Варвары и византийцы на Сицилии

с.3

ГЛАВА ПЯТАЯ

Визан­тий­ская Сици­лия

Поли­ти­че­ское, адми­ни­ст­ра­тив­ное и судеб­ное устрой­ство

Полу­ост­ров­ная часть Ита­лии в адми­ни­ст­ра­тив­ном отно­ше­нии не была реор­га­ни­зо­ва­на сра­зу же после заво­е­ва­ния Вели­за­рия. Толь­ко после окон­ча­тель­но­го изгна­ния готов в Ита­лии были упразд­не­ны те антич­ные инсти­ту­ты, кото­рые боль­ше не име­ли при­чин для суще­ст­во­ва­ния, посколь­ку здесь недо­ста­ва­ло сто­ли­цы и дво­ра, хотя реор­га­ни­за­тор­ская дея­тель­ность Юсти­ни­а­на все­гда объ­яв­ля­ла об идее вер­нуть Риму и Ита­лии её древ­ний слав­ный импер­ский образ. Вер­хов­ным глав­но­ко­ман­дую­щим воору­жён­ны­ми сила­ми был остав­лен с титу­лом пат­ри­ция Нар­сес и толь­ко после него древ­няя адми­ни­ст­ра­ция верх­не­ита­лий­ской про­вин­ции была неспеш­но пре­об­ра­зо­ва­на, усту­пив место Равенн­ско­му экзар­ха­ту, — пер­вый при­знак заме­ны воен­ной вла­сти на граж­дан­скую¹.

О Сици­лии же поза­бо­ти­лись сра­зу после заво­е­ва­ния, что объ­яс­ня­ет­ся тем инте­ре­сом, кото­рый она вызы­ва­ла в каче­стве силь­ной кре­по­сти импе­рии, како­вой харак­тер был ей при­дан в ходе гот­ской вой­ны Вели­за­ри­ем.

Выс­ший ита­лий­ский маги­ст­рат не имел ника­ких пол­но­мо­чий по управ­ле­нию ост­ро­вом, напря­мую зави­сев­шим от Кон­стан­ти­но­по­ля.

с.4 Это управ­ле­ние состо­я­ло из пре­то­ра (prae­tor) или пре­фек­та (prae­fec­tus)², граж­дан­ско­го губер­на­то­ра, обес­пе­чи­вав­ше­го так­же воен­ные рас­хо­ды, под­чи­нён­но­го кве­сто­ру двор­ца (quaes­tor pa­la­tii) сто­ли­цы³ и назна­чае­мо­го импе­ра­то­ром⁴, и дук­са (dux), коман­дую­ще­го вой­ском и под­чи­нён­но­го воен­но­му маги­ст­ру Восто­ка (ma­gis­ter mi­li­tum per Orien­tem)⁵.

Кро­ме того, на Сици­лии обна­ру­жи­ва­ют­ся те же инсти­ту­ты преды­ду­ще­го пери­о­да, кото­рые сохра­ня­ют­ся в дру­гих про­вин­ци­ях импе­рии.

Для отправ­ле­ния пра­во­судия как Юсти­ни­ан (554), так и Юстин II (569) поста­ви­ли во гла­ве про­вин­ций judi­ces pro­vin­cia­rum, избран­ных из чис­ла жите­лей реги­о­на епи­ско­па­ми и зна­тью (pri­ma­tes) и утвер­ждае­мых импе­ра­то­ром⁶; в каче­стве судей, так ска­зать, пер­вой инстан­ции дей­ст­во­ва­ли de­fen­so­res ci­vi­ta­tis, уже суще­ст­ву­ю­щие в муни­ци­паль­ной орга­ни­за­ции, из кото­рых, одна­ко, толь­ко один упо­мя­нут в пись­мах св. Гри­го­рия: de­fen­sor ci­vi­ta­tis Ly­ly­be­ta­nae⁷, что свиде­тель­ст­ву­ет о пре­бы­ва­нии этой маги­ст­ра­ту­ры, фак­ти­че­ско­го наслед­ни­ка народ­но­го три­бу­на­та, в боль­шом упад­ке, разу­ме­ет­ся, по при­чине мед­лен­но­го, но посто­ян­но­го воз­рас­та­ния вла­сти пра­ви­тель­ст­вен­ных маги­ст­ра­тов в ущерб муни­ци­паль­ной маги­ст­ра­ту­ре, чья орга­ни­за­ция про­дол­жа­ла оста­вать­ся неиз­мен­ной, но при­шед­шей в упа­док⁸.

Одним из при­ме­ров, наи­луч­шим обра­зом демон­стри­ру­ю­щих уве­ли­че­ние пол­но­мо­чий импер­ских маги­ст­ра­тов за счёт муни­ци­паль­ных, явля­ет­ся созда­ние офи­ци­аль­ных «место­блю­сти­те­лей» (το­ποτη­ρηταί, lo­ci­ser­va­to­res) с.5 пре­то­ра, посред­ст­вом кото­рых он при­ни­мал непо­сред­ст­вен­ное уча­стие в город­ской адми­ни­ст­ра­ции⁹ и вме­сте с кото­ры­ми была отме­не­на сво­бо­да горо­жан выби­рать de­fen­so­res из сво­его чис­ла.

Взи­ма­ние нало­гов, кото­рое кури­а­лы про­из­во­ди­ли очень пло­хо по при­чине тех печаль­ных усло­вий, в кото­рых они нахо­ди­лись, было пере­да­но под­ряд­чи­кам «vin­di­ces», а поз­же, с целью изба­вить­ся от их при­тес­не­ний, импер­ским чинов­ни­кам, избран­ным «кли­ром, епи­ско­пом, ho­no­ra­ti pos­ses­so­res¹⁰ и cu­ria­les; но очень часто долж­ность дава­лась людям тём­ным и бед­ным»¹¹.

Уже отсюда появ­ля­ет­ся то зна­че­ние, кото­рое начи­на­ет всё боль­ше при­об­ре­тать епи­скоп, ста­но­вясь самым важ­ным чело­ве­ком в горо­де, сре­ди посто­ян­но рас­ту­ще­го недо­ве­рия к импер­ским вла­стям, дока­за­тель­ст­вом чего явля­ет­ся боль­шое чис­ло judi­ces elec­ti, упо­мя­ну­тых в пись­мах св. Гри­го­рия¹². Ино­гда для инспек­ти­ро­ва­ния работы импер­ских вла­стей, осо­бен­но адми­ни­ст­ра­тив­ной, деле­ги­ро­ва­лись mis­si, кото­рым пола­га­лись титу­лы vi­ri cla­ris­si­mi или glo­rio­si, один из кото­рых, Леон­тий, был назна­чен в 598 году в Ита­лию и Сици­лию для про­вер­ки сче­тов за послед­ние десять лет¹³.

с.6 Печать, воз­мож­но, VIII века, так­же пока­зы­ва­ет нам суще­ст­во­ва­ние на Сици­лии упол­но­мо­чен­но­го по про­ше­ни­ям к импе­ра­то­ру (ὁ ἐπῖ τῶν δεή­σεων)¹⁴, а из печа­тей, исполь­зо­вав­ших­ся для мар­ки­ров­ки вво­зи­мых това­ров, явст­ву­ет суще­ст­во­ва­ние началь­ни­ка тамож­ни ост­ро­ва (κομ­μερκίου Σι­κελίας)¹⁵.

В середине VIII века импе­рия под­верг­лась направ­лен­но­му на её вое­ни­за­цию пре­об­ра­зо­ва­нию в извест­ную систе­му фем (the­mi)¹⁶, во гла­ве каж­дой из кото­рых был постав­лен стра­тиг или пат­ри­ций. Сици­лия состав­ля­ла тогда одну фему¹⁷; но «фема Σι­κελία» вклю­ча­ла так­же Калаб­рию, а сама Сици­лия состав­ля­ла одну тур­му, то есть под­разде­ле­ние фемы. Так, в самом деле небез­осно­ва­тель­но, объ­яс­ня­ет Хольм¹⁸ суще­ст­во­ва­ние двух визан­тий­ских печа­тей, одна — Pothos tur­mar­chos Сици­лии, дру­гая — Mar­kia­nos, тоже тур­мар­ха, печа­тей, побудив­ших Шлюм­бер­же при­знать, что ино­гда Сици­лия состав­ля­ла толь­ко одну тур­му¹⁹. То, что Сици­лия мог­ла обра­зо­вы­вать одно­имён­ную фему не одна, но вме­сте с Калаб­ри­ей и Неа­по­лем, так­же выте­ка­ет из пись­ма Адри­а­на I Кар­лу Вели­ко­му, в кото­ром он сооб­щал, что с.7 неа­по­ли­тан­цы, преж­де чем заклю­чить дого­вор с папой, хоте­ли про­сить раз­ре­ше­ния у стра­ти­га Сици­лии²⁰.

С вое­ни­за­ци­ей окру­га муни­ци­паль­ные инсти­ту­ты так­же под­верг­лись подоб­ным изме­не­ни­ям, и их участ­ни­ки (co­mi­tes) име­ли те воен­ные наиме­но­ва­ния ba­si­li­ci, stra­ti­go­ti, spa­tarî, upa­ti и др., кото­рые поз­же появи­лись вновь и дол­гое вре­мя сохра­ня­лись на ост­ро­ве²¹.

Сель­ское насе­ле­ние

Нало­го­об­ло­же­ние слож­ной адми­ни­ст­ра­тив­ной систе­мы, частые вой­ны и набе­ги мусуль­ман, делав­шие несчаст­ны­ми усло­вия жиз­ни в горо­дах, неред­ко влек­ли исход в сель­скую мест­ность, кото­рая засе­ля­лась сверх обыч­но­го, так что в наши дни не явля­ет­ся ред­ко­стью встре­тить рас­се­ян­ные раз­ва­ли­ны неболь­ших визан­тий­ских посе­ле­ний.

Целая стра­ни­ца внут­рен­ней жиз­ни ост­ро­ва на про­тя­же­нии все­го ран­не­го сред­не­ве­ко­вья была нам недав­но рас­кры­та архео­ло­ги­че­ским иссле­до­ва­ни­ем Пао­ло Орси²². В Сици­лии суще­ст­ву­ют мно­го­чис­лен­ные груп­пы боль­ших и раз­но­об­раз­ных оби­тае­мых пещер, выруб­лен­ных в почти непри­ступ­ных ска­лах, к кото­рым мог добрать­ся толь­ко тот, кто знал узкие тро­пин­ки, «пре­ры­вае­мые обры­ви­сты­ми участ­ка­ми, пере­се­кае­мы­ми подвиж­ны­ми дере­вян­ны­ми мост­ка­ми, от кото­рых сего­дня оста­лись толь­ко углуб­ле­ния в ска­ле для креп­ле­ния опор­ных пере­кла­дин, при уда­ле­нии кото­рых в момент опас­но­сти вся верх­няя часть ста­но­ви­лась совер­шен­но непри­ступ­ной»²³. Эти пеще­ры, кото­рые в tim­pa Ddie­ri вбли­зи Моли­нел­ло [Авгу­ста] в Кава д’Испи­ка, в Пан­та­ли­ке, в Бала­ти­дзо, с.8 Кава Пор­ке­риа²⁴ были столь мно­го­чис­лен­ны, что пред­став­ля­ли собой самые насто­я­щие дерев­ни, состо­ят из боль­ших пря­мо­уголь­ных или оваль­ных ком­нат «с углуб­ле­ни­я­ми, погре­баль­ны­ми ниша­ми, квад­рат­ны­ми выем­ка­ми для шка­фов и кла­до­вых, бас­сей­на­ми, в кото­рых посред­ст­вом каналь­цев соби­ра­лась дож­де­вая или соча­ща­я­ся из скал вода», име­ют мно­го­чис­лен­ные отвер­стия «для вся­ко­го рода рам, как внут­рен­них (для полок или пере­го­ро­док), так и внеш­них, чтобы закры­вать с помо­щью пере­кла­дин, трост­ни­ка и веток широ­кие вхо­ды»²⁵.

План оби­тае­мой пеще­ры позд­них вре­мён в Марто­рине близ Коми­зо.

Подоб­ных «живо­пис­ных и таин­ст­вен­ных оби­та­те­лей» сле­ду­ет отне­сти к «сель­ско­му люду, кото­рый на про­тя­же­нии сто­ле­тий ран­не­го сред­не­ве­ко­вья, когда сель­ская мест­ность была небез­опас­на, соби­рал­ся в пота­ён­ных и ковар­ных пеще­рах и гнездил­ся на недо­ступ­ных сте­нах, запи­ра­ясь здесь в момен­ты опас­но­сти»; там эти люди оби­та­ли «с VI до XII века, ведя жал­кую и горь­кую жизнь, посвя­щён­ную сель­ско­му хозяй­ству, пас­ту­ше­ству, с.9 а в неко­то­рых слу­ча­ях, воз­мож­но, даже раз­бою». Про­фес­сор Орси так­же счи­та­ет, что «эти тро­гло­ди­ты были потом­ка­ми … древ­них сику­лов», полу­вар­вар­ские груп­пы кото­рых про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать²⁶.

Ничем не пре­вос­хо­дя­щие сво­их пред­ков 15-веко­вой дав­но­сти, эти сику­лы не брез­го­ва­ли рыть­ся в их моги­лах, чтобы извлечь из них немно­го­чис­лен­ную и убо­гую брон­зо­вую утварь, и, будучи отде­лён­ны­ми от город­ских цен­тров, жили в отста­ло­сти, сме­ши­вая, как это обыч­но быва­ет, с при­ня­той ими новой рели­ги­ей, хри­сти­ан­ст­вом, тра­ди­ци­он­ные язы­че­ские эле­мен­ты²⁷. Сре­ди них часто встре­ча­лись те мона­хи-отшель­ни­ки, те пре­дан­ные созер­ца­нию и пока­я­нию Божьи про­вид­цы (θεοπ­τι­κοὶ), кото­рые до X века изоби­ло­ва­ли на Сици­лии, по сло­вам одно­го араб­ско­го писа­те­ля, как про­из­веде­ния зем­ли²⁸.

Язык

Как сооб­ща­ет Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный, в эту эпо­ху на Сици­лии оби­та­ли сику­лы и гре­ки²⁹, что, види­мо, не сле­ду­ет пони­мать как «тузем­цы и визан­тий­цы» и нуж­но, ско­рее, рас­смат­ри­вать как реми­нис­цен­цию древ­ней­ших изве­стий; гре­че­ский эле­мент, в любом слу­чае, был пре­об­ла­даю­щим³⁰, и диа­лект, на кото­ром гово­ри­ли, был сме­шан­ным с латы­нью гре­че­ским, кото­рый всё силь­нее изме­нял­ся под воздей­ст­ви­ем есте­ствен­ной фоне­ти­че­ской тен­ден­ции. с.10 Ама­ри, посвя­тив­ший несколь­ко слов линг­ви­сти­че­ско­му вопро­су, так­же утвер­жда­ет, что «уже начи­на­ли гово­рить отлич­но от обо­их (латин­ско­го и гре­че­ско­го) и бли­же к италь­ян­ско­му» (I, 198). В над­пи­сях мы можем уло­вить неко­то­рые момен­ты этой посте­пен­ной транс­фор­ма­ции, такие, как заме­на плав­ных, пере­гла­сов­ка E в I³¹, и неко­то­рые дру­гие при­зна­ки³².

Оче­вид­но, что посред­ст­вом это­го диа­лек­та, кото­рый мы назва­ли бы визан­тий­ским, совре­мен­ный сици­лий­ский полу­чил мно­го­чис­лен­ные гре­че­ские сло­ва, кото­рые он всё ещё сохра­ня­ет³³. Напро­тив, не вос­хо­дят, как пра­ви­ло, к этой эпо­хе мно­го­чис­лен­ные сици­лий­ские фами­лии, име­ю­щие гре­че­ский отпе­ча­ток, обя­зан­ные им, в основ­ном, после­дую­щим имми­гра­ци­ям с Восто­ка³⁴.

Сель­ское хозяй­ство и тор­гов­ля

Учи­ты­вая упа­док, о кото­ром уже гово­ри­лось³⁵, вполне есте­ствен­но, с.11 что у нас мало дан­ных о сель­ском хозяй­стве и про­мыш­лен­но­сти Сици­лии в визан­тий­ский пери­од. Уже упо­ми­на­лось о пас­ту­ше­стве, кото­рым зани­ма­лись внут­рен­ние гор­цы, где в обшир­ных лати­фун­ди­ях древ­няя тра­ди­ция про­дол­жа­ла, конеч­но, про­цве­тать; впро­чем, в неко­то­рых пись­мах св. Гри­го­рия о нём пря­мо упо­ми­на­ет­ся, а так­же гово­рит­ся о широ­ком раз­веде­нии лоша­дей³⁶. Наи­бо­лее важ­ным про­дук­том и в эту эпо­ху было, конеч­но, зер­но, — и это сле­ду­ет из раз­ных мест в пись­мах св. Гри­го­рия (напри­мер, Ep. I, 70), — и новый рас­цвет этой куль­ту­ры мож­но увидеть в том, насколь­ко оно было спа­си­тель­но во вре­ме­на ост­ро­готов.

Име­ют­ся так­же дан­ные о возде­лы­ва­нии вино­гра­да³⁷, кото­рый был в чести в антич­ную эпо­ху, одна­ко, учи­ты­вая необ­хо­ди­мый для него уход, он не мог, конеч­но, широ­ко куль­ти­ви­ро­вать­ся в тяжё­лый пери­од вар­вар­ских втор­же­ний.

По дан­ным иссле­до­ва­ний Ама­ри, кажет­ся, одна­ко, что пол­но­стью отсут­ст­во­ва­ло мас­ло. Он извле­ка­ет эти дан­ные из двух кос­вен­ных фак­тов: во-пер­вых, что, соглас­но Бела­до­ри (араб­ско­му хро­ни­сту, умер­ше­му в 892 году) «у рим­лян нет оли­вы» и обо­зна­че­ние «рим­ляне» долж­но рас­про­стра­нять­ся так­же на Сици­лию, во-вто­рых, что на ост­ров импор­ти­ро­ва­лось мас­ло так­же в IX и XI вв.³⁸

О ком­мер­че­ских отно­ше­ни­ях с дру­ги­ми реги­о­на­ми мира мы рас­по­ла­га­ем неболь­шим чис­лом пря­мых свиде­тельств, касаю­щих­ся в основ­ном экс­пор­та пше­ни­цы в Ита­лию; сле­ду­ет, одна­ко, пола­гать, с.12 что всё ещё про­дол­жа­лись отно­ше­ния, засвиде­тель­ст­во­ван­ные на про­тя­же­нии преды­ду­щих веков раз­лич­ны­ми сооб­ще­ни­я­ми³⁹; более того, раз­ные фак­ты инфор­ми­ру­ют нас о про­дол­жаю­щих­ся отно­ше­ни­ях с Афри­кой и Восто­ком.

Мы обна­ру­жи­ва­ем посе­лив­ше­го­ся в Панор­ме в пер­вые годы VII века алек­сан­дрий­ца Пет­ра, тор­гов­ца тка­ня­ми (Pet­rus ale­xandri­nus ne­go­tias li­na­ta­rius), в чём про­яв­ля­ют­ся отно­ше­ния с Егип­том⁴⁰; папа св. Конон был фра­кий­ско­го про­ис­хож­де­ния, но родил­ся на Сици­лии⁴¹, как и папа Сер­гий, выхо­дец из Антио­хии Сирий­ской⁴².

Из ска­зан­но­го мож­но полу­чить доста­точ­ное пред­став­ле­ние об упад­ке, пре­тер­пе­вае­мом Сици­ли­ей при визан­тий­цах. Воз­мож­но, основ­ную при­чи­ну похвал, возда­вав­ших­ся Тео­де­ри­ху и в целом ост­ро­готам как пра­ви­те­лям Сици­лии, нуж­но, я думаю, искать имен­но в том, что даже зауряд­ные бла­го­де­я­ния обре­че­ны выде­лять­ся и вызы­вать вос­хи­ще­ние, если им пред­ше­ст­во­ва­ли и за ними после­до­ва­ли несчаст­ли­вые вре­ме­на.

Рим­ская цер­ковь и св. Гри­го­рий, pat­ri­mo­nia, мона­сты­ри

В этот пери­од улуч­ши­лись толь­ко отно­ше­ния Сици­лии с рим­ской цер­ко­вью, и это про­изо­шло бла­го­да­ря трудам одно­го из вели­чай­ших пон­ти­фи­ков, св. Гри­го­рия.

Одной из пер­вых забот св. Гри­го­рия, толь­ко что всту­пив­ше­го в пон­ти­фи­кат, было, как извест­но, уве­ли­че­ние и упо­рядо­че­ние pat­ri­mo­nia рим­ской церк­ви⁴³, обшир­ных с.13 вла­де­ний, от кото­рых пон­ти­фи­ки полу­ча­ли сред­ства для бла­го­де­я­ний, пери­о­ди­че­ски ока­зы­вае­мых ими рим­ско­му наро­ду.

Гри­го­рий, уве­ли­чив­ший такие про­до­воль­ст­вен­ные разда­чи и мило­сты­ни, чув­ст­во­вал необ­хо­ди­мость в реор­га­ни­за­ции пат­ри­мо­ни­ев, рас­се­ян­ных по всей Ита­лии: в Котий­ских Аль­пах, в окрест­но­стях Рима, на юге Тус­ции⁴⁴, но осо­бен­но на Сици­лии. Эти послед­ние, о кото­рых я вкрат­це уже упо­ми­нал, про­ис­хо­ди­ли, веро­ят­но, из част­ных вла­де­ний импе­ра­то­ров⁴⁵.

Об этих сици­лий­ских вла­де­ни­ях рим­ской церк­ви мы подроб­но инфор­ми­ро­ва­ны бес­цен­ны­ми пись­ма­ми св. Гри­го­рия, осве­щаю­щи­ми и иные сто­ро­ны жиз­ни Сици­лии его вре­ме­ни⁴⁶.

Их адми­ни­ст­ра­тив­ная орга­ни­за­ция была более или менее такой же, как преж­де, и не силь­но отли­ча­лась от изло­жен­ной ранее, регу­ли­ро­вав­шей част­ные вла­де­ния в гот­скую эпо­ху. Пат­ри­мо­ний состо­ял из fun­di (земель­ных участ­ков, уса­деб), из кото­рых несколь­ко объ­еди­нён­ных состав­ля­ли mas­sae и кото­рые частью сда­ва­лись в арен­ду, частью обра­ба­ты­ва­лись непо­сред­ст­вен­но, мы бы ска­за­ли, за свой счёт, цер­ко­вью. Арен­да, или эмфи­те­в­зис, про­ис­хо­ди­ла по пись­мен­но­му согла­ше­нию (char­ta), кото­рым арен­да­тор (ga­bel­lo­to) обя­зы­вал­ся пла­тить аренд­ную пла­ту (pen­sio) день­га­ми, тогда как непо­сред­ст­вен­ная обра­бот­ка про­ис­хо­ди­ла посред­ст­вом коло­нов, при­креп­лён­ных к зем­ле (co­lo­ni adscrip­ti), кото­рые пла­ти­ли нату­раль­ны­ми про­дук­та­ми, и во гла­ве несколь­ких арен­да­то­ров с.14 сто­ял con­duc­tor, выбран­ный из их чис­ла⁴⁷; в Сици­лии было, как кажет­ся, четы­ре­ста con­duc­to­res⁴⁸.

До св. Гри­го­рия и в пер­вые годы его пон­ти­фи­ка­та во гла­ве пат­ри­мо­ни­аль­ной орга­ни­за­ции ост­ро­ва сто­ял един­ст­вен­ный rec­tor, лицо с боль­ши­ми пол­но­мо­чи­я­ми, часто выбран­ное из чис­ла ипо­ди­а­ко­нов, на кото­рых неред­ко воз­ла­га­лись важ­ные обя­зан­но­сти⁴⁹. Одна­ко летом 592 года пон­ти­фик счёл полез­ным назна­чить двух rec­to­res для Сици­лии: один, Бене­нат, для иму­ществ на терри­то­рии или, ско­рее, для обла­сти Панор­ма, дру­гой, кото­рый дол­жен был быть назна­чен Пет­ром, рек­то­ром, как мы бы ска­за­ли, ухо­дя­щим в отстав­ку, для иму­ществ обла­сти Сира­куз⁵⁰. Таким обра­зом, в опре­де­лён­ной сте­пе­ни уве­ко­ве­чи­ва­лось ста­рое адми­ни­ст­ра­тив­ное деле­ние рим­ской Сици­лии. В пись­мах св. Гри­го­рия отме­че­ны девять mas­sae сици­лий­ско­го пат­ри­мо­ния: Cian­cia­na (I, 42), Iuria­na (IX, 180), Ge­las (IX, 236), Ge­ti­na (IX, 119), Iute­las (IX, 128), Lar­gia (VII, 38), Leu­car et Sa­man­te­ria (IX, 23), Ma­ra­to­dis (II, 29), Pa­pi­ria­nen­sis (IX, 170).

По-мое­му, это довод в поль­зу того, чтобы счи­тать, что ника­ких дру­гих там не было, посколь­ку серия пап­ских писем явля­ет­ся столь бога­той, в ней столь подроб­ней­шим обра­зом гово­рит­ся, по раз­ным при­чи­нам, об инте­ре­сах церк­ви на Сици­лии, что мне кажет­ся мало­ве­ро­ят­ным, чтобы в отно­ше­нии какой-нибудь mas­sa не пред­ста­вил­ся слу­чай быть назван­ной.

Мно­гие из писем св. Гри­го­рия каса­ют­ся, что с.15 есте­ствен­но, шести мона­сты­рей, осно­ван­ных им, когда был моло­дым, на Сици­лии⁵¹, одна­ко сре­ди авто­ров нема­ло раз­но­гла­сий по пово­ду иден­ти­фи­ка­ции этих оби­те­лей, кото­рая часто невоз­мож­на из-за того, что св. Гри­го­рий назы­ва­ет в сво­их пись­мах и дру­гие мона­сты­ри, поми­мо тех, кото­рые он осно­вал, не все­гда отли­чая одни от дру­гих.

Ста­рые гипо­те­зы, кото­рые по это­му пово­ду были изо­бре­те­ны Пирри⁵², Маби­льо­ном, Гаэта­ни⁵³ и неко­то­ры­ми дру­ги­ми (соглас­но кото­рым мож­но ска­зать, что почти вся­кий древ­ний мона­стырь на Сици­лии гор­дил­ся гри­го­ри­ан­ской тра­ди­ци­ей)⁵⁴, с обыч­ной ост­рой кри­ти­кой под­верг­ну­тые сомне­нию Ди Джо­ван­ни, содер­жат — одни боль­ше, дру­гие мень­ше — эле­мен­ты исти­ны, но и мно­же­ство оши­бок, так что работа долж­на быть про­де­ла­на вновь, без уде­ле­ния им боль­шо­го вни­ма­ния.

Гри­го­рий назы­ва­ет сво­им мона­стырь св. Ермы в Палер­мо, в отно­ше­нии кото­ро­го, как пред­став­ля­ет­ся, не долж­но быть ника­ких с.16 сомне­ний; по при­чине места, а не по какой-либо иной, ему соот­вет­ст­ву­ет цер­ковь Сан-Джо­ван­ни-дельи-Эре­ми­ти⁵⁵.

В Палер­мо же нахо­ди­лись мона­стырь свв. Мак­си­ма и Ага­ты, назы­вае­мый так­же Lu­cu­sia­no⁵⁶, и Pre­to­ria­no — ско­рее, чем Pre­co­ri­ta­no в дру­гих местах⁵⁷. Это един­ст­вен­ные гри­го­ри­ан­ские мона­сты­ри, кото­рое могут быть при­зна­ны, не выхо­дя за пре­де­лы доз­во­лен­но­го; вме­сто того, чтобы созда­вать шат­кие гипо­те­зы, будет луч­ше доволь­ст­во­вать­ся извле­че­ни­ем из доку­мен­тов этой эпо­хи назва­ний дру­гих мона­сты­рей, суще­ст­во­вав­ших на Сици­лии во вре­ме­на св. Гри­го­рия. Тако­вы мона­сты­ри св. Адри­а­на в Палер­мо⁵⁸, св. Фео­до­ра в Мес­сане⁵⁹, св. Пет­ра из Байи и свя­той Луции в Сира­ку­зах⁶⁰, где ещё один осно­ва­ла в пон­ти­фи­кат св. Гри­го­рия некая Капи­ту­ла­на⁶¹. Так­же в Палер­мо нахо­дил­ся жен­ский Мар­ти­ни­ан­ский мона­стырь и пон­ти­фи­ку при­шлось им зани­мать­ся, чтобы пре­сечь неко­то­рые воз­ник­шие в нём сплет­ни⁶², ещё один суще­ст­во­вал в fun­dus Mo­no­the­us⁶³, а тре­тий, посвя­щён­ный св. Сте­фа­ну, близ Агри­ген­та⁶⁴.

В резуль­та­те дея­тель­но­сти св. Гри­го­рия воз­ник­ли в боль­шом коли­че­стве и дру­гие мона­сты­ри; есть сведе­ния, поми­мо уже упо­мя­ну­то­го лили­бей­ско­го мона­сты­ря Адео­да­ты, ещё об одном муж­ском мона­сты­ре с.17 в Лили­бее⁶⁵, о мона­сты­рях в Лен­ти­ни⁶⁶, в mas­sa Ma­ra­to­ti­de, посвя­щен­ном св. Геор­гию⁶⁷, на Этне — св. Виту⁶⁸, и о двух мона­сты­рях в дио­це­зе Таор­ми­ны, пер­вый — св. Хри­сто­фо­ра⁶⁹, вто­рой, su­per Mas­ca­las, — св. Андрея⁷⁰.

С воз­рас­та­ни­ем чис­ла подоб­ных осно­ва­ний, важ­ных так­же в куль­тур­ном отно­ше­нии, рос­ла и репу­та­ция, при­об­ре­тае­мая св. Гри­го­ри­ем вме­сте с его цер­ко­вью на ост­ро­ве, где он ста­рал­ся иско­ре­нить остат­ки язы­че­ства и уже широ­ко рас­про­стра­нив­ший­ся иуда­изм, заботясь как об обще­ст­вен­ной мора­ли, так и о долж­ном раз­ви­тии рели­ги­оз­ных учреж­де­ний, для чего при­ка­зал епи­ско­пам ост­ро­ва еже­год­но соби­рать­ся в Сира­ку­зах или в Ката­нии⁷¹.

Извест­но, что св. Гри­го­рий искренне забо­тил­ся о людях вся­ко­го рода, давая рас­по­ря­же­ния о про­из­вод­стве раз­лич­ных работ. Он поза­бо­тил­ся о том, чтобы в соот­вет­ст­вии с жела­ни­ем насле­до­да­те­ля Иси­до­ра в Панор­ме был осно­ван xe­no­dochium, учреж­де­ние, кото­рое начи­на­ло тогда быть тем, что мы назва­ли бы при­ютом при­зре­ния⁷², при­ка­зав, если сум­ма ока­жет­ся недо­ста­точ­ной, обра­тить­ся к бла­готво­ри­тель­но­сти мона­сты­ря св. Фео­до­ра в том же горо­де⁷³. В рим­ской церк­ви Гри­го­рий уде­лял мно­го заботы с.18 Сици­лии, бла­го­да­ря чему он при­об­рёл на ост­ро­ве боль­шое вли­я­ние, надёж­ным пока­за­те­лем кото­ро­го явля­ет­ся важ­ность tui­tio eccle­sias­ti­ca^[3], подо­бие судеб­ной защи­ты, пре­до­став­лен­ной пон­ти­фи­ком и вызы­ваю­щей в памя­ти tui­tio re­gi no­mi­nis^[4] ост­ро­готов⁷⁴.

Из писем св. Гри­го­рия усмат­ри­ва­ет­ся, что tui­tio пре­до­став­ля­лась неод­но­крат­но, и име­ет­ся рас­по­ря­же­ние папы о том, чтобы ею не поль­зо­ва­лись недо­стой­ные люди⁷⁵.

В резуль­та­те осо­бых забот папы Гри­го­рия Сици­лия, как отме­ча­ет про­слав­лен­ный Ама­ри, «ни до, ни после не при­ни­ма­ла тако­го уча­стия в делах все­лен­ской церк­ви», дав ей пять пап менее чем за сто лет⁷⁶.

Пере­ход к гре­че­ско­му обряду

Одна­ко, несмот­ря на эти непо­сред­ст­вен­ные пло­ды работы Гри­го­рия, ост­ров из-за сво­его поли­ти­че­ско­го состо­я­ния не мог избе­жать вли­я­ния кон­стан­ти­но­поль­ской церк­ви, к пат­ри­ар­ху кото­рой он офи­ци­аль­но пере­шёл в VIII веке, отка­зав­шись от иерар­хии, если не от дог­мы, рим­ско­го пре­сто­ла. Мон­се­ньор Лан­ча, един­ст­вен­ный, кто осно­ва­тель­но изу­чил вопрос о посте­пен­ном пере­хо­де сици­лий­ской церк­ви от латин­ско­го обряда к гре­че­ско­му⁷⁷, счи­та­ет, что он начал­ся с пре­бы­ва­ния импе­ра­то­ра Кон­стан­та II в Сира­ку­зах.

с.19 В под­держ­ку это­го тези­са он выде­ля­ет, сре­ди про­че­го, четы­ре фак­та, а имен­но: веро­ят­но, к VII веку отно­сит­ся «пре­крас­ней­ший кондак, состав­лен­ный Гри­го­ри­ем Сира­куз­ским для литур­гии св. Мар­ци­а­на»⁷⁸; во вре­мя пре­бы­ва­ния Кон­стан­та в Сира­ку­зах епи­ско­пом горо­да «или непо­сред­ст­вен­но импе­ра­то­ром, или под его вли­я­ни­ем» был избран Геор­гий, гре­че­ский гим­но­пи­сец, обу­чав­ший­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле; св. Гри­го­рий Агри­гент­ский, жив­ший до офи­ци­аль­но­го пере­хо­да 732 года, при­дер­жи­вал­ся гре­че­ско­го обряда; нако­нец, мона­стырь св. Пет­ра ad Ba­ias в Сира­ку­зах, в 597 году латин­ский⁷⁹, был, без­услов­но, гре­че­ским в 681 году, когда его абба­том был Фео­фан, поз­же, на Шестом Все­лен­ском собо­ре, избран­ный антио­хий­ским пат­ри­ар­хом.

Оче­вид­но, что не все эти аргу­мен­ты име­ют рав­ную цен­ность, но вывод кажет­ся мне при­ем­ле­мым. Как уже упо­ми­на­лось, офи­ци­аль­ный пере­ход к восточ­но­му обряду про­изо­шёл в цар­ст­во­ва­ние Льва Исав­ра, кото­рый в ходе борь­бы с обра­за­ми в чис­ле дру­гих меро­при­я­тий кон­фис­ко­вал пат­ри­мо­нии рим­ской церк­ви на Сици­лии, рас­по­рядив­шись о зави­си­мо­сти церк­ви ост­ро­ва от кон­стан­ти­но­поль­ско­го пат­ри­ар­ха­та и при­ка­зав пре­то­ру Сици­лии запре­тить вся­кие отно­ше­ния меж­ду пап­ст­вом и пред­ста­ви­те­ля­ми церк­ви ост­ро­ва⁸⁰.

Епи­скоп­ства

Вско­ре после пере­хо­да к гре­че­ско­му обряду, почти неиз­беж­но­го след­ст­вия ново­го поло­же­ния вещей, один из епи­ско­пов Сици­лии был воз­вы­шен до мит­ро­по­ли­чье­го ран­га. До тех пор, пока сици­лий­ская цер­ковь под­чи­ня­лась папе, он сам был её мит­ро­по­ли­том, посколь­ку она вхо­ди­ла в чис­ло деся­ти с.20 при­го­род­ных про­вин­ций. И пря­мой инте­рес, про­яв­лен­ный рим­ской кури­ей во вре­ме­на пон­ти­фи­ка­та св. Гри­го­рия Вели­ко­го по отно­ше­нию к ост­ро­ву, во мно­гом обя­зан имен­но это­му фак­ту.

Теперь же, когда пре­кра­ти­лось вся­кое вме­ша­тель­ство рим­ско­го епи­ско­па в цер­ков­ные дела Сици­лии, ста­ло необ­хо­ди­мым учреж­де­ние гла­вы ост­ров­ной церк­ви, посколь­ку пат­ри­арх далё­ко­го Кон­стан­ти­но­по­ля не мог при­нять на себя непо­сред­ст­вен­ное руко­вод­ство.

Ана­ста­сий, заняв­ший эту долж­ность в 730 году по воле Льва Исав­ра⁸¹, побуж­дае­мый, как я пола­гаю, имен­но эти­ми сооб­ра­же­ни­я­ми, а не тем, чтобы, как пишет Лан­ча ди Бро­ло, «снис­кать рас­по­ло­же­ние епи­ско­пов Сици­лии», «воз­вы­сил епи­ско­па Сира­куз до мит­ро­по­ли­та, под­чи­нив его юрис­дик­ции всех епи­ско­пов ост­ро­ва»⁸².

Епи­скоп­ства­ми Сици­лии в ту эпо­ху были Сира­ку­зы, Лили­бей, Панорм, Тин­да­ри, Мес­са­на, Тав­ро­ме­ний, Ката­на, Три­о­ка­ла, Агри­гент, Леон­ти­ны и, воз­мож­но, Тер­ми­ни⁸³. Поз­же (в сле­дую­щем сто­ле­тии) епи­ско­пы Ката­нии и Тав­ро­ме­ния име­ли почёт­ный титул (но не юрис­дик­цию): пер­вый — мит­ро­по­ли­та, а вто­рой — архи­епи­ско­па⁸⁴. С 730 года мит­ро­по­лит Сира­куз­ский по пра­ву воз­глав­лял обыч­но соби­рав­ши­е­ся епи­ско­паль­ные собо­ры⁸⁵.

с.21 Но посколь­ку было упо­мя­ну­то об офи­ци­аль­ном устрой­стве церк­ви, умест­но вкрат­це напом­нить о зна­ме­на­тель­ных рели­ги­оз­ных собы­ти­ях на Сици­лии на про­тя­же­нии визан­тий­ско­го пери­о­да.

Свя­тые и муче­ни­ки

Как уже гово­ри­лось, в тече­ние при­мер­но сто­ле­тия Сици­лии выпа­да­ла честь пре­до­ста­вить пяте­рых пон­ти­фи­ков для рим­ской церк­ви. Пер­вым был монах св. Ага­фон (678), при кото­ром осуж­де­на моно­фе­лит­ская ересь⁸⁶, затем его пре­ем­ник св. Лев II (682), пре­кра­тив­ший рас­кол равенн­ской церк­ви⁸⁷, Конон (686), пре­ем­ник Иоан­на V, про­ис­хо­дя­щий из Фра­кии, но вырос­ший, а воз­мож­но, и родив­ший­ся на Сици­лии⁸⁸, св. Сер­гий (687), про­ис­хо­дя­щий из Антио­хии, но родив­ший­ся в Палер­мо, труда­ми кото­ро­го был пол­но­стью пре­кра­щён рас­кол, вызван­ный спо­ром о трёх гла­вах⁸⁹, и нако­нец, Сте­фан III (768), испол­няв­ший обя­зан­но­сти пон­ти­фи­ка в самые печаль­ные для Рима вре­ме­на⁹⁰.

Но кро­ме них Сици­лия дала тогда церк­ви и дру­гих выдаю­щих­ся и свя­тых пре­ла­тов, сре­ди кото­рых⁹¹ выде­ля­ют­ся св. Лев, с.22 епи­скоп Ката­нии, про­зван­ный Чудотвор­цем из-за борь­бы, ведо­мой про­тив кол­ду­на Илио­до­ра, зажи­во сожжён­но­го им в банях Ахил­лея в Ката­нии⁹², и св. Мефо­дий Сира­куз­ский, рев­ност­ный сто­рон­ник ико­но­по­чи­та­ния, пре­тер­пев­ший вслед­ст­вие это­го суро­вое и про­дол­жи­тель­ное тюрем­ное заклю­че­ние и поз­же избран­ный кон­стан­ти­но­поль­ским пат­ри­ар­хом⁹³.

Но наряду с като­ли­че­ской верой на Сици­лии про­яви­ли себя и раз­лич­ные её моди­фи­ка­ции. Даже не гово­ря о тех хри­сти­а­нах, чьё при­ми­тив­ное созна­ние то сме­ши­ва­лось с язы­че­ски­ми реми­нис­цен­ци­я­ми, то иска­жа­лось вто­рич­ны­ми и осо­бен­ны­ми ере­ся­ми, суще­ст­во­ва­ние кото­рых пока­за­ло нам недав­нее архео­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние⁹⁴, необ­хо­ди­мо осве­тить, до каких пор на ост­ро­ве про­дол­жа­лись наи­бо­лее при­ме­ча­тель­ные рели­ги­оз­ные воз­му­ще­ния, кото­ры­ми пере­пол­не­на исто­рия тех сто­ле­тий.

Похо­же, отго­лос­ком буше­вав­ше­го око­ло 590 года в Афри­ке дона­тиз­ма, о с.23 кото­ром мол­чат дошед­шие нас пись­мен­ные источ­ни­ки, явля­ет­ся пре­крас­ный све­тиль­ник из Сели­нун­та с над­пи­сью Deo gra­tias⁹⁵.

Сле­ду­ет заме­тить, что, насколь­ко мы зна­ем, по край­ней мере сре­ди наро­да не было после­до­ва­те­лей рас­ко­ла трёх глав, под­верг­ших­ся осуж­де­нию; более того, почти все епи­ско­пы Сици­лии⁹⁶ оста­ва­лись пра­во­слав­ны­ми так­же в отно­ше­нии моно­фе­лит­ской ере­си⁹⁷ и, как извест­но, ико­но­бор­че­ство встре­ти­ло здесь самое живое сопро­тив­ле­ние.

Мож­но ска­зать, что вме­сто это­го на Сици­лии, бла­го­да­ря епи­ско­пу Сира­куз Гри­го­рию Асбе­сте и епи­ско­пу Таор­ми­ны Заха­рии, воз­ник рас­кол, назван­ный Фоти­е­вым; это нашу­мев­шее собы­тие про­изо­шло в то вре­мя, когда мусуль­мане уже дав­но заня­ли боль­шую часть Сици­лии (863) и, сле­до­ва­тель­но, в нашу зада­чу не вхо­дит изло­же­ние, хотя бы и крат­кое, его исто­рии⁹⁸.

Мы так­же нахо­дим на Сици­лии допол­ни­тель­ное под­твер­жде­ние боль­шо­го рас­про­стра­не­ния еврей­ско­го эле­мен­та на запа­де. Пись­мен­ные и архео­ло­ги­че­ские источ­ни­ки рас­кры­ва­ют нам при­сут­ст­вие иудей­ских коло­ний в Сира­ку­зах, Панор­ме, Акре, Нету­ме⁹⁹.

Умест­но напом­нить, что св. Гри­го­рий, про­явив боль­шую ясность суж­де­ния, поза­бо­тил­ся об иуде­ях, при­ка­зав епи­ско­пу Панор­ма Вик­то­ру, чтобы им не при­чи­ня­лось ника­ко­го вреда¹⁰⁰, но поз­же, после сара­цин­ско­го набе­га во вре­ме­на с.24 Зоси­ма, послед­ний про­ти­вил­ся вос­ста­нов­ле­нию их раз­ру­шен­ной вар­ва­ра­ми сина­го­ги, отве­чая с неиз­вест­ной вели­ко­му Гри­го­рию нетер­пи­мо­стью: «раз­ве я не нена­ви­жу, Гос­по­ди, тех, кто нена­видел тебя?»¹⁰¹.

Эти фак­ты дока­зы­ва­ют, что суще­ст­во­ва­ло анти­иудей­ское пре­сле­до­ва­ние, не офи­ци­аль­ное, но попу­ляр­ное, и пред­ста­ви­те­ля­ми это­го анти­се­мит­ско­го тече­ния явля­лись Вик­тор Панорм­ский и Зосим Сира­куз­ский.

Гово­ря о епи­ско­пе Ката­нии св. Льве Чудотвор­це, я упо­ми­нал кол­ду­на Илио­до­ра, им пре­сле­ду­е­мо­го и в кон­це сожжён­но­го зажи­во¹⁰².

Одна­ко Илио­дор был, есте­ствен­но, не един­ст­вен­ным слу­жи­те­лем оккульт­ных искусств, жив­шим тогда на Сици­лии. Если до наших дней в неко­то­рых рай­о­нах ост­ро­ва и, как ни стран­но, в основ­ном в круп­ных горо­дах, невоз­мож­но было иско­ре­нить дур­ную тра­ву магии, чаще все­го орудие тём­ных дел, мы не долж­ны удив­лять­ся тому, что вол­шеб­ни­ки кише­ли на визан­тий­ской Сици­лии; тяжё­лая язва бед­но­го ост­ро­ва, кото­рую св. Гри­го­рий ста­рал­ся зажи­вить, отда­вая при­ка­зы о бес­по­щад­ном пре­сле­до­ва­нии вся­че­ских нек­ро­ман­тов и кол­ду­нов¹⁰³.

с.25 Визан­тий­ской арми­ей и её упад­ком, в част­но­сти, в VII—VIII вв., хотя эта тема лишь кос­вен­но каса­ет­ся Сици­лии, дол­гое вре­мя зани­мал­ся Мике­ле Ама­ри¹⁰⁴, а впо­след­ст­вии Диль. Отме­ча­лось, что она была раз­вра­ще­на в осо­бен­но­сти пагуб­ней­шим исполь­зо­ва­ни­ем бене­фи­ций¹⁰⁵, пре­до­став­ля­е­мых состав­ляв­шим её вар­ва­рам, и в то же вре­мя «по соста­ву, воору­же­нию, так­ти­ке и оруди­ям вой­ны была дей­ст­ви­тель­но достой­на вос­хи­ще­ния … не тако­вой была мораль … состав­ляв­шие её отваж­ные аван­тю­ри­сты счи­та­ли, что вой­на долж­на слу­жить тому, чтобы питать вой­ну, так что их про­хож­де­ние было бед­ст­ви­ем для стран, кото­рые они пере­се­ка­ли и как дру­зья, и как вра­ги»¹⁰⁶. Сле­ду­ет, одна­ко, отме­тить, что всё это име­ло отно­си­тель­ную цен­ность. Бене­фи­ций был ещё одним спо­со­бом облег­чить воен­ный бюд­жет и вме­сте с тем обес­пе­чить возде­лы­ва­ние оста­вав­шей­ся забро­шен­ной обшир­ной государ­ст­вен­ной соб­ст­вен­но­сти; его целью было сов­ме­стить две раз­ные потреб­но­сти, и если это не все­гда про­ис­хо­ди­ло успеш­но, то вину сле­ду­ет воз­ла­гать не на инсти­тут и часто даже не на людей. То, что армии опу­сто­ша­ли терри­то­рии, по кото­рым про­хо­ди­ли, даже если это были терри­то­рии того государ­ства, кото­ро­му они слу­жи­ли, было злом не толь­ко тех вре­мён, но так про­дол­жа­лось до XVII и даже до XVIII вв.

Наряду с импер­ской арми­ей в Ита­лии нача­ли воз­ни­кать город­ские опол­че­ния, кото­рые пра­ви­тель­ство не толь­ко при­зна­ва­ло, но ино­гда и исполь­зо­ва­ло¹⁰⁷. Сооб­ще­ния о них на Сици­лии име­ют­ся сре­ди сведе­ний о вос­ста­нии Евфи­мия¹⁰⁸.

Так­же име­ют­ся раз­лич­ные сведе­ния о сици­лий­ской фло­ти­лии¹⁰⁹, с.26 хотя зача­стую, что есте­ствен­но, исто­ри­ки пута­ли её с импер­ским фло­том, кото­рый, одна­ко, до XII века оста­вал­ся нетро­ну­тым пор­чей и «часто воз­об­нов­лял при­ме­ры древ­ней доб­ле­сти, оста­вив её наслед­ни­ка­ми италь­ян­ские рес­пуб­ли­ки Тиррен­ско­го моря и Адри­а­ти­ки и сици­лий­скую монар­хию»¹¹⁰.

Город­ские опол­че­ния и флот явля­ют­ся пер­вы­ми рост­ка­ми, в кото­рых про­яви­ла себя новая жизнь, свя­зан­ная с иным назна­че­ни­ем горо­да.

Из того, к чему мы при­шли, гово­ря о насе­ле­нии, рели­гии и опол­че­нии, мож­но так­же полу­чить хотя бы блёк­лое пред­став­ле­ние о мораль­ном состо­я­нии ост­ро­ва, труд­ней­шем пред­ме­те иссле­до­ва­ния, испы­ты­ваю­щем недо­ста­ток дан­ных.

В нача­ле VII века в Сира­ку­зах суще­ст­во­вал cu­ra­tor me­ret­ri­cum^[6]; этот маги­ст­рат, чьи функ­ции могут быть пре­врат­но истол­ко­ва­ны из-за сло­ва cu­ra­tor, но кото­рый, веро­ят­но, был ответ­ст­вен­ным за поли­цию нра­вов, появ­ля­ет­ся в пись­ме папы Гоно­рия I (626—628), в кото­ром Пётр, епи­скоп Сира­куз, упре­ка­ет­ся за то, что отпра­вил­ся с более чем 300 me­ret­ri­ces к пре­фек­ту в то вре­мя, когда тот нахо­дил­ся в бане, чтобы под­дер­жать пети­цию, в кото­рой они про­си­ли назна­чить дру­го­го кура­то­ра¹¹¹. Веро­ят­но, кура­тор того вре­ме­ни смог вызвать сво­ей суро­во­стью про­те­сты под­над­зор­ных и в таком слу­чае дей­ст­ви­тель­но стран­но, что их защи­ту при­нял на себя епи­скоп, кото­рый в вопро­се нра­вов дол­жен был бы нахо­дить­ся на про­ти­во­по­лож­ной сто­роне; пись­мо пон­ти­фи­ка долж­но быть вызва­но жало­бой кура­то­ра, про­тив кото­ро­го про­те­сто­ва­ли и кото­рый, чтобы пред­ста­вить епи­ско­па в дур­ном све­те, пре­уве­ли­чил чис­ло me­ret­ri­ces¹¹².

Свя­щен­ная лите­ра­ту­ра

При­шло вре­мя взгля­нуть на с.27 лите­ра­тур­ную и худо­же­ст­вен­ную дея­тель­ность в визан­тий­ской Сици­лии, раз­ви­тие кото­рой носи­ло исклю­чи­тель­но рели­ги­оз­ный харак­тер.

Здесь важ­но пом­нить, что мона­сты­ри и оби­те­ли Сици­лии не усту­па­ли мона­сты­рям и оби­те­лям дру­гих реги­о­нов как цен­тры куль­ту­ры¹¹³, что вид­но из раз­лич­ных дея­ний свя­тых. При­ме­ча­те­лен так­же тот факт, что в Сира­ку­зах во вре­ме­на св. Мефо­дия суще­ст­во­ва­ли шко­лы грам­ма­ти­ки для мирян¹¹⁴.

Наи­бо­лее куль­ти­ви­ру­е­мы­ми лите­ра­тур­ны­ми жан­ра­ми были свя­щен­ное крас­но­ре­чие, сохра­нив­ши­е­ся образ­цы кото­ро­го по боль­шей части напы­щен­ные и мно­го­слов­ные, но по фор­ме не вар­вар­ские или небреж­ные¹¹⁵, и дру­гие жан­ры свя­щен­ной сло­вес­но­сти и наук, от гим­нов¹¹⁶ до тол­ко­ва­ния свя­щен­ных книг¹¹⁷; из всех авто­ров одно имя вну­ша­ет ува­же­ние — Кось­мы или Кози­мо, учи­те­ля св. Иоан­на Дамас­ки­на¹¹⁸.

Под­лин­ное воз­рож­де­ние свя­щен­ных иссле­до­ва­ний на Сици­лии, как и в осталь­ном восточ­ном мире, про­ис­хо­дит, одна­ко, после окон­ча­ния гоне­ния на обра­за. Теперь почти не верит­ся в то дей­ст­ви­тель­но боль­шое чис­ло гим­но­гра­фов, авто­ров мело­дий и с.28 ора­то­рий, почти все­гда с манер­ной утон­чён­но­стью и образ­но­стью пою­щих­ся во сла­ву церк­ви. Конеч­но, мно­гие из них долж­ны были иметь в своё вре­мя неко­то­рую извест­ность, а их ком­по­зи­ции име­ют досто­ин­ства, одна­ко никто из них не смог стать дей­ст­ви­тель­но выдаю­щим­ся. Но эти писа­те­ли, сре­ди кото­рых наи­бо­лее извест­ны Гри­го­рий Асбе­ста, св. Симон Сира­куз­ский, гим­но­пи­сец св. Иоанн, исто­рио­граф Пётр Сици­ли­ец, хро­но­граф Иоанн Сици­ли­ец, поэт Фео­фан, грам­ма­ти­ки Кон­стан­тин и Лев, отно­сят­ся к тем годам IX века, когда Сици­лия уже была захва­че­на мусуль­ма­на­ми, и как поэто­му, так и пото­му, что в зна­чи­тель­ной части они осу­ществля­ли свою лите­ра­тур­ную дея­тель­ность за пре­де­ла­ми ост­ро­ва, не вхо­дят в сфе­ру наше­го иссле­до­ва­ния¹¹⁹.

Изо­бра­зи­тель­ное искус­ство

Пере­хо­дя к обсуж­де­нию изо­бра­зи­тель­но­го искус­ства, мож­но в целом ска­зать, что являв­ше­е­ся на визан­тий­ской Сици­лии пре­иму­ще­ст­вен­но при­клад­ным, оно обна­ру­жи­ва­ет мно­го точек сопри­кос­но­ве­ния с так назы­вае­мым вар­вар­ским искус­ст­вом мате­ри­ко­вой Ита­лии¹²⁰. Клас­си­че­ское направ­ле­ние удер­жи­ва­ет­ся, но нахо­дит­ся в непре­рыв­ном упад­ке, оста­вив бла­го­род­ные фор­мы и пра­ви­ла, так что искус­ство ста­но­вит­ся всё более бес­по­рядоч­ным и гру­бым¹²¹.

Раз­ни­ца меж­ду искус­ст­вом полу­ост­ро­ва и искус­ст­вом Сици­лии заклю­ча­ет­ся в том, что пер­вое «мед­лен­но выра­бота­ло тра­ди­ции позд­них вре­мён, повто­ри­ло уна­сле­до­ван­ные фор­мы спо­со­бом более или менее неопре­де­лён­ным, ино­гда инфан­тиль­ны­ми мето­да­ми, но избе­жав того, чтобы визан­тий­ское искус­ство уво­ди­ло его с соб­ст­вен­но­го пути, веду­ще­го пря­мо к роман­ской эпо­хе»¹²², в то вре­мя как искус­ство Сици­лии, реги­о­на, гораздо более тес­но свя­зан­но­го с Восточ­ной импе­ри­ей, под­верг­лось силь­ным изме­не­ни­ям под вли­я­ни­ем с.29 Визан­тии, при­дав­шим ему неко­то­рые важ­ные осо­бен­но­сти, такие как изо­гну­тые потол­ки в архи­тек­ту­ре, доми­ни­ру­ю­щий купол в церк­ви, и т. д.

Осно­вы­ва­ясь на этих общих прин­ци­пах, сле­ду­ет вести систе­ма­ти­че­ский поиск доку­мен­таль­но­го под­твер­жде­ния в дошед­ших до нас памят­ни­ках эпо­хи, пом­ня в то же вре­мя о сведе­ни­ях, пере­дан­ных пись­мен­ны­ми источ­ни­ка­ми¹²³. На Сици­лии была недав­но откры­та мно­го­чис­лен­ная серия неболь­ших визан­тий­ских церк­вей; здесь вос­про­из­во­дит­ся одна из наи­бо­лее хоро­шо сохра­нив­ших­ся, нахо­дя­ща­я­ся в Vig­na di Ma­re близ Сан­та-Кро­че [табл. III b].

Как лег­ко заме­тить, купол уже стал глав­ной частью свя­щен­но­го зда­ния, име­ю­ще­го фор­му кре­ста, для укра­ше­ния кото­ро­го в ходе стро­и­тель­ства сле­до­ва­ло обра­щать­ся к моти­вам, кото­рые древ­нее искус­ство не мог­ло обес­пе­чить в пол­ной мере. В раз­ва­ли­нах дру­го­го зда­ния неда­ле­ко от Сан­та-Кро­че, на бере­гу моря на мысе Ска­лам­бри, во вре­мя недав­ней крат­кой реко­гнос­ци­ров­ки, про­ведён­ной мно­го­ува­жае­мым про­фес­со­ром Орси, мы мог­ли заме­тить изгиб апсиды, пред­став­ля­ю­щей­ся неотъ­ем­ле­мым эле­мен­том тако­го инте­рес­ней­ше­го памят­ни­ка, как цер­ковь Сале­ми.

Упа­док скульп­ту­ры засвиде­тель­ст­во­ван неко­то­ры­ми работа­ми той эпо­хи, собран­ны­ми в музее Сира­куз, даже самые луч­шие из кото­рых явля­ют собой гру­бые и лишён­ные — если не в дета­лях, то, бес­спор­но, в целом — клас­си­че­ско­го изя­ще­ства про­из­веде­ния¹²⁴. Нель­зя при­ве­сти ни одно­го при­ме­ра живо­пи­си, несо­мнен­но отно­ся­ще­го­ся к дан­но­му пери­о­ду, но её направ­ле­ние мож­но лег­ко рекон­струи­ро­вать; до нас дошли сведе­ния об одном мини­а­тю­ри­сте: Гри­го­рий Асбе­ста, гор­дый с.30 епи­скоп Сира­куз, фана­тич­ный при­вер­же­нец фоти­ан­ско­го рас­ко­ла, о кото­ром уже гово­ри­лось, будучи худож­ни­ком (Ζογ­ρά­φος) про­ил­лю­ст­ри­ро­вал семью мини­а­тю­ра­ми акты лже­со­бо­ра про­тив св. Игна­тия, пред­ста­вив его в раз­лич­ных позах при вооб­ра­жае­мом нака­за­нии во вре­мя аре­ста, у позор­но­го стол­ба, на пыт­ке, с оскор­би­тель­ны­ми под­пи­ся­ми¹²⁵.

Если тако­ва была худо­же­ст­вен­ная ситу­а­ция в горо­дах ост­ро­ва, то гораздо хуже дело обсто­я­ло на внут­рен­них окра­и­нах, где, как пра­ви­ло, луч­шие образ­цы были пред­став­ле­ны про­из­веде­ни­я­ми не столь­ко искус­ства, сколь­ко мест­ной и чуже­зем­ной про­мыш­лен­но­сти, сре­ди кото­рых мно­го­чис­лен­ны гру­бые брон­зо­вые пряж­ки и пре­крас­ные изде­лия из стек­ла.

Окра­ин­ные церк­ви и часов­ни, как будет вид­но из сле­дую­щей гла­вы, пред­став­ля­ю­щие собой обу­стро­ен­ные пеще­ры, моги­лы в виде ям, узких или рас­ши­рен­ных семей­ных, — эма­на­ция могиль­ных ям под­зем­ных клад­бищ, гру­бо постро­е­ны и отра­жа­ют очень скром­ную куль­ту­ру, почти не отли­чае­мую от куль­ту­ры преды­ду­ще­го гот­ско­го пери­о­да¹²⁶. Истин­ное исклю­че­ние пред­став­ля­ет юве­лир­ное дело; несколь­ко визан­тий­ских кла­дов на Сици­лии, о кото­рых хоть что-то извест­но¹²⁷, и мно­го­чис­лен­ные пред­ме­ты, рас­се­ян­ные в моги­лах, даже сель­ских¹²⁸, явля­ют собой остат­ки, с одной сто­ро­ны, рос­ко­ши поис­ти­не «восточ­ной, с кото­рой мат­ро­ны и пат­ри­ции укра­ша­ли свои осо­бы» (Орси), с дру­гой, опре­де­лён­но­го отра­же­ния этих нра­вов у сель­ско­го насе­ле­ния.

Изу­че­ние этих изде­лий может пре­до­ста­вить цен­ные сведе­ния по исто­рии тор­го­вых и худо­же­ст­вен­ных свя­зей визан­тий­ской Сици­лии; в то вре­мя как в дей­ст­ви­тель­но­сти мно­гие из этих пред­ме­тов выглядят несо­мнен­ным импор­том, воз­мож­но, из Сирии (откуда, веро­ят­но, так­же при­бы­ли мно­го­чис­лен­ные стек­лян­ные изде­лия)¹²⁹, с.31 дру­гие явля­ют­ся про­из­веде­ни­я­ми мест­но­го искус­ства, резуль­та­том сли­я­ния раз­лич­ных эле­мен­тов, отча­сти тра­ди­ци­он­ных, отча­сти импор­ти­ро­ван­ных с восто­ка¹³⁰, отра­жаю­щих уже отме­чен­ные мною свя­зи. В этой свя­зи сле­ду­ет отме­тить, что юве­лир­ное дело, гор­див­ше­е­ся на Сици­лии слав­ной тра­ди­ци­ей, и в визан­тий­скую эпо­ху про­дол­жа­ло выда­вать зна­ме­ни­тые изде­лия, как мож­но обна­ру­жить у Ники­фо­ра, упо­ми­наю­ще­го два золотых под­свеч­ни­ка^[7], изготов­лен­ных на Сици­лии и взя­тых в 763 году импе­ра­то­ром Кон­стан­том в чис­ле гунн­ской добы­чи¹³¹.