К. Крафт

Золотой венок Цезаря и борьба за разоблачение «тирана»

Kraft K. Der goldene Kranz Caesars und der Kampf um die Entlarvung des «Tyrannen». Mit eimen Nachwort zum Neudruck.
Darmstadt, Wissenschaftliche Buchgesellshaft, 1969.
Перевод с немецкого О. В. Любимовой под редакцией Е. Валльрабенштайн.

II. Листья золо­то­го три­ум­фаль­но­го вен­ка.

Соглас­но мно­гим антич­ным источ­ни­кам, три­ум­фаль­ное обла­че­ние было похо­же на древ­нее цар­ское оде­я­ние81 и на наряд древ­не­го Юпи­те­ра82. При этом для нашей про­бле­мы не суще­ст­вен­но, счи­тать ли, что с.22 пер­во­на­чаль­но это обла­че­ние носи­ли цари, а на Юпи­те­ра оно было рас­про­стра­не­но допол­ни­тель­но и вто­рич­но83, или же пола­гать, что после­до­ва­тель­ность была про­ти­во­по­лож­ной. Отож­дест­вле­ние оде­я­ния Юпи­те­ра, царя и три­ум­фа­то­ра засвиде­тель­ст­во­ва­но в Риме настоль­ко часто и повсе­мест­но, что вряд ли золо­той венок во всех трёх обла­че­ни­ях мог суще­ст­вен­но раз­ли­чать­ся по фор­ме. Един­ст­вен­ное ощу­ти­мое отли­чие, воз­мож­но, состо­я­ло в том, что венок Юпи­те­ра и цар­ский венок, по-види­мо­му, носи­ли на голо­ве, тогда как три­ум­фаль­ный золо­той венок дер­жа­ли над голо­вой. Одна­ко это не исклю­ча­ет оди­на­ко­вой фор­мы и вза­им­ной зави­си­мо­сти. Преж­де все­го, не сто­ит уве­рен­но утвер­ждать, что венок, кото­рый дер­жа­ли над голо­вой три­ум­фа­то­ров, был суще­ст­вен­но боль­ше цар­ско­го вен­ка и вооб­ще не годил­ся для ноше­ния на голо­ве84. Поми­мо совер­шен­но есте­ствен­но­го пред­по­ло­же­ния, что венок, кото­рый дер­жат над голо­вой, мож­но так­же и носить, необ­хо­ди­мо ина­че, чем обыч­но, интер­пре­ти­ро­вать фраг­мент Юве­на­ла. Это сати­ра X, 38 сл.


In tu­ni­ca Jovis et pic­ta Sar­ra­na fe­ren­tem
ex ume­ris aulaea to­gae mag­nae­que co­ro­nae
tan­tum or­bem, quan­to cer­vix non suf­fi­cit ul­la?
Quip­pe te­net su­dans hanc pub­li­cus, et si­bi con­sul
ne pla­ceat, cur­ru ser­vus por­ta­tur eodem
[1].

Из этих слов сде­ла­ли вывод, что диа­метр вен­ка был слиш­ком велик для голо­вы. Одна­ко у Юве­на­ла употреб­ле­но сло­во cer­vix[2], а не ca­put[3]. Поэт гово­рит, что венок был слиш­ком велик (tan­tus) для затыл­ка. Такой отзыв может отно­сить­ся толь­ко к весу. Венок не воз­ла­га­ли на заты­лок; ско­рее, на затыл­ке силь­нее все­го чув­ст­во­вал­ся его вес в тече­ние несколь­ких часов три­ум­фаль­но­го про­езда, так что необ­хо­ди­ма была помощь в ноше­нии вен­ка. Из сооб­ще­ния Дио­ни­сия Гали­кар­насско­го ясно сле­ду­ет, что цар­ский венок тоже был чрез­вы­чай­но тяжёл, так как, объ­яс­няя, поче­му золо­той венок не был при­нят, подоб­но дру­гим цар­ским рега­ли­ям, выс­ши­ми рес­пуб­ли­кан­ски­ми маги­ст­ра­та­ми, Дио­ни­сий в первую оче­редь назы­ва­ет ту при­чи­ну, что венок и золотая, шитая пур­пу­ром одеж­да были слиш­ком тяж­ким гру­зом (φορ­τι­κά), т. е., в бук­валь­ном смыс­ле; наряду с этим дан­ные рега­лии так­же пред­став­ля­лись вызы­ваю­щи­ми зависть (ἐπίφ­θο­να)85. Одна­ко послед­няя при­чи­на, види­мо, всё же не была основ­ной, так как менее гро­мозд­кие эле­мен­ты цар­ско­го обла­че­ния по-преж­не­му были допу­ще­ны к употреб­ле­нию. Парал­лель­ные при­ме­ры очень тяжё­лых древ­них корон, кото­рые вряд ли мож­но было носить на длин­ных цере­мо­ни­ях, с.23 нетруд­но най­ти в исто­рии цар­ских рега­лий всех вре­мён и наро­дов. Если англий­ский король, где это допу­сти­мо, исполь­зу­ет более лёг­кую коро­ну вме­сто тра­ди­ци­он­ной ори­ги­наль­ной тяжё­лой коро­ны, то под­чёрк­ну­тый Юве­на­лом вес не даёт осно­ва­ний пред­по­ла­гать, что цар­ский венок отли­чал­ся от золо­то­го три­ум­фаль­но­го вен­ка, а так­же и этрус­ско­го вен­ка Цеза­ря, за исклю­че­ни­ем, воз­мож­но, того, что три­ум­фаль­ный венок мень­ше весил. Из заме­ча­ния Юве­на­ла ни в коем слу­чае не сле­ду­ют суще­ст­вен­ные раз­ли­чия во внеш­нем виде меж­ду вен­ком Юпи­те­ра, цар­ским вен­ком, три­ум­фаль­ным вен­ком и вен­ком Цеза­ря. Такие непре­одо­ли­мые раз­ли­чия суще­ст­во­ва­ли бы, толь­ко если золо­той три­ум­фаль­ный венок дей­ст­ви­тель­но, как пола­га­ют, состо­ял из дубо­вых листьев. Момм­зен утвер­ждал, что три­ум­фаль­ный венок был изготов­лен из золотых лав­ро­вых листьев86. При этом он, оче­вид­но, имел в виду про­стое изо­бра­же­ние зелё­но­го лав­ра в золо­те. Посколь­ку Момм­зен не при­вёл обос­но­ва­ний для сво­его утвер­жде­ния, иссле­до­ва­те­ли вер­ну­лись к выска­зан­но­му ранее Мюл­ле­ром и Деке тези­су, что золо­той три­ум­фаль­ный венок состо­ял из дубо­вых листьев87. Он осно­ван на фраг­мен­те из Тер­тул­ли­а­на, de co­ro­na 13: co­ro­nant et pub­li­cos or­di­nes lau­reis pub­li­cae cau­sae ma­gistra­tum ve­ro in­su­per aureis, ut At­he­nis ut Ro­mae. Su­per­fe­run­tur etiam il­lis Et­rus­cae. Hoc vo­ca­bu­lum est co­ro­na­rum quas gem­mis et fo­liis ex auro, quer­ci­nis ab Jove, in­sig­nes ad de­du­cen­das ten­sas cum pal­ma­tis to­gis su­munt[4].

Преж­де все­го мож­но отме­тить, что Тер­тул­ли­ан опи­сы­ва­ет не тот золо­той венок, кото­рым был увен­чан Цезарь в Лупер­ка­лии и не обыч­ное три­ум­фаль­ное шест­вие, а оде­я­ние маги­ст­ра­та, руко­во­дя­ще­го игра­ми. Тем не менее, если мы не счи­та­ем раз­лич­ны­ми листья на цар­ском и три­ум­фа­тор­ском вен­ках, мы не соби­ра­ем­ся и утвер­ждать что венок из цир­ко­вой про­цес­сии, опи­сан­ный Тер­тул­ли­а­ном, имел иные листья, чем три­ум­фаль­ный венок. Ско­рее сле­ду­ет задать­ся вопро­сом, насколь­ко надёж­ны ука­за­ния хри­сти­ан­ско­го авто­ра. Как ни стран­но, ни одно из более ран­них свиде­тельств — кни­га Тер­тул­ли­а­на была напи­са­на толь­ко в 211 г. н. э.88 — не упо­ми­на­ет дубо­вых листьев. Дио­ни­сий сооб­ща­ет про­сто о золо­том вен­ке89; Пли­ний гово­рит о co­ro­na ex auro Et­rus­ca[5]90, у Дио­на Кас­сия — Зона­ры напи­са­но: τόν στέ­φανον τὸν τῶν λί­θων τῶν χρυ­σοδέ­των[6]91; и упо­ми­на­ния о тор­же­ст­вен­ных про­цес­си­ях на играх тоже ниче­го не гово­рят о дубо­вых листьях92. При­чём эти авто­ры зна­ко­мы с обсто­я­тель­ства­ми, конеч­но, луч­ше, чем Тер­тул­ли­ан. Невоз­мож­но ска­зать, видел ли он три­умф или цир­ко­вую про­цес­сию во вре­мя сво­его крат­ко­го пре­бы­ва­ния в Риме. Сам он утвер­жда­ет, что почерп­нул сведе­ния о вен­ках из вто­рых рук, из работы жив­ше­го во II в. Клав­дия Сатур­ни­на93. В то вре­мя, как имен­но от Пли­ния мож­но было бы ожи­дать важ­ную деталь о дубо­вых листьях, так как для него важ­но точ­ное и тща­тель­ное с.24 опи­са­ние подроб­но­стей, писа­тель­ский замы­сел Тер­тул­ли­а­на совсем дру­гой, и прав­ди­вое опи­са­ние листьев явно не было глав­ной его заботой. В сво­ей рабо­те он хочет обос­но­вать, что хри­сти­а­ни­ну не подо­ба­ет увен­чи­вать гла­ву. Цве­ты не сле­ду­ет исполь­зо­вать, так как их кра­сота при­ро­дой пред­на­зна­че­на для глаз, а аро­мат — для орга­нов обо­ня­ния. Поэто­му ноше­ние цве­ту­щих рас­те­ний на голо­ве про­ти­во­ре­чит зако­нам при­ро­ды94. Этот софист­ский довод, одна­ко, не затра­ги­ва­ет вен­ки из листьев, но преж­де все­го — золотые и сереб­ря­ные вен­ки. Одна­ко и эти голов­ные укра­ше­ния всё рав­но запре­ще­ны веру­ю­ще­му хри­сти­а­ни­ну, так как все рас­те­ния — лавр, мирт, оли­ва и т. д. — посвя­ще­ны язы­че­ским боже­ствам, и ноше­ние вен­ков всех этих раз­но­вид­но­стей испо­кон веку было свя­за­но с язы­че­ским идо­ло­по­клон­ст­вом. «Обы­чай увен­чи­вать гла­ву, — пишет хри­сти­ан­ский рели­ги­оз­ный поле­мист, — воз­ник и исполь­зу­ет­ся в честь тех, кого язы­че­ский мир счи­та­ет бога­ми»95. В этом обос­но­ва­нии Тер­тул­ли­а­ну важ­но пока­зать, что в золо­том вен­ке в цир­ко­вой про­цес­сии, к кото­ро­му непри­ме­ним аргу­мент о про­ти­во­есте­ствен­ном исполь­зо­ва­нии цве­тов, исполь­зу­ет­ся рас­те­ние, посвя­щён­ное язы­че­ско­му боже­ству. В лите­ра­ту­ре, где осве­ща­ет­ся этот вопрос, Тер­тул­ли­ан мог обна­ру­жить, что рек­ви­зит для цир­ко­вой про­цес­сии хра­нил­ся в хра­ме Юпи­те­ра96 и что три­ум­фаль­ное обла­че­ние пер­во­на­чаль­но было укра­ше­ни­ем Юпи­те­ра. Тер­тул­ли­ан, таким обра­зом, не оши­ба­ет­ся, свя­зы­вая золо­той венок про­цес­сии с Юпи­те­ром. Далее, вряд ли мож­но оспо­рить, что рим­ляне счи­та­ли дуб свя­щен­ным дере­вом Юпи­те­ра. Учи­ты­вая это, ука­за­ние Тер­тул­ли­а­на на пер­вый взгляд кажет­ся внут­ренне логич­ным, и вполне понят­но, что совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли дове­ря­ют его ука­за­нию на дубо­вые листья три­ум­фаль­но­го вен­ка. Если сего­дня задать людям, не знаю­щим о De co­ro­na Тер­тул­ли­а­на, вопрос о фор­ме листьев золо­то­го вен­ка, про­ис­хо­дя­ще­го из оде­я­ния Юпи­те­ра, то боль­шин­ство, веро­ят­но, отве­ти­ло бы, как и Тер­тул­ли­ан: «Дубо­вые листья». Одна­ко эта инфор­ма­ция, пожа­луй, вызы­ва­ет замет­ную труд­ность. Золо­той три­ум­фаль­ный венок дол­жен иметь такие же листья, как и венок древ­не­го Юпи­те­ра в Риме. Одна­ко рим­ский Юпи­тер не носит дубо­вый венок. Толь­ко на пер­вый взгляд это утвер­жде­ние кажет­ся ере­ти­че­ским, но нали­цо неоспо­ри­мый, нагляд­но засвиде­тель­ст­во­ван­ный факт. Мы не наме­ре­ны оспа­ри­вать, что и у рим­лян дуб был свя­щен­ным дере­вом Юпи­те­ра. Соглас­но леген­де, Ромул поме­стил spo­lia opi­ma[7] воз­ле свя­щен­но­го дуба бога97. Вер­ги­лий, Овидий, Федр назы­ва­ют дуб дере­вом Юпи­те­ра98. И Пли­ний зна­ет, что дуб посвя­щён вер­хов­но­му небес­но­му богу99 Одна­ко, как ни стран­но, нет ника­ких упо­ми­на­ний о том, что рим­ский Юпи­тер Наи­луч­ший Вели­чай­ший увен­чан дубо­вым вен­ком, и ника­ких изо­бра­же­ний это­го рим­ско­го бога с с.25 таким укра­ше­ни­ем на голо­ве. Сле­до­ва­тель­но, вывод, что если дуб был посвя­щён Юпи­те­ру, то голов­ное укра­ше­ние состо­я­ло из дубо­вых листьев, тре­бу­ет подроб­ной про­вер­ки. Рим­ские авто­ры зна­ют так­же, что мирт был посвя­щён Вене­ре100, кипа­рис — Диане101, тополь — Гер­ку­ле­су102, дуб — Мар­су103, но нель­зя ска­зать, что дан­ные рас­те­ния слу­жи­ли посто­ян­ны­ми или един­ст­вен­ны­ми вен­ка­ми этих богов в Риме. Для опре­де­ле­ния типа листьев вен­ка Юпи­те­ра решаю­щим аргу­мен­том долж­но быть то, как на самом деле посту­па­ли в древ­ней­ших тра­ди­ци­ях и в обще­при­ня­том вари­ан­те. В круп­ных скульп­ту­рах при­ме­ча­те­лен стран­ный прин­цип: вен­ки на голо­ве обыч­но не изо­бра­жа­ли. Поэто­му по дан­но­му вопро­су при­хо­дит­ся пола­гать­ся почти исклю­чи­тель­но на свиде­тель­ства монет и род­ст­вен­но­го им искус­ства глип­ти­ки. На моне­тах отно­си­тель­но вен­ков дей­ст­ву­ет пра­ви­ло, пря­мо про­ти­во­по­лож­ное круп­ной скульп­ту­ре. В чекан­ке Юпи­тер без вен­ка — это очень необыч­ное исклю­че­ние. С само­го ран­не­го вре­ме­ни на рим­ских моне­тах Юпи­тер все­гда изо­бра­жён в вен­ке. Так обсто­ит дело уже на семис­сах тяжё­лых серий104, на вик­то­ри­а­тах (илл. I 17) и рес­пуб­ли­кан­ских дена­ри­ях (илл. I 18). Импе­ра­тор­ское вре­мя, исклю­чая мест­ные чекан­ки гре­че­ско­го Восто­ка, даёт лишь немно­го при­ме­ров, при сплош­ном пре­об­ла­да­нии импе­ра­тор­ских порт­ре­тов105. Одна­ко рим­ский Юпи­тер нико­гда не носит на воло­сах дубо­вый венок, а все­гда — лав­ро­вые листья. Толь­ко на трёх рес­пуб­ли­кан­ских дена­ри­ях мож­но увидеть голо­вы, увен­чан­ные дубом. На дена­ри­ях Гар­ги­лия — Огуль­ния — Вер­ги­лия, отче­ка­нен­ных око­ло 85/83 гг. до н. э., изо­бра­же­на моло­дая голо­ва в дубо­вом вен­ке106, под ней — мол­ния. Обыч­но его назы­ва­ют Вей­о­ви­сом. Наде­ле­ние его дубо­вым вен­ком никак не отме­ня­ет того фак­та, что голо­ва Юпи­те­ра Наи­луч­ше­го Вели­чай­ше­го на рим­ских моне­тах все­гда увен­ча­на лав­ром. Кро­ме того, дена­рии дру­го­го моне­та­рия пока­зы­ва­ют, что моло­дой бог с мол­нией наде­лён так­же лав­ром107 и даже диа­де­мой108. На ревер­се дена­ри­ев, кото­рые в 90 г. до н. э. отче­ка­нил Луций Мем­мий, голо­ва моло­до­го муж­чи­ны увен­ча­на дубо­вым вен­ком109. Веро­ят­но, это Мене­сфей, мифи­че­ский родо­на­чаль­ник Мем­ми­ев, соглас­но леген­де, сверг­нув­ший тира­нию Тесея в Афи­нах, так что дубо­вый венок сле­ду­ет объ­яс­нять как co­ro­na ci­vi­ca[8]. Едва ли голов­ное укра­ше­ние Мило­сер­дия на моне­тах Цеза­ря110 с с.26 галль­ским тро­фе­ем на ревер­се мож­но истол­ко­вать ина­че, чем венок спа­си­те­ля. Дубо­вый венок как обрам­ле­ние монет­но­го типа встре­ча­ет­ся на дена­ри­ях Лута­ция Цер­ко­на, — веро­ят­но, намёк на Лута­ция, кото­рый раз­бил кар­фа­ген­ский флот в 241 г. до н. э. и полу­чил за это граж­дан­ский венок111. Толь­ко граж­дан­ским вен­ком может быть дубо­вый венок, окру­жаю­щий голо­ву древ­не­го Бру­та и Бру­та-цеза­ре­убий­цы на аурее112. Мысль о Юпи­те­ре здесь сама собой отпа­да­ет. Дубо­вый венок, обрам­ля­ю­щий монет­ный порт­рет Секс­та Пом­пея, тоже сле­ду­ет рас­це­ни­вать как граж­дан­ский венок за спа­се­ние поли­ти­че­ских изгнан­ни­ков и месть за отца и бра­та113. Посколь­ку Секст Пом­пей на дру­гих моне­тах этой же серии пред­став­лен как сын Неп­ту­на и вооб­ще везде уде­ля­ет осо­бое вни­ма­ние мор­ско­му богу114, нель­зя гово­рить о том, что дубо­вый венок явля­ет­ся намё­ком на Юпи­те­ра.

Име­ют­ся сот­ни монет­ных типов с голо­ва­ми Зев­са из всех обла­стей гре­че­ско­го мира115. Этот бог посто­ян­но увен­чан лав­ром, как Зевс Олим­пий­ский (илл. I 16). Дубо­вый венок у него встре­ча­ет­ся чрез­вы­чай­но ред­ко и толь­ко в бли­жай­ших окрест­но­стях Додо­ны, в Эпи­ре и Фес­са­лии116. Наи­бо­лее извест­ны вели­ко­леп­ные голо­вы, кото­рые эпир­ские цари Алек­сандр и Пирр пове­ле­ли создать в южной Ита­лии и на Сици­лии117, при­чём харак­тер­но, что голо­вы Зев­са на отче­ка­нен­ных тогда же моне­тах их южно­и­та­лий­ских союз­ни­ков по-преж­не­му увен­ча­ны лав­ром118. Лишь в Теа­те119 и Ларине120 име­ют­ся порт­ре­ты Зев­са, увен­чан­ные дубом; оба этих места рас­по­ло­же­ны бли­же все­го к Эпи­ру на про­ти­во­по­лож­ном бере­гу Адри­а­ти­ки и пре­до­ста­ви­ли опе­ра­ци­он­ную базу для южно­и­та­лий­ских кам­па­ний эпи­ротов. Нако­нец, увен­чан­ный дубом Зевс появ­ля­ет­ся на македон­ских моне­тах. Сна­ча­ла это удив­ля­ет, так как Филипп II на сво­их широ­ко рас­про­стра­нён­ных тет­ра­д­рах­мах изо­бра­жал Зев­са из Элиды, увен­чан­но­го лав­ром. В отдель­ных слу­ча­ях Алек­сандр Вели­кий тоже чека­нит увен­чан­ную лав­ром голо­ву121. Одна­ко после­дую­щие голо­вы Зев­са на македон­ских чекан­ках име­ют дубо­вый венок. Они воз­ник­ли при Филип­пе V122, а затем, после осу­щест­влён­но­го Римом разде­ла, — в пер­вом окру­ге123. Учи­ты­вая гео­гра­фи­че­скую бли­зость, извест­ное дина­сти­че­ское род­ство и вза­им­ные терри­то­ри­аль­ные при­тя­за­ния Эпи­ра и Македо­нии124, чекан­ка Зев­са Додон­ско­го, увен­чан­но­го дубом, неуди­ви­тель­на. с.27 Додон­ское про­ис­хож­де­ние под­твер­жда­ет­ся ещё и тем, что позд­ней­ший дубо­вый венок, так часто окайм­ля­ю­щий реверс, впер­вые появ­ля­ет­ся в Македо­нии, а имен­но ещё до мел­ких мед­ных монет с голо­вой Зев­са в дубо­вом вен­ке на авер­се, кото­рые при­ка­зал чека­нить Пирр, когда вре­мен­но гос­под­ст­во­вал над частью Македо­нии125. В какой мере дубо­вый венок, обрам­ля­ю­щий моне­ты дру­гих мест­но­стей126, явля­ет­ся наме­ком на Зев­са Додон­ско­го, ещё пред­сто­ит иссле­до­вать. Пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным, что этот дубо­вый венок ско­рее свя­зан с Герак­лом, вслед­ст­вие чего воз­ни­ка­ет парал­лель дубо­во­го вен­ка гре­че­ско­го Соте­ра с дубо­вым вен­ком как награ­дой спа­си­те­лю в Риме. Насколь­ко непра­во­мер­но лишь на осно­ва­нии обрам­ле­ния монет­но­го типа делать вывод о дубо­вом вен­ке как голов­ном укра­ше­ни­ем Зев­са, демон­стри­ру­ют моне­ты Абба­и­ти­ды во Фри­гии, на авер­се кото­рых голо­ва Зев­са, увен­чан­ная лав­ра­ми, а на ревер­се — мол­ния в дубо­вом вен­ке127. Выпус­ки с Зев­сом, увен­чан­ным лав­ром, на авер­се, отне­сён­ные Геб­ле­ром к Македо­нии, на ревер­се обрам­ле­ны дубо­вым вен­ком128. Во всей гре­че­ской чекан­ке увен­чан­ные дубом голо­вы Зев­са при­сут­ст­ву­ют толь­ко там, где име­ет­ся в виду додон­ский бог. Ещё мно­го лет назад Офер­бек сде­лал вывод, что изо­бра­же­ния Зев­са в дубо­вом вен­ке все­гда сле­ду­ет пони­мать как изо­бра­же­ния додон­ско­го бога129. Напро­тив, увен­чан­ный лав­ром Зевс — это Зевс Олим­пий­ский. Бо́льшая рас­про­стра­нён­ность увен­чан­ной лав­ра­ми голо­вы на гре­че­ских моне­тах соот­вет­ст­ву­ет пре­об­ла­да­нию олим­пий­ской ипо­ста­си вер­хов­но­го гре­че­ско­го бога. Одна­ко никто не станет делать вывод, что, напри­мер, в Элиде, или Бео­тии, или Македо­нии Филип­па II дуб не был изве­стен как свя­щен­ное дере­во Зев­са. Эта харак­те­ри­сти­ка дуба, пред­став­лен­ная еще Гоме­ром130, была общей для всех гре­че­ских обла­стей. Если рим­ские писа­те­ли и поэты тоже назы­ва­ют дуб дере­вом Юпи­те­ра, то в зна­чи­тель­ной мере это, конеч­но, под­ра­жа­ние гре­че­ско­му топо­су. Как в Гре­ции обще­при­знан­ная связь дуба и Зев­са не сде­ла­ла дубо­вую лист­ву обыч­ным голов­ным укра­ше­ни­ем бога, так и в Риме посвя­ще­ние дуба Юпи­те­ру не обос­но­вы­ва­ет дубо­вый венок как голов­ное укра­ше­ние. Во вся­ком слу­чае, лав­ро­вый венок будет более веро­я­тен до тех пор, пока не уда­ёт­ся обна­ру­жить изо­бра­же­ние Юпи­те­ра Наи­луч­ше­го Вели­чай­ше­го в дубо­вом вен­ке, но, напро­тив, суще­ст­ву­ют десят­ки нагляд­ных свиде­тельств с голо­ва­ми, увен­чан­ны­ми лав­ром. Поэто­му излишне пред­став­лять раз­лич­ные лите­ра­тур­ные свиде­тель­ства, свя­зы­ваю­щие дуб с Юпи­те­ром в Риме. Доста­точ­но уста­но­вить, что дуб нигде не назван в каче­стве голов­но­го укра­ше­ния бога131.

с.28 Так­же нет вес­ких при­чин счи­тать граж­дан­ский венок рим­ско­го импе­ра­то­ра частью костю­ма Юпи­те­ра. В каче­стве глав­но­го дока­за­тель­ства это­го мне­ния при­во­ди­ли Вели­кую фран­цуз­скую камею132, на кото­рой Тибе­рий изо­бра­жён полу­об­на­жён­ным, с эгидой на коле­нях, ски­пет­ром в руке и дубо­вым вен­ком на голо­ве133. Поза Юпи­те­ра не вызы­ва­ет сомне­ний, но граж­дан­ский венок (с лен­та­ми на затыл­ке!) не явля­ет­ся суще­ст­вен­ным. Напри­мер, на дру­гой камее из вены Август изо­бра­жён в обра­зе Юпи­те­ра в лав­ро­вом вен­ке134. На дру­гой вен­ской камее Клав­дий изо­бра­жён как Юпи­тер с эгидой, мол­нией и орлом135; на нём тоже лав­ро­вый венок. Мож­но при­ве­сти ещё боль­ше при­ме­ров импе­ра­тор­ских порт­ре­тов с эгидой Юпи­те­ра и лав­ро­вым вен­ком. Напри­мер, камея из «Зелё­ных сво­дов» в Дрездене136, камея с Клав­ди­ем в Пари­же137, камея Нан­си138. На камее из Гаа­ге139 импе­ра­тор, несо­мнен­но, пред­став­лен в обра­зе Юпи­те­ра на биге, запря­жён­ной кен­тав­ра­ми. Он дер­жит мол­нию, но сно­ва увен­чан лав­ро­вым вен­ком. Одна­ко нуж­но отдель­но заме­тить, что эти лав­ро­вые вен­ки не иден­тич­ны лав­ру Зев­са Олим­пий­ско­го и поэто­му не обу­слов­ле­ны аллю­зи­ей на Юпи­те­ра; это обыч­ный импе­ра­тор­ский сим­вол. При таком поло­же­нии дел столь же необос­но­ван­но было бы счи­тать граж­дан­ский венок суще­ст­вен­ным аксес­су­а­ром Юпи­те­ра, как и пола­гать, буд­то на моне­тах Август, увен­чан­ный граж­дан­ским вен­ком (илл. I 20), пред­став­лен в обра­зе Юпи­те­ра. Граж­дан­ский венок — это про­сто граж­дан­ский венок. Образ Юпи­те­ра созда­ют эгида, орлы, мол­ния и обна­жён­ная верх­няя поло­ви­на тела. Поэто­му Лип­польд с пол­ным пра­вом назвал граж­дан­ским вен­ком дубо­вый венок на ста­туе Клав­дия в обра­зе Юпи­те­ра в Вати­кане и не стал утвер­ждать вслед за Бер­нул­ли, что Клав­дий увен­чан дубо­вым вен­ком как Юпи­тер140. Атри­бу­ты, сопро­вож­даю­щие ста­туи Юпи­те­ра, — орёл, ски­петр и мол­ния, но не дубо­вый венок, — дока­зы­ва­ют, что граж­дан­ский венок при­вне­сён в образ Юпи­те­ра импе­ра­то­ром. Кро­ме того, сви­саю­щие на затыл­ке лен­ты харак­те­ри­зу­ют венок как укра­ше­ние смерт­но­го141. с.29 В каче­стве нагляд­но­го дока­за­тель­ства того, что зна­че­ние граж­дан­ско­го вен­ка свя­за­но с Юпи­те­ром, при­во­ди­лась так­же камея из Вены с бюста­ми на фрук­то­вых рогах142. Клав­дий дер­жит эгиду, его виза­ви одет в палуда­мен­тум, и оба увен­ча­ны граж­дан­ским вен­ком с лен­та­ми на затыл­ке. Если бы этот венок был харак­тер­ным зна­ком Юпи­те­ра, то вто­ро­го импе­ра­то­ра тоже изо­бра­зи­ли бы с эгидой и, преж­де все­го, из-за дубо­во­го вен­ка обе голо­вы сле­до­ва­ло бы счи­тать обра­за­ми Юпи­те­ра, что совер­шен­но невоз­мож­но на одной кар­тине. Нали­чие у жен­щин голов­ных убо­ров, харак­тер­ных для богинь, не тре­бу­ет по ана­ло­гии интер­пре­ти­ро­вать и вен­ки муж­чин как сим­во­лы богов, так как у жен­щин боже­ст­вен­ные атри­бу­ты ста­ли изо­бра­жать рань­ше и чаще, чем у самих импе­ра­то­ров. На гем­ме Авгу­ста из Вены143 пер­со­ни­фи­ка­ция Ойку­ме­ны дер­жит дубо­вый венок над голо­вой Авгу­ста. Этот жест под­чёр­ки­ва­ет, что дубо­вый венок пре­до­став­ля­ет­ся рим­ским наро­дом или ge­ne­re hu­ma­num[9] за спа­се­ние граж­дан. Венок — это допол­не­ние к обра­зу Юпи­те­ра, а не его пер­во­на­чаль­ный атри­бут. Разу­ме­ет­ся, изо­бра­жён­ный в граж­дан­ском вен­ке импе­ра­тор, как спа­си­тель и отец оте­че­ства, напо­ми­на­ет Юпи­те­ра, отца и пода­те­ля помо­щи. На осно­ва­нии одной и той же роли спа­си­те­ля мож­но сопо­ста­вить импе­ра­то­ра в дубо­вом вен­ке и боже­ст­вен­но­го отца всех людей, кото­ро­му посвя­щён дуб. Одна­ко, при срав­не­нии с нагляд­ны­ми свиде­тель­ства­ми древ­ней­ших рим­ских монет, это сопо­став­ле­ние не дока­зы­ва­ет что дубо­вый венок был тра­ди­ци­он­ным голов­ным укра­ше­ни­ем Юпи­те­ра в Риме и что, в соот­вет­ст­вии с этим, золо­той три­ум­фаль­ный венок, про­ис­хо­дя­щий от вен­ка Юпи­те­ра, дол­жен состо­ять из дубо­вых листьев. Из Овидия, Tris­tia 3, 1, 35 сл.144 тоже нель­зя извлечь ниче­го боль­ше­го145. Гость видит с.30 в Риме дубо­вый венок, вися­щий на зда­нии. Он спра­ши­ва­ет, при­над­ле­жит ли этот дом вер­хов­но­му богу, — есте­ствен­ная ассо­ци­а­ция, обу­слов­лен­ная зна­ни­ем, что дуб — свя­щен­ное дере­во Юпи­те­ра. Но посе­ти­те­лю тут же сооб­ща­ют, что этот венок не име­ет отно­ше­ния к Юпи­те­ру, а пожа­ло­ван Авгу­сту за спа­се­ние граж­дан. Стих 47 и сле­дую­щие пря­мо дока­зы­ва­ют, что преды­ду­щая ком­би­на­ция дубо­во­го вен­ка и Юпи­те­ра была оши­боч­ной. Нако­нец, сле­ду­ет при­нять во вни­ма­ние, что в рес­пуб­ли­ке никак не свя­зы­ва­ли граж­дан­ский венок с Юпи­те­ром, так что в любом слу­чае при­сут­ст­вие граж­дан­ско­го вен­ка на порт­ре­тах импе­ра­то­ров в обра­зе Юпи­те­ра — это вто­рич­ное раз­ви­тие, кото­рое никак не может свиде­тель­ст­во­вать о внеш­нем виде древ­не­го вен­ка Юпи­те­ра — три­ум­фаль­но­го вен­ка.

Может воз­ник­нуть вопрос, не явля­ет­ся ли порт­рет Юпи­те­ра в лав­ро­вом вен­ке на древ­ней­ших рим­ских чекан­ках все­го лишь заим­ст­во­ва­ни­ем с гре­че­ских монет и не оттуда ли полу­чен и олим­пий­ский лав­ро­вый венок, в то вре­мя как древ­ней­ший Юпи­тер в Риме, как и древ­ней­ший Зевс в Гре­ции, носил дубо­вый венок, кото­рый сохра­нил­ся в горо­де на Тиб­ре толь­ко в три­ум­фаль­ном вен­ке из дубо­вых листьев. Такой ход раз­ви­тия мож­но исклю­чить по убеди­тель­ным при­чи­нам. По еди­но­глас­ным сведе­ни­ям антич­ных свиде­тельств, все три­ум­фаль­ные укра­ше­ния заим­ст­во­ва­ны из этрус­ско­го обла­че­ния Юпи­те­ра и цар­ско­го обла­че­ния. Поэто­му золо­той три­ум­фаль­ный венок дол­жен иметь такую же фор­му, как и венок этрус­ско­го Юпи­те­ра. Мно­го­чис­лен­ные иллю­ст­ра­ции дока­зы­ва­ют, что это был венок из листьев лав­ра. Это отчет­ли­во вид­но на раз­лич­ной вазо­вой живо­пи­си146. Так­же и насто­я­щая этрус­ская ипо­стась Юпи­те­ра, моло­дой Тиния, увен­чан лав­ром147. У этрус­ков были очень рас­про­стра­не­ны метал­ли­че­ские кон­струк­ции вен­ков, поэто­му лав­ро­вые вен­ки Юпи­те­ра, по всей види­мо­сти, были сде­ла­ны из золота. Это под­твер­жда­ют дру­гие этрус­ские изо­бра­же­ния Юпи­те­ра, где бла­го­да­ря боль­шим раз­ме­рам вид­ны дета­ли. Так на изо­бра­же­нии Юпи­те­ра, при­ведён­ном в про­ри­сов­ке Гамурри­ни (илл. II 3)148, венок име­ет три парал­лель­ных ряда очень мел­ких листи­ков, рас­по­ло­жен­ных друг за дру­гом ряда­ми, подоб­но чешуй­кам, с малень­ки­ми шари­ка­ми меж­ду ними, и типич­но этрус­скую фор­му, с широ­кой, выдаю­щей­ся надо лбом пере­д­ней частью и более узкой лен­той, охва­ты­ваю­щей заты­лок. Этрус­ский венок Юпи­те­ра, прото­тип рим­ско­го золо­то­го три­ум­фаль­но­го вен­ка, не име­ет дубо­вых листьев. Важ­нее все­го, что этот этрус­ский венок Юпи­те­ра на вазе пол­но­стью соот­вет­ст­ву­ет вен­ку Цеза­ря на моне­тах сво­им видом и рас­по­ло­же­ни­ем деко­ра­тив­ных эле­мен­тов. Здесь (илл. II 4), как и там (илл. II 3) обна­ру­жи­ва­ют­ся парал­лель­ные, рас­по­ло­жен­ные друг за дру­гом ряды очень малень­ких листи­ков в фор­ме заост­рён­но­го ова­ла с шари­ка­ми меж­ду ними. Это — убеди­тель­ное дока­за­тель­ство того, что золо­той венок Цеза­ря вновь вос­про­из­во­дит древ­нюю фор­му, кото­рую имел этрус­ский венок Юпи­те­ра, а так­же долж­ны были иметь про­ис­хо­дя­щие от него золотые с.31 цар­ские и три­ум­фаль­ные вен­ки. Позд­нее свиде­тель­ство Тер­тул­ли­а­на даже при­бли­зи­тель­но не име­ет тако­го веса. Для того, чтобы это обос­но­вать, было необ­хо­ди­мо опро­верг­нуть мне­ние (и, на пер­вый взгляд, откло­нить­ся от темы, свя­зан­ной с Цеза­рем), буд­то венок в цир­ко­вой про­цес­сии состо­ял из дубо­вых листьев, так как в про­тив­ном слу­чае венок Цеза­ря, явно состо­я­щий не из дубо­вых листьев, не мог бы иметь ника­ко­го отно­ше­ния к золо­то­му три­ум­фаль­но­му вен­ку и иден­тич­но­му ему древ­не­му цар­ско­му вен­ку. Но чтобы не пре­ры­вать надол­го рас­смот­ре­ние вен­ка Цеза­ря, объ­яс­не­ние, каким обра­зом мог­ла воз­ник­нуть ошиб­ка Тер­тул­ли­а­на, мож­но отло­жить до послед­ней гла­вы ста­тьи149.

Кредит 605% Предмет Договора Займа 321 рублей банк 3q2s

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 81Dion. Hal. 3, 62, 2. Al­föl­di, Röm. Mitt. 50, 1935, с. 30 с доку­мен­том, про­ци­ти­ро­ван­ным в прим. 1.
  • 82Liv. 10, 7, 10. Serv. ad Ver­gil. ec­log. 10, 27. Juve­nal, sat. 10, 38. RE VII A 494. 504 сл. (Eh­lers). Al­föl­di, Röm. Mitt. 50, 1935, с. 28, прим. 6.
  • 83Так у L. Deub­ner, Her­mes 69, 1934, с. 316 сл. Там же см. наи­бо­лее важ­ную лите­ра­ту­ру, где пред­став­ле­на про­ти­во­по­лож­ная точ­ка зре­ния.
  • 84Это ещё мож­но было бы пред­по­ло­жить, если бы три­ум­фа­тор уже был увен­чан золотым вен­ком с дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми, так что надеть вто­рой венок уже было бы невоз­мож­но. Тако­во мне­ние Аль­фёль­ди (Al­föl­di, Röm. Mitt. 50, 1935, с. 39). Осно­ва­ния для это­го в источ­ни­ках неубеди­тель­ны. Ср. так­же один венок на чаше из Боско­ре­а­ле, Mon. Plot. 5 (1899) илл. 35. По мое­му мне­нию, два золотых вен­ка были бы бес­смыс­лен­ны. Напро­тив, золо­той венок и зелё­ный венок одно­вре­мен­но вполне объ­яс­ни­мы. Ср. с.36.
  • 85Dion. Hal. 3, 62, 2 сооб­ща­ет, что цар­ское обла­че­ние пере­шло к кон­су­лам. ἔξω τοῦ στε­φάνου καὶ τῆς ποικί­λης ἐσθῆ­τος· ταῦτα δ´ αὐτῶν ἀφῃρέ­θημό­να φορ­τι­κὰ δό­ξαν­τα εἶναι καὶ ἐπίφ­θο­να. πλὴν ὅταν ἐκ πο­λέ­μου νί­κην κα­τάγον­τες θριάμ­βου­ πα­ρὰ τῆς βου­λῆς ἀξιωθῶ­σι[10].
  • 86Mom­msen, St. R. I, с. 427.
  • 87См. прим. 79.
  • 88RA V A 827 (Hu­go Koch).
  • 89Dion. Hal. 3, 61, 1; 3, 62, 1 сл.; 4, 74, 1; 5, 47, 3.
  • 90Plin., n. h. 33, 1, 11.
  • 91Dio-Zo­na­ras 7, 21, 9. Ср. Ap­pian, Lib. 66, 297.
  • 92Juve­nal, sat. 10, 38 сл. Mar­tial 8, 33, 1.
  • 93De co­ro­na 7. RE III 2866 (Jörs).
  • 94De co­ro­na 5.
  • 95De co­ro­na 7: quam alie­num iudi­ca­re de­bea­mus co­ro­na­ti ca­pi­tis insti­tu­tio­nem ab eis pro­la­tam et in eorum dein­ceps ho­no­rem dis­pen­sa­tam quos sae­cu­lum deos cre­di­dit.
  • 96Al­föl­di, Röm. Mitt. 50, 1935, с. 28 сл.
  • 97Liv. 1, 10, 5.
  • 98Verg., georg. 3, 332 сл.; Aen. 3, 680 сл. Ovid., met 1, 106; Phaedr. 3, 17, 2. Ср. RE V 2051 (Olck).
  • 99Plin., n. h. 12, 1, 3; 16, 4, 11.
  • 100Свиде­тель­ства в RE XVI 1182 (Ste­ler).
  • 101Ver­gil, Aen. 3, 680 сл.
  • 102Phaedr. 3, 17, 5; Ter­tul­lian, de co­ro­na 7: Her­cu­les nunc po­pu­lum ca­pi­te prae­fert, nunc oleastrum, nunc api­um[11]. Plin., n. h. 12, 1, 3.
  • 103Sue­ton, Vesp. 5: in sub­ur­ba­no Fla­vio­rum quer­cus an­ti­qua, quae erat Mar­ti sac­ra[12]. Ср. посвя­ще­ние дуба Арте­ми­де-Диане, A. B. Cook, Zeus II (1925), с. 411. О свя­зи с дру­ги­ми бога­ми RE V 2052 (Olck).
  • 104BMC Rep., илл. 5, 3; 6, 1; 10, 4.
  • 105BMC Emp. I, илл. 49, 12. Здесь лен­ты на затыл­ке у бога изо­бра­же­ны, по-види­мо­му, под вли­я­ни­ем лав­ро­во­го вен­ка на импе­ра­тор­ских порт­ре­тах. Они сно­ва — и пра­виль­но — отсут­ст­ву­ют на ревер­сах монет Сеп­ти­мия Севе­ра, N. Dürr, Schwei­zer Münzblät­ter 3, 1953, с. 28 сл. и на аурее Дио­кле­ти­а­на, Num. Chron. 1930, илл. 18, 9 = Co­hen № 269.
  • 106Sy­den­ham, № 721. BMC Rep., илл. 39, 10—14.
  • 107Sy­den­ham, № 724. BMC Rep., илл. 38, 11—14.
  • 108Sy­den­ham, № 564. BMC Rep., илл. 94, 10. Sy­den­ham, № 732. BMC Rep., илл. 38, 8.
  • 109Sy­den­ham, № 558. Об интер­пре­та­ции см. Grue­ber, BMC Rep. II с. 299 прим. 2. Al­föl­di, Mus. Helv. 9, 1952, с. 280.
  • 110Sy­den­ham, № 1008 сл. («Вене­ра или Бла­го­че­стие»). BMC Rep. I с. 505 сл. № 3953 сл. («Бла­го­че­стие»). Eck­hel, Doctri­na num. VI, с. 6 («Вене­ра»). Al­föl­di, Mus. Helv. 10, 1953, с. 110 («Мило­сер­дие»). Ср. дубо­вый венок как сим­вол Мило­сер­дия, Plin., n. h. 16, 4, 7.
  • 111Sy­den­ham, № 559 сл. BMC Rep. II, с. 297 сл. № 636.
  • 112Sy­den­ham, № 1295. BMC Rep. II, с. 477 илл. 111, 12. Al­föl­di, Mus. Helv. 10, 1955, с. 219.
  • 113Sy­den­ham, № 1346. BMC Rep. II, с. 561. Al­föl­di, Mus. Helv. 10, 1953, с. 219.
  • 114Sy­den­ham, № 1344 сл., 1347, 1350 сл.
  • 115Свиде­тель­ства лег­ко най­ти в индек­сах BMC.
  • 116BMC Thes­sa­ly to Aeto­lia, ука­за­тель на с. 216.
  • 117BMC Thes­sa­ly to Aeto­lia, Илл. 20, 1. 2. 10. W. Gle­se­cke, Itai­la nu­mis­ma­ti­ca, илл. 12, 15 сл.; 14, 6.
  • 118W. Gle­se­cke, Ita­lia Nu­mis­ma­ti­ca (1928), илл. 14, 10 сл. Num. Chron. 1930, илл. 12.
  • 119BMC Ita­ly, с. 145 сл.
  • 120BMC Ita­ly, с. 71.
  • 121Gaeb­ler, Die an­ti­ken Mün­zen Nordgrie­chen­lands III 2, илл. 31, 18.
  • 122Gaeb­ler указ. соч. илл. 34, 22; 35, 1; с. 5 № 32.
  • 123Gaeb­ler, указ. соч. с. 6 № 39.
  • 124Олим­пи­а­да, мать Алек­сандра, была сест­рой Алек­сандра Эпир­ско­го, кото­рый вос­пи­ты­вал­ся при дво­ре Филип­па и взял в жёны дочь македон­ско­го царя. RE XVIII 1, 178 сл. (Stras­bur­ger). Пирр Эпир­ский был «самым опас­ным кон­ку­рен­том Анти­го­на Гона­та в борь­бе за македон­ский трон» (H. Bengtson, Griech. Ge­sch. с. 379). Ахилл, глу­бо­ко чти­мый Алек­сан­дром Вели­ким, счи­тал­ся родо­на­чаль­ни­ком эпир­ских царей.
  • 125Gaeb­ler, указ. соч., с. 185, илл. 33, 23. 24
  • 126Напри­мер, BMC My­sia, илл. 10, 1; 19, 5. Ci­li­cia, илл. 33, 8 сл. Jonia, илл. 16, 1. Ca­ria, илл. 17, 1.
  • 127BMC Phry­gia, илл. 21 = My­sia, илл. 1, 1; ср. там же, илл. 2, 2, аверс: Геракл, реверс: дубо­вый венок и пали­ца со льви­ной шку­рой.
  • 128Gaeb­ler, указ. соч., с. 7, № 43. Дей­ст­ви­тель­но ли на Зев­се здесь лав­ро­вый венок?
  • 129Grie­chi­sche Kunstmy­tho­lo­gie (Be­son­de­rer Tefl) I (1871) с. 231 сл. Офер­бек на с. 234 назы­ва­ет голо­вы Зев­са, увен­чан­ные дубом, из Маг­не­зии (Иония) и Сага­лас­са (Писидия), при­чём жела­ет испра­вить ука­за­ние на лав­ро­вый венок у Мионне на осно­ва­нии сер­но­го слеп­ка. Экзем­пля­ры не ука­за­ны ни в BMC, ни в Im­hoof-Blu­mer, Klei­na­sia­ti­sche Mün­zen. В Сага­лас­се, BMC My­sia to Pi­si­da, с. 240 № 1 ско­рее голо­ва Зев­са в лав­ро­вом вен­ке.
  • 130Il., 5, 693.
  • 131Так­же изло­же­ние Дж. Дж. Фрэ­зе­ра (J. G. Fra­zer, The Gol­den Bough (сокр. изд. 1923) может ука­зать лишь на то, что в Гре­ции и Риме дуб был свя­зан с Зев­сом-Юпи­те­ром, так как пер­во­на­чаль­но они, веро­ят­но, были бога­ми леса. Утвер­жде­ние о дубо­вых листьях три­ум­фаль­но­го золо­то­го вен­ка Фрэ­зер (с. 148) смог под­твер­дить толь­ко Тер­тул­ли­а­ном. Фрэ­зер счи­та­ет, что и Янус пер­во­на­чаль­но был богом леса и дубо­вым богом. Это нель­зя оспо­рить, но сле­ду­ет воз­ра­зить, что и Янус на самых древ­них чекан­ках Рима уже увен­чан лав­ро­вым вен­ком. Ср. так­же связь Юпи­те­ра с дру­ги­ми дере­вья­ми: Юпи­тер Фагу­тал, Var­ro, 1. 1. 152; Юпи­тер Вимин, Fes­tus, с. 516 (Lindsay).
  • 132Так у Al­föl­di, Röm. Mitt. 50, 1935, с. 11; Mus. Helv. 11, 1954, с. 144. Ср. G. Bruns, Mitt. D. A. I. 6, 1953, с. 101: «Адри­ан (так Брунс опре­де­ля­ет Тибе­рия) име­ет на голо­ве дубо­вый венок Юпи­те­ра».
  • 133Furtwängler, Die an­ti­ken Gem­men (1900) II, с. 263 сл. и I, илл. 60. Из огром­ной лите­ра­ту­ры с интер­пре­та­ци­я­ми: L. Cur­tius, Röm. Mitt. 49, 1934, с. 119 сл.; E. Hohl, Klio 31, 1938, с. 269 сл.; 35, 1942, с. 227 сл; 36, 1944, с. 144; B. Schweit­zer, Klio 34, 1942, с. 392, прим. 2.
  • 134F. Eich­ler и E. Kris, Die Ca­meen des Kunsthis­to­ri­schen Mu­seums Wien (1927), № 6, илл. 3.
  • 135Eich­ler-Kris, указ. соч. № 20, илл. 7.
  • 136Röm. Mitt. 57, 1942, илл. 6—8.
  • 137Röm. Mitt. 57, 1942, с. 103 рис. 3.
  • 138Furtwängler, An­ti­ke Gem­men III, с. 324, рис. 168 (Нерон). Ber­noul­li, Röm. Iko­no­gra­phie II 1, с. 234 (Адри­ан). G. Bruns, Staatsca­meen des 4. Jahrhun­derts nach Chris­ti Ge­burt. 104. Win­ckel­manns Prog­ramm Ber­lin 1948, с. 27 сл. H. Moe­bius, Arch. Anz. 1948/40, с. 104 (Кара­кал­ла).
  • 139Furtwängler, указ. соч. илл. 66, 1. Bruns, Staatsca­meen, с. 8 сл., рис. 5 и 6.
  • 140G. Lip­pold, Die Skulptu­ren des Va­ti­kan. Mu­seums III 1, с. 133. Ber­noul­li, Röm. Iko­no­gra­phie. II 1, с. 332, илл. 17.
  • 141Сви­саю­щие лен­ты вен­ка на мни­мой голо­ве Зев­са в Эрми­та­же под­твер­жда­ют, что О. Вальд­гау­ер (O. Waldhauer, Die an­ti­ken Skulptu­ren der Ere­mi­ta­ge I (1923), с. 54 сл., № 38) по пра­ву пред­по­ла­га­ет здесь из-за порт­рет­но­го сход­ства поэ­ти­че­ское изо­бра­же­ние.
  • 142Eich­ler-Kris, указ. соч., № 19 илл. 9. S. Fuchs, Röm. Mitt. 51, 1936, с. 212 сл. Клав­дий и Агрип­пи­на Стар­шая на левом роге обще­при­знан­ны. Но муж­чи­ну из вто­рой пары иден­ти­фи­ци­ро­ва­ли с Гер­ма­ни­ком, Тибе­ри­ем и Клав­ди­ем. В дан­ной интер­пре­та­ции Агрип­пи­на Стар­шая будет увен­ча­на стен­ным вен­ком поверх вен­ка из коло­сьев, что обыч­но счи­та­ет­ся обра­зом Кибе­лы. Едва ли это пра­виль­но. Ско­рее име­лось в виду сим­во­ли­че­ское изо­бра­же­ние Ойку­ме­ны. Тогда обе жен­щи­ны на камее осмыс­лен­но изо­бра­же­ны как Ойку­ме­на и Рома, кото­рые пред­став­ле­ны так­же на гем­ме Авгу­ста из Вены. Эта, пожа­луй, точ­ная интер­пре­та­ция обра­зов обе­их жен­щин из импе­ра­тор­ской семьи даёт осно­ва­ния усо­мнить­ся в наи­бо­лее рас­про­стра­нён­ной иден­ти­фи­ка­ции изо­бра­жён­но­го как Гер­ма­ни­ка. Граж­дан­ский венок тоже пло­хо под­хо­дит прин­цу. Одна­ко ико­но­гра­фия пред­став­ля­ет про­бле­мы для иден­ти­фи­ка­ции его как Тибе­рия или как Авгу­ста (кото­рую я бы пред­по­чел). Одна­ко, учи­ты­вая, что камея была выре­за­на при Клав­дии, порт­рет не настоль­ко далёк от Авгу­ста, как кажет­ся на пер­вый взгляд. Хотя соче­та­ние Клав­дия с Агрип­пи­ной-Ойку­ме­ной и Авгу­ста с Ливи­ей-Ромой соблаз­ни­тель­но, пред­по­ло­же­ние может быть толь­ко гипо­те­ти­че­ским.
  • 143Eich­ler-Kris, указ. соч., № 7, илл. 4. Furtwängler, указ. соч., илл. 56.
  • 144
    et Iovis haec di­xi do­mus est? Quod ut es­se pu­ta­rem,
    augu­rium men­ti quer­na co­ro­na da­bat.
    cui­us ut ac­ce­pi do­mi­num, non fal­li­mur, in­guam,
    et mag­ni ve­rum est hanc Iovis es­se do­mum.
    cur ta­men op­po­si­ta ve­la­tur ianua lau­ro,
    cin­git et augus­tas ar­bor opa­ca co­mas?
    num quia per­pe­tuos me­ruit do­mus is­ta tri­um­phos?
    an quia Leu­ca­dio sem­per ama­ta deo est?
    ip­sa­ne quod fes­ta est, an quod fa­cit om­nia fes­ta?
    quam tri­buit ter­ris, pa­cis an is­ta no­ta est?
    ut­que vi­ret sem­per lau­rus nec fron­de ca­du­ca
    car­pi­tur, aeter­num sic ha­bet il­la de­cus?
    cau­sa su­per­po­si­tae scrip­ta tes­ta­ta co­ro­nae:
    ser­va­tos ci­vis in­di­cat hui­us ope[13] 
  • 145An­ders Al­föl­di, Röm. Mitt. 50, 1935, с. 11.
  • 146Beaz­ley, Et­rus­can Va­se Pain­ting, илл. 10, 1; 16, 1. Stu­di et­ru­schi 6, 1932, илл. 26.
  • 147Stu­di et­ru­schi 16, 1942, с. 545, илл. 45.
  • 148Röm. Mitt. 2, 1887, илл. 10; ср. Beaz­ley, указ. соч., илл. 16, 1. P. Du­ca­ti, Sto­ria dell’ar­te et­rus­ca, илл. 252, № 615. Ср. похо­жее изо­бра­же­ние шари­ков на вен­ке на нашей илл. I 3.
  • 149Ср. на с. 84 сл.
  • ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИЦЫ:

  • [1]
    В туни­ке бога и в тоге рас­ши­той сарран­ской, широ­кой
    Слиш­ком, в огром­ном вен­ке тако­го обхва­та, что, пра­во,
    Эта­ко­му вен­ку ника­ко­го затыл­ка не хва­тит!
    Дер­жит, потея, его государ­ст­вен­ный раб и, чтоб кон­сул
    Не зазна­вал­ся, сто­ит вме­сте с ним на одной колес­ни­це.
    (Пере­вод Ф. А. Пет­ров­ско­го).
  • [2]Заты­лок.
  • [3]Голо­ва.
  • [4]Коро­ну­ют лав­ра­ми и сосло­вия граж­дан по государ­ст­вен­ным при­чи­нам, маги­ст­ра­тов же сверх того даже золоты­ми [лав­ра­ми], как в Афи­нах и в Риме. Пре­вос­хо­дит же их этрус­ская [коро­на]. Так назы­ва­ют­ся коро­ны, кото­рые, укра­шен­ные дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми и золоты­ми листья­ми, дубо­вы­ми от Юпи­те­ра, наде­ва­ют, вме­сте с тога­ми, рас­ши­ты­ми паль­ма­ми, при про­езде колес­ниц [с изо­бра­же­ни­я­ми богов в цир­ко­вой про­цес­сии].
  • [5]Этрус­ская коро­на из золота.
  • [6]Коро­на из дра­го­цен­ных кам­ней в золо­те.
  • [7]Пыш­ный доспех.
  • [8]Граж­дан­ский венок.
  • [9]Родом чело­ве­че­ским.
  • [10]Кро­ме вен­ка и рас­ши­тых оде­я­ний: един­ст­вен­ное это у них было отня­то, так как пред­став­ля­лось пош­лым и нена­вист­ным. Но есть исклю­че­ние — те, кто одер­жи­ва­ет победу в войне, удо­ста­и­ва­ют­ся от сена­та три­ум­фа (пере­вод И. Л. Маяк).
  • [11]Гер­ку­лес носит на голо­ве то тополь, то оли­ву, то сель­де­рей.
  • [12]В заго­род­ном име­нии Фла­ви­ев был древ­ний дуб, посвя­щён­ный Мар­су (пере­вод М. Л. Гас­па­ро­ва).
  • [13]
    «Вер­но, Юпи­те­ра дом?» — спро­си­ла я, так заклю­чая
    По осе­нив­ше­му вход листьев дубо­вых вен­ку;
    И, полу­чив ответ о хозя­ине, сме­ло ска­за­ла:
    «Да, ошиб­ки тут нет: это Юпи­те­ра дом!»
    Но поче­му, объ­яс­ни, перед две­рью сто­ит вели­ча­во,
    Тень про­сти­рая вокруг, широ­ко­лист­вен­ный лавр?
    Не пото­му ли, что дом непре­стан­ных досто­ин три­ум­фов,
    И не затем ли, что он Фебом Лев­кад­ским любим?
    Пра­вит ли празд­ник свой или всем он празд­ник при­но­сит,
    Радость мира даря необо­зри­мой зем­ле?
    Или же это знак, что навек он честью укра­шен,
    Слов­но невя­ну­щий лавр веч­но­зе­лё­ной лист­вой?
    Что зна­ме­ну­ет венок, узна­ем из над­пи­си крат­кой:
    Дар он от граж­дан, кому Цеза­рем жизнь спа­се­на.
    (Пере­вод Н. Д. Воль­пин)
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1303308995 1335108366 1294427783 1338908781 1338966389 1338966697