁴. Источ­ни­ки не поз­во­ля­ют с уве­рен­но­стью судить о том, как выглядел баланс Раби­рия по воз­вра­ще­нии из Егип­та. Во вся­ком слу­чае после сво­его тюрем­но­го заклю­че­ния в Егип­те он едва ли мог оста­вать­ся креди­то­ром Пто­ле­мея. Таким обра­зом, то дол­го­вое обя­за­тель­ство, кото­рое Цезарь предъ­явил наслед­ни­кам Пто­ле­мея в 48 г. (Plut. Caes. 48. 8), не име­ло к сдел­кам Раби­рия ника­ко­го отно­ше­ния. Это обя­за­тель­ство было выда­но само­му Цеза­рю в 59 г. в упла­ту за объ­яв­ле­ние Пто­ле­мея дру­гом и союз­ни­ком рим­ско­го наро­да. К сожа­ле­нию, невоз­мож­но во всех подроб­но­стях вос­ста­но­вить про­хож­де­ние пла­те­жей по это­му дол­гу. Веро­ят­но, при посред­стве Раби­рия Цезарь полу­чил от еги­пет­ско­го царя какие-то налич­ные день­ги в 59 г., а воз­мож­но, хотя и не обя­за­тель­но, в 57 и 55 гг. Веро­ят­но, Пто­ле­мей выпла­чи­вал и про­цен­ты — по край­ней мере в то вре­мя, когда сидел на троне в Алек­сан­дрии⁷⁵. Но так или ина­че, на момент сво­ей смер­ти в 51 г. Пто­ле­мей Авлет оста­вал­ся дол­жен Цеза­рю ту же сум­му, какая при­чи­та­лась ему в 59 г.

---

с.914
Лите­ра­ту­ра / Re­fe­ren­ces

Ale­xan­der, M. C. 2002: The Ca­se for the Pro­se­cu­tion in the Ci­ce­ro­nian Era. Ann Ar­bor.

Andreau, J. 1999: Ban­king and Bu­si­ness in the Ro­man World. Transl. J. Lloyd. Cambrid­ge.

Bal­co­ni, C. 1993: Ra­bi­rio Pos­tu­mo dioi­ke­tes d’Egit­to in P. Med. inv. 68. 53? Aegyp­tus 73, 3—20.

Bloe­dow, E. 1963: Beit­rä­ge zur Ge­schich­te des Pto­le­maios XII. Diss. Würzburg.

Braund, D. 1984: Ro­me and the Friendly King: the Cha­rac­ter of Client Kingship. Lon­don — New York.

Can­fo­ra, L. 2007: Juli­us Cae­sar. The Li­fe and Ti­mes of the Peop­le’s Dic­ta­tor. Transl. by M. Hill and K. Windle. Ber­ke­ley—Los An­ge­les.

Christmann, K. 2005: Pto­le­maois XII. von Agyp­ten, Freund des Pom­pei­us. In: A. Coşkun (Hrsg.), Roms auswär­ti­ge Freun­de in der spä­ten Re­pub­lik und im frü­hen Prin­zi­pat. Got­tin­gen, 113—126.

Des­sau, H. 1911: Gai­us Ra­bi­rius Pos­tu­mus, Her­mes 46, 613—620.

Dun­can-Jones, R. 1998: Mo­ney and Go­vernment in the Ro­man Em­pi­re. Cambrid­ge.

Dvo­retskiy, I. Kh. 1976: La­tinsko-russkiy slo­var’ [La­tin-Rus­sian Dic­tio­na­ry], Mos­cow.

Дво­рец­кий, И. Х. 1976. Латин­ско-рус­ский сло­варь. Москва.

Fan­tham, E. 1975: The Trials of Ga­bi­nius in 54 B. C. His­to­ria 24, 425—443.

Gel­zer, M. 1968: Cae­sar: Po­li­ti­cian and Sta­tes­man. Transl. by P. Need­ham. Cambrid­ge.

Gel­zer, M. 1969: The Ro­man No­bi­li­ty. Transl. by R. Sea­ger. Ox­ford.

Grain­dor, P. 1931: La Guer­re d’Ale­xandrie. Le Cai­re.

Hei­nen, H. 1967: Rom und Ägyp­ten von 51 bis 47 v. Chr. Un­ter­su­chun­gen zur Re­gie­rungszeit d. 7. Kleo­pat­ra u. d. 13. Pto­le­mäers. Diss. Tü­bin­gen.

Hölbl, G. 2001: A His­to­ry of the Pto­le­maic Em­pi­re. Transl. by T. Saa­ved­ra. Lon­don — New York.

Huß, W. 2001: Ägyp­ten in hel­le­nis­ti­scher Zeit. 332—30 v. Chr. Mün­chen.

Khrus­ta­lyov, V. K. 2017: [The Ima­ge of the Egyp­tian King Pto­le­my XII Aule­tes in Ci­ce­ro’s Spee­ches]. Vestnik drev­ney is­to­rii [Jour­nal of An­cient His­to­ry] 77/1, 91—105.

Хру­сталев, B. K. 2017: Образ еги­пет­ско­го царя Пто­ле­мея XII Авле­та в речах Цице­ро­на. ВДИ 77/1, 91—105.

Klodt, C. 1992: Ci­ce­ros Re­de Pro Ra­bi­rio Pos­tu­mo. Ein­lei­tung und Kom­men­tar. Stuttgart.

Lewis, Ch. T., Short, Ch. 1958: A La­tin Dic­tio­na­ry. Ox­ford.

Lin­tott, A. W. 1974: Ci­ce­ro and Mi­lo. Jour­nal of Ro­man Stu­dies 64, 62—87.

Lyu­bi­mo­va, O. V. 2014: [Cras­sus the Pro­fit-See­ker: The Cha­rac­ter of Cras­sus in Ci­ce­ro’s Pa­ra­do­xa Stoi­co­rum]. Vestnik drev­ney is­to­rii [Jour­nal of An­cient His­to­ry] 2, 34—54.

Люби­мо­ва, О. В. 2014: Красс-коры­сто­лю­бец: к вопро­су об обра­зе Крас­са в трак­та­те Цице­ро­на «Пара­док­сы сто­и­ков». ВДИ 1, 34—53.

Ma­haf­fy, J. P. 1895: The Em­pi­re of the Pto­le­mies. Lon­don.

Mor­rell, K. 2017: Pom­pey, Ca­to and the Go­ver­nan­ce of the Ro­man Em­pi­re. Ox­ford.

Mühll, F. von der 1914: Ra­bi­rius (6). In: RE. II. R. Hlbd 1, 25—28.

Ni­co­let, C. 1974: L’ordre équestre à l’épo­que ré­pub­li­cai­ne (312—43 av. J.-C.). Vol. I—II. Pa­ris.

Olshau­sen, E. 1963: Rom und Ägyp­ten von 116 bis 51 v. Chr. Diss. Er­lan­gen — Nürnberg.

Pel­ling, Ch. 2011: Plu­tarch. Cae­sar. Ox­ford.

Rol­lin­ger, Ch. 2009: Sol­ven­di sunt num­mi: die Schul­den­kul­tur der spä­ten rö­mi­schen Re­pub­lik im Spie­gel der Schrif­ten Ci­ce­ros. Ber­lin.

Ros­tovtzeff, M. I. 1998: The So­cial and Eco­no­mic His­to­ry of the Hel­le­nis­tic World. Ox­ford (first edi­tion 1941).

Royer, J. P. 1967: Le prob­lè­me des det­tes à la fin de la Ré­pub­li­que ro­mai­ne. Re­vue his­to­ri­que de droit français et ét­ran­ger 45, 191—240, 407—450.

Shatzman, I. 1971: The Egyp­tian ques­tion in Ro­man po­li­tics (59—54 B. C.). La­to­mus 30, 363—369.

Shatzman, I. 1975: Se­na­to­rial Wealth and Ro­man Po­li­tics. Bru­xel­les.

Sia­ni-Da­vies, M. 1997: Pto­le­my XII Aule­tes and the Ro­mans. His­to­ria 46, 306—340.

Sia­ni-Da­vies, M. 2001. Ci­ce­ro’s Speech Pro Ra­bi­rio Pos­tu­mo. Ox­ford.

Sul­li­van, R. D. 1991: Near Eas­tern Royal­ty and Ro­me, 100—30 BC. To­ron­to.

Sy­me, R. 1979: Ro­man Pa­pers. II. Ox­ford.

Wes­tall, R. 2009: Da­te of the tes­ta­ment of Pto­le­my XII. Ri­cer­che di Egit­to­lo­gia e di An­ti­chi­tà Cop­te 11, 79—94.

Wes­tall, R. 2010: The loan to Pto­le­my XII, 59—48 BCE. Ri­cer­che di Egit­to­lo­gia e di An­ti­chi­tà Cop­te 12, 23—41.

Whi­te, P. 1995: Pos­tu­mus, Cur­tius Pos­tu­mus, and Ra­bi­rius Pos­tu­mus. Clas­si­cal Phi­lo­lo­gy 90, 151—161.

Wise­man, T. P. 1994: Cae­sar, Pom­pey and Ro­me 59—50 BC. In: Cambrid­ge An­cient His­to­ry. 2^nd ed. Vol. 9. Cambrid­ge, 368—423.

Woy­tek, B. 2003: Ar­ma et num­mi: Forschun­gen zur rö­mi­schen Fi­nanzge­schich­te und Münzprä­gung der Jah­re 49 bis 42 v. Chr. Wien.