Т. Моммзен

История Рима

Книга восьмая

Страны и народы от Цезаря до Диоклетиана

Моммзен Т. История Рима. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана.
Перевод с немецкого под общей редакцией Н. А. Машкина.
Издательство иностранной литературы, Москва, 1949.
Постраничная нумерация примечаний заменена на сквозную по главам.
Голубым цветом проставлена нумерация страниц по изд. 1995 г. (СПб., «Наука»—«Ювента»).

с.19 9

ВВЕДЕНИЕ

Про­бле­мы рим­ской исто­рии эпо­хи импе­рии и эпо­хи рес­пуб­ли­ки име­ют меж­ду собой мно­го обще­го.

То, что может быть почерп­ну­то нами непо­сред­ст­вен­но из лите­ра­тур­ной тра­ди­ции, не толь­ко бес­цвет­но и бес­фор­мен­но, но так­же в боль­шин­стве слу­ча­ев бес­со­дер­жа­тель­но. Спи­сок рим­ских импе­ра­то­ров не более досто­ве­рен, чем спи­сок кон­су­лов вре­мен рес­пуб­ли­ки, и столь же беден инте­ре­су­ю­щи­ми нас сведе­ни­я­ми. Мы можем соста­вить общее пред­став­ле­ние о кри­зи­сах, потря­сав­ших всю импе­рию, но о вой­нах, кото­рые Август или Марк Авре­лий вели с гер­ман­ца­ми, нам извест­но немно­гим боль­ше, чем о вой­нах с сам­ни­та­ми. Рас­ска­зы эпо­хи рес­пуб­ли­ки заслу­жи­ва­ют боль­ше­го вни­ма­ния, неже­ли анек­доты импе­ра­тор­ско­го Рима; тем не менее рас­ска­зы об импе­ра­то­ре Гае так же без­вкус­ны и вымыш­ле­ны, как и рас­ска­зы о кон­су­ле Фаб­ри­ции. Внут­рен­нее раз­ви­тие обще­ства, быть может, пол­нее отра­же­но в источ­ни­ках эпо­хи ран­ней рес­пуб­ли­ки, чем эпо­хи импе­рии; там они содер­жат, хотя и туман­ное и иска­жен­ное, изо­бра­же­ние транс­фор­ма­ций государ­ст­вен­но­го поряд­ка, кото­рые, по край­ней мере в послед­ней сво­ей ста­дии, совер­ша­ют­ся на рим­ском фору­ме; здесь же эти изме­не­ния про­ис­хо­дят в тиши импе­ра­тор­ско­го каби­не­та, и досто­я­ни­ем глас­но­сти обыч­но ста­но­вят­ся лишь не пред­став­ля­ю­щие серь­ез­но­го инте­ре­са фак­ты. Вдо­ба­вок ко все­му гра­ни­цы рим­ских вла­де­ний бес­ко­неч­но рас­ши­ря­ют­ся, и наи­бо­лее ожив­лен­ное раз­ви­тие про­ис­хо­дит уже не в цен­тре, а на пери­фе­рии. Исто­рия горо­да Рима пре­вра­ща­ет­ся в исто­рию целой стра­ны Ита­лии, а эта послед­няя — в исто­рию сре­ди­зем­но­мор­ско­го мира; при этом все, что пред­став­ля­ет для нас осо­бен­но боль­шой инте­рес, оста­ет­ся наи­ме­нее извест­ным. Рим­ское государ­ство этой эпо­хи подоб­но могу­че­му дере­ву, засы­хаю­щий ствол кото­ро­го пус­ка­ет вокруг себя во все сто­ро­ны мощ­ные побе­ги. В рим­ском сена­те и сре­ди рим­ских импе­ра­то­ров вско­ре появят­ся выход­цы не толь­ко из Ита­лии, но и из дру­гих обла­стей импе­рии; кви­ри­ты импе­ра­тор­ской эпо­хи, фор­маль­но пре­ем­ни­ки все­мир­ных заво­е­ва­те­лей, леги­о­не­ров, столь же мало свя­за­ны с вели­ки­ми вос­по­ми­на­ни­я­ми Рима, как наши совре­мен­ные иоан­ни­ты с Родо­сом и Маль­той; в достав­шем­ся им наследии с.20 они видят источ­ник дохо­да, сво­его рода пра­во на обес­пе­че­ние неиму­щих без­дель­ни­ков.

Кто обра­тит­ся к так назы­вае­мым источ­ни­кам это­го вре­ме­ни, даже к луч­шим из них, тот, к вели­чай­шей сво­ей доса­де, убедит­ся, что они сооб­ща­ют о том, о чем луч­ше было бы мол­чать, но умал­чи­ва­ют о том, что необ­хо­ди­мо было бы рас­ска­зать. Ибо и в эту эпо­ху рож­да­лись вели­кие замыс­лы и совер­ша­лись дела огром­но­го исто­ри­че­ско­го зна­че­ния. Ред­ко управ­ле­ние миром так дол­го сохра­ня­лось в руках ряда пра­виль­но сме­няв­ших друг дру­га вла­сти­те­лей, а проч­ные нор­мы управ­ле­ния, заве­щан­ные Цеза­рем и Авгу­стом сво­им пре­ем­ни­кам, в общем удер­жа­лись и пора­зи­тель­но окреп­ли, несмот­ря на все сме­ны дина­стий и дина­стов. Источ­ни­ки уде­ля­ют этой смене пра­ви­те­лей слиш­ком боль­шое вни­ма­ние, пре­вра­ща­ясь под­час попро­сту в био­гра­фии импе­ра­то­ров. В ходя­чих пред­став­ле­ни­ях об этой эпо­хе, невер­ных вслед­ст­вие поверх­ност­но­го харак­те­ра лежа­щих в их осно­ве источ­ни­ков, она рас­па­да­ет­ся на отдель­ные пери­о­ды, чет­ко раз­гра­ни­чен­ные сме­ной прав­ле­ний; одна­ко такая 10 пери­о­ди­за­ция в боль­шей мере осно­ва­на на жиз­ни импе­ра­тор­ско­го двор­ца, неже­ли на дей­ст­ви­тель­ной исто­рии импе­рии. В том-то и заклю­ча­ет­ся вели­чие этих сто­ле­тий, что они были эпо­хой дол­го­го и глу­бо­ко­го мира на суше и на море, кото­рый был необ­хо­дим для выпол­не­ния вели­ко­го дела, нача­то­го уже в про­шлом, — дела рас­про­стра­не­ния во всем мире гре­ко-рим­ской циви­ли­за­ции в про­цес­се фор­ми­ро­ва­ния город­ско­го общин­но­го строя и посте­пен­но­го при­об­ще­ния к этой циви­ли­за­ции вар­ва­ров и про­чих ино­зем­цев; для выпол­не­ния этой зада­чи тре­бо­ва­лись сто­ле­тия непре­рыв­ной дея­тель­но­сти и спо­кой­но­го внут­рен­не­го раз­ви­тия. Стар­че­ский воз­раст не в состо­я­нии раз­ви­вать новые идеи и про­яв­лять твор­че­скую дея­тель­ность; не сде­ла­ло это­го и рим­ское импе­ра­тор­ское пра­ви­тель­ство. Одна­ко в пре­де­лах сво­его кру­га, кото­рый не без осно­ва­ния пред­став­лял­ся всем, кто к нему при­над­ле­жал, целой все­лен­ной, импе­рия под­дер­жи­ва­ла мир и про­цве­та­ние мно­же­ства соеди­нен­ных в ней наций доль­ше и пол­нее, неже­ли когда-либо какая-либо дру­гая вели­кая дер­жа­ва. В зем­ледель­че­ских горо­дах Афри­ки, в жили­щах вино­де­лов Мозе­ля, в цве­ту­щих посе­ле­ни­ях ликий­ских гор и при­гра­нич­ной поло­сы сирий­ской пусты­ни — всюду мож­но искать и нахо­дить следы выпол­нен­ной импе­ри­ей работы. Еще и ныне на Восто­ке и на Запа­де есть мест­но­сти, где внут­рен­ние поряд­ки нико­гда — ни преж­де, ни после — не сто­я­ли на такой высо­те, как в эпо­ху импе­рии, как ни скром­ны были сами по себе ее дости­же­ния. И если бы анге­лу небес­но­му пред­сто­я­ло решать, в какую эпо­ху обла­сти, неко­гда под­власт­ные импе­ра­то­ру Севе­ру Анто­ни­ну, управ­ля­лись более разум­но и более гуман­но — тогда или теперь, если бы он дол­жен был ука­зать, в каком направ­ле­нии шло с тех пор раз­ви­тие куль­ту­ры и бла­го­по­лу­чия наро­дов в целом — впе­ред или назад, — то пред­став­ля­ет­ся весь­ма сомни­тель­ным, чтобы его при­го­вор ока­зал­ся в поль­зу наше­го вре­ме­ни. Одна­ко, кон­ста­ти­руя с.21 этот факт, мы боль­шей частью тщет­но ста­ли бы искать в дошед­ших до нас кни­гах отве­та на вопрос, как полу­чил­ся такой резуль­тат, и тра­ди­ция ран­ней рес­пуб­ли­ки не объ­яс­ня­ет нам, как воз­ник этот колос­саль­ный исто­ри­че­ский фено­мен — Рим, по следам Алек­сандра поко­рив­ший и циви­ли­зо­вав­ший мир.

Ни пер­вый, ни вто­рой про­бел в наших сведе­ни­ях о Риме запол­нить невоз­мож­но. Одна­ко нам каза­лось, что вме­сто того, чтобы изо­бра­жать пра­ви­те­лей в тра­ди­ци­он­ных, то ярких, то блед­ных и зача­стую фаль­ши­вых, крас­ках, вме­сто того, чтобы скле­и­вать в мни­мой хро­но­ло­ги­че­ской после­до­ва­тель­но­сти совер­шен­но раз­но­род­ные отрыв­ки, сле­до­ва­ло бы попы­тать­ся собрать и при­ве­сти в порядок весь отно­ся­щий­ся к рим­ско­му про­вин­ци­аль­но­му управ­ле­нию мате­ри­ал, достав­ля­е­мый пись­мен­ной тра­ди­ци­ей и веще­ст­вен­ны­ми памят­ни­ка­ми; нам каза­лось достой­ным труда с помо­щью тех или дру­гих слу­чай­но уцелев­ших сведе­ний обна­ру­жить в уже сло­жив­шем­ся следы про­цес­са созида­ния, выявить обще­го­судар­ст­вен­ные учреж­де­ния в их отно­ше­нии к отдель­ным частям импе­рии и, сопо­ста­вив это с усло­ви­я­ми, дан­ны­ми для каж­дой такой части харак­те­ром поч­вы и насе­ле­ния, охва­тить все силою фан­та­зии — это­го обще­го источ­ни­ка поэ­зии и исто­рии — и создать если не цель­ную кар­ти­ну, то, по край­ней мере, ее подо­бие. При этом я не хочу идти даль­ше эпо­хи Дио­кле­ти­а­на, ибо новый государ­ст­вен­ный порядок, создан­ный в то вре­мя, может послу­жить самое боль­шее лишь заклю­че­ни­ем наше­го повест­во­ва­ния в фор­ме сум­мар­но­го очер­ка даль­ней­ше­го раз­ви­тия. Чтобы дать пол­ную оцен­ку это­му ново­му поряд­ку, сле­до­ва­ло бы посвя­тить ему осо­бый рас­сказ, охва­ты­ваю­щий иной круг стран, для чего потре­бо­вал­ся бы спе­ци­аль­ный исто­ри­че­ский труд, выпол­нен­ный в мощ­ном сти­ле Гиб­бо­на и с его широ­ким кру­го­зо­ром, но с еще более глу­бо­ким ана­ли­зом дета­лей.

Я исклю­чил из мое­го рас­ска­за Ита­лию с ее ост­ро­ва­ми, так как их опи­са­ние нель­зя отде­лить от харак­те­ри­сти­ки обще­им­пер­ско­го управ­ле­ния. Так назы­вае­мая внеш­няя исто­рия импе­рии вхо­дит в повест­во­ва­ние как неотъ­ем­ле­мая часть про­вин­ци­аль­но­го управ­ле­ния. Импе­рия не вела с внеш­ним миром войн, 11 кото­рые мож­но было бы назвать обще­им­пер­ски­ми; одна­ко столк­но­ве­ния, вызван­ные нуж­да­ми округ­ле­ния гра­ниц или их защи­ты, несколь­ко раз при­ни­ма­ли такие раз­ме­ры, что их мож­но было при­нять за вой­ны меж­ду дву­мя рав­но­прав­ны­ми дер­жа­ва­ми; насту­пив­ший же в Рим­ской импе­рии в середине III в. упа­док, кото­рый, как каза­лось в тече­ние несколь­ких деся­ти­ле­тий, дол­жен был окон­чить­ся ее гибе­лью, являл­ся резуль­та­том неудач­ной защи­ты гра­ниц одно­вре­мен­но во мно­гих местах.

Изло­же­ние в этом томе начи­на­ет­ся с опи­са­ния круп­но­го про­дви­же­ния рим­лян при Авгу­сте и уре­гу­ли­ро­ва­ния север­ной гра­ни­цы; про­дви­же­ние это частич­но ока­за­лось успеш­ным, частич­но же потер­пе­ло неуда­чу. В даль­ней­шем собы­ти­ям на каж­дом из трех глав­ных теат­ров погра­нич­ной обо­ро­ны — на Рейне, Дунае с.22 и Евфра­те — так­же посвя­ще­ны отдель­ные гла­вы. В осталь­ном изло­же­ние сле­ду­ет по отдель­ным стра­нам. Это изло­же­ние не может дать ни захва­ты­ваю­щих эпи­зо­дов, ни пол­ных настро­е­ния кар­тин, ни порт­ре­тов отдель­ных лич­но­стей. Дать образ Арми­ния может худож­ник, но не исто­рик. Эта кни­га напи­са­на с самоот­вер­жен­но­стью исто­ри­ка, а пото­му и читать ее надо, не предъ­яв­ляя к авто­ру боль­ших тре­бо­ва­ний, как к худож­ни­ку.

Фасолевый лес www.bookvoed.ru
ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
1407695018 1407695020 1407695021 1505488948 1506082088 1506082875