Дж. М. Барри

Fides в «Гражданской войне» Юлия Цезаря:
Исследование римской политической идеологии конца республиканской эпохи

Barry J. M. Fides in Julius Caesar’s Bellum Civile: A Study in Roman Political Ideology at the Close of the Republican Era. Dissertation submitted to the Faculty of the Graduate School of the University of Maryland, College Park, in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy. 2005.
Перевод с англ. О. В. Любимовой.

с.449

При­ло­же­ние III

Рафлауб, Цезарь и мас­си­лий­цы

На стра­ни­цах «Граж­дан­ской вой­ны» Цезарь посто­ян­но иден­ти­фи­ци­ру­ет своё дело с доб­ро­воль­ной пуб­лич­ной под­держ­кой и ува­же­ни­ем к обще­ст­вен­но­му бла­гу и изо­бра­жа­ет пом­пе­ян­цев как отча­ян­ное сбо­ри­ще эго­и­стич­ных людей, кото­рым не на кого опе­реть­ся во внут­ри­по­ли­ти­че­ском сооб­ще­стве. Одна­ко гово­ря о Мас­си­лии, Цезарь про­во­дит это раз­ли­чие ина­че, чем счи­та­ет Рафлауб в сво­ей зна­ме­ни­той кни­ге «Dig­ni­ta­tis Con­ten­tio». Рафлауб пола­га­ет, что при­мер­но с того момен­та, когда Цеза­рю не уда­лось полу­чить фор­маль­ную или фак­ти­че­скую под­держ­ку сена­та, он начал иден­ти­фи­ци­ро­вать своё част­ное дело (cau­sa pri­va­ta) с делом рим­ско­го наро­да (оче­вид­но, в том смыс­ле, что два этих дела теперь сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как слив­ши­е­ся вме­сте) и изо­бра­жать себя как един­ст­вен­но­го леги­тим­но­го пред­ста­ви­те­ля рес­пуб­ли­ки, в том чис­ле, как пред­по­ла­га­ет вся аргу­мен­та­ция Рафлау­ба, его пра­во­вых инсти­ту­тов (“Da­raus lei­te­te er zu einem gu­ten Teil die Be­rech­ti­gung ab, sei­ne cau­sa pri­va­ta mit der des po­pu­lus Ro­ma­nus zu iden­ti­fi­zie­ren und als le­gi­ti­mer Vertre­ter der res pub­li­ca auf­zut­re­ten”[1])1. В реаль­но­сти Цезарь это­го не дела­ет.

Нач­нём со вто­ро­го вопро­са; хотя кон­су­лы и мно­гие дру­гие маги­ст­ра­ты физи­че­ски нахо­дят­ся теперь вне Ита­лии, Цезарь не пыта­ет­ся ска­зать, что это под­ры­ва­ет их леги­тим­ность. То есть он не ана­ли­зи­ру­ет для сво­их чита­те­лей гипо­те­ти­че­ское раз­ли­чие меж­ду закон­но­стью и леги­тим­но­стью. Одна­ко Рафлауб, по-види­мо­му, счи­та­ет, что с точ­ки зре­ния Цеза­ря уда­ле­ние пом­пе­ян­цев из Ита­лии каким-то обра­зом лиша­ет их с.450 леги­тим­но­сти: “Wer Rom und Ita­lien be­herrschte, be­herrschte die res pub­li­ca. Was die Pom­peia­ner in Grie­chen­land pro­pa­gier­ten, war für ihn weder le­gi­tim noch le­gal, son­dern eine Fik­tion, eine Nichts”[2]2. На самом же деле Цезарь лишь про­дол­жа­ет стро­го отде­лять в раз­ных слу­ча­ях (как мы уже виде­ли) част­ные инте­ре­сы от важ­ней­ших инсти­ту­тов и тре­бо­ва­ний государ­ства. С помо­щью это­го при­ё­ма он часто убеж­да­ет свою ауди­то­рию в том, что поведе­ние пом­пе­ян­цев харак­те­ри­зу­ет их как людей недо­стой­ных и не соот­вет­ст­ву­ю­щих сво­им долж­но­стям. Но он не пыта­ет­ся заявить, что это дур­ное поведе­ние каким-то обра­зом отме­ня­ет тот факт, что сей­час они зани­ма­ют эти долж­но­сти. Рафлауб про­сто оши­ба­ет­ся.

Если же гово­рить об отно­ше­нии Цеза­ря к делу рим­ско­го наро­да, то Цезарь в сво­ём тек­сте дей­ст­ви­тель­но утвер­жда­ет, что дей­ст­ву­ет в инте­ре­сах рим­ско­го наро­да (этот тер­мин вклю­ча­ет здесь сенат и выс­шие клас­сы и не огра­ни­чи­ва­ет­ся народ­ны­ми инсти­ту­та­ми), но при этом демон­стри­ру­ет, что в сво­их дей­ст­ви­ях лишь сле­ду­ет веле­нию соб­ст­вен­ных dig­ni­ta­tis и fi­dei. Текст Цеза­ря нигде не под­твер­жда­ет пред­став­ле­ния о том, что Цезарь стре­мит­ся в бук­валь­ном смыс­ле слить (в умах обще­ст­вен­но­сти) своё част­ное дело с вели­ким рес­пуб­ли­кан­ским делом рим­ско­го наро­да. Имен­но в этом Рафлауб заблуж­да­ет­ся (по при­чи­нам, свя­зан­ным с его интер­пре­та­ци­ей обще­го смыс­ла тек­ста)3.

с.451 Рафлауб заблуж­да­ет­ся и в том, как он интер­пре­ти­ру­ет лозунг Цеза­ря «вся Ита­лия» (to­ta Ita­lia) в BC. I. 35. 1. Чтобы понять, в чём его ошиб­ка, рас­смот­рим спер­ва пас­саж BC. III. 12. 2. В этом пас­са­же рас­ска­за­но, как граж­дане гре­че­ской Апол­ло­нии ока­за­ли сопро­тив­ле­ние Луцию Ста­бе­рию, началь­ни­ку пом­пе­ян­ско­го гар­ни­зо­на. Народ Апол­ло­нии заявил, что не закро­ет ворота горо­да перед кон­су­лом (то есть Цеза­рем) и «не поз­во­лят себе при­нять реше­ние, несо­глас­ное с еди­но­душ­ным при­го­во­ром всей Ита­лии и рим­ско­го наро­да» (ne­que si­bi iudi­cium sumptu­ros contra at­que om­nis Ita­lia po­pu­lus­que Ro­ma­nus iudi­ca­vis­set)[3]. Выра­же­ние «вся Ита­лия и рим­ский народ» (om­nis Ita­lia po­pu­lus­que Ro­ma­nus) сто­ит сопо­ста­вить с выра­же­ни­ем «авто­ри­тет всей Ита­лии» (auc­to­ri­tas to­tius Ita­liae) в BC. I. 35. 1. Будучи кон­су­лом, Цезарь в BC. III. 12. 2 име­ет осно­ва­ния утвер­ждать, что его дей­ст­вия одоб­рил рим­ский народ как тако­вой. Таким обра­зом, теперь он пря­мо свя­зы­ва­ет «всю Ита­лию» с фор­маль­ной санк­ци­ей рим­ско­го граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва. Как ком­мен­ти­ру­ет Джон Кар­тер: «Теперь Цезарь мог утвер­ждать то, чего не мог заявить под Мас­си­ли­ей: что его недав­нее избра­ние кон­су­лом свиде­тель­ст­ву­ет о кон­сти­ту­ци­он­ном одоб­ре­нии рим­ско­го наро­да»4. Кар­тер так­же прав в том, что «и в прак­ти­че­ским, и в эмо­цио­наль­ном плане суще­ст­ву­ет ощу­ти­мая раз­ни­ца меж­ду “всей Ита­ли­ей” и “рим­ским наро­дом”»5. Но, как мож­но видеть, напри­мер, из пас­са­жа BC. I. 22. 5, Цезарь с само­го нача­ла заяв­лял, что защи­ща­ет (в силу сво­ей dig­ni­ta­tis, я пола­гаю, а не офи­ци­аль­но­го поло­же­ния, кото­рое было спор­ным) сво­бо­ду рим­ско­го наро­да (li­ber­tas po­pu­li Ro­ma­ni). Поэто­му его утвер­жде­ние под с.452 Мас­си­ли­ей, что он поль­зу­ет­ся под­держ­кой всей Ита­лии (to­ta Ita­lia), не сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как новое или аль­тер­на­тив­ное при­тя­за­ние, про­ти­во­ре­ча­щее поня­тию сво­бо­ды рим­ско­го наро­да (li­ber­tas po­pu­li Ro­ma­ni) или откло­ня­ю­ще­е­ся от него. Это утвер­жде­ние заду­ма­но как заяв­ле­ние о pub­li­ca fi­de на тра­ди­ци­он­ной мораль­ной поч­ве. Цезарь про­сто гово­рит мас­си­лий­цам, что «вся Ита­лия» под­дер­жи­ва­ет его неофи­ци­аль­ные дей­ст­вия в защи­ту его лич­ной сво­бо­ды и сво­бо­ды рим­ско­го наро­да. На самом деле, его щепе­тиль­ный отказ от заяв­ле­ния об офи­ци­аль­ной под­держ­ке рим­ско­го наро­да в BC. I. 35. 1, кото­рое он дела­ет в BC. III. 12. 2, сам по себе свиде­тель­ст­ву­ет об ува­же­нии к pub­li­cae fi­dei. Цезарь не име­ет в виду, что его вза­и­моот­но­ше­ния со «всей Ита­ли­ей» пред­по­ла­га­ют его стар­шин­ство. Если бы он это под­ра­зу­ме­вал, такая мысль дей­ст­ви­тель­но была бы новой. Но он это­го не дела­ет. Рафлауб оши­ба­ет­ся, утвер­ждая, что «авто­ри­тет всей Ита­лии» (auc­to­ri­tas to­tius Ita­liae) дол­жен заме­нить или идео­ло­ги­че­ски под­ме­нить одоб­ре­ние сена­та, кото­рое Цеза­рю не уда­лось полу­чить: “Musste auf sei­ner Sei­te die — po­li­ti­sch na­tür­lich na­he­zu be­deu­tungslo­se — auc­to­ri­tas ganz Ita­liens die — al­lein wesentli­che — Zus­tim­mung des Se­nats er­set­zen…”[4]6. Это слиш­ком уж тон­ко. Рафлауб, види­мо, счи­та­ет, что «вся Ита­лия» как поня­тие воз­ни­ка­ет здесь лишь как след­ст­вие пред­по­ла­гае­мой иден­ти­фи­ка­ции част­но­го дела Цеза­ря с делом рим­ско­го наро­да, яко­бы при­ня­той Цеза­рем после BC. I. 32 (она рас­смат­ри­ва­лась выше), и что имен­но в этом смыс­ле дан­ный лозунг про­ти­во­по­став­ля­ет­ся «вто­рой пар­тии, воз­глав­ля­е­мой одним лишь Пом­пе­ем» (so nannte Cae­sar cha­rak­te­ris­ti­scherwei­se als Ex­po­nen­ten der an­dern Par­tei ein­zig Pom­pei­us)[5]7. На самом деле, в рам­ках сво­его рас­ска­за Цезарь ясно даёт понять, что поль­зу­ет­ся почти все­об­щей под­держ­кой в Ита­лии, уже тогда, когда появ­ля­ет­ся в сена­те в BC. I. 32. Конеч­но, Цезарь был бы рад, если бы мог сослать­ся здесь на офи­ци­аль­ную под­держ­ку сена­та. Посколь­ку он не мог это­го сде­лать, то про­сто заявил то, что уже не раз заяв­лял. «Вся с.453 Ита­лия» нико­им обра­зом не заме­ня­ет сенат с идео­ло­ги­че­ской точ­ки зре­ния — хотя, воз­мож­но, и отвле­ка­ет от него вни­ма­ние чита­те­лей.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Raaf­laub K. Dig­ni­ta­tis Con­ten­tio. Mu­nich: C. H. Beck’sche Ver­lagsbuch­hand­lung, 1974. S. 250.
  • 2Ibid. S. 250—251.
  • 3Я бы ска­зал, что в конеч­ном счё­те Раафлауб здесь заблуж­да­ет­ся из-за того, каким обра­зом он ранее (и оши­боч­но) истол­ко­вал упо­ми­на­ния Цеза­ря о его досто­ин­стве (dig­ni­tas). С точ­ки зре­ния Рафлау­ба (Raaf­laub K. Op, cit. S. 191), утвер­жде­ния Цеза­ря о его dig­ni­ta­te в BC. I. 7—9 озна­ча­ют, что его моти­вы для нача­ла вой­ны были чисто лич­ны­ми (“…nichts an­de­res, als dass Cae­sar sei­nen Bur­gerkrieg in erster Li­nie mit einer ganz per­sön­li­chen Ziel­set­zung, um sei­ner pri­va­ten Anspru­che, um sei­ner dig­ni­tas wil­len ge­führt ha­be”[6]). По мне­нию Рафлау­ба Цезарь не скры­ва­ет тот факт, что его моти­вы — лич­ные. Рафлауб, кажет­ся, даже потря­сён соб­ст­вен­ным выво­дом (191): “…da­durch noch erschre­cken­der, dass Cae­sar selbst es so öffnen zu­ge­ge­ben, übe­rall ver­kün­det und nicht den ge­ringsten Ver­such un­ter­nom­men hat, sei­ne per­son­li­chen Mo­ti­ve zu verschleiern”[7]. Одна­ко Рафлауб пола­га­ет, что так, види­мо, и обсто­я­ло дело. Если согла­сить­ся с этим (и, сле­до­ва­тель­но, с тем, что в BC. I. 7—9 не пред­по­ла­га­ет­ся ника­ких серь­ёз­ных при­тя­за­ний на pub­li­cam fi­dem), то нетруд­но пове­рить, что Цезарь в «Граж­дан­ской войне» вполне мог попы­тать­ся иден­ти­фи­ци­ро­вать своё част­ное дело (cau­sa pri­va­ta) с обще­ст­вен­ным делом (cau­sa pub­li­ca) таким обра­зом, кото­рый при­ни­жал бы или отстра­нял бы от дел закон­но учреж­дён­ное государ­ство. Рафлауб дей­ст­ви­тель­но счи­та­ет (191), что при­тя­за­ния Цеза­ря на pub­li­cam fi­dem (если исполь­зо­вать моё, а не его, выра­же­ние) не были серь­ёз­ны­ми, то есть пред­на­зна­ча­лись про­сто для при­вле­че­ния на свою сто­ро­ну обще­ст­вен­но­го мне­ния (für die Gewin­nung einer wie auch im­mer gear­te­nen Öffentlich­keit, spe­ziell der Mas­se der Se­na­to­ren und Rit­ter, aber auch des Vol­kes und der Sol­da­ten als Rechtfer­ti­gung eines aus­ser­gewöhnli­chen Schrit­tes notwen­dig[8]), но не игра­ли осо­бой роли для посвя­щён­ных и про­ни­ца­тель­ных людей (aber un­ter den Ein­geweih­ten und Ein­sich­ti­ge­ren spiel­ten sie kei­ne erwah­nenswer­te Rol­le). Конеч­но, мож­но воз­ра­зить, что «мас­са» сена­то­ров и всад­ни­ков, к кото­рым, по сло­вам Рафлау­ба, была обра­ще­на кон­сти­ту­ци­он­ная про­па­ган­да Цеза­ря, долж­на была вклю­чать нема­ло про­ни­ца­тель­ных и иску­шён­ных в поли­ти­ке людей. Но это тема для дру­го­го раз­го­во­ра.
  • 4Car­ter J. M. Com­men­ta­ry 3. P. 154.
  • 5Ibid.
  • 6Raaf­laub K. Op. cit. S. 250.
  • 7Ibid.
  • ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИЦЫ:

  • [1]Отсюда он в зна­чи­тель­ной мере выво­дит пра­во иден­ти­фи­ци­ро­вать своё част­ное дело с делом рим­ско­го наро­да и высту­пать как леги­тим­ный пред­ста­ви­тель государ­ства.
  • [2]Кто пра­вил Римом и Ита­ли­ей, тот пра­вил государ­ст­вом. То, что про­па­ган­ди­ро­ва­ли пом­пе­ян­цы в Гре­ции, не было для него ни леги­тим­ным, ни закон­ным, но лишь фик­ци­ей и пустым местом.
  • [3]Пер. М. М. Покров­ско­го.
  • [4]Для его дела авто­ри­тет всей Ита­лии — есте­ствен­но, не име­ю­щий почти ника­ко­го поли­ти­че­ско­го зна­че­ния, — дол­жен был заме­нить исклю­чи­тель­но важ­ное согла­сие сена­та.
  • [5]Так, харак­тер­но, что Цезарь назы­ва­ет как пред­ста­ви­те­ля дру­гой пар­тии одно­го лишь Пом­пея.
  • [6]…не что иное, как то, что Цезарь вёл свою граж­дан­скую вой­ну в первую оче­редь с некой совер­шен­но лич­ной целью, за свои част­ные при­тя­за­ния, ради сво­его досто­ин­ства.
  • [7]…поэто­му ещё страш­нее то, что сам Цезарь так откры­то это при­зна­вал, повсюду про­воз­гла­шал и не пред­при­нял ни малей­шей попыт­ки скрыть свои лич­ные моти­вы.
  • [8]…необ­хо­ди­мо — как оправ­да­ние его необыч­но­го шага — для заво­е­ва­ния како­го бы то ни было обще­ст­вен­но­го мне­ния, преж­де все­го мас­сы сена­то­ров и всад­ни­ков, но так­же и наро­да, и сол­дат. (Часть цита­ты, выде­лен­ная серым, про­пу­ще­на Барри и добав­ле­на пере­вод­чи­ком из моно­гра­фии Рафлау­ба для про­яс­не­ния смыс­ла).
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1407695018 1407695020 1407695021 1413290013 1414086795 1414088283